– Ту девушку я изнасиловал… взял насильно… она была очень порядочной девушкой, не хотела спать со мной, и я мог проиграть спор. Я очень не любил проигрывать, особенно в таких делах. Я напоил её и изнасиловал, она была девственницей. После это она разорвала отношения с женихом и хотела утопиться. Она считала, что опозорена, и что я должен жениться на ней. Это не входило в мои планы… но об этом я уже рассказывал.
– Это существенное уточнение, видимо, она хотела, чтобы ты честно сказал об этом.
– Ну вот, ты и знаешь. Я подонок. Меня не за что уважать, к сожалению. Я не имею права претендовать на прощение. Господь был стопроцентно прав, когда засунул меня сюда. Скажу тебе честно: я не надеюсь выбраться. Мне жаль тебя, Аня, ты не настолько виновата, как мы, как остальные. Стелла нам ещё ничего не сказала, но я готов согласиться с Ниной, что она расскажет нечто ужасное. И, ты знаешь, мне как-то неуютно в компании этих людей. Прямо скопище монстров, не иначе!
– Мне не хочется умирать… вот так, без покаяния… среди чужих – тихо произнесла Анна Ивановна. – Я ещё не видела внуков.
"Да будет воля твоя яко на Небеси и на земли…"
– Мне тоже не хочется! – вздохнул Марк. – А у нас есть выбор?
– Давай выслушаем Стеллу, а потом оценим тяжесть нашего общего греха. Ты, кстати, заметил, что пока только у Нины и Дениса жертвы погибли? У остальных они ещё живы, поэтому, как мне кажется, шанс существует.
– А что с Ниной и Денисом? У них уже нет шанса?
– Откуда мне знать? – Анна Ивановна пожала плечами. – Я не Господь Бог. Если раскаяться искренне, мне думается, можно отпустить любой грех. Иисус прощал всё.
– Ладно, хватит об этом, Анечка. Ложись, отдохни, утро вечера мудренее, хоть это высказывание и не очень уместно в нашей ситуации. Я имею ввиду про утро и вечер.
Все с нетерпением ждали Стеллу. Она давно не появлялась на публике, не слушала ничьих исповедей. Нина намекнула Андрею и Виталику, чтобы позвали хозяйку, и они обещали привести Стеллу.
– Как её состояние? – сочувственно спросил Марк. – Она может прийти? Не больна?
– Физически здорова, – ответил Андрей. – Морально вроде тоже. В состоянии неустойчивого равновесия.
– Мы все в состоянии неустойчивого равновесия, – усмехнулся Артём, – так что можно не считать это проблемой.
Пока они переговаривались, появилась Стелла. Она была одета и аккуратно причёсана. Раздались жидкие аплодисменты.
Стелла, не обращая внимания на фурор, произведённый её появлением, села на стул и скрестила ноги. Чувствовалось, что настроение у неё мрачнее некуда. Окинув взглядом присутствующих, Стелла произнесла, растягивая слова:
– Да не стоит так суетиться, голой я бегать не собираюсь… это я говорю специально для любителей клубнички. Хотя воздух рано или поздно закончится, чтобы вы тут ни делали. Хотя теперь это неважно.
– Мы переживали, дорогая, что вы заболели. Столько времени не показывались, не радовали нас своим присутствием. – Марк посмотрел на Стеллу. – Вас не поставили в известность, что мы тут придумали? Вам может показаться это забавным. Ане пришло в голову, что Господь собрал нас всех вместе здесь из-за наших грехов. И вы знаете, теория оказалась не лишена справедливости! Все, кроме вас и Артёма, рассказали свои истории и, вы не поверите, все оказались замешаны в неприятных историях. То есть у каждого есть грех за душой. Теперь мы ждём с нетерпением вашего рассказа, уважаемая Стелла. Каков ваш смертный грех?
– Мой?! – удивилась Стелла. – Зачем вам копаться в чужом грязном белье? Хотя… вы знаете, исповедь перед смертью… да, перед смертью стоит исповедоваться, вы правы. – Стелла засмеялась. – Как это раньше называлось? Братская могила? Коллективный склеп? А мы все призраки шале! – Стелла захохотала, запрокинув голову.
– Но мы не собираемся превращаться в призраков! – обиженно ответил Марк.
– Да?! А кто вас спрашивает? В рай-то грехи не пускают, так что будем призраками.
– Мы надеемся, – вступила в разговор Анна Ивановна, – что Господь услышит наше искреннее раскаяние, и поможет найти выход.
– Для вашего возраста, милая моя, вы чрезвычайно наивны!
Анна Ивановна вспыхнула:
– А при чём здесь возраст?
– Да при том, – томно вздохнула Стелла, – что возраст – это жизненный опыт. Хотя зачем я вам это говорю? Я не против этой игры. Тем более чем ещё заниматься смертникам в могиле? Я расскажу, только после мальчика, Артёма. Считайте это моим капризом.
Артём развёл руками:
– Да пожалуйста! Как пожелает дама. Не вижу особой разницы. Я, значит я. Мой грех, строго говоря, тянется из детства: я ненавидел свою мать. Просто лютой ненавистью. Хотя никогда её не видел: был оставлен ею в младенчестве, и меня воспитывал отец. Он был вечно занят, и редко я его видел. К слову сказать, я из этих мест. Пока мать отца, моя бабушка, была жива, я в основном проводил время у неё, потом в интернате, куда отец отправил меня учиться. Долгое время я не знал, куда делась моя мать, отец не рассказывал, а я особенно и не настаивал, считая, что сам скажет, если сочтёт нужным. Однажды он обмолвился мне, будучи в плохом настроении и немного в подпитии, что мать сбежала с любовником, бросив ребёнка, то есть меня, на произвол судьбы. Больше я ничего не спрашивал, решив раз и навсегда, что женщина, способная бросить своего ребёнка, не имеет права на то, чтобы о ней помнили. Конечно, в то время я думал намного более… м-м… зло, что ли… о матери, ругал её последними словами, а потом успокоился и вычеркнул из своей жизни. Если меня кто-то спрашивал о ней, неважно из каких побуждений, я готов был чуть ли не в драку лезть. Отца я уважал, хотя он воспитывал меня довольно жёстко: никаких поблажек, ничего лишнего. Не баловал, в общем. До определённого времени я и не догадывался, что он довольно состоятельный человек. Точно не знаю, как ему удалось разбогатеть, знаю только, что он несколько лет провёл на нефтяных месторождениях. То ли нефть искал, то ли ещё чего, не знаю, но деньжонок он там заработал, открыл фирму – и понеслось. Мой папа был тёртый калач, сколотил состояние – будь здоров.
– Так ты богатый жених?! – воскликнула изумлённая Катя. – А по виду не скажешь…
– Теоретически. Не успел ещё воспользоваться преимуществами состояния, даже в наследство вступить не успел.
– Так твой отец умер?! – не унималась Катя.
– Умер. Недавно. Но ты опережаешь события. Кстати, я и уехал в горы, чтобы немного отвлечься… его смерть произвела на меня тягостное впечатление, хоть мы и не были особенно близки, но всё же единственный родной человек… отец считал, что настоящий мужчина должен всего добиваться сам: женщин, денег, и так далее. И теперь я думаю, что он был совершенно прав. Получить все блага на блюдечке с голубой каёмочкой – это слишком примитивно. Жизнь земляного червяка.
Артём задумался и сунул в рот сигарету. Анна Ивановна наблюдала за Стеллой. Стелла слушала Артёма весьма заинтересовано, даже излишне заинтересовано, если так можно выразиться. Лицо её напряглось, рот приоткрылся, лоб покрылся испариной, она заметно нервничала. Артём закурил и продолжил:
– Но суть не в том, а в моем грехе… что-то я отвлёкся на лирические отступления. Просто хотел сказать, что именно ненависть к матери и сыграла свою роль. Как-то так, в общем… короче, работал я в одной фирме, начальником у нас была дамочка как раз возраста моей матери. Я её сразу невзлюбил, мне всё мамаша виделась в её ухоженном лице… такая же холеная, холодная, надменная… стерва, другими словами. В довершение ко всему, у неё был молодой любовник, которого она периодически подкармливала. Это меня бесило больше всего. Жанна, так её звали, чувствовала моё отношение и платила мне тем же, то есть мы были на ножах. Жанна заведовала финансами в нашей фирме, никому не доверяла, все договоры шли через неё. Не надо объяснять, что недоброжелателей у неё хватало. Конечно, что-то прилипало к Жанниным шаловливым ручкам, но владельцы фирмы ей доверяли. Жанна постоянно ставила мне палки в колеса, находила повод урезать мою зарплату, отчитывала за плохую работу. Я устал от неё, она надоела мне хуже плесени, но в то время уволиться я не мог, деньги были нужны. Про капиталы папаши я, как сказано выше, ничего не знал.
Один из наших партнёров, у которого тоже были тёрки с Жанной, обратился ко мне с деликатным предложением – проучить спесивую начальницу. Я отреагировал очень радостно. Надо думать: такой случай, пощипать нервы нашей королеве. Я согласился. Нужно было выкрасть у неё кое-какие документы за вполне приличную сумму. Деньги, как вы понимаете, тоже сыграли не последнюю роль. – Артём усмехнулся. – Сейчас подумал: продался, как Иуда, за тридцать серебряников! – Ну вот. Я снял слепки с её ключей, она любила бросать сумочку где попало и выносить мозги подчинённым. Как-то задержался после работы на пару минут и спёр эти чёртовы документы из её кабинета. Отдал, как мы и условились, и получил свои тридцать серебряников. Я не знал, что это так важно! Я не Иуда. Я думал, её накажут – и этим все закончится, ну, лишат премии там, уволят на худой конец! – Артём замолчал, нервно потирая переносицу.
Катя не выдержала:
– Так что с ней случилось? Повесилась, что ли?
– Нет, не повесилась. Её посадили. На пять лет. Это были очень важные бумаги… обвинили в чём-то немыслимом, возможно, что-то подделали, короче, я подставил её на полную катушку… конечно, я скоро уволился, не мог себе простить такой мерзости, по сути, она ничего особенно плохого мне не делала. После этого я оказался в горах. Вот и вся история.
– И ты сделал это только потому, что она была похожа на твою мать? – голос Стеллы звенел, как будто задели лично её.
– Наверное, да. Сейчас я не могу вспомнить это точно. Но почему же ещё? Других причин не было.
– Бедный мальчик! – Марк сочувственно посмотрел на Артёма. – Травма детства. Где-то в глубине души я вас понимаю, хотя ваш поступок, безусловно, можно считать за грех.
– Ещё какой грех! – фыркнула Стелла. – Ненавидеть свою мать! Откуда ты знаешь, почему она тебя бросила? А вдруг папаша тебе врёт? Вдруг это он выгнал её и отобрал ребёнка?
– Тогда я не думал об этом. – Артём пристально посмотрел на Стеллу. – А почему вас это так волнует? Другие исповеди вы даже не удосужились выслушать, насколько я помню. Очевидно, разговоры с зеркалом занимали вас гораздо больше.
– Да, разговоры с зеркалом занимали меня больше, до поры до времени, ты прав. Но теперь, когда все мы умерли, с ним не о чем разговаривать. Оно способно только ныть и бередить старые раны. Ну и потом, какие тайны в могиле? Что может быть тайного у покойников? У нас впереди целая вечность, чтобы поговорить. Но ты – другое дело. Я расскажу вам свою историю, но прежде признаюсь: я твоя мать! – увидев, как вытянулись лица присутствующих, Стелла сделала паузу, чтобы до их сознания дошёл смысл сказанного, и торжественно продолжила: – Да, я та самая мать, которую ты смертельно ненавидел. Посмотри внимательно: так ли я ужасна, как ты себе представлял?
Артём, казалось, лишился дара речи. Он смотрел на Стеллу так, словно она была диковинным животным. Наконец через несколько минут он пришёл в себя и выдохнул:
– Ты моя мать?!! Это правда?! Или ты это придумала сейчас, чтобы нас развлечь?
– Да Бога ради! Зачем мне вас развлекать? Это чистая правда. У меня есть все документы, подтверждающие это. Не здесь, разумеется.
– Ну, мама… ну, ты даёшь, мама! – только и нашёлся что сказать Артём.
– Я расскажу тебе свою версию нашего расставания, если ты не против.
– Да чего уж там, вещай! Дай только сяду, чтобы не упасть от твоего очередного признания. И, кстати, как ты здесь оказалась? Случайно?
– Нет, сынок, я здесь не случайно!
– Я же говорила, что это из-за неё мы здесь! – взвизгнула Нина.
– Да заткнись, ты! Тоже мне, ангелица с крылышками: из-за неё! Ты здесь из-за себя, душегубка! – прикрикнул на неё Денис.
Стелла продолжила:
– Так вот, я здесь не случайно. Я здесь, чтобы встретиться с тобой. Может, ты не знаешь, но мы с твоим отцом всё время поддерживали связь. Я приезжала в Россию, и мы встречались здесь, в этом домике. Да, да, не круглите глаза! В этом домике. Сначала я обрадовалась, что мы сбились с пути и нас занесло сюда. Ностальгия, знаете ли… здесь мило, не так ли? Мы с Колей провели тут немало прекрасных ночей. Он не мог забыть меня, как и я его… хотя и простить тоже не смог. Глупо тогда всё вышло, по молодости.
Мне ещё восемнадцати не было, когда я забеременела. Бегала, бегала к Коле на сеновал, вот и добегалась… о том, что нужно предохраняться, я и не думала. Хотя о ребёнке не мечтала. Рано. Но что случилось, то случилось. Как-то сразу не сказала Коле, побоялась, думала решить эту проблему сама, очень не хотела, чтобы в нашем посёлке узнали. Гордая была, стеснялась своего положения. Хотела достичь большего, взлететь, а тут сразу крылья обрезаны…
В общем, уехала к одному знахарю, в глухомань. Чтобы подальше от людских глаз. Твоему отцу сказала, что уезжаю в город. Он обиделся, но удерживать не стал, тоже гордый был. У этого знахаря я и родила в положенный срок мальчика…
– А документы у тебя откуда? Если ты у знахаря рожала? – Артём подозрительно посмотрел на Стеллу.
– Знахарь помог. Принёс из районной больницы. У него многие рожали, так что ему там безоговорочно доверяли. Только кто-то Коле шепнул, где я, и он прибежал… как он посмотрел на меня! С ненавистью. Настоял, что дед его отцом вписал в свидетельство, сам в районную больницу с ним ездил.
После родов я решила у деда задержаться ненадолго, подумать, что дальше делать. Как-то дед на охоту пошёл, а я решила с ребёнком сходить на озеро – было очень жарко. На то самое Блуждающее озеро, к которому мы шли. Старик жил невдалеке от него. Я положила ребёнка на берег и пошла купаться. Я всего лишь окунулась! Поплавала немного. Когда я вышла, ребёнка не было. Я искала, я обшарила весь берег, но он исчез.
Мы с дедом долго его искали, но не нашли. Я уехала, он обещал мне сообщить, если что-то узнает, но так и не сообщил. Потом я пошла к нему сама, но не смогла найти ту избушку. Бред! Конечно, я слышала эти россказни про Блуждающее озеро, про то, что оно может внезапно "уйти", но считала это сказками. Колю я тоже не смогла найти, сказали, что он уехал.
Через время я познакомилась с одним человеком, вышла за него замуж и уехала за границу. Коля сам нашёл меня. Мы начали встречаться. Вспомнили молодость. Твой отец всю жизнь то любил меня, то ненавидел. Он ничего не умел делать наполовину, максималист был. Наверное, я любила его…
Не так давно я узнала, что Коля выкрал тебя у меня и воспитывает. Это я узнала случайно, от чужих людей. Конечно, испытала шок. Хотела потребовать у него объяснений, но он умер… тогда я приехала сюда, чтобы посмотреть на тебя, разузнала, что ты собираешься отдохнуть здесь. Хотела признаться тебе, но боялась, что ты не поверишь…
– Так в чём грех? – Марк непонимающе посмотрел на Стеллу. – Пока не могу констатировать вашей вины…
– А грех в том, что она собиралась убить родного сына! – голос Виталика раздался словно гром среди ясного неба. – Так, моя дорогая? Я слушал твои россказни, так чуть не разрыдался! Надо же, какая убитая горем мать! Противно слушать! Расскажи людям правду! Неужели твоё зеркало не посоветовало тебе быть искренней?
– Что ты несёшь! – возмущённо крикнула Стелла. – Заткнись! Я ни в чём не виновата!
– Конечно-конечно! Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать! Эта стерва хотела убить родного сына из-за денег! – Виталик обвёл взглядом присутствующих. – Или ты рассказываешь людям правду, или я не знаю что сейчас с тобой сделаю! Чисто случайно я знал Колю, он был моим другом, он мне и рассказал эту историю, просил присмотреть за тобой, чтобы не наделала глупостей. И вспомни, милая, о чём ты договаривалась со мной?
– Ты гнусный тупой урод! О чём я могла договариваться с таким ничтожеством, как ты?! Да посмотрите на это быдло! – Стелла подбоченилась и напоминала базарную бабу.
– Ты чего, тётя, со стапелей сорвалась? Я сейчас прострелю тебе башку, чтобы ты стала настоящей покойницей, а не мнимой! Слышишь, ты, сучка! – Виталик засопел и полез за пояс.
В дело вмешался Артём:
– Стоп, стоп! Не нужно её убивать! Я хочу дослушать эту интересную историю до конца. Я только пять минут назад узнал маму, а ты уже хочешь меня её лишить?! Не годится. Пусть расскажет всё. – Артём посмотрел на Стеллу прищурившись. – Мама, говори правду, иначе этот парень прострелит тебе голову. Хоть мы уже и умерли, но всё же…
– Ваша ирония неуместна, молодой человек, – вставил Марк, – если она действительно ваша мать, не стоит над ней издеваться. Она потеряла вас ребёнком… где основания верить этому Виталию, а не ей? Может, он врёт?
– Стелла! – Виталик еле сдерживал ярость. – Или ты расскажешь им правду, или я прострелю тебе ногу, а потом руку, а потом брюхо… ты будешь умирать долго и мучительно, твой труп будет безобразен…
Стелла опустила голову, волосы упали ей на грудь и закрыли лицо. Она посидела так пару минут в зловещей тишине и рывком подняла голову. Взметнувшиеся волосы напоминали змей медузы Горгоны.
– Да! Да! Да!!! Я дрянь, я стерва! Я расскажу тебе, сынок, всю правду, но не потому, что этот придурок направил на меня свою пушку, а потому что не хочу, чтобы ты умер от умиления на груди вновь обретённой матери! Я хочу, чтобы ты сдох, зная всю мерзкую правду! Я ненавижу тебя, выродок! А за что мне любить тебя? Я видела тебя всего один раз, когда родила, корчась от боли! Уродливое красное существо, перемазанное в дерьме. Б-р-р! Ты мне сразу не понравился. Я очень надеялась, что тебя сожрут дикие звери, но старый дурак нашёл тебя и спас. Шлялся по лесу, как обычно, без дела, и, видимо, наткнулся на тебя.
Все видели моё пузо, я девять месяцев терпела мучительный стыд! Твой отец воротил от меня морду, как будто и не спал со мной. Перед родами я уехала, никому не сказала, куда. Да меня никто и не спрашивал, считали падшей. Ну да это их проблемы. Я пошла на берег этого самого дурацкого озера, и там родила в полном одиночестве. Ребёнка оставила на берегу, и ушла, не оглядываясь. Уехала в столицу, там поболталась недолго, завела связи, неплохо, в общем, пристроилась, что и говорить, жила весело, на полную катушку. Потом познакомилась с нынешним мужем и уехала за границу. Мой муж богат, но брачный контракт составлен так, что в случае развода я ничего не получаю. Это очень печально, тем более что я привыкла жить на широкую ногу. В моем возрасте противопоказано менять образ жизни. Ну, что-то я отвлеклась от темы.
Рискну предположить, что старик нашёл ребёнка и сообщил Коле, что его ребёнок жив. Не знаю, может, он видел, что я рожала… думаю, что так.
– Стоп! – Артём жестом остановил поток излияний Стеллы. – Мама! Ты что-то говорила про документы? Врала?