- Да, она... - кивнул окончательно поникший и сломленный Треф. - Сначала хотела, чтобы кислотой облили, но Чахлый с барыгой решили, что вполне хватит загасить фраера и ссаками офоршмачить...
- Вот он сам тебя сейчас и офоршмачит, гнида. - Оторвав ствол от головы братка, Ворон отошел от него на шаг назад и грозно приказал: - Становись на колени, мразь!.. - Сергей, обернувшись, взглянул на испуганно вытаращившего глаза хирурга. - Действуй, док!
- Пусть... пусть забирает дружка и проваливают ко всем чертям, - покачав головой и отвернувшись, треснутым голосом пробормотал Блох. - Хватит с них и того, что уже получили...
- Повезло тебе, ублюдок, - пнув в бок послушно упавшего на колени Трефа, тяжело объявил Ворон. - Вы хотели дядю покалечить, а он вдруг взял и простил вас! С чего бы это, да?! Конечно, тебе с твоим маленьким гладким мозгом такого не понять... Благодари за жизнь, ну!.. Целуй ботинки! - отвесив Трефу смачного пинка, Ворон снова направил в его башку ствол.
Закатываясь от рыданий и нетвердо передвигая руками-ногами, униженный боевик на четвереньках подполз к Блоху и попытался облизать ему обувь. Хирург тихо выругался и отскочил в сторону, дрожащими руками торопливо доставая и прикуривая сигарету.
- Ну ты и слизняк, аж смотреть противно... - неприязненно сплюнул Ворон, убирая оружие за поясной ремень. - Встань! Слушай меня внимательно!.. Если кто-нибудь из вашей кодлы еще хотя бы раз нарисуется на моем горизонте или, не дай бог, рискнет угрожать доктору Блоху расправой, хана всем!.. Ты понял меня?! Всем!.. А чтобы твой беспредельщик Чахлый понял, с кем имеет дело, передай ему вот это. - Вытащив из нарукавного кармашка на застежке маленький кусочек картона с изображением черной птицы, Северов насильно затолкал его за воротник надетого на Трефе свитера. - Если твой пахан быковал на Кая, то должен понять, кому именно перешел дорогу. А если не поймет - пусть наведет справки у братвы, ему подскажут!.. А сейчас п-шел отсюда, вместе с кастратом!
Вскочив с карачек, Треф торопливо помог подняться приходящему в сознание, тупо мычащему Крокодилу, схватил его за куртку и, придерживая в вертикальном положении, на максимальной скорости поволок прочь из лесного массива к виднеющейся вдалеке, на окраине пустыря, у платной автостоянки, белой "девятке".
- Вот и всё, - невозмутимо улыбнувшись хирургу, сказал Ворон. - Отныне они к тебе на пушечный выстрел не приблизятся. Я в этом уверен.
Он пристальным взглядом проводил улепетывающую парочку и первым направился к идущей вдоль домов пешеходной дорожке.
- Что за странную визитную карточку вы дали этому бандюге? - жадно затягиваясь дымом, чуть погодя осторожно поинтересовался пластический хирург. - Я успел заметить, на карточке был только рисунок - черный ворон на белом фоне. И никакой...
Внезапная догадка настолько поразила воображение резко запнувшегося на фразе Блоха, что у хирурга на несколько секунд даже сперло дыхание. Он вдруг отчетливо вспомнил виденную им более года назад телепрограмму "Криминал-Информ", в которой популярный питерский журналист Игорь Родников демонстрировал подброшенные ему жуткие документальные кадры казни знаменитым Вороном наемного убийцы по кличке Механик.
Господи, неужели рядом с ним именно тот самый Ворон, человек-легенда?! Поверить в такое было невероятно трудно, но разрозненные на первый взгляд осколки информации теперь сложились в единое и очевидное целое.
- Будет лучше, если ты забудешь о карточке. Для твоего же блага. - Ворон круто взял вправо, к окраине сосняка. - Мы завершим то, что начали, и расстанемся навсегда...
Блох молчал, не зная, что сказать в ответ. Да и нужно ли?
- До тех пор, пока это не случится, за тобой присмотрят мои люди... - отряхивая ботинки, уже стоя на пешеходной дорожке, сказал Северов. - Завтра-послезавтра перевези оборудование на временное хранение, потом я дам знать, где находится пригодное для операции помещение. Пока.
Развернувшись, Северов быстрым шагом перешел дорогу и скрылся между новостройками.
...Войдя в квартиру, Блох скинул в прихожей пальто, бросил в угол портплед, достал из бара бутылку клюквенной водки "Финляндия" со стаканом и, усевшись в кресло перед тихо бормочущим метровым телевизором, принялся планомерно надираться, выпивая залпом по полстакана обжигающей жидкости и совершенно не ощущая вкуса.
Капитан Дреев
- Я хотел у тебя спросить, сучий потрох, что это такое? - едва сдерживая себя, чтобы немедленно не вцепиться предателю в горло, процедил сквозь сжатые зубы Дреев, бросив перед подполковником лист бумаги с отпечатанным на компьютере текстом и печатью. - Успел-таки, гад ползучий, подсуетиться, да?!
- Что-о-о?! - Обалдев от неслыханной наглости со стороны подчиненного, Трегубов рывком вскочил с кресла и, пунцовея прямо на глазах, вперился в оперативника вылезающими из орбит глазами. - По какому праву вы позволяете себе обращаться ко мне в таком тоне?! Да я тебя, наглец этакий...
- Хавальник закрой, чмо болотное, пока я не вогнал твои зубы тебе в глотку, - глухо произнес Дреев, не отводя глаз. Он ткнул пальцем в принесенный им документ. - Это - результаты экспертизы изъятого у ниггера порошка! И я хочу знать - почему вместо кокаина в упаковке оказалась борная кислота?! Тогда как я передал тебе чистый "кокс", проверенный мной лично на зуб!
- Не может быть! - выпалил подполковник первое, что пришло на ум.
- Ну, конечно, ты об этом даже не знал! Однако дело в том, что, прежде чем отдать "кокс" тебе в присутствии Корнача, я еще дома, ночью после гибели Логинова, проткнул пачку иголкой и проверил содержимое. А потом заплавил отверстие в полиэтилене спичкой. Что, молчишь, паскуда?.. Тогда я тебе отвечу, почему ты подменил "дурь" на кислоту!
Все-таки не удержавшись, капитан метнулся вперед, обеими руками сгреб беззвучно хлопающего губами подполковника за отвороты форменного кителя и, едва не задушив, притянул к себе, тяжело дыша прямо в лицо табачным духом, смешанным с легким запахом коньяка.
- Ты подменил кокаин, из-за которого погиб Костя Логинов, на фуфло, чтобы выгородить своего хозяина! Назвать его имя и цвет кожи или сам догадаешься?! Мразь скользкая... - Отпустив Трегубова, Валера кулаком толкнул его назад, и тот тряпичным кулем упал в огромное кожаное кресло, больно прикусив язык. - Я жду от тебя объяснений, товарищ бывший подполковник. И не доводи меня до кипения, понял?!
- Я... я не понимаю, о чем вы говорите, капитан! - отдышавшись и гордо задрав нос, тем не менее дрогнул голосом Трегубов. - В запаску джипа был спрятан именно тот пакет, который вы...
- Значит, говорить правду мы не хотим? На склероз жалуемся?! - покачал головой Дреев. - Ну что же, придется помочь освежить кое-какие эпизоды из недавнего прошлого. - Сунув руку во внутренний карман куртки, он вытащил две фотографии, те самые, которые были найдены в тайнике Чака, и швырнул их на стол. - Узнаешь, сука?! Это ты и твой загорелый друг обсуждаете дела в дружеской обстановке. Просто идиллия, да и только! Дуэт "Карамельки", бля!..
Прыгающей ладонью подполковник сгреб снимки, скользнул по ним взглядом, и лицо его в считаные секунды из пунцового превратилось в бледное как простыня.
Коротко охнув, Трегубов уронил фотографии на пол и жалобно и опасливо посмотрел на решительное, словно вырубленное из твердого базальта, изможденное лицо опера с провалившимися от недосыпания и постоянного напряжения щеками и залегшими под глазами тенями. Такого волка можно взять только хитрым приемом.
- Я... Меня заставили! - едва слышно прохрипел начальник питерского Управления по борьбе с наркотиками, уронив голову в ладони. - Иначе он убил бы всю мою семью! Ее похитили и два дня держали в сыром подвале, угрожая порезать на части и разбросать их возле дома! Я не мог поступить иначе, Лерой держал меня на крючке!
- Ах ты, бедная овечка, - брезгливо поморщился капитан, беря со стола сигареты и торопливо закуривая. - Может, сбегать, травки свеженькой тебе нарвать?! Ой, прости, я забыл, что на улице - зима!
- Валера, я тебя прошу... дай мне шанс! - умоляюще глядя на опера, заканючил Трегубов, со стороны выглядевший окончательно сломленным. - Я договорюсь с экспертом, верну ему кокаин, и он сделает другое заключение!.. Я выполню все, что скажешь! Черномазый будет гнить в тюрьме до гробовой доски, только не губи меня и не оставляй мою несчастную семью бедной и опозоренной! Им и без того пришлось несладко, натерпелись...
В кабинете повисла гнетущая тишина.
- Почему сразу не сообщил в ФСБ, когда их похитили?! - сделав несколько жадных затяжек, после длинного молчания, уже заметно спокойнее спросил Валера. - СОБР из этого шакала и его псов котлету бы сделал, и не пришлось бы доказуху на наркотики собирать! Слизняк ты, Трегубов, а не мент...
- Я напишу рапорт! - почуяв изменение в голосе опера, с удвоенной энергией продолжал заливаться соловьем "раскаявшийся" начальник. - Как только дело нигерийца передадут в прокуратуру, я уволюсь из органов! Честное слово офицера!
- Какой ты офицер, тля навозная? - скривил губы Дреев. - Не позорься лучше, сопли утри! Смотреть противно... И эта мразь командовала мной и другими нашими мужиками почти два года...
- Скажи... ты... еще никому не говорил про... кокаин? - решившись запустить пробный шар, тихо и осторожно спросил Трегубов, искоса поглядывая на нахмурившего брови, окутанного клубами сигаретного дыма оперативника. - Откуда у тебя эти снимки? Только пойми меня правильно, Валера, я готов на все, но мне нужны гарантии.
- Не ссы, шкура, кроме меня о твоих тёрках с Лероем знает только мертвец, у которого я одолжил фотки, но жмурики, как известно, разговаривают только в кино и сказках, так что... Значит, говоришь, готов на все, только бы избежать зоны?! - прищурился капитан, глядя на продажного мента покрасневшими от усталости и дыма глазами. - Без базара?!
- Клянусь! Только не губи, Христом богом тебя прошу, как мужик - мужика! Если бы не семья - я ни в жизнь, заставили, сволочи!
- Это ты сейчас так складно поешь, червь навозный, потому как знаешь - твоя грязная душонка целиком в моей власти! Захочу - кончу, захочу - помилую, - скрипнув зубами, резонно заметил опер и, в упор посмотрев на скуксившегося под его тяжелым взглядом подполковника, наконец устало произнес: - Ладно, дам я тебе шанс, крыса, но учти: попробуешь соскочить - тюрьмой уже не отделаешься. Потому как гадов, не понимающих языка человеческого, давить надо, каблуком по горлу...
Предостерегающе погрозив кулаком, капитан отвел глаза от рыхлой рожи Трегубова, поворотом кисти раздавил в стеклянной пепельнице окурок и наклонился под стол, чтобы поднять выпавшие из дрожащей руки подполковника фотографии. И тем самым потерял контроль над ситуацией, упустив начальника из виду на какие-то две секунды...
Судорожно ищущий выход из почти безнадежного положения Трегубов вдруг спинным мозгом понял, что это - его последний и единственный шанс на спасение. Предатель не верил обещаниям упрямого опера отпустить его с миром и уж тем более не собирался плясать под его дудку.
Вмиг вспомнив все, чему его много лет назад учили инструктора на тренировках по самообороне, и сообразив, что достать капитана ни ногой, ни кулаками не удастся, мусор, подгоняемый страхом и желанием отомстить за унижение, схватил стоящую на столе декоративную чернильницу из зеленого малахита и, замахнувшись, ударил ею по голове в последний момент разгадавшего коварный замысел и попытавшегося отпрыгнуть в сторону капитана.
Пройдя по касательной, тяжелая антикварная болванка все-таки ударила Дреева точно в затылок.
Решившийся на рискованный шантаж капитан распластался на ковре, выронив поднятые фотографии, и затих.
Промокнув рукавом кителя струящийся со лба холодный пот, подполковник, пошатываясь, вышел из-за стола, нагнулся и, положив руку на шею опера, пощупал пульс. Он едва ощущался, но крови на голове капитана заметно не было...
Быстро обшарив его пиджак в поисках оставшихся фотографий и не обнаружив ничего, Трегубов нащупал кобуру с пистолетом, извлек с помощью носового платка табельный ПМ Дреева, вытряхнул из него все патроны, кроме одного, и, сняв с предохранителя, вложил ему в правую руку, сжав пальцы на рукоятке.
Затем поднял чернильницу и поставил на стол.
Патроны с фотографиями убрал во вмонтированный в стену, под декоративной пластиковой панелью, несгораемый сейф и запер его на ключ.
Хладнокровно извлек из ящика стола лежащий там поверх смятой форменной рубашки с погонами "стечкин" и перевел его в боевое положение.
Снова наклонился над Дреевым, осторожно, словно опасаясь, что опер притворяется и сейчас вдруг очнется, перевернул его на спину, взял за руку с пистолетом и, тщательно примерившись, нажал на спусковой крючок.
В тишине кабинета выстрел пээма показался грохотом полевой гаубицы.
Чиркнув по рукаву, тупоносая пуля с визгом ушла в стену, пробив висевший на ней застекленный и ретушированный кремлевским художником фотопортрет президента России аккурат между бровей.
Вскрикнув и зажмурившись от полыхнувшей, словно молния, острой боли, окончательно превратившийся в хладнокровную машину для убийства Трегубов, не мешкая, направил свой судорожно прыгающий в руке "стечкин" в левую сторону груди капитана и выстрелил дважды подряд. На пиджаке опера появились две круглые опаленные дырочки, вокруг которых на глазах расплылось багровое пятно.
С первого взгляда было понятно, что капитан мертв.
- Допрыгался, ублюдок! - скрипящим голосом прошептал мусор. Из его легких со свистом вырывался воздух. - Забыл, что на каждую хитрую задницу всегда найдется хер с винтом. Падло...
Устало повалившись в кресло, подполковник бросил пистолет на стол с таким видом, будто это была скользкая гадюка, приложил скомканный носовой платок к легкой, сочащейся кровью ране на левой руке и принялся ждать, пока в пропахший порохом кабинет, встревоженные тремя выстрелами, не ворвутся вооруженные табельными стволами милиционеры и не застанут невиданную для здания ГУВД картину происшедшего между ментами побоища.
Версия, которую начальник УБНОНа собирался преподнести коллегам, назначенным проводить расследование инцидента, казалась ему вполне убедительной и правдоподобной.
Главное - он убрал с дороги опасного свидетеля, единственного, как ему казалось в этот момент, человека, который мог реально разоблачить его связи с наркомафией и подтвердить факт подмены кокаина на безвредный, практически неотличимый с виду порошок борной кислоты...
Часть седьмая
ПОБЕГ
ЕВГЕНИЙ БЛОХ
Проснувшись в начале девятого утра с жуткой головной болью и выворачивающей наизнанку тошнотой, пластический хирург Блох, перед глазами которого до сих пор стояли картинки из наконец-то прервавшегося кошмарного сна, в котором грозный убийца Ворон при помощи пассатижей сдирал с него, живого и подвешенного на дыбе, шкуру и присыпал свежие раны солью, со стоном сполз с кровати.
Придерживаясь за стену, доктор босиком кое-как доковылял до кухни, распахнул забитый до упора импортной деликатесной жратвой холодильник "Электролюкс" и с жадностью присосался к пакету молока с ухмыляющейся очкастой старухой на картинке.
Отбросив опустевший пакет в сторону, хирург вытащил из морозильника вакуумную упаковку с очищенными мидиями, разорвал ее зубами и, активно работая челюстями, стал судорожно поглощать застывших океанских моллюсков, ощущая, как в его измученный выпитым накануне алкоголем организм капля за каплей возвращается жизнь.
Проглотив последнюю ракушечную мякоть цвета детской неожиданности, Блох некоторое время постоял, отдышавшись, а потом вытер руки куском бумажного полотенца и прошлепал в прихожую, где дрожащей рукой снял с базы трубку радиотелефона...
- Алло, это авиакассы на Невском?! - услышав на том конце миловидный женский голосок, с трудом шевеля непослушным от холода языком, прохрипел хирург. - Мне нужен билет бизнес-класса до Хельсинки, на завтрашнее утро... Оплата наличными, в кассе. Фамилия?.. Блох... Хорошо, я выкуплю сегодня же! - рявкнул Евгений, с тихим стоном прикрыв глаза от волной накатившей боли в висках.
Нажав на сброс, он набрал номер медсестры Анечки. Она сняла трубку после длинной серии гудков.
- Киска, я тебя разбудил? Извини... Просто вот хочу с утра пораньше поинтересоваться, не изменила ли ты свое мнение относительно нашего совместного проживания?.. С чего вдруг? А сколько можно находиться между небом и землей, в неопределенности, пора вить гнездо, я думаю... Рад это слышать! И я тебя тоже, малышка!.. - состроив кривую рожу своему отражению в настенном зеркале, ангельским голосом подтвердил эскулап. - Ну, раз так, то ты должна для начала кое в чем мне помочь... Мне нужно срочно сваливать из города, а лучше вообще из страны... Да-да - все из-за этих проклятых гэбэшников, будь они неладны!.. Спецы прищучили одного мафиози, которому я еще до нашего с тобой знакомства, при Романове, слепил новую физиономию, а он в разговоре со своими дружками пригрозил распять меня на Дворцовой площади... Хорошо, добрые люди везде есть, вовремя сообщили... Ну и Выхухолева, как выяснилось, тоже не зря языком трепала, вчера по чистой случайности жив остался... - с чувством сообщил обескураженной подруге Блох. - Короче, слушай меня внимательно, детка! Свяжись с Владом, пусть он возьмет кого-нибудь и поможет тебе перевезти оргтехнику и оборудование из клиники ко мне на дачу, в Сосново. Ключи у тебя, кажется, должны были оставаться... Заодно завернешь на Московский вокзал и проверишь в ячейке номер сто тот самый излучатель. Шифр - число и год моего рождения... Прибор пока не забирай. Если надо продлить срок хранения - уладь все формальности. Когда все сделаешь, сиди дома и не высовывайся, я тебе сам позвоню, на мобильник!.. Если менты или кто-либо еще будут искать меня, что бы ни случилось, ты понятия не имеешь, куда я пропал... Исчез неожиданно - и баста, поняла?! Молодец, киска, я в тебе не ошибся!..
Схватив с полочки под зеркалом сигареты, хирург торопливо закурил.
- Как только я устроюсь, сразу позвоню и скажу адрес, куда отправить из Питера контейнер с оборудованием, - чуть успокоившись, почти ровным тоном продолжил Блох. - С таможней я улажу, проблем не будет! Ну ее, эту дебильную Россию, будем заново обживаться в цивилизованном мире, девочка!.. Вот, кажется, и все... Только не проболтайся никому, иначе мне - крышка! Ну, пока, дорогая, до скорого. Бай.
Поморщившись, Евгений устало положил радиотелефон на базу, прошел в гостиную и обессиленно рухнул в глубокое кожаное кресло.
События минувшего безумного дня заставили его принять непростое решение - бежать, и как можно скорее!
Лицензия у клиники отозвана, на практику в Питере можно даже не рассчитывать.
На хвосте висят оскорбленные и униженные вчерашней экзекуцией бандиты - друзья Выхухолевой. Так просто, сволочи, не отстанут, обязательно захотят свести счеты! А на обещанную страховку в лице каких-то бодигардов рассчитывать может только дуралей...