- Я думаю, - пришла им на помощь мадам Гландау, - все эти интересные вещи, относящиеся более к немецкой системе, о которой мы, мистер Саммерс, с вами вчера беседовали, будут более уместны во втором семестре. А пока предлагаю перейти к элементарным упражнениям по системе миссис Чивер-Бертон.
- Ну, мой предприимчивый друг, - нарушил молчание Фокс, - надо признать, что вы все же чуть-чуть проиграли. Что же, остается только ломать комедию. По системе этой дамы, как бишь ее… ЧиверБертон?
Упражнения по системе этой самой дамы в самом деле были "направлены на поддержание общей физической формы". Однако, ничего не оставалось. Д.Э. Самерс послушно наклонялся, держа пальцы на талии, двадцать раз то в одну, то в другую сторону, доставал ладонями до носка то правой, то левой теннисной туфли, вертел головой, делал приседания и исправлял калечных "ласточек".
От одной мысли, что придется проделывать это в течение шести недель, сводило зубы. Нужна была идея. Идея пришла в голову где-то в начале одиннадцатого, когда, согласно всем расписаниям, действовавшим на территории пансиона мадам Гландау, не только ученикам, но и учителям полагалось лежать в кровати.
- Oщ йtiez-vous? - с негодованием спросила мадам, дождавшись, пока учитель гимнастики спрыгнет с ограды и торопливо заправит рубашку за ремень сзади. - Вам что, неизвестны правила?
- Простите, мадам, - потупился запыхавшийся, раскрасневшийся и взмокший Д.Э. - Я…
- Вот именно, вы! - голос мадам звенел, как лист жести, изображающий начало грозы за сценой. - Именно вы! Ну? Что вы делали, что?
И она затарахтела по-французски. Тарахтела долго, войдя во вкус, упоминая то режим, то здоровье, то, что не может чего-то там позволить, или нет, не собирается чего-то там позволять, и еще долго, много и звонко.
- Мадам, - скромно ответил Д.Э., буквально зубами удержав трусливое "Pardonnez-moi, madame!", - я бегал.
- Простите?
- Я занимаюсь бегом, мадам, - еще скромнее опустил ресницы Джейк. - Это не очень модно… в настоящий момент, но очень эффективно. Так готовятся профессиональные гимнасты. Требует выдержки и дисциплины. Подумал, что это ведь идеальный способ начать тренировать мальчиков, подготавливая к более серьезными упражнениям. Вы же видели, они справляются неважно, ну и…
Он еще подумал и стыдливо добавил:
- Детям нужен свежий воздух.
Мадам Гландау не спешила обрушиваться с руганью и Д.Э. Саммерс осторожненько продолжал:
- Я попробовал отмерить время, необходимое для занятия, но у меня ведь нет часов, понимаете? Ну, после того случая по дороге сюда.
Он покраснел - уже по-настоящему.
- Ну, вот и опоздал.
Побеседовав с мадам, измотанный почти часовой пробежкой из лавки в соседней деревне учитель гимнастики прошел через дортуар в свою комнату и положил на стол серебряный хронометр. Не фоксовы часы, конечно, ну да ладно. Снял с шеи свисток на шелковом шнурке. Скинул пропотевшую рубашку. После этого отправился в умывальную. Там, не зажигая света, долго пил воду из душа, ероша мокрые волосы.
- Получилось? - робко спросили за спиной.
- Если кто-нибудь будет тут квакать… - грозно начал Д.Э.
За его спиной послышалось шипенье, словно десяток небольших ужей вышел на ночную прогулку.
- Окна откройте, что ли, - буркнул Джейк, и вытер губы.
Он перевесился через подоконник, обозрел окрестности. Чисто.
- Единственный раз! - сообщил он толпящимся ученикам. - Claro?
- Claro, claro! - послушно согласились ученики.
Тогда из кармана белых учительских брюк была извлечена пачка "Уилсон Сигареттс", спички, и джентльмены смогли, наконец, позволить себе последнее удовольствие на сон грядущий.
Наутро мадам Гландау не без удовольствия наблюдала, как три десятка одетых в белое молодых людей резво чешут трусцой вокруг учебного корпуса, пробегают "челночным шагом" по дорожкам и скрываются за деревьями. Разумеется, после переклички и всех положенных упражнений по выработке дисциплины.
- Класс! - покрикивал Д.Э. Саммерс. - Раз! Два! Три!
На каждую из этих команд шеренга дружно разворачивалась и бежала в противоположную сторону. Туда, обратно, волнистым шагом, спиной вперед, гусиным шагом…
Гусиным шагом класс отправлялся за кусты, росшие у самой ограды, проводил там несколько упражнений по восстановлению дыхания, после чего уставший, розовощекий, отправлялся переодеться перед занятиями грамматикой. А измотанный учитель гимнастики получал в руки ракетку.
- Что, если ему сказать: "Господин Гландау! Я рад составить вам компанию, но сегодня хотел бы отдохнуть!"
Д.Э. Саммерс представил компаньона, слегка похолодел при мысли о том, что вдруг… но тут же отогнал эту дурацкую мысль и продолжил, слегка картавя, с французским акцентом:
- Я бы, сэр, не советовал. Во-первых, даже, если и да, то ведь будет еще и завтра. И даже, сэр, послезавтра. И что тогда ты будешь делать? Каждый раз говорить, что устал и хочешь отдохнуть? Хорош учитель гимнастики!
- Ну ладно, - согласился он с невидимым М.Р. - А во-вторых?
- А тебе мало, что ли? Но вообще-то, знаешь, без рекомендаций, с этими твоими…
Д.Э. повертел сам себе пальцами.
- … с этими твоими "новыми системами" я бы не рисковал злить хозяйского пуделя. Ты меня, между прочим, хоть бы навестил, гад!
Тут Д.Э. Саммерс окончательно впал в грех уныния и отправился (был час отхода ко сну) наводить порядок в умывальной. Где, как обычно, стоял писк, визг и творилось светопреставление.
Не тратя слов даром, он поймал самую шумную парочку (этого, с ушами и еще второго, длинного), выкинул обоих вон, не слушая горестных: "я же в уборной не был!" и отправился следом: посмотреть, как, собственно, обстоят дела в дортуаре.
Дела обстояли так, что учитель гимнастики только присвистнул. Толпа учеников немедленно разбежалась и попряталась по койкам.
- Ну и что, - спросил Д.Э. и прошелся вдоль кроватей, - что мне с вами теперь делать?
- Ой, мистер Саммерс! - длинный и толстый, пойманные с поличным, распихивали по карманам шарики-наперстки. - Не выдавайте, ну пожалуйста!
- Нам тут такое будет! - длинного, вспомнил Д.Э. звали Хьюэром.
- Эх вы, - усмехнулся мистер Саммерс, - козявки. Да меня в ваши годы драли, как сидорову козу - и чтоб я хоть раз о пощаде квакнул?
- Ну мистер Саммерс! - чуть не плача заклянчил толстый. - Знаете, как в карцере темно?
- И что же, что темно? - улыбнулся Д.Э. - Две козявки, в орлянку играя, -
продекламировал он ко всеобщему восторгу, - Испугались отсидки в сарае…
Но додумать лимерик не успел, потому что толстого перебил длинный.
- Подумаешь, карцер, - перебил он подельника. - Тут хуже бери! Линейкой по пальцам знаете, как больно!
- По пальцам! - подхватил опять толстый. - Тут не по пальцам, тут по заднему месту будет. Да еще перед всем классом.
- Знаю-знаю, - рассеянным тоном отозвался Д.Э., который особенно отчетливо помнил этим местом школьные годы.
- Ну, пожа-а… - опять заныл толстый.
- Ну, мистер Са-а… - подхватил длинный.
Мистер Саммерс вздернул правую бровь.
- Вот молодежь пошла, - сказал он. - Никакого понятия о гордости. Тьфу, смотреть противно!
- Эй вы, гуманист! - прищурился наблюдавший за сценой Фокс. - Думаете пронять этих гавриков словами о чести, гордости и прочих погремушках для мальчишек вашего возраста? Запомните: панибратство до добра не доводит: сядут на шею - ахнуть не успеете! Итак, наказание должно быть исполнено!
- Ладно, - сказал вслух Джейк. - Ты, как там тебя, Хьюэт, марш на кухню. Возьмешь там поднос. Притащишь сюда. И смотри мне, чтобы тихо!
- А если попадусь? - испугался тот.
- Вот бестолочи! - возмутился Д.Э. - Скажешь, что… э-э-э… на полу нашел, несешь обратно и больше ничего не знаешь. Всему учить надо!
Джейк сам весь взмок, пока этот суслик носился в столовую и обратно. На лестнице несчастное дитя споткнулось с подносом. В дортуаре отозвался звон и грохот. Д.Э. вытер шею ладонью.
- Так-с, - сообщил он напряженно слушавшей шайке-лейке, - я мыться пошел. Буду через десять минут. Все, кто участвовал в безобразии, готовьтесь к серьезному разговору.
За шумом воды, лившейся в жестяное корыто, было не расслышать всех тех приключений, которые постигли по дороге Хьюэта, и вообще, учитель, спокойно приводивший себя в порядок в умывальной, при любых обстоятельствах оказывался ни при чем. Говоря честно, ему куда больше хотелось спать, и кстати уж подумать о вопросах, более насущных, но дело есть дело. Поэтому мистер Саммерс вытер шею полотенцем, облачился в халат поверх ночной рубашки и зловещей тенью появился на пороге дортуара.
- Хьюэт, - сказал он тем тоном, которым отец обыкновенно просил Розу принести трость или розгу, - дай мне поднос.
Дрожащий Тим Хьюэт принес поднос.
- Бам-м! - сказал поднос. - Бам-м-м! - Бам-м-м-м!
Тим стоял, краснел и, хоть жмурился, послушно подставлял лоб. Когда экзекуция кончилась, был отправлен в кровать. То же самое случилось с его толстым подельником. Который трусливо попытался прикрыть лоб руками, за что и получил подносом по заду. А также со всеми теми, кто позволил себе открыто высказаться в адрес пострадавшего коллеги.
- И вот так, - сурово сказал Джейк и спрятал поднос подмышку (кухня обойдется, самому нужен), - будет с каждым. Claro?
- Claro-claro! - трусливо прошептал дортуар.
Через пару недель, в четверг, что ли, утро началось не совсем удачно. Во-первых, Д.Э. решился завести разговор с преподавателем арифметики относительно вознаграждения. Цифра была дохлая: сорок пять долларов в месяц. Это с учетом того, что арифметика ценится, как не забыл похвастаться собеседник, куда выше, чем гимнастика. Отобранное у вечно жующего толстого печенье было слабоватым утешением. Затем выяснилось, что опять кончаются сигареты. А затем на занятие опять явилась мадам Гландау.
- Формуляр, мадам? - не успел собраться с мыслями Д.Э.
- На правильном заполнении формуляра занятий, - руки мадам Гландау сцепились на груди, - строится дисциплина. Ученики должны помнить, что все их промахи и достижения заносятся в формуляр. Учитель, в свою очередь, должен сравнивать результаты, сообразуясь с записями, чтобы…
- Я понял, мадам. Спасибо, что напомнили. Знаете, со всей этой разработкой программы как-то…
Ответом его не удостоили.
- Э-э-э, - Джейк повернулся к подопечным. - Кто раньше занимался формуляром?
- Мистер Бриксли, сэр! - отрапортовал ушастый Кокс. - И мистер Пенни, и мистер Лоудргрэйв. А мистер Гландау формуляр не вел, ему некогда.
- Безобразие какое-то, - проворчал новый преподаватель гимнастики.
Мадам согласно кивнула:
- Работы предстоит - видите сами.
- Будем исправлять, - решительно проговорил Д.Э. Саммерс и обозрел шеренгу. - Этот, как его…
- Бэзил, сэр. Хатчинсон, сэр, - пискнул толстый.
- Отлично, Хатчинсон. Ты назначаешься главным по записям. Сгоняй… то есть, сходи в мой кабинет, принеси сюда формуляр. Он в столе.
- Как? - испугалась мадам. - Вы хотите доверить документацию ребенку?
Джейк с тенью заботы на лице обернулся:
- Мадам, - строго обратился он к хозяйке. - Я вижу теперь, в чем заключалась ошибка моих предшественников. Никакой дисциплины, мэм. Так просто нельзя! Еще мой папенька говорил: никогда не делай за чадо то, что оно может сделать само!
Лицо мадам выразило внимание вежливое, но недоверчивое.
- Я прошу вас отнестись к моему заявлению со всей серьезностью, - тут Д.Э. придал голосу сокрушенный тон, который так любил похоронный церемониймейстер. - Теория - материя мертвая, мадам. Практика, практика, только практика. Только собственными руками можно постичь дело, которое должно преподать дитяти.
- Сэр! Да я в этом не понимаю ничего! - Хатчинсон испугался и достал из кармана спортивных брюк конфету.
- Вот и учись, - Д.Э. отобрал конфету и сунул в собственный карман. - Учись, мой друг, учись. Единственный способ научиться - взять и сделать. Бегом!
После этого он вновь повернулся к хозяйке.
- Ремесло, мадам, а любая хорошо сделанная работа есть ремесло, постигается только собственным его выполнением. Вы знаете, мой папенька всегда…
- Э-э… - мадам Гландау вежливо улыбнулась. - Я поняла, что вы имели в виду… Джейк. Очень хорошо. Прекрасно. Охотно обсужу эту тему с вами, когда найдется свободная минутка.
И мадам, показав в улыбке зубы, испарилась из зала.
Через минуту тихонько скрипнула дверь.
- Где формуляр? - поинтересовался Д.Э. Саммерс.
Толстый Хатчинсон переминался с ноги на ногу.
- Не знаю, сэр!
- А кто за тебя будет знать?
Хатчинсон втянул голову в плечи.
- Но, сэр, там столько всяких документов!
Д.Э. Саммерс постарался сделать невозмутимое лицо. Он был в своем кабинете (если так можно назвать тесную каморку перед раздевалкой) два раза и каждый из них приходил в такой ужас от количества бумаг, которыми был забит стол и все полки шкафа, что, раскрыв наугад одну папку, немедленно ее закрыл и больше ничего не трогал.
- Все нужно делать самому, - учитель направился к кабинету, дернул ящик стола и выхватил верхнюю бумагу.
Почерк предшественника потребовал некоторых усилий. Наконец, при содействии Хатчинсона удалось примерно разобрать:
В графе "Успехи учащихся" сплошь стояло "удовлетворительно".
- Так, - сказал Д.Э. Саммерс, - Бэзил, пиши…
Но не успел учитель наставить неповоротливое дитя, опять явилась мадам Гландау - в сопровождении супруга.
- Класс! - командовал Джейк. - Сомкнули ряд! Разомкнули. Быстрее! На раз! На два! На три! Построились в шеренги!
(Господи, кому, зачем, какого беса нужны эти шеренги?) Деваться, однако, было некуда.
- Строимся в шеренги по четверо! Четверо первых - марш! Четверо вторых - марш! Четверо пер… и так далее, ребята. Следите за порядком номеров. На раз! На два!
Мадам так смотрела, что пришлось помаршировать самому. На раз. На два. На три. Наконец, супруги Гландау, негромко обсудив что-то между собой, соизволили удалиться.
- Этот, как тебя, - Джейк пощелкал пальцами. - Хаткинс… Хадсон… тьфу! Бэзил, дай сюда формуляр. Так. Ага.
- Мистер Саммерс, я же там ничего не понимаю!
- Скажи мне, только честно: сколько раз мистер, как там его, Лоудгрейв, брал в руки эту штуку?
Бэзил думал что-то очень долго.
- Раза три, сэр.
- Так, - распорядился Джейк. - Бери и переписывай. Да, как есть, так и переписывай.
- Тут же все одинаково, мистер Саммерс! Урок первый, урок второй…
- Ну так не будь бюрократом, переставь местами: напиши "третий", а передирай первый! Добавь графу "бег" - у тебя аккуратно получается, я видел.
- Ой, как?
Д.Э. пододвинул ему стул, усадил - почти насильно и вручил толстяку линейку.
- Вот так. Считай это повышением.
- А оценки как же? Я же не знаю!
- А кто за тебя будет знать, интересно? Ты класс видишь?
Хатчинсон поднял на учителя испуганные глаза. Он обливался потом.
- Вижу.
- Этого достаточно.
С этими словами учитель гимнастики вернул опущенным плечам плечам ответственного за документацию правильное положение, так, что тот взвыл, хлопнул его по спине, чтобы выпрямился, и вернулся в зал.
- Закончишь - догоняй!
- А мои! - донеслось из кабинета плачущим голосом. - Мои оценки как же?
- Вот сам и решишь, какие у тебя оценки, - заявил жестокий Д.Э. - Так, что там у нас дальше?
Он задумался, похлопал себя по карманам.
- Э-э-э… - сказал кровопийца в отставке Хьюэт, - сэр, помоему, самое время напоследок пробежаться. К роще, а?
- Да, в самом деле, - одобрил Д.Э. - Детям нужен свежий воздух. Класс! Построились!
Глава тридцатая
Кто обидел эти глазки?
Н у? - спросил Дюк. - А дальше? А дальше в заведение мадам Гландау явилась Ответственная комиссия Попечительского Совета. Мадам не без некоторых оснований рассчитывала исхлопотать для пансиона некоторую субсидию. Нарядная и красивая, как роза в палисаднике, она повела Ответственную комиссию на полянку за рощей. Где как раз проводил занятие новый учитель гимнастики. Очам Ответственной Комиссии Попечительского Совета предстала идиллия:
- …палуба вся в китовых внутренностях… - вещал сторонник эффективного развития, вися на суку вверх тормашками и закинув за голову локти.
Во рту у него была незажженная сигарета.
- …кругом вонь, - продолжал он, - как когда кухарка рыбу чистит, только хуже в сто раз. И ты, красивый такой, в крови по колено, кишки на локоть наматываешь…
Самый тихий и послушный, Энтони Виверс, почтительно дал учителю прикурить.
- Да, кстати, - сказал тот, с наслаждением затянувшись. - Тони, придется стырить на кухне спички. Наши уже тю-тю, а с деньгами - сам знаешь.
И тут он встретился взглядом с мадам Гландау. Которая в этот момент была похожа на Злую фею больше, чем когда-либо.
- Вы должны немедленно покинуть это место, - сказала она очень громко и очень внятно.
- … потом я получил, что причиталось, - Джейк потер освобожденные от наручников запястья, - оплатил счет за больницу. А дальше вы видели сами.
- Что ж ты, - нос незнакомца радостно шмыгал, и тот вынул платок, - что ж ты так спокойно простился с двадцатью баксами, которые выгреб у тебя этот шулер?
Он высморкался, как тромбон.
- Вам же жрать нечего!
- Плакать мне, что ли? - обиделся Д.Э. Саммерс.
- Шулер? - ахнул М.Р. Маллоу.
При слове "шулер" веселье, вызванное рассказом Д.Э., несколько поутихло.
Незнакомец наклонился почти к самому лицу М.Р. Дюк увидел покрасневшие, с мутными белками, пронизывающие, как рентген, глаза:
- То, что твой дружок берет в руки карты второй раз в жизни, - усталым тоном сказал незнакомец, - было ясно еще, когда он вошел. Как ты-то не засек? А?
Незнакомец посидел еще немного, вздохнул и встал.
- Беда, - сказал он, - с этими молодыми.
Д.Э. не сводил с него глаз.
- Вы не фараон, - сказал он вдруг севшим голосом. - Вы…
Незнакомец качнул головой - едва заметно, и покинул бар.
Д.Э. закрыл рот, заторможенным движением пригладил растрепавшиеся волосы.
- За ним, быстро!
Незнакомец успел сесть в экипаж, но Д.Э. профессиональным движением открыл дверцу в последний момент, а М.Р. Маллоу не менее профессионально отскочил, уворачиваясь от кучерского кнута. Раздался окрик: "Пошел!", Джейк спрыгнул на землю - и колеса уже грохотали, скрываясь в тени раскидистых деревьев Аламида. В руках Джейка осталась визитка: