В этот момент Павел пожалел, что сказал слово "пообщаться". Но в конце то концов Маша ему нравилась и он хотел бы с ней встречаться - так что нужно было что-то предпринимать для этого. И парень хотел, было продолжить, но заметил, что к ним идет подруга Маши Аня, а к Ане у него уже давно созрела неприязнь. Аню он недолюбливал за то, что та, говоря в тезисном смысле: в свои шестнадцать лет ставила себя очень высоко над всеми и в особенности над парнями, постоянно рисовалась своей так называемой взрослостью и красотой. Часто шутила над ним, выставляя его каким-то озабоченным мальчиком, и самое для него обидное - намерено дразнила его, как мужчину. Правда не она одна поступала с ним подобным образом… Что стоит еще добавить, так это то, что Павел когда-то мечтал о ней. Ему нравилась Анина фигура, большая округлая грудь и русые вьющиеся волосы. Причиной Аниной возвышенности был ее парень, с которым она встречалась уже 3 года…
- Послушай, я т-только хотел с-сказать, ч-что ты мне очень н-н-нравишся и я хотел бы с тобой встречаться…
На этом моменте подошла Аня, выставив вперед свою грудь, словно это было каким-то оружием демонстрирующим ее мощь. Маша сразу же обернулась к ней, словно Паши и вовсе рядом не было. Подошедшая подогнув коленки (поскольку Маша была пониже ростом, чем Аня), поцеловала Марию в губы и повернулась к парню.
- Ну, че тебе очень, ану кались, давай, - наглым тоном выпалила та вместо того, что б поздороваться.
После этого девушки пристально посмотрели на Пашу.
Павел решил огрызнуться:
- Хотя бы поздоровалась…
- А ты кто здесь такой, чтоб я с тобой здоровалась?
- Ладно, пусть скажет, что хотел? - рассудила Маша.
И опять два пристальных взгляда на красивых, но каменных лицах.
Только в этот момент Павел понял - Мария не слушала его признание!
Что теперь делать он не знал. Приготовленные фразы испарились, настроение было испорчено. Паша стал чувствовать себя так, вроде он стал совсем маленьким против двух взрослых девах. И девахи эти, не колеблясь, готовы были его раздавить.
"Неужели я для нее совсем пустое место? Она не могла не услышать то, что я ей говорил. Выходит так, что даже если я стою рядом и что-то говорю ей, то для Маши это как проезжающая мимо машина…. Так зачем же она предложила имениннику пригласить меня?"- с горестью подумал Павел.
- Ей, чего молчишь? Не видишь - девушки ждут тебя. Не красиво заставлять девушек ждать, - сказала с издевкой Аня, особо приударив на слове "девушки".
- Ну, давай же, Зая, - хитро подбодрила Мария.
Павел собрал остатки решительности и выпалил:
- Маша, ты мне очень нравишься, и я хотел бы с тобой встречаться.
После этих слов девушки переглянулись друг на друга и тут же взорвались хохотом, аж пригнулись.
- Кто? Ты? Ха-ха-ха… Ты слышала, что он сказал? - обратилась, давясь смехом, Маша к Ане.
- Ого. Нечего смешнее за вечер не слышала, - подтвердила Анна.
- Пацанчик, ты долго, наверное, об этом думал? - не спросила, а скорее проконстатировала факт Мария.
- Особенно, наверное, по долгим одиноким вечерам, - подлила масло в огонь Аня.
Пашу вдруг, кто-то опять толкнул в плече, так что он чуть не упал на Машу.
- Казел, отойди от меня! - резко толкнула та его.
Перед его глазами появился Юра, который и был причиной толчка. За Юрой к ним шел именинник и его друг Максим. В этот момент Павел почувствовал испуг. Негативные эмоции огромным камнем давили его, так что дыхание стало частым и прерывистым. Он не знал, что делать и хотел бы просто исчезнуть с "проклятой крыши".
- Ты чего высаживаешься? Стой как пацан и не сцы! - выпалил Юра, впритык вглядываясь в Пашины глаза, при этом изо рта у него потянуло алкоголем, смешанным с недавно выкуриной сигаретой.
- Ну что ты так Юрчик. Пашок мне в любви признается, а ты не дал дослушать. Такой прикол испортил, - обозвалась Мария.
- В самом деле? Зачем же мы этого лоха приглашали. Ожидали, что нужно будет придумать, как над ним прикалываться, а он сам нам дал повод, - добавила Аня.
- А, ладно…. Ну, что, Машка, послушаем его еще разок, - при этом Юра подтянул ее немного к себе за талию и начал легонько сжимать Машину правую ягодицу, так, что сарафан пополз вверх гармошкой.
Та в свою очередь, мило улыбалась и нехотя пыталась отстраниться.
Все это естественно видел и слышал Павел. Сердце его сжималось и, казалось, вот-вот разлетится в клочья.
- Ай, хвалю за смелость, - начал давить Юра. - Ты чего заткнулся? Что, морковку проглотил? Может в компьютерные игры переиграл?.. Так давай пошпилим в новую игру - "Лошок признается в любви"! А?!
Девушки опять захихикали, а подошедшие парни, с появляющимися потихоньку улыбками, любопытно стали наблюдать за ситуацией.
- Лошара, базарь что-нибудь… Ты че - тугодум?…
Парень понял, зачем его сюда позвали, и почему Маша последние дни иногда строила ему глазки - его использовали в качестве клоуна! Павел посчитал, что лучшее, что он может сейчас сделать это уйти с так называемого праздника. И он собрался, было это сделать, даже развернулся и сделал пару шагов, но тут же услышал из-за спины Юрин голос.
- Макс, придержи его.
Упитанный парень со светлыми кучерявыми волосами мигом схватил Пашу за свитер.
- Я с тобой общаюсь! - подскочил Юра и, схватив парня за свитер, дернул его на себя так, что было слышно, как где-то рвется ткань.
После чего он продолжил издевательство:
- Спортсмен, да? На смывки дернуть захотелось? - он откинул Пашу на перила, где недавно стояла Маша, - что, лось патлатый, нравиться она тебе?
Барышни, словно на уроке английского языка, повторили, хихикая и переглядываясь: "ЛОСЬ ПАТЛАТЫЙ".
- Отстань от меня, я хочу уйти.
Паша мельком глянул на присутствующих, пытаясь найти какую-то поддержку, но только в лице именинника Славы было что-то похожее на сочувствие. Даже не сочувствие, а скорее выражение лица именинника было похоже на выражение ребенка, перед которым отец резал курицу на праздничный стол. Девушки были переполнены самодовольной радостью. Максим же выглядел так, словно был на уроке физкультуры и изо всех сил разучивал новое упражнение. Что касается остальных присутствующих на крыше - они даже и не обращали внимания на молодежь, стоящую у края крыши. Только трое пьяных ребят с параллельного класса подтянулись, что бы понаблюдать за этой сценой. Они, смеясь, злорадствовали с Паши. А один из них попутно снимал эту сцену на камеру мобильного телефона.
"Ах вы суки!"- про себя выругался Павел и попробовал снова двинуться с места, но Юра не дал ему сделать это.
- Черт галимый, нравится она тебе, - он взял парня за воротник, - нравиться? Я тебя спрашиваю?
Вдруг Юра перескочил неожиданно для всех через перила на край карниза, отпустив Пашу. Но тот не успел воспользоваться свободой, и был опять схвачен за рукав обидчиком, от чего тот надорвался в плече. Павел почувствовал, как на глаза начинают прокрадываться слезы.
- Вот она мне нравиться и я готов раде нее прыгнуть с крыши! А ты, сцыкун, готов?! - заорал Юра и продолжил, - Будь попроще… А ну, иди сюда… Макс подтолкни….
Видимо Юра почувствовал, что таким образом он поднимает свой авторитет в глазах девушек, и решительно действовал дальше. Ему очень хотелось довести Пашу до слез, запугать его, - чтоб он ползал и рыдал. Максим же тоже ощутил это поднятие авторитета и тотчас же принялся помогать.
- Отпустите! - провопил Павел.
В этот самый момент Максим приподнял парня за ноги, а Юра, не рассчитав силу, дернул за руку…. Павел соскочил с перил прямо за карниз. Он сделал кувырок через себя и полетел вниз. Какой-то миг все слышали удаляющийся крик….
- Вы убили его! - еле выдавила Аня, поднося руки ко рту.
В этот момент Юра схватился за перила обеими руками - почему-то ему показалось, что если он этого не сделает - то тоже сорвется вниз. Он пытался сообразить, как это получилось, но мысли начали убегать от него.
На мгновение все растерянно замерли. Все застыло вокруг них: праздник, гости. Казалось, даже музыка стала прятаться в корпуса колонок. Каждый пытался сообразить, что случилось.
Все кинулись к перилам, устремляя вниз испуганные взгляды….
10 лет спустя. Без любви
Красная спортивная машина с откидным верхом медленно проехала мимо аккуратного белого коттеджа с зеленой лужайкой. В машине сидело двое. Парень вел машину одной рукой, а второй обнимал красивую блондинку за стройную талию. Они время от времени переглядывались, улыбались друг другу и целовались. За машиной показался разряженный зубчатый заборчик с калиткой - белый, как и коттедж за ним. Далее лужайка с красиво покошенной травой. От калитки по лужайке бежала до ступенек крыльца вымощенная плиткой дорожка. За окнами дома казалось, было тихо. В окне второго этажа, кто-то раздвинул жалюзи пальчиками с красиво накрашенными ногтями.
- Вставай, соня, а то на работу опоздаешь, - сказала симпатичная шатенка с пышными волосами, обернувшись к кровати.
На большой двуспальной кровати задвинутой к стенке посреди просторной спальни, кто-то заворочался под одеялом. Через секунду показалось покрытое щетиной лицо Славы с взлохмаченными волосами. Он прищурился, глядя на голую Лену, стоящую в потоках утреннего света.
- Как же утро быстро наступает, - лениво сказал он.
Слава немного приподнялся и любящим взглядом посмотрел на нагую Лену. Женщина заметила это и застенчиво заулыбалась, бросая на него желанный взгляд.
- Может, разик и будем собираться? - спросил он, все так же щурясь.
Лена ничего не ответила - она не спеша, подошла к кровати, покачивая бедрами, и взобралась на нее, став на коленки. Начала медленно подбираться к Славе, а тот, предвкушая удовольствие, закрыл глаза и потянулся немного вперед лицом. В этот момент Лена взяла плюшевого медвежонка, лежащего на тумбочке возле кровати и, улыбаясь, сунула его мордочкой к Славиным губам. Она сымитировала поцелуй.
- Ну, Ленка, - возмутился он, моментально открыв глаза.
- На работу нужно вставать, детей кормить, - хихикая ответила та, пытаясь вытянуть его из кровати, - пошли… ну же.
Но Слава был гораздо крупнее ее. Он схватил женщину за талию и положил на кровать спиной. Та довольно вскрикнула и заулыбалась…
Слава спускался с небольшим чемоданом в правой руке по деревянной лестнице со второго этажа в гостиную. Он был аккуратно причесан, гладко выбрит, одет в серый дорогой костюм с черными пуговицами, белой рубашкой, темным галстуком и вдобавок сыт. В гостиной, возле двери во двор, его ждала одетая в белый халат Лена. За стеклянной дверью весело бегали друг за дружкой двое его сыновей: Женя и Иван.
Через десять лет, после окончания школы Слава успел окончить экономический университет, сделать себе безупречную карьеру начальника отделения банка, жениться на Лене, завести детей. Он также немного изменился внешне: естественно повзрослел, возмужал и набрал веса, что показывал выпирающий вперед живот и подпирающий холеное тело зад, но сейчас модный костюм скрывал все, кроме небольшого второго подбородка. В целом Слава считал себя счастливым человеком.
- Дорогой, заедешь сегодня вечером за детьми в садик, - она сделала паузу во время того, как муж обнимал ее, - я хочу сегодня пригласить Дашу после обеда сделать мне новую прическу…
- Хорошо, - он поцеловал ее легонько в губы.
Затем посмотрел в лицо. Лена застенчиво опустила глаза.
- Ну, я поехал.
- Да, давай. Я буду ждать тебя.
- Все, до встречи, дорогая.
Слава вновь поцеловал жену и освободил ее из своих объятий.
- Ну, давай - езжай уже, а то опоздаешь, - слегка улыбаясь, сказала она, оборачиваясь к не спеша уходящему мужу.
- Еду, еду, - произнес Слава, не отводя от нее влюбленного взгляда.
Он открывал завешанную белой занавеской дверь и вышел на крыльцо. Его обдул поток свежего и прохладного воздуха. Парень бегло осмотрел улицу, на которой жил. Это была улица престижного пригородного поселка. Славиными соседями были удачные бизнесмены, банкиры, политики - одним словом - богатые люди. Каждый их дом по-своему красив и, архитектурно, по-своему уникален. У каждого соседа есть участок земли вокруг дома, отграниченный заборчиком. Улица заасфальтирована с двумя узкими полосами движения. Все это дополняли кустики и аккуратно рассаженные вдоль улицы деревья, шелестящие желтеющими листьями.
Время, было, начало октября. Та самая пора, которую многие поэты называют золотой осенью.
Слава направился к гаражу, в котором ждал его любимый джип Люксус. Через пару минут он уже, забрал детей в машину и ехал мимо своих парадных дверей. На крыльце стояла Лена и сопровождала взглядом его отъезд.
Она всегда это делала, словно давала безмолвное напутствие своему мужу на весь рабочий день. Лена переживала о том, что Славу может увести другая женщина или же он потратит много денег в казино - поддастся на многочисленные соблазны большого города. Ее мысли словно были сконцентрированы на том, что мегаполис может поглотить ее мужа своими каменными стенами.
Слава, как обычно, улыбнулся жене и затем переключил свое внимание на дорогу.
Вскоре его черный джип выехал на холм, с которого открывалась нависающая панорама мегаполиса Крайтан.
Городская трасса, как обычно для утреннего времени, была переполнена автомобилями. Их металлические каркасы, разукрашенные в разные цвета, которые блекли от тумана выхлопных газов, медленно продвигались вглубь города.
Переполнена была не только дорога, но и тротуары. На них множество пешеходов спешило на работу мимо бесконечного количества витрин магазинов, бутиков и торговых центров, оккупировавших центр города. Кое-где стояли палатки с предвыборной агитацией - в городе шла избирательная кампания мэра. Взмыв выше от дороги город блистал миллионами окон высоких домов. В центре города сконцентрировалась основная масса гордых небоскребов.
Один из таких стоял посреди большой площади. Его окружала кольцевая дорога с шестью улицами, входящими в нее с разных сторон. Еще ближе небоскреб замыкал небольшой парк с маленьким фонтаном. Сразу за фонтаном центральный вход - пару ступенек и большая стеклянная дверь, за которой роилась большая толпа занятых людей в деловых костюмах. Это было офисное здание большой нефтяной компании "Черное Золото" - о чем свидетельствовала вывеска над входом. Чуть ниже большой белый плакат с синими буквами "Обвальный Валерий Петрович - наш единственный кандидат!"
Небоскреб был очень высоким и являл собой длинный четырехугольник с тонированными блестящими окнами, которые старательно мыли рабочие на подвесных люльках. Чем выше он уходил ввысь, тем сильнее его хлестал завывающий ветер. Самым интересным архитектурным творением в этом здании была его верхушка. Там где заканчивались тонированные окна, был пролет размером в один этаж, покрытый бетонными блоками. В них сверху упирались ребристые колонны, держащие еще один пролет, прикрытый бетонными плитами. А именно между этими двумя пролетами и находились колоны. За колонами были окна. Далее крыша под бескрайними небесными полями. Казалось, ее от неба отделял всего один прыжок.
Окна до самого пола, сделанные в старинном стиле, с множеством перегородок, удерживали в огромном помещении тепло. Помещение это обитатели небоскреба называли - пентхаус.
И так - колоны стояли и с внутренней стороны, дублируя те, что были за окнами. Возле каждой из них стоял огромный вазон с тропическим растением. Большинство из них походили на пальму и растопыривали в разные стороны свои ветки. Кое-где возле вазонов стояли пластиковые столики и пляжные раскладушки. Далее пару ступенек и бассейн. В нем тихонько подмигивала бликами отраженного света вода. Бассейн был в форме круга, разделенного на четыре сегмента маленькими мостиками со свисающими с них искусственными растениями. Мосты входили в круглую терассу с уже большим количеством раскладушек и столиков. В центре помещения находился большой цилиндр, подпирающий потолок. Цилиндр был обложен коричневым битым кирпичом, и словно башня старинного замка, украшен теми же искусственными растениями. Он вмещал в себе большую двухстворчатую дверь, ведущую к лестнице, уютный бар и полуоткрытую комнатку с мягким уголком. На стеклянном столике, возле черного кожаного дивана, лежала куча тарелок с объедками, пустых бутылок из под дорогого спиртного. Вдобавок все это было щедро посыпано окурками. Впрочем, под столом было точно также. Рядом была хаотично разбросана мужская одежда с компрометирующими частями женского нижнего белья. На диване спал рыжеволосый парень укрытый тонким блестящим одеялом. Это был Юра. За эти годы внешне он не сильно изменился: стал крупнее и добавил морщин на лице.
Внезапно зазвонил телефон. В ответ на звонок в форме "блатной" мелодии Юра заворочался. Телефон настойчиво звонил дальше. Парень раздраженно зарычал и, перевернувшись на живот, накрыл голову подушкой. Но телефон продолжал звонить.
- Ой, да какого! - выругался он и нервно принялся искать телефон, откинув подушку.
Наконец найдя мобильный и, взглянув, кто звонит, Юра, опять ругаясь, нажал на кнопку ответа.
- Да, батя.
- Сынок, быстро поезжай в порт - проконтролируешь доставку в "центр" груза, - послышался хрипловатый, спокойный голос из телефона.
- А Маша? Может она этим займется…
- Машенька сейчас нужна мне - она сопровождает меня на выступление перед "журналистами". Так, что поезжай ты.
- Но, батя, - я сейчас не в лучшей форме. Может пусть кто-то другой?
На несколько секунд в разговоре повисла пауза, после чего все тот же хриплый голос, угрожающе сказал:
- Ты че, сынок, забыл, чей хлеб ешь?.. Или тебе напомнить в индивидуальном порядке?..
- Хорошо, - нехотя выдавил Юра.
Бесцеремонный голос продолжил далее:
- Валик тебя уже ждет в машине внизу. Я ему передал вторую половину сумы - ты отдашь ее этим "оленеводам" лично. Прихвати с собой еще пару наших бойцов. Так - на всякий случай.
- Сделаю.
- Все - давай занимайся.
На этом моменте в трубке послышались мычащие гудки. Впрочем, гудки то были нормальными - просто голова парня их воспринимала каким-то подобным образом. Юра откинул телефон на стол и схватился руками за голову, матернувшись при этом. Затем наклонился к столу и принялся что-то нервно искать глазами. Наконец-то он нашел то, что искал - это был небольшой целлофановый пакет, на дне которого был белый порошок. Юра дрожащими руками высыпал содержимое пакета на свободный от мусора край стола, так, что получилась полоска.
"Последний", - подумал он и, закрыв одну ноздрю пальцем, наклонился к заветному наркотику.
Красный легковой автомобиль Блэйдер X повернул на портовую набережную. За ним следовал новенький черный джип с четырьмя мужчинами в середине. За рулем легкового авто сидел Юра. Он воспаленным взглядом смотрел на залитую солнцем дорогу. Ему особенно ненавистен был этот квартал города. Здесь всегда было полно грязных рабочих, нищих, бомжей. Среди белого дня по дорогам спокойно могли бегать крысы. Переполненные мусорные баки, казалось, никогда не убирались. Сейчас их верхушки украшала скомканная предвыборная агитация.