Поднявшись на второй этаж, я уткнулся в закрытую деревянную дверь. На пороге, оскалив зубы, сидела собака, не отрывая взгляда от двери. Перехватив автомат одной рукой, так чтоб освободить левую руку, я плавно крутанул ручку на двери и медленно приоткрыл ее. В нос сразу же ударил запах разлагающейся плоти, но я старался перебороть себя и не отводить взгляда от открывшейся комнаты.
Пес с еще большим остервенением зарычал и рванул внутрь помещения. Я тоже не заставил себя долго ждать и шагнул следом. Первым, что открылось моему взгляду, была бильярдная. Да, наверное, так, потому что в центре совершенно немаленькой комнаты расположился бильярдный стол, а вдоль стен было расставлено несколько открытых шкафов и полок с инвентарем. Мельком оглядев помещение и поняв, что здесь опасности нет, я направился влево, к еще одной двери, перед которой уже находилась собака. Пугающие до глубины души звуки доносились из‑за нее, и мое сердце буквально сжалось от страха. В какую‑то долю секунды я понял, что если не ринусь в бой сейчас, то, наверное, потом уже и не смогу, слишком уж начало трясти меня от переизбытка адреналина. Задерживать ни себя, ни озлобленную собаку я не стал, а изо всех сил ударил ногой в дверь, держа автомат наготове. Хлипкая межкомнатная дверца резко распахнулась, а я, потрясенный тем, что увидел за ней, безвольно опустил автомат…
В центре небольшой комнаты болтался зомби. С помощью обвитого вокруг шеи провода электрического удлинителя, с одного конца которого свисал к груди ряд розеток, он был подвешен за крючок, предназначенный для крепления люстры к потолку. Под ним на полу валялся небольшого размера табурет. Уставившись своим леденящим взглядом на меня, мертвый мужчина, одетый в серую футболку и темно - синие трико, широко раскрыл рот и, вытянув обе руки в мою сторону, резко задергался, отчего железный крючок на потолке захрустел еще громче, рассыпая по полу кусочки штукатурки.
- Твою ж мать! - облегченно выдал я, обрадовавшись, что это все же не бронелобый бугай, хотя и данное зрелище вызывало холодные мурашки.
Поведение пса меня вообще загнало в тупик. После того как дверь распахнулась, собака зарычала еще громче и злобно оскалилась, глядя на мертвеца. Затем, медленно переступив порог, двинулась в комнату, тщательно принюхиваясь. Я же стоял на месте, наблюдая за происходящим. Сначала овчарка подошла к висящему мертвецу и, приподняв голову, обнюхала его болтающиеся ноги, фыркнула, встряхнув мордой, и двинулась дальше к стене, к которой была прижата неширокая кровать. Странным показалось именно то, что она не кинулась на зомби, а прошла мимо, хоть и не скрывала озлобленности. Закинув передние лапы на кроватку, собака жалобно заскулила. С того места, где я находился, было трудно разглядеть, что же находилось на кровати, и я тоже шагнул внутрь комнаты, оглядывая помещение. По всей видимости, это была детская комната, о чем говорили приятного бледно - розового цвета обои, яркие разноцветные шторы, множество полочек с пестрящими обложками книжек и неимоверное количество мягких игрушек и кукол, заботливо рассаженных тут и там по всей комнате. Позже мой взгляд скользнул по кровати, и я заметил под толщей накинутого сверху одеяла два бугорка. Догадаться было нетрудно, что там, и настроение у меня упало окончательно. Пёсик же, положив свою голову на край кровати, тихо подвывал, что больно ранило душу. Теперь для меня все стало на свои места. Скорее всего, эта собачка была питомцем этой семьи, поэтому‑то она и оказалась рядом, когда я пришел в сознание. Неясно было только то, как она выжила в таком мире одна, но особенно размышлять на эту тему я не хотел, слишком уж горьким был момент. Сам же подходить к кровати я не стал, понимая, что не увижу под одеялом ничего доброго, о чем свидетельствовал тяжелый трупный запах в комнате. Да и мешать собачке оплакивать близких тоже не хотелось, поэтому я начал внимательно разглядывать болтающегося на проводе зомби. Трудно было судить о возрасте повешенного мужчины, слишком уж сильно сморщилось и исказилось его лицо, из чего я сделал вывод, что висел он тут довольно давно, но не разложился, а будто высох, что еще больше озадачило вопросом, что за зловещая сила заставляла мертвое тело шевелиться. Надо признать, что двигался он достаточно неуверенно, не так, как те, с кем я уже успел познакомиться на улицах, но все же довольно интенсивно. Также в голову пришла мысль о том, что находился зомбак здесь долгое время, скорее всего, без движения, а разбудила его, если можно так сказать, именно загремевшая при падении крышка от кастрюли. А это значило только одно, что впредь стоит вести себя потише, раз со слухом у мертвецов все в полном порядке. В какой‑то момент я даже начал переживать, что крючок на потолке вот - вот не выдержит манипуляций его тела, и тогда мне придется стрелять, чего я совершенно не хотел, опасаясь привлечь к дому внимание. А еще я почему‑то начал переживать, что если я попытаюсь применить оружие против этого зомби, то собака, наверное, до сих пор считающая его своим хозяином, кинется на его защиту. Вообще пока я стоял и наблюдал за мертвецом, в голове кружилась и путалась куча мыслей, например, я, почему‑то был уверен, что повешенный и убил своих родных, затем сложил трупы на кровать и покончил с собой. Может, это и не так, да и теперь уже не узнать, что же на самом деле произошло в этом доме.
В какой‑то момент зомби начал более интенсивно размахивать руками и ногами, словно стараясь схватить меня. Пес снова зарычал, встав всеми четырьмя лапами на пол, и пару секунд продолжал стоять на месте, оскалив зубы, поглядывая то на меня, то на болтающегося зомби, а затем рванул в нашу сторону. На всякий случай я попятился назад, опасаясь, что овчарка за что‑то злится на меня, но пес, подскочив к мертвецу, яростно вцепился зубами в одну из его ног. Вот тут я напугался еще больше, осознав, что сейчас произойдет. И, конечно же, все получилось именно так, как я и ожидал. Маленький крючок не выдержал дополнительного веса, и мертвец буквально рухнул вниз. Я быстро навел ствол "Калаша" на его голову, но выстрелить не посмел, опасаясь попасть в пса, который и тут оказался проворнее меня и вгрызся мертвецу прямо в шею, неистово задергавшись, вырывая куски плоти. Но зомби это не остановило, и он начал медленно подниматься. Я же, переживая за собаку, подбежал ближе и, занеся как можно выше свою ногу над лицом зомбака, с силой припечатал его подошвой ботинка к полу, при этом с хрустом расплющивая нос. Овчарка, наверное, не совсем поняв мои намерения, отскочила в сторону и, уставившись на меня, громко залаяла, выставляя напоказ свои огромные клыки. В тот же момент я почувствовал, как за штанину меня схватил мертвец, стараясь притянуться ближе и укусить. Я испуганно дернулся, но это не помогло. Вслед за мной, не отцепляясь от ноги, зомбак немного проехал на спине по полу. В ту же секунду собака снова кинулась к нам, и за секунду до того, как мертвец ухватился бы за меня второй рукой, она в коротком прыжке вгрызлась ему в кисть, опять опрокидывая его на спину. Я же, получив немного форы, развернул автомат и со всей силы ударил зомбака в лоб прикладом, затем сделал это еще раз, а затем еще, стараясь разломить черепную коробку. Когда же он окончательно перестал шевелиться, я, обессиленный больше эмоционально, чем физически, сел прямо на пол рядом с трупом, а овчарка, неуверенно выпустив из пасти конечность мертвеца, сначала некоторое время обнюхивала то, что осталось от его лица, затем лизнула место, бывшее когда‑то щекой усопшего и, отходя в сторону, заскулила, нагоняя неимоверную тоску.
Хозяев дома захоронить получилось только к утру. Не знаю, что сподвигло меня на это, но оставлять усопших в доме я посчитал неправильным. Сначала мне долгое время пришлось подыскивать место во дворе, что тоже было не из приятных занятий, учитывая нескольких ходячих за забором. Впрочем, я старался вести себя как можно тише, и они меня не замечали. В конце концов решил выкопать ямы сразу за домом, где обнаружил небольшую аккуратную полянку. К тому же со стороны дороги она не просматривалась, что гарантировало некоторую безопасность. Лопату нашел быстро, благо невдалеке от крыльца стояло небольшое строение, похожее на кладовку. Неглубокие могилы копал, не торопясь, почти всю ночь, часто прерываясь на осмотр территории. Почти все это время собака провела рядом с умершими, и я ее не отвлекал. Правда, долго размышлял, как вынести трупы так, чтоб пес чего‑нибудь плохого не надумал и не разозлился на меня. Хотя, если честно, то так и ничего умного в голову не пришло, поэтому и решил действовать на авось. Предварительно обрызгав полотенце духами, найденными в одной из комнат, а затем обмотав им лицо, я с трудом стащил одеяло с кровати. К счастью, овчарка не выражала агрессии и все это время просто тихо наблюдала за моими действиями. На кровати лежало два иссохших до ужаса трупа. Один принадлежал женщине, скорее всего, хозяйке дома, а вот другой был совсем маленьким. Решился сначала захоронить ребенка, но столкнулся с проблемой. За долгое время, что провели здесь усопшие, они успели порядком разложиться, а затем присохнуть к кровати, и мне пришлось некоторое время орудовать кухонным ножом, разрезая простыню и обивку, освобождая тела. Затем, порывшись в шкафах, нашел несколько простыней и, завернув в них усопших, по отдельности вынес из дома и уложил в ямы.
Когда же все кончилось, и я наконец закопал могилы, решил соорудить что‑то наподобие надгробий, но к тому времени устал так, что моего воображения хватило только на то, чтоб, разломав несколько табуретов и используя от них ножки, сделать три креста небольшого размера и воткнуть их в землю у основания каждой могилы. Все же мне что‑то не давало покоя, какое‑то чувство незавершенности, что ли, и я, сняв со стены одной из комнат небольшую семейную фотографию, поместил ее в прозрачный целлофановый пакетик, а затем прикрепил к центральному кресту. Постояв немного, осматривая захоронение, я с чувством выполненного долга вернулся в дом и принялся заниматься кипячением воды и даже умудрился сварить немного риса, но сам поесть не смог из‑за запаха, стоящего в доме, который вызывал только тошноту. Собака, наоборот, не отказалась от чего‑то съестного и даже жадно вылизала изнутри кастрюлю, не оставляя даже одинокой рисинки.
Уснуть у меня тоже не получилось, хоть и чувствовал я себя крайне разбитым. Время до рассвета я провел в кресле на веранде, там трупный запах ощущался слабее, хотя казалось, что он исходит больше от меня, чем от дома, и, наверное, так и было. Когда на улице стало достаточно светло, я упаковал несколько пластиковых бутылок с кипяченой водой в детский портфель ярко - красного цвета, найденный в комнате наверху. Туда же сунул мешочки с крупами и разнообразной приправой. На всякий случай выбрал небольшую кастрюльку с железными ручками и примотал к одной из лямок на портфеле, а затем вышел из дома. Собака мирно сидела возле могил, не обращая на меня никакого внимания. Я негромко позвал ее, но овчарка лишь повела ухом и осталась неподвижна. Особо переживать по этому поводу я не стал и, оглянувшись еще раз, осмотрев строение, мысленно поблагодарил этот домик за приют, а затем осторожно двинулся в сторону города в надежде найти друзей.
Конечно же, я понимал, что в город идти не следует. Мало того, что он населен полчищами мертвецов, которых, впрочем, я уже не так сильно опасался, примерно представляя их поведение, да и патроны у меня оставались, что тоже внушало некую уверенность. Сложнее было представить себе, что придется делать, если на пути встретится монстр. Слишком уж непредсказуемыми эти уроды мне показались. Останавливало от такого похода и то, что я почему‑то был уверен, что он закончится ничем. Если Монаху с Грешником удалось выжить, то мне смутно верилось, что они будут возвращаться к машине, но а если и вернутся, то явно не станут задерживаться у нее, заменят наконец колесо и двинут дальше. Вся сложившаяся ситуация требовала от меня развернуться и двигаться в Старый собор, ведь там было гораздо больше шансов встретиться с ребятами. Но проблема стояла в том, что я только примерно помнил, где находится это поселение, а без карты дойти туда будет достаточно трудно. Придется двигаться по дорогам, чего я почему‑то совершенно не хотел, ведь, как я успел заметить, в этом мире куда опаснее встреча с человеком, чем с мертвецом. К тому же я знал, что карта есть в нашей машине, и если парни на ней уже не умчали, то шансы добраться до поселка были куда выше, а значит, нужно было попасть к внедорожнику.
На удивление, зомби в поле зрения не наблюдалось. Не знаю, почему и куда они все подевались, возможно, что такое раннее утро не особо подходило для поиска пищи или у них вообще тихий час, но сейчас городок представлялся абсолютно опустевшим. Да оно и к лучшему. Даже чувствовал себя гораздо увереннее, поэтому двигаться решил не дворами, а прямо по улице вдоль заборов. Шел не торопясь, аккуратно ступая по тротуару и часто оглядываясь, внимательно прислушивался к тишине, но, к счастью, ничего плохого не происходило. Через некоторое время невдалеке показался злосчастный магазинчик. Пришла в голову мысль заглянуть за забор, туда, где находилась погрузочная площадка. Если зомбей там не окажется, то можно будет смело поискать пистолет Кипиша. Такой ствол сейчас как нельзя оказался бы кстати, учитывая его бесшумность при выстреле. Жаль, я не знал, сколько осталось в нем патронов, но если хоть парочка, то это уже лучше, чем громыхать на весь город автоматом, еще больше привлекая внимание.
Осторожно пригибаясь, я прошел вдоль железного ограждения до приоткрытых ворот и, высунув часть лица, краем глаза осмотрел территорию. В центре асфальтированной площадки так и лежало огромное тело монстра, и, что действительно порадовало, зомбарей не наблюдалось. Все так же стараясь не топать, внимательно озираясь, я зашел на территорию и двинулся в сторону убитого мною чудища. Где‑то недалеко от него и должен был валяться пистолет. И действительно, я не ошибся. Прошагав буквально несколько десятков метров, я увидел лежащее на асфальте оружие и направился к нему. Подняв ПБ, я вытащил обойму и убедился в наличии нескольких патронов и улыбнулся: два было в магазине, а один, стало быть, так и остался в стволе, что давало три бесшумные попытки на успокоение мертвецов, что не могло не радовать.
В какой‑то момент я обратил внимание на проломленную монстром часть забора, и улыбка разом стерлась с лица. Немного постояв, глядя на дыру, я глубоко вздохнул. Что ж, нужно было двигаться дальше, но вот маршрут я свой решил немного изменить и выйти с территории через поврежденную часть ограждения.
Подойдя к упавшему на землю железному листу, я осторожно заглянул за забор и, убедившись, что за ним опасности нет, шагнул вперед, покидая площадку. Неожиданно за спиной, со стороны магазина, что‑то загромыхало, и я резко обернулся, инстинктивно наводя оружие. Из складского помещения магазина буквально вылетел зомбак. Казалось, что с такой скоростью даже спортсмену пробежать не удастся, настолько шустрым он был. В груди снова бешено заколотилось сердце в предвкушении битвы, и, предполагая, что попасть в столь молниеносную мишень из пистолета мне не удастся, я, попятившись, ухватился за автомат, в любую секунду готовый открыть огонь. "Спринтер" же не стал тратить время на спуск по парапету, а, подбежав к краю погрузочной площадки, не останавливаясь, сиганул вниз и… Честно признаться, я даже не сразу понял, что произошло. Зомбак, приземлившись сразу на обе ноги, как будто запнулся и со всего маху шваркнулся лицом об асфальт, даже не успев выставить перед собой руки.
- Дебила кусок, сука!.. - Впечатленный таким зрелищным самоубийством негромко произнес я и, убедившись, что зомби не шевелится, развернулся и пошел дальше.
Наверное, действительно стоит прислушиваться получше к своей интуиции. Кто знает, как могла обернуться встреча со "спринтером", если бы я продолжил путь по тротуару вдоль улицы. Сейчас же что‑то скрытое внутри меня буквально указывало правильное направление, и я это чувствовал.
Выйдя с территории площадки, я оказался на небольшом, заросшем травой пустыре. Чуть поодаль стояло еще несколько одноэтажных домиков, но именно здесь, где я находился, по какой‑то причине даже намека на строения не было, и это показалось странным. Хотя если представить нашу безалаберную жизнь, то вполне вероятно, что кусочек этой земли принадлежал кому‑то, кто просто и не собирался ее использовать. Ладно, это уже и неважно теперь. Гораздо важнее было то, что участок этот хорошо просматривался, и мертвецов не было. Шелестя жухлой травой, я двинулся вдоль железной ограды к пожарной станции, которая отчетливо просматривалась с этой поляны.
Дойдя почти до угла забора, где пустырь заканчивался еще одним асфальтированным переулком, я наткнулся на валяющуюся в траве солдатскую каску. Догадаться было нетрудно, кому она принадлежала, и я, ощутив жар, ворвавшийся внутрь тела, медленно опустился перед ней на колени, затем схватил её и прижал к груди, пытаясь перебороть нахлынувшее уныние.
Если внутри меня еще теплилась хоть какая‑то надежда, что Кипиш выжил, то сейчас она медленно умирала. "Нет! Не может такого быть!" - говорил я сам себе, но понимал, что это ничего не изменит и нужно просто двигаться дальше.
Снова поднявшись на ноги, я несколько раз глубоко вдохнул воздух, глядя куда‑то вверх, прогоняя желание заплакать, и, накинув на голову каску, тихо пробормотал:
- Пусть пока побудет у меня, брат!.. Хорошо?!
К пожарке подходить близко не стал, остерегаясь нескольких бродячих мертвецов, застывших на месте невдалеке от нее, и, пригибаясь как можно ниже, свернул к одному из домиков рядом. Стараясь не скрипеть, приоткрыл калитку и, оглядев двор, вошел внутрь. Заборчик, к счастью, был невысоким, но плотным из‑за близко прижатых друг к другу досок, поэтому не просвечивал. На полусогнутых ногах перебежав территорию, я снова уткнулся в ограждение и, приподняв голову, осмотрел двор еще одного дома напротив, а убедившись, что и там все спокойно, аккуратно перебрался через забор.
Таким образом к машине мне пришлось продвигаться довольно долго, но это того стоило, учитывая, что зомбарей на улицах порядком прибавилось. И, как говорится - береженого бог бережет, да и кто его знает, что было бы, заметь меня хоть один из них. Возможно, что тогда и остальные мертвяки, в поле зрения которых я бы оказался, могли среагировать, и мне оставалось бы только бежать прочь.