– Чего же от тебя еще ждать? Мне только интересно, как ты все это собираешься устроить.
– А хочешь небольшую лекцию на отвлеченную тему?
– Если о любви и дружбе, то я вся внимание, – сказала Алиса.
– Моя тема более универсальная, – усмехнулся Хват, неотрывно следя за покинутой кошарой и подступами к ней. – Вот ты упомянула любовь и наверняка убеждена, что она касается только двоих людей, объединенных взаимной привязанностью. Это не так. Повсюду и всегда задействованы три, а не две силы.
– Ты имеешь в виду любовный треугольник?
– Да нет же, – отмахнулся Хват, после чего кратко изложил теорию, усвоенную на специальных курсах по обучению воздействия на людей.
По его словам, вся вселенная, от мельчайшей молекулы до величайшей звезды, являлась результатом сочетания трех противоположных сил. Большинство так называемых образованных людей, утверждал он, принимают во внимание лишь две силы: действие и противодействие, положительный и отрицательный заряд, инь и ян, тьма и свет. На самом же деле лишь наличие третьей силы позволяет первым двум произвести тот или иной эффект.
– Древние называли это "законом трех". – Хват растопырил перед глазами слушательницы соответствующее количество пальцев. – Предположим, некий поп-артист пытается избегнуть больших неприятностей, возникших у него после посиделок в казино. Хотя он и законченный подонок, его намерение можно считать положительной, активной силой. Нежелание оппонентов простить ему карточный долг будет силой пассивной, или отрицательной. – Хват свел вместе указательные пальцы левой и правой руки, демонстрируя, как они упираются друг в друга, не в состоянии преодолеть встречное сопротивление. – Так может продолжаться бесконечно долго, пока не возникнет третья сила, нарушающая сложившийся баланс.
– Например? – вырвалось у Алисы.
– Например, на помощь проигравшемуся артисту приходит его жена, – сказал Хват. – Она, эта жена, сталкивается с чеченскими террористами, но вмешательство третьей силы в моем лице нарушает баланс. И так далее, и так далее. Это может продолжаться бесконечно долго.
– Глупости. Есть масса примеров, когда достаточно взаимодействия лишь двух противоположных сил.
– Да? – вежливо удивился Хват. – Звучит интригующе, но хотелось бы услышать хотя бы один такой пример.
Брови Алисы нахмурились.
– Пожалуйста. Каин убил Авеля без постороннего вмешательства. Позавидовал брату и зарезал его, вот и весь сказ.
– Разве? – удивился Хват. – Но ведь Каина спровоцировали, это общеизвестный факт. Господь обласкал своего любимчика Авеля, отверг дары, принесенные вторым братом, а потом еще и подзуживать его начал, мол, "почему ты огорчился? отчего поникло лице твое?". Вот Каин и вспылил, и его можно понять. Не каждый на его месте сумел бы сохранять хладнокровие.
– Ладно. Вот пример двустороннего конфликта. Иуда предал Христа…
– Потому что существовала третья сторона: первосвященники.
– Бог с ней, с Библией, – не сдавалась Алиса. – Давай возьмем нас. Мы тут совсем одни, никто не влияет на наши с тобой отношения, и вот я решаю поцеловать тебя. Как в данном случае проявит себя третья сила, хотелось бы знать?
– Она уже здесь, – сказал Хват.
– Где? – Алиса посмотрела по сторонам.
– Прямо перед нами. Внизу. Кошару, в которой мы пережидали дождь, окружают бандиты. – Хват повернул голову девушки в нужном направлении. – Несчастная вдова, которую ты пожалела, поступила именно так, как я предсказывал.
– И что теперь? – испугалась Алиса, вглядываясь в заросли, окаймляющие долину.
– А теперь я продемонстрирую тебе, какой грандиозный эффект способна произвести третья сила. За нами охотятся русские вояки из штаба и чеченские боевики, так?
– Ну да. Что здесь забавного, не понимаю?
– Я намереваюсь столкнуть их лбами, – признался улыбающийся Хват.
– Каким образом? – спросила Алиса с сомнением в голосе.
– Сейчас свяжусь по рации со своими работодателями и назову им координаты кошары, в которой мы якобы находимся. Скажу, что мы окружены чеченцами, пусть нас спасают.
– Ты думаешь, что твои работодатели примчатся на выручку?
– Конечно, нет. – Улыбка Хвата сделалась широкой, как у Чеширского Кота. – Они опять попытаются уничтожить нас. Пусть прилетают. Тут работы непочатый край.
* * *
Красное солнышко выкатилось на небо румяным колобком, которого некому проглотить. Из укрытия, в котором засели Хват и Алиса, открылись такие дали, что даже дух захватывало, но их взгляды были прикованы к равнине, по которой передвигались боевики, разбившиеся на три примерно равных отряда. В каждом было от десятка до дюжины человек, вооруженных автоматами, ручными пулеметами и даже гранатометами, прозванными военным народом "мухами".
– Да, вовремя мы оттуда смылись, – пробормотала Алиса. До чеченцев было далеко, но она невольно понизила голос, словно опасаясь, что ее могут услышать. Немудрено. Наблюдая, как на тебя охотятся мрачные бородатые горцы, вооруженные до зубов, ты становишься предельно собранным и осторожным. И благодаришь бога за то, что охотники окружают место, где тебя нет. Или человека, благодаря которому ты не превратился в легкую добычу.
Алиса мысленно благодарила Хвата, хотя вслух произносила совсем другие слова.
– Что-то они не спешат, – удивилась она, обнаружив, что, вместо того чтобы немедленно атаковать кошару, боевики залегли за естественными укрытиями и ждут неведомо чего.
– Хотят взять нас живыми, – невозмутимо пояснил Хват. – Чтобы позабавиться хорошенько, вытягивая из нас какую-нибудь ценную информацию или деньги.
– Вот и брали бы нас, спящих, тепленькими, – сказала Алиса, как будто речь шла о совершенно посторонних людях.
– А вдруг мы не спим? Завязывается бой. Мужчина и женщина, вместо того чтобы сдаться в плен, погибают от пуль. Или стреляются сами, желая избегнуть нечеловеческих пыток. Как тогда быть чеченским воинам? Убираться восвояси, несолоно хлебавши?
– Можно подумать, что ты их жалеешь.
Глаза Хвата сделались холодными, как льдинки.
– Если я и жалею о чем-то, – сказал он, – то лишь о том, что не могу уничтожить всю эту плесень собственноручно.
– Ты уверен, что вертолеты прилетят? – спросила Алиса, скользнув взглядом по лазурному небосклону.
– Почти, – сказал Хват. – Полагаю, рацию, по которой я выходил на связь, исправно пеленговали. Хотя я могу ошибаться.
– И что тогда?
– Тогда нам придется здорово попотеть, выбираясь из этого квадрата. Чеченцы возьмут наш след не хуже гончих. Им в этих горах каждая тропка знакома, каждое ущелье.
– И как же тогда проявит себя твоя пресловутая третья сила?
– Как обычно. – Хват пожал плечами. – Вжик, и все.
– Ты что имеешь в виду?
– Не что, а кого.
– Кого же?
– Курносую с косой.
– Очень оптимистично, – сказала Алиса, в горле которой набух горячий комок. Ей не хотелось умирать. Даже мысль о смерти в такой погожий день причиняла почти физическую боль.
– Если хочешь проникнуться настоящим оптимизмом, – посоветовал ей Хват, – то прислушайся. Курносая уже тут как тут. Во всяком случае, ее гонцы.
– Гонцы?
– Ангелы смерти.
– Я ничего не слышу.
– Ты уверена?
– Конечно. Хотя…
– Тихо, – велел Хват. – Просто слушай и смотри. Представление начинается.
Где-то далеко за горами нарастал, постепенно ширясь, рокот моторов. На несколько секунд он пропал, заглушенный горным отрогом, но потом шум возник снова, уже значительно ближе и явственнее.
– Летят! – воскликнула Алиса, давая выход накатившему облегчению.
Рука Хвата предупредительно стиснула ее плечо:
– В укрытие.
Схоронившись под поросшим мхом каменным козырьком, накрывавшим часть темной расщелины, они услышали усиливающийся грохот двигателей, сопровождающийся пронзительным свистом турбин. Вынырнув из-за скалистого гребня прямо над их головами, тройка боевых вертолетов летела вниз, устремившись в долину с одиноким строением кошары по центру. Их тени мчались внизу, не разбирая дороги, как спущенные с поводков псы.
Алисе показалось, что до ее ушей доносятся гортанные голоса растерянных чеченцев, а потом все утонуло в таком оглушительном грохоте, что она испугалась за свои барабанные перепонки. Это взорвались первые ракеты, выпущенные вертолетами.
Зажимая уши ладонями, вытаращив глаза, девушка, полагавшая, что все самые крутые зрелища на земле происходят в кино или на концертных подмостках, смотрела, как низвергаются на землю дымные смерчи, порождая разрывы, вздымающиеся на равнине, словно грандиозные огненные кусты. Кошара лопнула и развалилась, подобно картонной коробке, по которой хватили невидимым кулаком. Среди дыма, пламени и земляного крошева метались человеческие фигурки, некоторые из которых взлетали в воздух, разваливаясь на куски или вообще исчезая из виду. Земля дрожала так сильно, что у Алисы заныли зубы, а вертолеты продолжали кружиться над долиной, обрушивая вниз шквалы огня. Они действовали подобно огнедышащим драконам, договорившимся смести с лица земли все живое.
Когда иссякли ракеты и бомбы, заговорили пулеметы, добросовестно перемалывающие глиняные останки кошары заодно с костями живых и мертвых. В какой-то момент по вертолетам открыли автоматный огонь. Алисе даже показалось, что она видит искры, высекаемые пулями из стальных боков "вертушек", но потом автоматы боевиков захлебнулись.
– Что это? – спросила Алиса, заметив шлейф белесого дыма, протянувшийся от земли к небу.
– Чеченцы пытаются достать вертолеты из гранатометов, – пояснил Хват. – Бессмысленное занятие. Заведомо проигрышное.
– Почему же у тебя получилось?
– Чтобы стрелять, как я, нужно сначала пройти ту школу, которую я прошел.
– Как она называется?
Ухмыляющийся Хват покачал головой:
– Забыл. Но эта школа довольно реалистично описана то ли у Данте, то ли у Вергилия.
– А-а, – понимающе протянула Алиса. – Ты имеешь в виду круги ада?
– Угу. Что-то в этом роде.
– Лично мне при упоминании ада всегда будет представляться одна и та же картина.
– Какая?
– Эта.
Алиса кивнула на вертолеты, зависшие над равниной. Их стеклянные морды были опущены вниз, как у хищников, выискивающих новые жертвы. Наверное, среди разбросанных по земле тел произошло какое-то шевеление, потому что пушка одного из вертолетов отозвалась на это выстрелом, коротким, как удар молотка, загнавшего гвоздь в гроб. Последний гвоздь. Завершающий.
– Теперь будет высадка десанта, – сказал Хват. – Пока бойцы будут искать мой труп с компьютерным "винчестером" в рюкзаке, мы с тобой должны убраться отсюда как можно дальше.
– Куда мы пойдем? – спросила Алиса, готовая последовать за своим проводником.
– В горы. На равнине нас скоро прихлопнут либо свои, либо чужие. Скорее всего, нас объявили какими-нибудь опасными преступниками, так что русские теперь представляют для нас такую же угрозу, как и чеченцы. – Пригнувшись, Хват двинулся вперед, спеша скрыться среди корявых кустов и сосенок, постепенно переходящих в лес, покрывающий горный склон.
– Между молотом и наковальней, – прокомментировала Алиса, подражая каждому его движению. – И долго мы будем так странствовать?
– Двое суток, может быть, трое. Пока не доберемся до Северной Осетии или Ставрополья. Это уж как повезет.
– Повезет, – убежденно заявила Алиса. – Если, конечно, я шею не сверну мимоходом.
Хват обернулся:
– Горы здесь небольшие, лесистые, так что превращаться в скалолазку тебе не придется, не беспокойся.
– Я беспокоюсь о том, в каком виде я покажусь людям. Меня примут за самку снежного человека. За йети.
– Ну, здешний народ ко всему привычный. Не думаю, что ты произведешь особый фурор.
Приостановившись, чтобы напоследок полюбоваться затянутой дымом низиной, Алиса согласилась:
– Да, после подобного зрелища уже трудно чему-то удивляться. Теперь я понимаю, почему бог не карает грешников. Мы все и так наказаны. Настоящее пекло здесь.
Хват промолчал. Он давно пришел к аналогичному выводу, так что переливать из пустое в порожнее не имело смысла.
По долинам и по взгорьям
Ближе к вечеру Алиса начала выдыхаться. "Вот уж действительно: лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал, – размышляла она, вяло переставляя ноги следом за ботинками идущего впереди Хвата. – Горы, на которых никогда не бывал и не побываешь".
С полудня она не держала во рту маковой росинки – только пила воду. Один раз из встретившегося на пути ручья. Потом дважды из фляги своего неутомимого спутника. Влага тут же выходила вместе с потом, но пить часто и помногу Хват не позволял, утверждая, что от этого будет только хуже.
Но вот настал момент, когда слово "хуже" потеряло всяческий смысл. Хуже было просто некуда.
– Или мы остановимся, или дальше пойдешь один, – прохрипела Алиса, шагая вперед из последних сил.
– Значит, самое время перекусить, – невозмутимо согласился Хват. – Привал.
– Привал, – слабо повторила Алиса, прежде чем рухнуть на усыпанную хвоей землю. Она давно мечтала об этом моменте. Врут те, кто утверждают, что для полного счастья женщине необходимы любовь, забота и ласка. Сначала ее нужно погонять по горам до полного изнеможения, а потом позволить валяться на земле, вот тогда она поймет, что такое настоящее блаженство.
– Чувствую себя как после тысячи и одной ночи любви, – призналась Алиса, кое-как отдышавшись. – С Кинг-Конгом.
– Ничего, завтра будет еще круче, – пообещал Хват.
– Круче не бывает.
– Бывает.
– Тогда пристрели меня, чтобы я не мучалась, – попросила Алиса голосом героини какого-то забытого фильма. – Только сначала покорми.
– Будет исполнено, сеньорита, – пообещал Хват, исчезнув среди деревьев, между которыми уже начали сгущаться вечерние тени. Алиса тут же отключилась, а очнулась, когда в лесу было почти темно. Оказалось, что рука Хвата требовательно тормошит ее за расслабленное плечо, а его голос весело повторяет:
– Эй, спящая красавица… Кушать подано.
– Опять галеты?
– Обижаете, сеньорита. Как бы вы отнеслись к куску свежего, сочного мяса…
– О, – простонала Алиса.
– Поданного вам прямо в постель, – продолжал Хват в той же завлекательной манере.
– М-м…
– Вашим верным рыцарем, возвратившимся с охоты…
– Мясо! – вскричала Алиса, готовая захлебнуться собственной слюной.
– Вот, угощайся.
Прежде чем скромно отступить в сторону, Хват протянул ей свой нож, который до этого прятал за спиной. На его лезвии была наколота освежеванная, выпотрошенная тушка неизвестного зверька. Ни головы, ни хвоста, ни лап, по которым можно было бы определить его породу.
К своему изумлению, Алиса обнаружила, что это волнует ее не так уж и сильно.
– Сейчас разведу костер, – сказала она, порываясь встать, отчего все ее суставы заскрипели, как давно не смазывавшиеся дверные петли.
– Костер разводить нельзя, – остановил ее Хват. – Пламя выдаст нас.
– Ты предлагаешь мне есть это сырым? – недоверчиво спросила Алиса. – Вот в таком виде?
– Она уставилась на тушку неведомой зверушки, пронзенную ножом.
– Можно сначала вывалять ее в пыли, как в панировочных сухарях.
– Прекрати издеваться!
– Тогда ешь, – предложил Хват, выкладывая перед спутницей какие-то травы и корешки. – Это вкусно.
– Я не могу, – пожаловалась Алиса, беспрестанно сглатывая набегающую слюну.
– Еще как можешь. Вспомни всех этих последних героев из передач про жизнь на необитаемом острове. Они и не такое кушают ради каких-то десяти тысяч долларов.
– Разве за мой подвиг мне выдадут приз?
– А разве твоя жизнь стоит не больше десяти тысяч? – удивился Хват.
– Больше, – согласилась Алиса. – Намного больше. Ее последние слова прозвучали неразборчиво, потому что ее челюсти были заняты непрерывным жеванием и глотанием сырого мяса, которое, как ни странно, оказалось вкуснее любых деликатесов, опробованных в клубе "Башня". Когда с угощением было покончено, наблюдавший за Алисой Хват забрал из ее рук нож, несколько раз вонзил его в землю и принялся срезать сосновые ветки, выбирая на ощупь те, что попышнее.
– Перебирайся туда. – Он указал на ель, лапы которой опускались почти до самой земли. – Постель будет готова через пару минут.
Когда они улеглись в своем пахнущем хвоей логове, было уже совсем темно. Ночную тишину оглашали жутковатые вопли лесных тварей, но Алиса больше прислушивалась к биению сердца устроившегося рядом мужчины.
– Обними меня, – попросила она, прежде чем провалиться в колодец забвения, в котором не было ни яви, ни сновидений. Самое обидное, что Алиса так никогда и не узнала, выполнил ли Хват ее пожелание.