Роман захватит Вас с первых же строк и не отпустит ни на секунду. Гейцман постоянно держит читателя в напряжении, это и триллер, и детектив, и много чего еще…
Содержание:
Глава I 1
Глава II 5
Глава III 8
Глава IV 11
Глава V 15
Глава VI 16
Глава VII 19
Глава VIII 22
Глава IX 25
Глава X 28
Глава XI 31
Глава XII 33
Глава XIII 35
Глава XIV 37
Глава XV 41
Павел Гейцман.
Тайник.
Роман
Только на спине животного, принесенного в жертву, можно перейти мост Сират, который тонок, как волос, остер, как меч, и горяч, как пламя над пеклом.
Коран
Глава I
- Мы под защитой ООН! - в ужасе закричал доктор Тиссо, размахивая паспортом этой всемогущей организации, будто красной книжицей с цитатами великого Мао.
Войтех Винтер вытер лоб, покрытый холодным потом.
Хватит форсить, мелькнуло у него в голове. Какое значение имеют все эти учреждения, организации, комитеты и подкомитеты? Хорошо им там разглагольствовать о правах человека и соблюдении международных договоров, а нас тут просто пристрелят.
- Кланяйся кибле! Время утренней молитвы! - заорал парень с замотанным тряпкой лицом и прикладом сразил ничего не понимающего араба-таксиста на землю.
Автомат загремел.
И наступило утро…
Безжизненные хребты Джебел Дахара мягко выступили из пепельной предрассветной мглы. Было еще холодно, еще никто не разжигал костер Великого Восточного Эрга. Только через час или два опалит он шпалеры пальм жаром жгучего дыхания. С побережья тянуло влажным ароматом моря.
Таксист, головой обращенный к Мекке, был пригвожден автоматной очередью к груди Великого Эрга, не успев прочитать и двух стихов утренней молитвы.
- Болван! - раздраженно выдохнул парень с автоматом, будто извиняясь. - И чего ему тут надо было с утра? Бросьте его в кузов! - и мотнул головой в сторону автофургона, стоящего поперек шоссе.
"Лендровер" с надписью "Геологическая разведка, база Бир-Резене" беспомощно стоял с открытыми дверцами перед загородившим дорогу фургоном, а сзади уткнулся в него помятый ржавый таксомотор с номером габесской провинции. Жалкий остов автомобиля, а не таксомотор.
- А эта машина должна исчезнуть, уберите ее кто-нибудь! - приказал парень с замотанным лицом и выхватил из рук доктора Тиссо предостерегающе поднятый паспорт. Он отдавал приказы на французском, но этот язык не был ему родным. Двое подхватили тело таксиста, вдавленное в красную от крови глину, потащили к фургону. Их лица тоже были замотаны, видны только глаза. Третий побежал к таксомотору.
Парень с автоматом осторожно, двумя пальцами раскрыл твердые корочки, полистал паспорт Тиссо, глянул на фотографию.
- Раймонд Тиссо… в машину его! - Те двое, что уволокли труп, схватили доктора и под руки потащили к фургону.
- Да вы!… Вы знаете!…
- Заткнись! А ты… - парень не договорил, ствол автомата поднялся до уровня груди Винтера, который так и стоял, ошеломленный, у дверцы "лендровера" с той самой минуты, как фургон внезапно перекрыл дорогу. - Ты тоже под защитой ООН?
Свободной рукой террорист грубо шарил у него в карманах, пока не нащупал паспорт.
Войтех Винтер, чехо… Все верно! - Дуло автомата врезалось в грудь. - Теперь слушай! Доктора Тиссо мы возьмем с собой… - Прямо над ними раздался натужный рев авиационных моторов. Самолет, выполняющий рейс "Габес - Тунис", вылетел точно по расписанию. До аэропорта отсюда самое большее пять километров… - Он как раз улетел в отпуск, ясно? - Парень кивнул вслед исчезающему самолету. - Ну а ты… Вернешься в Габес, веди себя тихо. Никакой полиции, никакого посольства - если хочешь, чтобы твой приятель остался в живых… да и ты тоже. В восемь тридцать в кафе "Оазис" получишь дальнейшие указания. А сейчас у нас нет времени. И предупреждаю тебя: это не шутка! Мы ни перед чем не остановимся. Подождешь здесь пятнадцать минут, потом можешь ехать. Не забудь - кафе "Оазис"! Если тебя там не окажется - Тиссо крышка!
Он резко оттолкнул Винтера дулом автомата и запрыгнул в кабину фургона. Заработали моторы. Сначала двинулся дряхлый таксомотор, следом - грузовик с закрытым брезентом кузовом. Только "лендровер" геологической разведки стоял на обочине асфальтированного шоссе, ведущего к аэропорту Габеса. Влажный соленый аромат стал еще сильнее перед восходом солнца. До моря несколько шагов. Как только солнце раскалит топку Великого Эрга, от запаха моря и памяти не останется. Свежее дыхание Малого Сырта увянет в огненной печи Сахары.
Доктор естественных наук Войтех Винтер, ведущий геолог, заместитель руководителя проекта доктора Раймонда Тиссо, в отчаянии рухнул на капот машины, спрятал лицо в ладонях. Желудок сводило судорогой, он не мог распрямиться. Не мог собраться с мыслями, попробовать рассуждать логически.
Похищение! Похитили Тиссо!
Приятный и гостеприимный Тунис вдруг обернулся к нему другим, звериным ликом. На его глазах пристрелили незнакомого человека, который случайно подвернулся со своей развалиной. Боже ты мой, почему? Это просто невозможно…
Но постепенно возвращалась способность к логическому мышлению. Откуда они узнали, что доктор Тиссо собрался в отпуск и что именно он, Винтер, повезет его на аэродром? Он пошевелился. Солнце обжигало шею. День! Через минуту капот раскалится добела. Он с трудом выпрямился. Дорога была безлюдной. Только солнце поднималось над горизонтом - вечный и неутомимый странник, молчаливый свидетель всего, что случилось на грешной Земле с библейских времен, что случается и поныне.
Солнце высушило темное влажное пятно на земле. Никто здесь не умер, ничего не произошло.
Он отвернулся. Прямая линия шоссе и там, вдали, Габес. "Подождешь пятнадцать минут и можешь ехать!" - сказал парень и толкнул его стволом автомата. Он не знал, сколько сейчас времени, не знал, как долго он стоит здесь.
Около четырех они выехали из отеля "Магриб", чтобы Тиссо успел на первый рейс до Туниса, а оттуда международным рейсом - в Париж. После года каторжного труда на этой иссушенной зноем земле наконец-то три месяца отдыха. Для человека, который полжизни провел в невыносимых условиях, пустыня начисто лишена ореола романтики. Романтика - это снег и центральное отопление, переполненные улицы и девичьи лица.
- Послушайте, доктор, - сказал ему Тиссо вчера после обеда, когда они свершили официальный обряд передачи дел. - Я уже на самом деле не могу дождаться, я сыт всем этим по горло. Я старый осел, но что уж тут поделаешь… Дома опять буду с нетерпением ждать возвращения сюда. А у нас прекрасно - знаете Францию? Не знаете, а? Горы… Но это вы, конечно, можете себе представить: горы, лесные ручьи, излучины рек и, разумеется, море. Море неповторимо, море покоряет любого…
Он улыбнулся. Они сидели возле большой удобной палатки - из нескольких таких палаток, собственно, и состояла вся база геологической разведки - и смотрели на барханы. Здесь проходила граница между каменистым серизом , как называют его арабы, и песками Сахары. Источник Бир-Резене. Он посмотрел на Тиссо. Сухощавый и загорелый, лет пятидесяти, с поредевшими волосами, но с энергичным моложавым лицом. Выдающийся специалист, издавна сотрудничавший с геологической секцией ООН в Цюрихе. В течение многих лет ему поручали разнообразные исследования в развивающихся странах, а два года назад он возглавил работы на этом участке.
- Но самое прекрасное, - продолжал, немного помолчав, Тиссо, - наипрекраснейшее из прекрасного, дорогой коллега, это пустыня. Пустыня - королева красоты, сверхъестественный мираж, фантазия, пустыня… - Он помолчал, поднял руку и показал на отдаленные барханы. - Посмотрите, снова тот человек. - Он зашел в палатку, чтобы взять бинокль. - Да… - Передал бинокль Винтеру. - Почему он за нами наблюдает? Вы понимаете?
Среди барханов сидел верхом на верблюде человек и в бинокль смотрел на базу.
- Я уверен, что он нас тоже видит. Помашем ему? - улыбнулся Винтер.
- Если бы мы были где-нибудь на границе, где действует организация Сопротивления, но здесь…
- Возможно, он просто развлекается, ведь для кочевников мы существа с другой планеты.
- Во всяком случае, оставляю его вам, разбирайтесь с ним сами!
Кочевники? Нет, кочевники тут ни при чем! Он протер глаза и со стоном разогнулся. Боль в желудке ослабевала. В машине было уже натуральное пекло. Он сел за руль, чувствуя себя лет на двадцать старше Тиссо. Такое же высохшее, обожженное лицо глянуло на него из зеркала заднего вида. Только волос все-таки побольше… Он повернул ключ зажигания.
Действовать! Он должен немедленно действовать, должен… Но что должен? Те люди с фургоном, конечно, не из кочевников. Как и человек, следивший за лагерем и полевыми работами. Несколько раз Винтер пытался завязать с ним контакт, но тот всегда исчезал. Не искал компании.
Машина медленно тронулась. И что теперь? что дальше? Жестокая реальность сдавила горло. "Никакой полиции, никакого посольства, если хотите выжить!" - посоветовал человек с автоматом. "В восемь тридцать в кафе "Оазис".
Он посмотрел на часы. Думал, что у него масса времени, но времени не было, стрелки показывали без пятнадцати восемь. Он стоял на шоссе больше часа, а вовсе не пятнадцать минут. Словно привязанный к тому месту. Покинуть его значило принять решение. Но какое решение?
Вчера они задержались с выездом, потому что им пришлось прихватить доктора Тарчинску из экспедиции археологов в Тур- рис Тамаллени. Только они с Тиссо собрались в дорогу, как она вызвала их по радио: у нее заболели зубы, не довезут ли они ее до города, где есть дантист.
Экспедиция археологов была не столь многочисленна, как геологическая. Собственно, здесь была только постоянная база археологов ЮНЕСКО, работающих над реставрацией Карфагена. Международная акция, рассчитанная на десятки лет. Все расширяющаяся добыча фосфатов и интенсивная геологическая разведка заставили археологов поспешить с раскопками древнего поселения Туррис Тамаллени, находившегося в цепи оазисов на северной окраине Шотт эль-Джерида. История его уходила в глубь веков, во времена мусульман и древних римлян, однако несколько лет назад появились первые находки, датированные эпохой Пунических войн. До тех пор никто не верил, что именно в Пуническую эпоху Туррис Тамаллени стал играть важную роль в этих краях. Руководителем работ был профессор Варшавского университета Богдан Матысьяк. Он и доктор Тарчинска имели богатый опыт работы в пустыне, потому что принимали участие в многолетней археологической экспедиции в Египте, в которой польская археология добилась выдающихся успехов. Теперешняя их бригада была столь же многонациональной, как и у геологов. Итальянцы, французы, тунисцы… Только вот с техническими познаниями у них обстояло похуже, чем у геологов, поэтому их машинный парк страдал хроническими недугами, обычными в условиях пустыни. Последние, еще бывшие на ходу машины находились в поле, так что пришлось Винтеру и Тиссо делать крюк в сорок километров до Кебили, чтобы захватить Тарчинску, и только потом они отправились в Габес.
Но прежде чем они добрались до Габеса, боль ослабела, и Генрика Тарчинска решила отложить посещение врача до утра.
- Ночь переживу, а там уж решу, что делать, - сказала она с облегчением, когда они остановились возле отеля "Магриб", где для обеих экспедиций были забронированы постоянные номера. Это был не просто отель - это был их дом. Три недели работали в невыносимых условиях, а неделю отдыхали в приятной обстановке на побережье. Отдыхали по очереди, небольшими группами, так что работа в поле не прерывалась.
Он подумал, что Генрика, скорее всего, с утра отправилась на пляж, а не к врачу. Теперь она беззаботно плещется в свежей голубизне Малого Сырта… То, что он способен думать сейчас о ней, испугало Винтера. Может, ему тоже раздеться до плавок и пойти загорать с ней? Выбросить все из головы? Ведь ничего не случилось, всего лишь не доехали немного до аэродрома, всего лишь застрелили какого-то незнакомого человека. Изменить ничего он не может, а жизнь идет себе своим чередом.
На лбу выступили капли пота. Хотелось оказаться подальше отсюда, сбросить с плеч бремя ответственности. Впервые в жизни он чувствовал себя беспомощным, отчаянно беспомощным. С виду ничего не изменилось, все так же слепил глаза асфальт прямой магистрали, воздух в машине нагрелся до пятидесяти градусов, как в любой другой день, но он оказался в другом, незнакомом измерении. Другие правила игры, другие ценности. Никогда он не сможет вернуться в мир, где провел детство и молодость. Этот новый мир - не гостеприимный безопасный оазис. Он груб, черств, безжалостен. Винтеру потребовалось прожить больше сорока лет, чтобы постичь истинную суть жизни, чтобы понять ее. Понять не разумом, а всеми порами тела, всем своим существом. А теперь он должен найти к этому ошеломляющему познанию правильный подход, правильный путь - и найти сейчас, немедленно. От этого зависит жизнь Тиссо, а может быть, и его самого. Ошибки допустить он не имеет права.
Из темноты выступило вдруг в ослепительном сиянии сверхъестественной белизны строение, членистое и фантастическое, рассеченное магистралью Тунис - Сус - Сфакс - Габес. Древний римский порт на границе между цивилизацией и пустыней. Всюду вокруг на необозримых просторах сотни тысяч финиковых пальм.
Он будто впервые увидел это место. Как тогда, год тому назад, когда ему показали фотографию в простеёвском "Интергео".
- ООН объявила конкурс на место геолога в Тунисе, - сказал ему директор Гаек. - Нефть и руды - теоретически их залегания маловероятны, но до больших глубин там пока никто не добирался. Мы предложили твою кандидатуру, и сейчас остается обычный экзамен по языку в Цюрихе. Ни пуха ни пера! - и подал ему фотографию этой сверхъестественной фата-морганы, окруженной темной равниной моря и оливковой зеленью пальм.
Но сейчас на всем этом великолепии лежала тень. Он видел только серый смазанный фотоснимок. Вслепую пробирался вдоль переполненных улиц. Машина тащилась со скоростью черепахи. Шум и столпотворение, прибой человеческих голосов. Вавилон!
Он втиснулся на небольшую стоянку перед кафе "Оазис", расположенном на краю восточного базара. Но заведение было европейским, по крайней мере, с виду. А рядом… Ковры, драгоценности, посуда, филигрань, фрукты и древнее оружие. Козы и овцы. Сласти и, конечно, финики. На все это он уже нагляделся. Он выбрался из машины, неуверенно озираясь. Сколько же теперь времени? Восемь сорок. Где-то рядом глаза, которые следят за ним, наблюдают за каждым его движением, за испуганным лицом. Между тысячами и тысячами глаз легко спрятать пару глаз соглядатая.
Ростом он заметно превосходил окружающих. И сознавал, что его хорошо видно отовсюду. Можно и не пытаться раствориться в толпе. Он пробился сквозь людской прибой к входу в кафе. Что будет дальше - это уже не его дело.
Кафе еще пустовало. В этот час бездельничают только европейцы. Туристы, торговцы и бог знает кто. Остальные работают. Однако к вечеру кафе забьется до отказа, а утренние посетители исчезнут.
Он осмотрелся.
Сумрачно, прохладно, пахнет табаком. Минуту его глаза привыкали к темноте, потом он направился к свободному столику. Сидели здесь на стульях, а не на подушках. Знамение прогресса.
- Господин доктор Винтер? - спросил тихо официант в красной жилетке, вынырнувший из темноты за коралловой портьерой.
Он кивнул утвердительно.
- Господин доктор Ахмет Териаки просит вас пожаловать на чашечку чая… - с почтительным поклоном официант указал на другой столик.
Маленький лысый толстячок, в белой рубашке и черных брюках, проворно поднялся ему навстречу.
- Салам алейкум, - приветствовал он чинно и протянул руку. - Доктор Териаки, адвокат… Наш чай, - кивнул он официанту и подождал, пока Винтер усядется.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Взвешивали и оценивали.
- Всемилостивейшему аллаху, - сказал наконец доктор Териаки и неопределенно пошевелил пальцами, - угодно было, чтобы сошлись наши пути. Хотел бы обратить ваше внимание, что со всеми этими… мм-м… делами я не имею ничего общего. Мне было поручено только передать вам сообщение.
- Кем поручено? - холодно спросил Винтер.
- Клиентом, имени которого я не имею чести знать, мсье. По телефону. Сегодня рано утром. Никакого вознаграждения я не получил и ничем с этим человеком не связан. Действую только под нажимом. Я ливанец, мсье, я знаю, чего стоит такое поручение. Если я не подчинюсь, в моем доме взорвется бомба… Вы иностранец, вам этого не понять, а я… - Он вытер лысину носовым платком. - Очень сожалею, мсье, что пришлось встретиться при таких обстоятельствах. У меня большая семья, я никак не могу себе позволить…
Винтер молчал. Смотрел на бедного ливанца, с ног до головы охваченного страхом. На лице маска с профессиональной улыбкой, а под ней животный страх. Чего он так боится, этот адвокатишка? Он подумал, что никак не может осознать, насколько опасно его положение. Смотрит на все глазами европейца. Да, он потрясен, он поражен этим преступлением, но до сих пор еще не видит самого дна пропасти. Не способен прочувствовать всю глубину ужаса. О похищениях и убийствах он знал до сих пор только понаслышке - как и о том, что где-то далеко от него вершится кровная месть, а неверных жен побивают каменьями. А может, все дело в том, что у него никого нет, ни многодетной семьи, ни дома, куда могли бы подложить бомбу. Он видел только одного убитого - да и того не знал совершенно, а доктор Териаки…
- Что ж, слушаю вас, - сказал он тихо, весь еще под гипнозом ощущения нереальности происходящего, не в силах поверить, что его, постороннего, вовлекли в свою игру какие-то загадочные силы этого непонятного европейцу мусульманского мира. Он разбирается в петрографии и геофизике, минералогии и организации геологической разведки, но не в проблемах и разногласиях этого мира. Что у него общего с этим миром, что общего с ним у Тиссо?