- Прошу вас, Вячеслав Николаевич, оставить вопросы на момент, когда я разрешу их задавать! - И продолжил: - Итак! Что мы имеем? На боевом дежурстве при комплексах ежедневно находится двадцать пять ракетчиков, двадцать четыре спецназовца, шесть офицеров, следящих за работой "паутины", и тринадцать человек взвода ПВО. Итого, шестьдесят восемь военнослужащих, из которых только двадцать четыре - бойцы спецназа, способные вести активную контактную оборону. Наши же силы - восемьдесят хорошо обученных и подготовленных к диверсионной работе человек. Восемьдесят бывших, или, правильнее сказать, уволенных из различных силовых ведомств офицеров сил специального или особого назначения. А также все необходимое для штурма вооружение, снаряжение, импульсные средства связи.
Оглядев диверсантов, Самаранов прошел к своему месту, опустился в кресло. Бросив карандаш на стол, сказал:
- А теперь готов выслушать ваши вопросы по общей обстановке и ответить по возможности на них!
Спросил Быков:
- Как вы планируете нейтрализовать "паутину"? В условиях активной работы системы раннего обнаружения противника нам к объекту скрытно не подойти!
Бывший командующий понимающе кивнул:
- Правильный вопрос! Действительно, при работе "паутины" к позициям дивизиона не только нашим диверсионным группам, никому незаметно не подойти. А быть обнаруженным - значит, обречь себя на уничтожение силами того же полка. Но неужели вы думаете, я не понимаю этого? И собираюсь послать вас на верную гибель? Нет. У нас есть противоядие от "паутины", и мы сможем пробить узкий участок охраняемой радиотехниками территории для подхода наших сил к объекту. Правда, всего на один час, но этого будет достаточно!
Поднял руку Зудин:
- Ребят готовить на тотальное уничтожение противника?
- Да! Еще вопросы будут?
У диверсантов вопросов не было, и Самаранов поднялся:
- Тогда ставлю боевую задачу каждой группе!
Он довел до офицеров цель, которую следовало им захватить, отметив, каким образом отряд будет переброшен сначала к Коростылеву, а затем на объект. Назначил старшим операции подполковника запаса Быкова. Закончил инструктаж словами:
- Надеюсь, вам ясна задача. Главное, в период проведения операции действовать оперативно и слаженно. Привести личный состав в полную боевую готовность. Начало акции по моему личному приказу, который может поступить в любую минуту. Это все, что я хотел с вами обсудить. Капитана Зудина и прапорщиков Лепко и Коровко прошу задержаться, остальные свободны! До свидания, господа!
Подчиненные удалились. В кабинете, кроме Самаранова, остались Зудин, Лепко и Коровко. Бывший командующий приказал обслуге приготовить и подать кофе. Отведав крепкого ароматного напитка, Самаранов предложил оставшимся устроиться в креслах возле камина. Офицер и прапорщики распоряжение выполнили.
- Как вы понимаете, - заговорил Самаранов, - комитетом принято решение захватить ракетный дивизион, вооруженный ядерными боеголовками, не просто так! Успешно проведенная планируемая операция имеет целью ни много ни мало заставить действующую власть сложить полномочия и передать управление государством истинным патриотам своей страны, дабы вновь вернуть ей былое величие. Если мы не свергнем продавшуюся американцам власть, она погубит Россию. Вы живете среди обычных людей и на себе ощущаете "прелести" проводимых правительством реформ и программ. Наркомания, нищета, особенно в сельской местности и провинциальных регионах, преступность, коррупция, разрушающая общество, незащищенность населения от произвола чиновников, и все это на фоне баснословного обогащения ничтожно малой части далеко не лучших представителей народа и полнейшего пренебрежения интересами простого человека, ведет государство к разрушению, гибели. Кучка моральных уродов продает нас Западу как бессловесных рабов. Законным путем, скажем, через выборы, референдумы, как это прописано Конституцией, обстановку уже не изменить. Остается один путь - насильственный захват власти, или, если угодно, государственный, военный переворот. Таким образом в свое время генерал Пиночет спас свое государство от краха. Иначе сейчас Чили переживало бы не лучшие времена, если вообще осталось бы на карте мира. Поэтому вы должны уяснить, что идете выполнять миссию святую и благородную. Но политики достаточно, вижу, вы правильно поняли то, что я хотел довести до вас перед тем, как поставить персональную задачу!
Зудин переспросил:
- Персональную задачу? Нам троим? Но будет ли это означать, что командование моей группой перейдет к другому лицу? Если да, то к кому?
Самаранов ответил:
- Нет! Та задача, которая была вам поставлена, Илья Петрович, на общем совещании, не имеет отношения к персональному заданию.
- Ясно!
Бывший командующий прикурил сигарету, разрешив подчиненным сделать то же самое, но капитан и прапорщик отказались. Неудобно.
Самаранов продолжил:
- Как вы знаете, произвести пуск ракеты с ядерной боеголовкой непросто. Для этого поворота ключа дежурным офицером недостаточно. Как недостаточно и команды командира дивизиона. Оружие подобного класса и разрушительной силы может быть применено только с санкции Москвы. Естественно, мы не самоубийцы и не предполагаем наносить ядерный удар по своей стране или какой-либо другой цели. Но мы должны показать правительству, что при желании сможем это сделать. Не более того. Но нам нужен доступ к пуску ракет. Встает вопрос: как получить этот доступ? Как нейтрализовать блокаду комплексов из Центра? Ответ на этот вопрос я надеюсь получить от одного человека. Некоего Максима Владимировича Ягодина - старшего научного сотрудника научно-исследовательского института "Квадрат". Профессор Ягодин является одним из конструкторов систем блокирования несанкционированного пуска ракет с места их базирования. Информацию по нему я мог бы получить и из других источников, но это неизбежно расширило бы круг лиц, посвященных в наши замыслы. Что не только крайне нежелательно, но и опасно. А посему Ягодиным должны заняться вы.
Зудин спросил:
- Что вы подразумеваете под словом "заняться"?
- Узнать, где он живет с матерью. Как и на чем добирается до работы в НИИ, имеет ли охрану. Если да, то что собой представляет эта охрана. Распорядок дня. Встречи на стороне. В общем, все, что дало бы возможность скрытно от посторонних глаз побеседовать с ним.
Капитан кивнул:
- Понятно!
Самаранов встал, прошел к сейфу, открыл его, достал фотографию Ягодина, передал Зудину:
- Это все, что я могу вам дать по конструктору! С остальным, думаю, вы справитесь сами!
Капитан вновь кивнул:
- Справимся! Один вопрос, генерал!
- Да?
- Как скоро вам нужна беседа с профессором?
- Чем быстрее, тем лучше. Но в то же время предельно осторожно и аккуратно! Добавлю, приказ на начало операции я отдам лишь после разговора с этим Ягодиным!
- Его, если подвернется случай, доставить к вам?
- Вы не поняли приказ, капитан? Задача группы получить озвученную выше информацию. Что делать с Ягодиным дальше, я решу по обстановке!
Капитан пожал плечами:
- Вопросов больше нет! Разрешите выполнять приказ?
- Выполняйте! Но без лишней и никому не нужной инициативы. Жду доклада! Свободны.
Капитан и прапорщики, которые за все время отдельного разговора с генералом не проронили ни слова, вышли из кабинета. С КПП вскоре доложили, что они выехали с территории усадьбы. Самаранов, приняв душ, отправился в покои своей молодой супруги. После позднего ужина его ждала бурная ночь с пылкой красавицей женой!
11 августа. НИИ "Квадрат". 10.20
Ягодин зашел в приемную директора института "Квадрат" раньше назначенного времени. Старшему научному сотруднику прием у начальника был назначен на одиннадцать часов, но профессору не терпелось. Сегодня ночью у матери вновь приключился приступ. Лекарства же, снимающие последствия приступа, закончились, как и деньги, чтобы их купить. Зарплату Ягодин получал неплохую, почти тридцать тысяч рублей в месяц, считая премиальные, надбавки за секретность и ученую степень, но и ее уже не хватало, чтобы просуществовать этот месяц. Препараты, прописанные врачами, стояили дорого, и их требовалось все больше и больше. Спасением от навалившейся болезни являлась операция. А для ее проведения нужно всего "каких-то" триста тысяч рублей, которых у конструктора секретных систем, естественно, не было. Поэтому он решил обратиться за помощью к директору института. Тот мог помочь. Все же Ягодин немало сделал для безопасности своей страны и вправе был рассчитывать на помощь.
Встретила его секретарь генерал-лейтенанта. Впрочем, директор НИИ Александр Дмитриевич Викторов никогда не носил форму. По крайней мере Ягодин никогда в ней не видел своего шефа. Лариса Слепцова - секретарь, разбитная девица лет двадцати семи, - подводя ресницы, проговорила:
- Что-то вы рановато, Максим Владимирович. Вам на одиннадцать назначено!
- Знаю! Но если вы не против, я здесь подожду директора.
- А чего его ждать? Он на месте, только занят! Присаживайтесь.
- Что ж, подождем!
Ягодин задумался. Вспомнил, как, выходя из машины, чуть не сбил какого-то инвалида. Откуда он взялся у института? Извинения инвалид принял, правда, молча, лишь кивнув. Может, немой? Но о нем ли думать? Деньги нужны! "Семерку" продать? За нее сейчас и двух тысяч не дадут. Но даже если и дадут, то все равно эти две тысячи вопроса не решат. Нет, одна надежда на Викторова.
Профессор и предположить не мог, что встреча с инвалидом была далеко не случайна. Что под личиной инвалида скрывался прапорщик Коровко, который ловко вогнал в костюм Ягодина "жучок", и что сейчас из новенькой "Ауди", припаркованной за углом секретного НИИ, его разговор с секретарем внимательно слушает отставной капитан Зудин. А магнитофон записывает все, что слышит человек Самаранова.
В 11.0 °Cлепцова сказала профессору:
- Заходите, Максим Владимирович!
- Но от директора никто не выходил!
- А кто мог выйти, если там никого не было?
- Как не было? Вы же сказали, Викторов занят?
- Да, знакомился с новостями, читал прессу! - улыбнулась секретарь. - Разве это не занятие?
Ягодин укоризненно покачал головой и открыл дверь кабинета начальника:
- Разрешите, Александр Дмитриевич?
- Входите, Максим Владимирович! Присаживайтесь! Вы чем-то расстроены? Проблемы?
- Собственно, поэтому я к вам и пришел!
- Я слушаю вас!
- Понимаете, Александр Дмитриевич, у меня больная мама. Ей уже семьдесят восемь, но ей можно помочь, нужна операция. А на операцию деньги!
Александр Дмитриевич закурил:
- Понимаю! И вы пришли просить их у меня?
- Больше не у кого! По роду занятий я даже друзей иметь не могу.
- И какая сумма вам нужна?
- Триста тысяч рублей!
- Ого! Но чем я могу вам помочь? Я ведь возглавляю институт, а не коммерческий банк!
- Ну, может, можно как-то с руководством связаться? Я же не безвозмездно деньги прошу, а в долг. Отработаю, отдам!
Викторов, стряхнув пепел, посмотрел на подчиненного:
- Вы прекрасно знаете, что ни начальство, ни я в этом вопросе ничего для вас сделать не сможем. Смета расходов института не предусматривает благотворительности или спонсорства. Я бы вам свои дал, да у меня у самого нет денег, - врал Викторов. Были у него деньги на новую дорогую иномарку, и Ягодин знал об этом - в институте поговаривали.
Ягодин молча встал, вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.
Вышел на улицу, сел в "Жигули". Немного подумав, достал из кармана сотовый телефон, набрал номер:
- Оля? Привет.
- С какой радости ты вспомнил обо мне?
- Не с радости, Оля, с горя!
- Что случилось?
- Мне нужны деньги! Понимаю, у тебя семья, но мне очень нужны деньги!
- Сколько?
- Тысяч пятнадцать! До пятого сентября!
- Ничего себе! Ты же знаешь, что мы с Ромой не предприниматели и живем, как и ты, от зарплаты до зарплаты!
Ягодин вздохнул:
- Знаю! Но, кроме тебя, мне не к кому больше обратиться!
- Что так? До сих пор один?
- Один! Не встретил такой, как ты!
- Прекрати, а? Вспомни, как я к тебе относилась, как любила! Ты же меня… да что об этом вспоминать?
- Я не мог на тебе жениться, Оля!
- Ну, конечно! Секретный сотрудник секретной службы! Впрочем, я даже рада, что у нас с тобой ничего не сложилось. Сейчас я счастлива. У меня хорошая семья. Живем небогато, но не хуже других!
- Поздравляю! Я рад за тебя! Извини, что позвонил!
- Тебе для чего деньги-то?
- Лекарства матери купить. Больна она, требуются сильные обезболивающие препараты, а купить не на что! Но ладно, что ж поделать? Еще раз извини, прощай!
Женщина не дала закончить разговор:
- Да подожди ты прощаться! Успеем! Вот что! Есть у меня на книжке тысяч двадцать. На холодильник собираем! Ты к гостинице "Украина" через час подъехать сможешь?
- Конечно, я на машине, но…
- Что "но"? Или мы не люди? Подъезжай, думаю, к этому времени успею снять деньги, если очереди в отделении банка не будет! У тебя какая машина?
- Белые "Жигули" седьмой модели.
- Ясно! Найду! Но если что, подожди!
- Конечно! Деньги я верну, и… спасибо тебе, Оля!
- Да ладно! Пока!
Ягодин отключил телефон. На глаза невольно навернулись слезы. Он любил эту женщину. И если бы не работа… но что теперь об этом говорить? Сам свою стезю выбрал. Считал, безопасность государства превыше всего, ведь это и ее, Ольгина, безопасность! А государство это… на него в итоге… с большой колокольни! Знать бы, что так выйдет, поступил бы иначе. Но хватит. А то с ума сойти можно. Тяжело только с Олей будет встретиться. Еще тяжелее будет расстаться. Но то, что до конца месяца отведет от матери боль, важнее всего! Вот только где потом брать деньги? Податься на другую работу? Так не отпустят, и где он еще оклад в тридцать тысяч получит? Замкнутый круг! Включив передачу, Ягодин медленно отъехал от института, выехал на Садовое кольцо. Не торопился. До гостиницы не более получаса езды, даже в условиях плотного транспортного потока. Профессор не обратил никакого внимания на пристроившуюся сзади иномарку. До нее ли ему было?
В 17.0 °Cамаранов, закончив по телефону разговор с генералом Фединым, касавшийся командира дивизиона Табанова, решил выйти на балкон особняка, но мобильник вновь издал сигнал вызова, и бывший командующий задержался в комнате.
- Слушаю! - сказал он в трубку.
- Зудин на связи, Григорий Савельевич! Задание по профессору выполнено!
- Вот как?
- Так точно! И у меня для вас…
Самаранов прервал капитана:
- Не по телефону! Приезжай в усадьбу!
- Есть! Еду!
В 18.10 "Ауди" въехала на территорию усадьбы бывшего командующего военным округом. Охрана пропустила Зудина в дом.
Самаранов встретил подчиненного в кабинете, предложил кресло напротив своего места за рабочим столом, бросил:
- Докладывай, что узнал о нашем конструкторе!
Выслушав Зудина, генерал поднялся, прошелся по кабинету, довольно потирая руки:
- Так, так, так! Значит, Ягодин срочно нуждается в деньгах? И начальство ему отказало в помощи? Отлично. Просто замечательно. Подобного расклада я не ожидал. Благодарю за хорошую новость, Илья Петрович! Хотя, как говорится, спасибо на хлеб не намажешь.
Самаранов достал из ящика пачку сторублевых купюр, бросил на стол:
- Это тебе и прапорам за службу! Заслужили! Значит, конструктора не охраняют?
Зудин, забрав деньги, ответил:
- Нет!
Самаранов покачал головой:
- Ну и страна у нас стала! Всем все по херу! Этого Ягодина беречь как зеницу ока надо, а его кидают! Неужели не понимают, чем это может обернуться? А потом говорят, ученые у нас уезжают табунами "за бугор". Не захочешь, уедешь, если с тобой так обращаются. Да! Ну что ж! Тем лучше для нас! Сейчас, стало быть, конструктор дома?
- Так точно, - ответил Зудин. - Получил, как я понял, от своей бывшей невесты деньги, купил лекарства и отправился домой. Лепко доложил, что он сделал матери укол, перекусил и сейчас находится в гостиной!
- Вокруг дома "чисто"?
- "Чисто". За этим Коровко следит! Прапорщики ребята бывалые. Обстановку чувствуют!
- Это хорошо! Едем к Ягодину! Конструктор сейчас как раз в том состоянии, когда его можно обработать. И на начальство зол, и любовь, потерянную из-за службы, вспоминает, и о том, где деньги в следующий раз взять, думает! К тому же еще и долг отдать. Мы же решим его проблемы, если он, конечно, поможет нам! А он поможет! Другого выхода у него нет! Иди к машине, у охранника веревку бельевую попроси да упакуй ее в сумку. И жди! Выйду, поедем в Москву!
- А веревку-то зачем? - спросил Зудин. - Если что, я этого профессора наручниками спеленаю! Да и вырубить смогу без проблем!
Генерал повысил голос:
- Выполняй, что приказано!
- Есть!
"Ауди", ведомая Зубовым, подъехала к дому Ягодина в 20.40. Припарковалась на стоянке во дворе. К иномарке сразу подошел Лепко. Открыл дверку. Самаранов вышел из машины и спросил:
- Как тут у вас?
Прапорщик доложил: