– Не спеши. Я не знаю, что Редкозуб задумал. Если что-то дельное, нужно подпись дать соответствующую. Иначе нас обвинят в садизме, и этим дело закончится. Посоветуйся с Редкозубом, – сказал Сергей Ильич и поспешил в заводской двор.
Иващенко приковал новых пленников к той же трубе, которая держала остальных, и двинулся за командиром.
Во дворе стояли квадроцикл и мотоцикл с пулеметами, боевая машина пехоты. Больше десятка ополченцев что-то горячо обсуждали, размахивая руками.
Запахи во дворе были куда более резкими, чем в помещении, даже рядом с пострадавшими "гусями", хотя ветер слегка усилился. Но именно там были взорваны гранаты-малодоранты. Потому вонь там еще держалась.
Комбат Стерх шагнул навстречу Лесничему. Следом за ним подошел и длиннобородый казак Иван Иванович Иванов.
– Что, обстрел был? Канализацию, похоже, снарядом разворотило? А что так ярко светилось? – Стерх выложил сразу почти все вопросы, интересующие его. – Запах ужасный.
– Мы так не объедаемся, чтобы столько нагадить, – мягко ответил Лесничий.
– Да какая здесь вообще канализация сейчас! – сказал Иван Иванович. – Наверное, стреляют снарядами с малодорантом. – Начальник разведки батальона показал свою осведомленность в современном вооружении. – Причем целенаправленно по вам. Завод уже давно не обстреливают. Знают, что здесь все встало. Значит, просочилась какая-то информация. Интересно знать, откуда. Против нас такие боеприпасы ни разу не применяли. Вас маркируют. Интересно, откуда утечка?
У нас даже в разговорах вы обозначаетесь как отдельный казачий отряд. Ваша ЧВК в нашей документации вообще не упоминается. Значит, утечка идет из Москвы.
– Никакой утечки, наверное, и не было, – объяснил Сергей Ильич. – Когда у нас произошло столкновение возле их базы, мы попали в поле зрения американского спутника. Он отследил нас. Вот "гуси" и решили сразу с нами покончить. До этого они за все время пребывания на Украине потеряли одного человека раненым, а сегодня – сразу четырнадцать двухсотых и четверо трехсотых. Вообще-то они просили у своего командования разрешение на отступление в глубокие тылы, но им резко запретили покидать позицию. Похоже, здесь что-то важное для них готовится. Сами эти парни сидели бы, думаю, тихо в самом глубоком подвале и не высовывали бы носа. Но, видимо, получили новый приказ. Есть у меня большие сомнения в том, что они самостоятельно двинулись. Не тот народ.
– Так это америкосы были? – удивился Стерх. – Их отряд у нас вызывал только удивление. Вроде бы серьезная боевая единица. Сильные специалисты, которым большие деньги платят. А за что, спрашивается? За то, что они безвылазно сидят на месте и не принимают участия в боевых действиях? Теперь вот вырвались. И что?
– Мы пока еще не считали двухсотых, но двенадцать пленников прикованы у нас к трубе отопления.
– Нужно срочно допросить, – решил Иван Иванович.
– Пока это невозможно. У них временные слепота и глухота. Они сами себе такую жизнь обеспечили. Переносным прибором "РЭБ" отключили электронную блокировку светошумовых мин и нарвались на них. Мы ее установили на случай вашего появления, чтобы вы не пострадали. А они сняли. Специально для себя.
– Умные парни. Постарались. Мне необходимо доложить о пленении американцев своему командованию, – Стерх вытащил трубку. – Странно, даже спутниковой связи нет. И в нашей БМП навигатор вырубился. Какая-то аномалия появилась?
– Все проще. "РЭБ" еще не отключили. На приборе стоит система самоликвидации. Лезть туда, не зная ее устройства, – самоубийство. Наш сапер работает. Как разберется, отключим.
– А вонь такая отчего?
– Они ослепли, оглохли и начали во все стороны стрелять. Нам пришлось применить гранаты-малодоранты. Это их угомонило.
– Хорошие гранаты, – согласился комбат. – Нам бы такие добыть для маркировки нациков.
– Могу ящика три уступить, – сказал Лесничий. – На доброе дело дерьма не жалко. Особенно его липучего запаха.
Глава 11
Лейтенант Редкозуб справился с задачей, хотя и не с разбега. Ему пришлось повозиться, чтобы отключить незнакомую и достаточно сложную систему самоликвидации. Лейтенант Суматоха предложил включить собственную "РЭБ", которая должна была бы блокировать электронику механизма самоликвидации.
Но Редкозуб не согласился и заявил:
– Хочешь повторить ошибку америкосов? Они активировали наши мины, мы сделаем то же самое с их взрывным устройством. Только и всего. Я не уверен, что перед нами стоит именно такая задача, уж лучше сам попытаюсь…
Система оказалась достаточно хитрой, со многими сложными кодами. Однако в данном случае хорошо сработал старый принцип, согласно которому против лома нет приема. Систему было практически невозможно взломать современными электронными средствами. Но можно было попросту сломать. Лейтенант оперировал плоскогубцами и просто обрезал те провода, которые, с его точки зрения, имели отношение к кодам и паролям, но никак не влияли на срабатывание детонатора.
Потом он вывинтил и сам детонатор и доложил командиру:
– Шашка пластита. Вес, видимо, фунт. Этого хватило бы, чтобы всю нашу комнату разнести вместе с оборудованием. – Лейтенант рукавом вытер лоб, хотя в комнате вспотеть можно было, только сев на металлическую печку.
На эту работу и ушло основное время. Провода системы самоликвидации умело маскировались под схему внутренних соединений самого РЭБа. Внутри же этого прибора проводов не имелось принципиально. Все они были заменены шинами, вынесенными или интегрированными в материнскую плату.
В нее же был вмонтирован и приемник сигнала спутника, который при включении прибора не позволял блокировать электронную систему самоликвидации. Но все другие штуковины вокруг враз вырубались. Похоже было, что американский прибор обладал значительным радиусом действия.
Назначение этого приемника смог понять только лейтенант Суматоха, когда Редкозуб пригласил его для консультации. Но и тот сказал, что определил это предположительно.
Редкозубу же приходилось искать провода и разбираться с ними, проявляя повышенную осторожность. Он даже попросил всех выйти в соседнее помещение, чтобы избежать риска.
Но работа сапера всегда связана с опасностью. Редкозуб был специалистом высокого класса. Полковник Селиверстов не зря вытаскивал его с жестких нар из-за колючей проволоки.
Когда первичное дело было сделано, лейтенант Суматоха, затратил на свою работу всего пару минут. Он легко разобрался с системой включения и выключения и заставил работать всю электронику своего отряда. Ему уже не было необходимости соблюдать повышенную осторожность.
Суматоха завершил работу, сел за свой компьютер и присоединил к нему планшетник американского полковника.
– Уложились по времени, – заявил он. – А его у нас, честно говоря, маловато оставалось. Кажется, минут семь или восемь.
– А что, был лимит? – спросил Иващенко.
– Я так понял, что если блокировку РЭБа не отключить до выхода спутника из сектора, то произойдет взрыв. Ладно. Я работаю.
– Что интересного будет, сразу сообщи, – сказал Лесничий.
– Сразу сообщаю! – ответил лейтенант без задержки, уже имея какую-то информацию. – Все электронные приборы вокруг не работали благодаря вмешательству этой штуковины. Даже наручные приборчики у "гусей". А большой планшетник командира действовал. Что у него за система защиты? Система самоликвидации РЭБа тоже работала. Хотя, казалось бы, не должна была. Почему?
– Ты меня спрашиваешь?
– Скорее, сам себя. Но, командир, чтобы основательно с этим разобраться, требуется специалист куда более высокого полета. Я могу только посмотреть со стороны. Пока что предполагаю, что спутник ведет этот планшетник и систему самоликвидации РЭБа отдельным лазерным лучом, проникающим через стены. Слышал я про такие излишне конкретные системы связи. В них вмешаться со стороны невозможно. Считается, что там даже шифрование бывает излишним. Но это надо проверять специалистам. Когда по графику спутник выходит из нашего региона?
– Сорок минут назад вышел, – глянув на часы, сказал Лесничий.
Тренированная память позволила ему сделать это без проблем. Командиру не пришлось даже листок из кармана вытаскивать, чтобы себя проверить. Фотографирование объекта или текста взглядом – вещь сложная. Не каждый человек способен на это. Но Сергей Ильич прошел курс обучения в спецлаборатории ГРУ.
– Значит, твое предположение не верно, – проговорил он. – Мы уже давно находились вне пределов видимости спутника. "РЭБ" не взорвался. Планшетник полковника работал.
– Не факт. Лазерный луч может быть отраженным и даже рассеянным на пучки. Наверное, это даже необходимо. Иначе он не смог бы проникать за стены через окна или дверные проемы. Но такой график спутника нас должен несказанно радовать. Значит, америкосам рангом повыше ничего не известно о том, что здесь произошло. Они не вели съемку в режиме реального времени. – Суматоха, как и командир, посмотрел на часы и продолжил: – Мы начали работать всего двадцать восемь минут назад. Уже без пригляда сверху.
– Кстати, мои электронные часы стояли, – сообщил Редкозуб.
– У меня механические, – отозвался Суматоха. – Проблем не возникло. А в ноутбуке часы тоже стояли, и календарь сбился. Надо восстанавливать. Мощная у них "РЭБ", ничего не скажешь. Радует только отсутствие спутника над нами в критический момент.
– Радует! Спасибо, Егор Петрович. Хотя бы этим утешил. Я не про часы, а про спутник. С документами разберешься, меня позови. – Лесничий повернулся в сторону местного комбата.
– Отработали вы быстро и качественно, – дал свою оценку происходящему Стерх. – Когда укры сдаются целыми батальонами – это одно дело. А вот чтобы таких оголтелых волков из иностранной ЧВК захватывали в подобном количестве – это нонсенс.
– Работа у нас такая – волков давить, – скромно отметил Иващенко.
– Недавно, впрочем, мы пару поляков захватили, – продолжил Стерх. – В прошлом месяце взяли англичанина, грузина и шведа в разных районах за один день. Но это не двенадцать человек сразу.
– Это не мы так отличились, – поскромничал старший лейтенант Лесничий. – Наше экспериментальное оружие сработало. Да и сами "гуси" нам помогли. Тревогу подняли своими действиями, потом и мины активировали. Нам осталось только заставить их нырнуть в выгребную яму и насладиться там всей гаммой ароматов, а потом и повязать этих благоухающих персонажей. Обязан признать, что это не самое приятное занятие. Но пришлось делать.
– Я скачиваю к себе на ноутбук все содержимое планшета, – продолжил докладывать Суматоха. – Потом попробую восстановить удаленные файлы. Это даст нам возможность познакомиться с перепиской их полковника без всяких изъятий, вызванных соблюдением режима секретности. Что покажется мало-мальски интересным, я распечатаю на принтере в двух вариантах, в переводе и в оригинале. Предварительный перевод сделаю машинный, поскольку давно в аглицком не практиковался. Думаю, там будет много непоняток. Придется кому-то помочь мне работать с текстом. Хотя бы самые непонятные места растолковать. Иначе буду работать через Интернет. Это долго, да и влезать туда с такими материалами, честно говоря, не хочется. Возьмется кто-нибудь?
– Могу я, – вдруг проговорил Иван Иванович. – Я четыре года в Канаде прожил. Как раз в англоязычных провинциях. Думаю, что справлюсь. Читаю я даже лучше, чем говорю. В разговоре практика нужна. А у меня тоже давно ее не было.
Это заявление вызвало некоторое удивление у тех, кто его слышал. Всех смущал простоватый внешний вид длиннобородого казака, никак не отражающий наличие высокого интеллекта и владение иностранным языком. Да, Иван Иванович восстановил музейный раритет "БМВ" и заставил его ездить. Но вот знание иностранного языка – ария из другой оперы.
Тем не менее Суматоха согласно кивнул и показал Ивану Ивановичу Иванову место на ящике рядом с собой. Тот сразу же там и устроился.
– А сам планшетник вместе с трофейной "РЭБ", я думаю, требуется переслать экспертам в ГРУ, – продолжал Суматоха. – Пусть в спецлаборатории разбираются. У них там ученых парней хватает. Наверное, что-то из американских ноу-хау можно и позаимствовать. Наши специалисты умеют выуживать такие штуки. Не впервой им, думаю. И патент на использование здесь покупать не потребуется. Что-то, возможно, пригодится для разработки собственных систем противодействия. "Гуси" сегодня сняли блокировку со светошумовых мин. Возможно, какие-то наши приборы научатся отключать их "РЭБ" и в нужный момент активировать систему самоликвидации. Миленькое дельце! Смотреться будет весьма симпатичненько. Включает простой американский парень свой прибор, а тот у него за спиной через пять секунд самоликвидируется. Осколки во все стороны летят. Здесь корпус специально так сделан. На небольшой дистанции поражающий эффект будет солиднее, чем у гранаты для подствольника. Я так думаю, это был бы остроумный ход. Технически, кажется, это вполне возможно сделать. Специалисты у нас тоже не все в Штаты уехали. Да и лазерные лучи тоже, кстати, не самая страшная беда. Считать с них ничего невозможно, а вот блокировать, по-моему, легко. Пусть специалисты думают. Это их работа. Есть, командир, у нас возможность трофеи отправить?
– Вообще-то вариант интересный. Если бы это была простейшая "РЭБ", то не имело бы смысла разрабатывать для нее систему самоликвидации. Если сделали и поставили, значит, есть что прятать. Но вот с доставкой…
Боевое задание такого варианта изначально не предусматривало.
Сергей Ильич с надеждой посмотрел на комбата Стерха, который внимательно слушал разговор.
– Через пару дней мы отправляем людей за новыми беспилотниками, – проговорил тот. – Можно через них передать.
– Наверное, можно. Я сделаю запрос. Разрешат, так и поступим, если сами раньше в Москву не отправимся. На это я вообще-то пока рассчитывать не могу. Здесь все будет зависеть не от нас, а от внешних обстоятельств. – Лесничий кивнул в сторону лейтенанта Суматохи, подчеркивая этим, что многого ждет от разбора документов полковника Коллинза. – Как только обстоятельства это позволят, сразу приступим к основному заданию. Тогда и будет известно, когда нам возвращаться и каким образом. Со щитом или на щите.
В это время в комнату вошел один из ополченцев, прибывших со Стерхом и с Ивановым.
– Там семь трупов, – доложил он. – Мы их осмотрели и загрузили в старую тракторную тележку. Она запросто цепляется к нашей "БМП". Можем отправить "гусей" прямиком в морг.
– Где тележку нашли? – спросил комбат.
– Здесь, на территории стояла. У ворот соседнего разрушенного корпуса. Частично была засыпана. Мы ее вытащили и кирпичи из кузова выбросили. Колеса, правда, там никакие. Резина вся изжеванная и одной рессоры нет. Но я думаю, что двухсотым это уже без разницы. Как лисе уши убежавшего зайца. А в "БМП" их грузить нельзя. Мы там задохнемся от смрада. Даже на броню положить – машина провоняет.
– Резонно, – согласился Лесничий. – Еще я хочу одиннадцать пленных вам отдать. Можете их в той же телеге перевозить. Они пахнут одинаково. Себе оставлю для допроса только их полковника. Потом тоже заберете. Нет возражений?
– Годится, – согласился Стерх. – Но если их на тележке везти, то надо часового туда же ставить, чтоб не выпрыгнули или не вывалились сослепу. Ладно. С этим решим. Пока чем займемся?
– Завтрашней вылазкой в старую шахту. Сначала мы проведем там только разведку. Пройдем как можно дальше, присмотримся. Нам только человек нужен, который показал бы вход в шахту и объяснил, как туда спуститься. Пользоваться веревками, по-моему, не рационально. Может, там какие-то лестницы есть?
– Я уже наводил справки. Шахта заброшена, но клеть там цела. Электричества на шахте нет, как и во всем городке. Мы генераторами пользуемся. Но в клети есть обычный ручной ворот. Будете крутить – спуститесь и подниметесь. Ничего сложного. Когда пойдете?
– Завтра с утра. Еще в темноте.
– В семь ноль-ноль я буду у вас. Провожу сам. Возьму с собой шахтера. Он покажет, как до горизонта спуститься.
– Договорились. Иван Ивановича пока оставите? Ему тут поработать надо бы. Потом сам на своей технике доберется.
– Пусть остается. А за пленниками я грузовик пришлю. Минут через сорок встречайте.
– Договорились. Только у нас тут лейтенант Редкозуб задумал некую мистическую хитрость. Он просит со всех "гусей", убитых и пленных, снимать правые башмаки. Редкозуб! Они тебе еще нужны?
– Моего запаса на пять задумок хватит.
– А что за хитрость?
– Наши друзья думают, что мы наводим на них магию вуду. Знаешь, что это такое?
– Зомби и что-то похожее…
– Точно. Не всегда срабатывает, но обязательно пугает.
– Нет проблем. Сделаем.
– Тогда до утра!
– До утра!
Ополченцы уехали, оставив со спецназовцами длиннобородого казака Ивана Ивановича Иванова. Он сидел и занимался переводом тех документов, которые не были удалены из планшетника. Разведчик читал по-русски почти шепотом сразу с монитора, а лейтенант Суматоха набирал текст. Что там были за документы, никто кроме них двоих еще не знал.
Старший лейтенант Иващенко, до этого вроде бы безучастный ко всему происходящему, вдруг неожиданно вскочил и начал ходить по комнате, заложив руки за спину. По лицу Виктора Юрьевича было заметно, что он чем-то сильно обеспокоен.
Сергей Ильич внимательно следил взглядом за своим помощником и официальным заместителем.
Когда их взгляды встретились, он спросил:
– Что-то не так?
– Есть такое ощущение. Только все по полочкам разложить пока не могу. Когда получится, сообщу. Чтобы вместе выход искать.
– У нас головы тоже есть. Выкладывай сразу. Вместе и разложим, – предложил старший лейтенант Кравченко. – По себе знаю. Когда наводящие вопросы слышишь, все легко в цепочку выстраивается.
– Можно и так, – согласился Иващенко. – Короче говоря, есть у меня мнение, что мы сами делаем свою основную задачу невыполнимой.
– Не понял. Объясни, – потребовал Лесничий.
– Почему американская ЧВК столько времени сидела без дела, не участвовала в боях, никого не обучала, хотя этих самых "гусей" официально приглашали именно в качестве инструкторов?
– Почему?
– Они к какому-то серьезному делу готовились. Приказ должен был поступить не просто с бухты-барахты, а именно к какому-то определенному моменту. Тогда они и начали бы действовать.
– Допускаю такое, – согласился Сергей Ильич. – Давай дальше.
– Приезд в боевую группу ЧВК, по сути дела на передовую линию, большого начальства – событие неординарное. Оно должно произойти накануне начала действий, в этот самый момент или сразу после него. А ведь заморской ЧВК нашими усилиями больше не существует. Мы не позволяем им провести операцию, но этим же пресекаем и приезд Соломона.