Остальные замерли в растерянности, не зная, что делать. Андрей дёрнулся помочь, однако новый удар обрушился уже на голову Нины. Она вскрикнула и упала, обломки крыши погребли её под собой.
– Ну что же мы стоим?! Им нужно помочь! – Анна Ивановна хотела броситься к завалу, но Марк схватил её за руку и удержал:
– Аня! Постой, Аня! Им уже не поможешь… ты же видишь, какие там балки… они убили их сразу… я надеюсь… во всяком случае, они вместе. Как в сказке: они жили счастливо, и умерли в один день. Не самый худший конец…
Анна Ивановна начала креститься:
– Царствие Небесное! Упокой, Господи, их души! Прости им грехи их!
В глубине души она понимала, что Марк прав, но душа её противилась такому повороту событий.
– Такие молодые, такие молодые… – повторяла про себя Анна Ивановна.
"И остави нам долги наши, якоже мы оставляем должником нашим…"
Марк наклонился к ней и шепнул на ухо:
– Их "жертвы" погибли, не забыла? Возможно, поэтому Он так поступил?
Анна Ивановна так же шёпотом ответила ему:
– Зуб за зуб, кровь за кровь? Не знаю… но, видимо, так…
– Не оценивай, Анечка, Его поступки, просто помолись за них…
– Я и молюсь…
– Вот и умница. – Марк погладил Анну Ивановну по волосам, словно она была маленькой девочкой.
Их осталось шестеро: Катя, Анна Ивановна, Марк, Андрей, Виталик и Артём. Артём сказал, что скоро они смогут выбраться: снег стал более рыхлым, хотя ему могло и показаться. Он предложил внести в план коррективы: обвязать его верёвкой и пустить по тоннелю.
– Как Персея в лабиринт Минотавра, – пошутил он. – Ты, Катерина, будешь Ариадной… ищите верёвку!
Рыться в углах чердака оставшиеся в живых опасались, поэтому Андрей спустился вниз и нашёл верёвку там. Его обвязали, благословили, и запустили в тоннель. Артём взял в руку лыжную палку, чтобы протыкать снег впереди себя. Через некоторое время он подёргал за верёвку, тем самым давая сигнал для остальных, что всё нормально.
У Анны Ивановны забилось сердце: неужели? Неужели они будут свободны? Она посмотрела на Марка сияющими глазами. Он пожал плечами.
Крыша трещала всё сильнее, были опасения, что и стены тоже начнут рушиться в ближайшее время. Идти в тоннель решили по очереди. За Артёмом пошёл Андрей, за ним выстроились в цепочку Катя, Анна Ивановна, Марк и Виталик.
Ползти приходилось на четвереньках. Анна Ивановна не видела впереди себя ничего, кроме белых стен. Она очень боялась, потому что понимала: назад пути нет. Если стены тоннеля обрушатся, то похоронят их заживо. О смерти думать было неприятно, и Анна Ивановна запретила себе всякие мысли. Она старалась ни о чём не думать, просто передвигала тело по снегу, смиренно и тупо, как домашняя скотина. Сзади она чувствовала дыхание Марка, и это её успокаивало.
"Да будет воля Твоя…"
Она так решила: пусть на всё будет Его воля. Ей незачем думать о своей участи, Он уже всё решил. Нет никакого смысла противиться Ему. Она поняла это здесь, в этом шале: Он может всё. Нет никакой свободной воли, есть только Его воля. Нельзя сказать, чтобы это открытие её обрадовало, но так уж устроен мир. Анна Ивановна зажмурилась, потому что видеть снег ей стало невыносимо, но продолжала двигаться вперёд с закрытыми глазами. Она наткнулась на что-то мягкое и в испуге открыла глаза. "Что-то" оказалось Катей, которая лежала посередине дороги.
– Катя, Катенька! – Анна Ивановна осторожно тронула девушку за ногу. – Что случилось?
Катя пошевелилась и вздрогнула:
– Устала… где Артём? Я не вижу его… мне кажется, мы ползём целую вечность… ползём и ползём, как кроты… а вы уверены, что мы ещё живы? Я уже нет… по-моему, Стелла была абсолютно права… мы покойники. Зачем усложнять собственную смерть? Глупо. Скажите, а у вас были видения? К вам кто-нибудь приходил?
– Не думай об этом! Если и приходил, так это было разыгравшееся воображение, от недостатка кислорода. Иди вперёд и не останавливайся, где верёвка?
– Почём я знаю? Может, Артём с Андрюшей взяли на себя труд исполнить волю Божью? Может, Он велел им похоронить нас здесь?
– Не неси чушь! Просто иди, и ни о чём не думай! Ну, давай! Ты стопоришь движение! – Анна Ивановна легонько подтолкнула Катю в зад.
Катя нехотя поползла вперёд, потом обернулась и тихо сказала:
– Она там, впереди… смотрит на меня… вроде у неё ребёнок… знаешь, прямо как Мадонна… неужели простила?
– Простила, не сомневайся… иди, милая!
Катя опять поползла. Их догнал Марк. Он задыхался, ему не хватало воздуха.
Скоро Катя нашла конец верёвки и подёргала за него. На другом конце ответили. Катя воспряла духом. Она вцепилась в верёвку и быстро поползла вперёд.
Слабый проблеск забрезжил в конце… как маленькая путеводная звёздочка… верёвка терялась в снегу, но Катя сжимала её коченеющими пальцами. Тоннель стал очень узким.
Анна Ивановна сразу не поняла, что случилось. Катя вдруг быстро рванула вперёд и исчезла из поля зрения с коротким вскриком. Потом Анна Ивановна увидела лицо Артёма в обрамлении снежной рамки, и конец верёвки. Она ухватилась за него, и некая подъёмная сила вытолкнула её на поверхность.
Анна Ивановна зажмурилась от яркого света и сделала глубокий вдох. От слабости она упала на колени, но мужские руки подхватили её и оттащили от отверстия.
Андрей улыбнулся и подмигнул ей:
– Нам повезло: тут на камнях снег не задержался, сполз. Мы вышли прямо на скальные выступы. Если бы не это, наверное, наш путь закончился бы в снежной норе. Мы бы задохнулись, как затравленные крысы. Невероятное везение!
Анна Ивановна молча кивнула ему и прислонилась к камню. Катя сидела рядом с закрытыми глазами. Обе молчали, не веря чудесному спасению.
Когда на поверхности оказались Марк с Виталиком, Катя начала истерично смеяться. Андрей подошёл и безжалостно ударил её по щеке. Катя всхлипнула, перестала смеяться, но зато заплакала. Анна Ивановна обняла её и прижала к себе:
– Ну что ты, милая! Всё же закончилось! Скоро ты увидишь своего жениха, выйдешь замуж! Ты будешь самой красивой невестой на свете!
Катя вытерла слёзы:
– Я уйду в монастырь… не хочу… ничего не хочу…
Анна Ивановна засмеялась:
– Ну какая же ты дурочка! Зачем тебе в монастырь? Успеешь туда. Знаешь, я думаю, что с той девушкой всё нормально.
Катя с надеждой посмотрела на Анну Ивановну:
– Вы правда так думаете?
– Ну конечно. Я просто уверена, что она родила ребёнка и счастлива с мужем.
– Я бы очень хотела, чтобы так было! – с чувством сказала Катя. – Это я от радости, извините. Нервы не железные.
– Да я понимаю, сама такая. Не верится даже.
К ним подошли мужчины. Виталик скосил глаза на Катю:
– Ну, девочки, нам пора! Не век же здесь сидеть, надо возвращаться обратно. Где тут ближайшее человеческое жилье? Кать?
– Откуда мне знать? Если ты думаешь, я знаю, где мы находимся, то ты сильно ошибаешься. Кто-то умеет ориентироваться по солнцу? Я знаю, что наша турбаза находилась на востоке от шале… ну, того шале, куда мы с вами шли.
– Я думаю, – вмешался Марк, – это шале не очень далеко от того… это я к тому, что если пойдём на восток, то вполне можем наткнуться на турбазу.
– Ладно, попытаемся идти на восток. – Артём посмотрел на часы. – Надо же, идут! Сейчас девять утра, солнце на востоке. Пойдём на солнце. Отдохнули? Пора идти, не забывайте, у нас ни жратвы, ни питья.
– Я спички взял. И нож. – Андрей похлопал себя по карманам.
– А у меня ствол. – Виталик погладил кобуру на поясе и пояснил. – На всякий случай, чтобы застрелиться, ежели что…
– Пойдём аккуратно, по скальным выходам… нужно обойти лавину, иначе увязнем. Выберемся, и сориентируемся.
– Да, идёте. От лавины надо держаться в стороне. – Марк тяжело поднялся и поковылял. Остальные двинулись за ним. Эйфория от спасения пошла на убыль, на смену пришло понимание, что они в горах, без пищи, еды и крова, и чтобы спастись окончательно, нужно проделать долгий путь.
Только здесь, на свету, Анна Ивановна увидела, как сдал Марк. Он шёл сгорбившись, с посеревшим лицом, едва переставляя ноги. Анна Ивановна подумала, что и она, вероятно, выглядит не лучшим образом. Идти было трудно, от свежего воздуха кружилась голова, лицо у Анны Ивановны горело.
Артём шёл впереди, выбирая оптимальный путь для небольшой группы.
Через пару часов начался лес, и они присели отдохнуть под раскидистой ёлкой. Артём сорвал ветку ёлки и пожевал хвою. Остальные последовали его примеру. Хвоя была приятной на вкус, и Анна Ивановна с удовольствием жевала острые иголки, вдыхая терпкий аромат. Лавину они благополучно обошли.
Отдохнув, они прошли ещё немного, по колено увязая в снегу. Старались идти след в след, чтобы не так уставать. Мужчины впереди менялись, исключение составлял только Марк, ввиду его крайне плохого состояния. Начинало темнеть, и поэтому приняли решение остановиться на привал и развести костёр, благо спички имелись.
Насобирали лапника и постелили прямо на снег. В качестве одеяла использовали большие ветки. Организовали ночное дежурство и разожгли огонь. От тепла Анну Ивановну и Катю разморило, и они начали клевать носом. Марк рухнул на подстилку, как подкошенный, и лежал, закрыв глаза. Анна Ивановна села с ним рядом и положила руку ему на голову. Марк приоткрыл глаза и поцеловал руку Анны Ивановны. Она смутилась, но руки убирать не стала, наоборот, начала поглаживать Марка по жёстким спутавшимся волосам. Он положил голову Анне Ивановне на колени и забылся тяжёлым сном. Анна Ивановна тоже задремала. Катя заботливо прикрыла их ветками, чтобы не замёрзли.
Проснулась Анна Ивановна от холода: огонь в костре едва теплился. Марк свернулся калачиком под еловой лапой, и Анна Ивановна ощутила внезапную острую жалость к нему, такому заброшенному и покинутому. Повинуясь безотчётному порыву, она прижалась к Марку щекой и поцеловала его. Марк пошевелился и открыл глаза.
– Спасибо, Анечка… – прошептал Марк. – Ты очень добрая… я… я… мне кажется… я люблю тебя… я хочу прожить с тобой остаток жизни… а ты?
– Я не думаю об этом… нам нужно выбраться.
– Да-да, нужно выбраться… когда мы выберемся, я приглашу тебя в самый шикарный ресторан и сделаю официальное предложение. Познакомлю тебя со своими детьми и внуками. Они обязательно тебя полюбят.
– Хорошо, я обязательно приду… если твоя жена будет не против.
– А при чём здесь моя жена? Скорее всего она обрадуется, что я наконец пристроился. Она мечтала об этом.
– А к внукам ревновать не будет?
– Ну что ты! О какой ревности ты говоришь? Я очень устал, Анечка… очень… устал от одиночества, от чувства вины… оно преследует меня всю жизнь… я пытался убедить себя, что время лечит, что всё прошло и поросло быльём, но у меня плохо получается… поэтому, наверное, вся жизнь и пошла наперекосяк… если Господь простил меня, и позволит хоть на старости лет пожить в мире с самим собой, я буду счастлив.
– Я бы тоже очень хотела жить в мире с самой собой… жаль, что я поняла это только сейчас, на старости лет!
– Лучше поздно, чем никогда. Ещё есть время, поверь, Аня.
– Давай поговорим об этом в ресторане.
– Как хочешь, только мне будет трудно идти, если нет цели. Зачем? Опять влачить то жалкое существование, которое и жизнью назвать затруднительно. Нет, я не хочу!
– Ладно, только не волнуйся. Можешь считать, что мы обо всём договорились. Я говорю тебе "да".
– Я очень счастлив, Анечка! Ты вдохнула в меня силы. Спасибо тебе!
Они обнялись и сидели так, ожидая, пока проснутся остальные. Ждать долго не пришлось: костёр потух, и все начали просыпаться от холода. Катя выбивала зубами мелкую дрожь. Андрей обнял её и начал растирать, чтобы она не простыла. Катя порозовела, щеки у неё раскраснелись. Андрей игриво шлёпнул её по заду, Катя охнула и отскочила:
– Всё, ребята, пора! Если не хотите превратиться в снеговиков.
Люди устало поднялись и выстроились гуськом. На этот раз прошли совсем немного, и Катя закапризничала:
– Давайте сделаем перекур. Ноги не идут. Аня, вы как?
– Да я не против.
– Тогда всё, мужчины, останавливаемся. Мы не лошади, это вы преете и преете! Я вообще есть хочу просто зверски! Ну как мы не подумали про еду! Надо же быть такими идиотами! Сколько ещё идти? Голодная смерть не входила в мои планы.
– Не вопрос, кстати, – Виталик достал пистолет, – я видел здесь хрюшек. Когда ходил по нужде. Откуда здесь хрюшки? Жилье, значит, недалеко.
– Это дикие кабаны. Гора-то называется кабаньей. Я, кажется, рассказывал эту историю? Про молодых людей, которых сожрали кабаны. – Марк прислонился к дереву и тяжело дышал.
– За что, помилуйте? – Катя округлила глаза.
– За то, что убили поросёнка.
– Глупости! – фыркнул Виталик. – А если жрать охота? Сказки всё это…
– Может, это и легенда, но всё же хрюшек убивать не советую. Выберите другую жертву. Кабаны чрезвычайно мстительны и хитры.
– Да ладно, отец, учту твои пожелания. Разводите костёр, охотник отправляется за добычей. – Виталик ушёл, а остальные стали собирать ветки для костра.
Вернулся он через час или около того, неся в руках небольшую темно-коричневую тушку. Он радостно приподнял её и потряс, гордясь добычей. Анна Ивановна охнула, и приложила ладонь ко рту. Марк сразу спал с лица. Анна Ивановна заметила его реакцию – для неё было несколько неожиданно, что он так близко к сердцу принимает россказни про кабанов. Хотя, если быть честным, она тоже расстроилась, увидев в руках Виталика безжизненную тушку. Лучше было бы, если бы он поймал кролика…
Виталик мастерски разделал поросёнка, нанизал на вертел и поставил над костром жариться на две рогатины. Скоро от запаха жареного мяса у всех потекли слюни. Катя блаженно закатила глаза:
– Ну, ты даёшь! Герой. Как тебе удалось?
– Запросто. Отбился от стада, наверное. Короче, жертва обстоятельств. Извини, отец, но так уж получилось. – Виталик посмотрел на Марка. Тот сидел мрачнее тучи, сцепив пальцы рук. – Да не расстраивайся ты так! – Виталик решил подбодрить Марка. – Не умирать же с голоду! Они быстро плодятся. Я на кабанов много охотился, ничего ужасного не происходило.
– Здесь ДРУГИЕ кабаны, особенные.
– Ну, знаешь, кабаны как кабаны. Такие, как и везде. И вообще, хватит философствовать, жрать пора! – Он потёр руки друг о друга и радостно засмеялся.
Мясо разделили поровну и начали есть. Марк заупрямился, но Анна Ивановна убедила его, что это глупо. Иначе ресторан под вопросом. И потом, теперь ведь ничего не попишешь: что сделано, то сделано. Он ведь ест свинину? Ну и всё. Марк смирился и съел несколько кусочков.
После еды потянуло в сон. Решили остаться здесь на ночлег, чтобы набраться сил для нового перехода: всё равно начинало темнеть. Пока стелили лапник, Анне Ивановне показалось, что кто-то пристально на неё смотрит. Она быстро повернула голову и увидела среди елей горящие красные точки. Она испугалась, хотела позвать кого-нибудь, но точки исчезли, и Анна Ивановна с облегчением подумала, что у неё разыгралось воображение. Она решила не беспокоить остальных.
Для поддержания огня мужчины решили дежурить по очереди. Анна Ивановна забылась тяжёлым сном в объятиях Марка. Она встрепенулась от страшного крика. Открыла глаза и не поверила увиденному, настолько невероятным оно казалось. Огромный секач воткнул клыки в тело Виталика, который, очевидно, в тот момент должен был дежурить, но задремал, сидя у костра. Маленькие глазки кабана горели злобным огнём, он сопел и топтал уже безжизненное человеческое тело. Марк, который тоже проснулся, просто остолбенел. Побелевшими губами он шептал:
– Господи! Помилуй душу мою грешную! Спаси, спаси Господи!
Только Андрей не растерялся: достал пистолет и выстрелил в кабана почти в упор. Секач взревел и рухнул, примяв под собой Виталика. Андрей подошёл и сделал контрольный выстрел в голову обезумевшего животного. Секач дёрнулся и затих. С большим трудом удалось перевернуть его и вытащить истерзанного Виталика. У него горлом шла кровь, но он был ещё жив. Едва шевеля губами, он произнёс:
– Зря… тебя… не… послушал… отец… дурак… к Димке… Димка… зовёт… помер… он… как… собака…
– Тише! Вам нельзя говорить! – Марк протянул руки к Виталику, будто хотел помешать ему открывать рот, но это было излишне: Виталик испустил последний вздох. Катя зарыдала в голос.
"Да будет царствие Твоё…"
Андрей закрыл глаза напарнику и прикрикнул:
– Что стоите, как олухи царя небесного? Похоронить надо…
– Подождите! – Марк словно очнулся от сна. – Надо держать оборону. Это первая ласточка, скоро их будет несметное множество! Господи! Что мы наделали!
– И что нам делать?! – Катя поспешно вытерла слёзы. – Что?!
– Давайте попробуем разжечь костры. Животные обычно боятся огня. Ну, быстрее! – Артём бросился собирать ветки и разжигать костры вокруг становища. Все бросились помогать ему, и скоро люди оказались в центре огненного круга. Они сбились в кучу около костра, не зная толком, что предпринять. Никого не вдохновляла мысль, что еды у них теперь полно и можно даже взять её с собой. Катя была сильно испугана, её била мелкая дрожь. Обстановка усугублялась тем, что труп Виталика лежал тут же. Рассвело, кабанов не было видно, и напряжение начало понемногу отпускать. Виталика оттащили в сторону и накрыли ветками. Тушу кабана разделали и пожарили немного мяса, чтобы не терять силы.
Ожидание становилось томительным, ближе к вечеру нервоз усилился. Когда стемнело, стало явственно слышно сопение и хруст ломающихся веток. Катя испуганно вскрикнула. Андрей цыкнул на неё, веля молчать. Катя притихла. Костры горели, пламя бросало отблески на мрачный, ставший вдруг враждебным лес, из глубины которого стали появляться красные огоньки… их становилось всё больше, они вплотную приблизились к огненному кругу. Катя закричала. Андрей ударил её по щеке, чтобы она замолчала, и прошипел:
– Заткнись, истеричка! Совсем разума лишилась от страха! А когда девочке крепления подпиливала, не страшно было?! Возьмите горящие палки, чтобы отгонять их! Ну! Если не хотите сдохнуть!
Катя всхлипнула и спряталась за Марка. Анна Ивановна, Марк и Артём послушно взяли в руки зажжённые палки. Артём взял ещё и пистолет Виталика.
Уже можно было различить свирепые морды с обнажёнными клыками. Они неподвижно стояли по ту сторону костров и хрюкали. Марк придвинулся к Анне Ивановне и шепнул ей на ухо, чтобы Катя не услышала:
– Анечка, там большое дерево… между корней есть место… для одного человека… ты уместишься там… сейчас темно, твари плохо видят, они не заметят тебя… я хочу, чтобы ты выжила, Анечка…
Анна Ивановна тоже шёпотом ответила:
– Я не пойду… Катя моложе меня… пусть она прячется… бедная девочка ужасно испугана, а мне всё равно… чему быть, тому не миновать… если Господь захочет, он спасёт нас…
Андрей достал пистолет и хотел выстрелить, но Марк остановил его:
– Стоп! Не стоит, у вас патронов не хватит, вы только их разозлите, и они нас затопчут…
– А что прикажете делать? Стоять и ждать, пока они сожрут нас?! Нет уж, извините! Лучше умереть в бою!
– Для вас, может, и лучше, но с нами женщины, не забывайте.