Швед молча пожал плечами – дескать, смотри, дело твое… А Каверин подвел под дискуссией черту, обратившись скорее даже не к Шведу, а к самому себе:
– Я терпеть не стану. Я найду способ и этого Белова закрою. Слово даю – закрою!
Часть 2
БОИ БЕЗ ПРАВИЛ
XIV
– Ну что, ма? – спросил Саша, усаживаясь завтракать.
Этот вопрос он задавал матери по нескольку раз в день всю последнюю неделю – с тех самых пор, как нашел, наконец, собачника, продававшего щенка мастифа.
На щенка вообще-то Татьяна Николаевна согласилась почти сразу, но когда она узнала, сколько просят именно за эту собачонку, с ней едва не сделалось дурно. Саше пришлось начинать уговоры заново.
Конечно, можно было поступить проще – взять деньги у Коса или Пчелы. Но делать этого ему отчего-то не хотелось. И вовсе не потому, что Белов так уж осуждал их способы добычи денег, нет. Но вот – не хотелось…
Каждый день он звонил продавцу и просил ещё денек отсрочки, и каждый день по сто раз задавал матери один и тот же вопрос:
– Ну что, мам?..
Сегодня был решающий день – больше собачник ждать не хотел, – и Белов утроил усилия. В успехе он не сомневался, видел, что мама уже сопротивляется, скорее, по инерции, поэтому заранее договорился и с продавцом, и с Космосом – чтобы привез его со щенком домой.
Время поджимало, надо было ещё успеть к сроку добраться до загородного дома собачника, и Саша украдкой поглядывал на часы.
– Нет, я тебя не понимаю, Саш. Тебе о невесте пора думать, а ты все… – ворчала Татьяна Николаевна, возясь у плиты.
– Так я думаю, мам! Вот веришь – каждое утро встаю и начинаю думать!
– Вот и думай! – Она поставила перед сыном тарелку и пожала плечами. – И потом, ну почему так дорого? За эти деньги корову купить можно.
– Ну мам, я же говорил – это древнейшая порода, с такими ещё кельты на колесницах сражались!
– Какие ещё кельты? Она хоть пушистая? – с надеждой спросила Татьяна Николаевна.
Саша помотал головой и, дожевывая обжигающе-горячую сосиску, невнятно ответил:
– Гладкошерстная…
– Это что, как такса что ли?.. – разочарованно протянула мама.
Нет, похоже, собака за такую несусветную цену в принципе не могла вызвать у неё ни малейшей симпатии.
– Примерно! – засмеялся он и поднял руку над полом. – Только она в холке сантиметров семьдесят – вот такая примерно – и весит как… ну почти как я!
Татьяна Николаевна с ужасом представила себе такое чудовище в их квартире и предприняла последнюю попытку отговорить сына.
– Нет, Саш, лучше мы эти деньги на взятку в институт потратим! Будешь у нас студентом, вулканы изучать…
Сын взял её за руки и заглянул в глаза:
– Ну мам… Мамуся… Мамырлих…
– Какой ещё "мамырлих"? – засмеялась Татьяна Васильевна.
– Мам, взаймы, а?.. Я через месяц отдам!
– Ну вот еще! – она шутливо шлепнула сына по затылку. – Выдумал тоже – в семье деньги занимать! Мы что, чужие? Ладно, горе ты мое, когда нужно-то?..
– Сегодня, мам! Прямо сейчас! – вскочил со стула Саша.
– Ну-ка, сядь и доешь, – нахмурилась мать и вздохнула: – Сейчас принесу…
XV
Слухи о том, что какой-то парнишка разделал как бог черепаху самого Муху, всплывали в разных концах Москвы. О самом герое никто из братвы ничего толком не знал, но о том, что он корешок Пчелы и Космоса, было известно многим.
К ним нередко обращались за подробностями – кто он, да откуда, да с кем работает, – вот и сегодня у Космоса опять спросили про Белова.
Сегодня они с Пчелой объезжали точки, собирая деньги, которые их люди натрясли с торгашей за неделю. Небольшой рыночек у метро был последним пунктом их маршрута. Пчела принял плотный сверток и залез в "Линкольн" – пересчитывать "капусту", а Космос неторопливо покуривал с пацанами.
– Говорят, у вас какой-то крутой появился? Муху отбуцкал… – спросил его качок в адидасовском костюме. – Что, начнете теперь порядки наводить?
– А что их наводить? – хмыкнул Космос. – У нас и так порядок. Это у вас там чехи волну гонят! Только и слышно – того подрезали, другого перерезали…
– Да наверху мудрят, все разговоры с ними трут.. – отмахнулся его собеседник. – Чую, закончится вся эта байда капитальным разбором, вот и все дела! Ты мне лучше вот что скажи – этот пацан ваш… Как там его?..
– Саня Белый.
– Во, Саня Белый! Он как, вообще, – расти-то думает? Может, встретится с ним, потолковать, а?
– Бесполезняк, – нахмурился Космос. – Я и сам хотел его к нашим делам подтянуть – по нулям! Он вообще пацан упертый, у него своя жизнь…
– Смотри, Космос, только Муха это дело так не оставит, – покачал головой парень. – Это – к гадалке не ходи!..
– Ничего, – грозно набычился Космос. – Кто с пером к нам придет – от ствола и скопытится!
Тут коротко и резко просигналил "Линкольн", и Пчела из машины кивнул – все, мол, нормально, можно ехать. Парень в "Адидасе" протянул руку.
– Ладно, посмотрим, как оно пойдет. Давай, Космос, береги себя и своих друзей! И удачи тебе в нашем нелегком деле…
– Бывай, – Космос пожал протянутую руку.
Машина медленно выбралась с рынка и вырулила на улицу. Космос, ведя "Линкольн", то и дело неодобрительно косился на друга. Слов нет, Пчела, конечно, классный пацан, но то, с каким трепетом он относился к деньгам, Космоса ужасно раздражало.
Он посматривал, как Пчела тщательно разглаживал, перебирал и складывал мятые, засаленные червонцы и четвертные, и едва сдерживался, чтоб не высказаться по этому поводу.
– Видал?! – радостный Пчела встряхнул толстенной пачкой перед самым носом друга. – Эх, вот если б это все – нам! Да, Космосила?
– Может, когда-нибудь и ты будешь общак держать, – лениво предположил он.
– А что?!. – хохотнул друг, засовывая деньги в сумку на поясе. – Легко!
Космос скривил в усмешке губы:
– Пчела – Великий и Ужасный!..
– Ладно тебе… Куда сейчас?
– Сейчас бабки сдадим – и за Белым, – взглянув на часы, ответил Космос.
– А где он?
– За городом где-то, по Каширке – адрес там, на пачке, – он кивнул на лежащую на "торпеде" пачку "Мальборо". – Он сегодня мастифа покупает.
– Кого?..
– Собаку.
– Вот чудила! – засмеявшись, покрутил головой Пчела. – И сдалась ему эта псина!.. Он бы ещё слона купил! Самому жрать нечего, а он – мастифа!.. За Филом-то заскочим?
– Нет, у него сегодня какой-то медосмотр… Космос врубил свою любимую Си Си Кэтч и, как обычно, настроение у него быстро улучшилось. Не прошло и пяти минут, как он, уже беспечно посмеиваясь, рассказывал Пчеле о каком-то недавнем инциденте.
– Ну, я ему тут же – а ты с кем работаешь? Этот черт мне в наглянку – с Парамоном. Ты понял, Пчел?! Какой на хрен Парамон?! Я с ним только вчера говорил – он вообще не в курсах.
– Вот пес! А ты что?
– А что я? – самодовольно усмехнулся Космос. – В моську ему, и все дела. Я ж пацан решительный – ты знаешь!
"Линкольн", плавно качнувшись, остановился на светофоре, справа от них, противно заскрипев тормозами, встала серая "девятка". Пчела повернулся на звук и присвистнул:
– Оп-паньки…
В соседней тачке сидели люберецкие, и среди них – Муха. Пчела толкнул локтем друга. Космос взглянул направо и озадаченно пробормотал:
– Встреча на Эльбе, блин…
– Картина Репина "Не ждали"… – поддакнул Пчела.
Люберецкие, разумеется, узнали приметную машину. Пассажиры "девятки" – а их было трое – тоже молчаливо и угрюмо рассматривали соседей. На обеих машинах почти синхронно поползли вниз боковые стекла. Запахло жареным.
И в этот момент загорелся зеленый глазок светофора. "Линкольн" рванул вперед, сразу же подрезая "девятку". Нахально ухмыляющийся Пчела тотчас высунул в окошко недвусмысленно согнутую в локте руку: – На!!!
– Йо-хо-о-о-оП. – завопил Космос.
В "девятке" в первый момент оторопели. И тут же Муха яростно взревел:
– Суки! Вот суки!!. Ну ни хрена себе!! Что вообще происходит-то?! Фома, газуй!!!
Сидящий за рулем флегматичного вида бугай послушно вдавил педаль газа в пол. "Девятка" с натужным ревом устремилась в погоню. Но уже через пару секунд стало ясно – бесполезно! "Линкольн" без видимых усилий уходил все дальше и дальше, издевательски виляя из стороны в сторону.
– Газуй, тебе говорят! – орал Муха на водителя. – Ну!!!
Тот безнадежно покачал головой:
– Нет, не догнать. У них же движок литра три, не меньше…
К Мухе сзади наклонился третий и озабоченно пробасил:
– Вконец оборзели. Я думаю – мочить их пора!
Взбешенный Муха закинул руку за спину и схватил советчика за шею.
– Думаешь?!! – разъяренно прошипел он. – Ты думаешь? Твое дело ногами махать, а не думать, ясно?! А думать за тебя другие будут!!
Муха оттолкнул опешившего приятеля назад и, с тяжелым сопением уставился на дорогу перед собой. На его скулах перекатывались желваки.
– Так, значит. Эти мухоморы пусть пока плавают, а с Беловым я сам разберусь, – наконец мрачно изрек он. – Всем передайте, чтоб его не трогали…
XVI
В физкультурном диспансере было многолюдно и шумно – здесь проводился плановый медосмотр. Коридоры старого тесного здания были заполнены молодыми людьми атлетичного вида – борцами, боксерами, штангистами и пловцами.
Такое огромное количество прямо-таки пышущих здоровьем парней здесь, в стенах медицинского учреждения, выглядело довольно странным и неуместным. Наверное, так же несуразно выглядела бы на старте марафонского забега толпа бабулек с палками и авоськами.
Большинство спортсменов относилось к этому мероприятию как к пустой формальности, а посему и вели себя соответствующе – балагурили, смеялись, заигрывали с проходящими по коридорам хорошенькими медичками…
– Филатов! – позвал, выглянув из кабинета, врач с наголо обритым черепом.
Фил зашел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Здесь было неожиданно тихо и даже, из-за опущенных штор, сумеречно.
– Здравствуйте, – кивнул он доктору и сразу прошел к креслу энцефалографа.
Эта процедура была ему давно привычна, вот только бритоголовый врач был ему совсем не знаком. "Новенький, должно быть", – подумал Фил.
– Будь и ты здоров, молодец! – сверкнув золотыми зубами, улыбнулся доктор. – Ну, присаживайся…
Фил уселся в широкое кресло, и врач нацепил на его голову резиновый обруч с пучком проводов, тянущихся к ящику энцефалографа. Бритоголовый доктор нажал на кнопку, прибор, негромко загудев, выдал широкую бумажную ленту, покрытую змейками энцефалограмм.
Нацепив на нос очки, врач принялся изучать результаты исследований, на глазах мрачнея.
– Та-а-ак… Именно этого я и боялся, – озабоченно пробормотал он, снимая с головы пациента обруч с датчиками.
Филу стало не по себе.
– Что-то не так? – встревоженно спросил он.
– Как посмотреть… – неопределенно двинул плечом доктор и шагнув к Филу, оттянул его нижнее веко. – Головные боли часто беспокоят?
– Только когда перепью, – он попытался отшутиться, но врач и не думал улыбаться. Филу пришлось пояснить: – Вообще-то это шутка – я не пью, совсем.
– Это ты своему тренеру расскажешь… Сколько лет занимаешься?
– Давно, лет десять – это точно.
– Ты же камээс? – доктор задавал вопросы, не отрывая глаз от бумаг пациента.
– Там запись старая, я весной мастера получил, – Фил ткнул пальцем в значок на лацкане пиджака.
– Молодец, – врач отложил в сторону медицинскую книжку, снял очки и в задумчивости потер переносицу.
Фил молчал, с тревогой ожидая продолжения разговора.
– Ну что я тебе могу сказать, Филатов… Не ты первый, у многих к этому времени в коре головного мозга происходят изменения. К сожалению – необратимые.
– Это что значит? – растерянно улыбнулся Фил.
– Это значит, парень, что с боксом тебе придется завязывать. В противном случае последствия могут быть самыми печальными… – доктор положил на плечо оторопевшего парня руку и заглянул ему в глаза. – Тебя сколько по голове долбили, а? То-то! А в результате – множественные микроскопические кровоизлияния и… Короче, продолжишь выступать – станешь как Мохаммед Али. Видел, как он в Лос-Анджелесе олимпийский огонь нес? Болезнь Паркинсона – это, брат, не шутка, ясно?
– Да при чем здесь Мохаммед Али? – подскочил с кресла Фил. – Доктор, вы на меня посмотрите – я же здоров как бык! Да я головой могу стены ломать!
– Только не у меня в кабинете. Ладно, что я тебя как маленького уговариваю? – поморщился врач. – В общем, так: я отправлю свое официальное заключение в твое общество, а там пусть решают – что с тобой делать!
– Да пиши куда хочешь! – вдруг сорвался Фил.
Чертыхаясь про себя, он пулей выскочил из кабинета.
– Ну и дурак!.. – доктор, покачав головой, скомкал его энцефалограмму и с досадой швырнул её в урну.
В коридоре Фил быстро остыл. Ему было ясно: если в общество поступит бумага из диспансера – все, это конец. Его спишут в два счета, и никакие уговоры там не помогут. Если что-то и можно было сделать, то только здесь, в диспансере. Лишь этот бритоголовый док мог решить его судьбу. Нет, надо было во что бы то ни стало попытаться с ним договориться!
Фил развернулся и снова открыл дверь кабинета.
– Доктор, так что – вариантов вообще никаких? – примирительным тоном спросил он. – Неужели ничего нельзя сделать?..
– Зайди-ка, – кивнул врач.
Он встал из-за стола, подошел к Филу и плотно прикрыл за ним дверь.
– Ты вот что, Филатов, ты духом-то не падай, – ободрительно улыбнулся он. – Можно ведь не только на ринге выступать, как ты считаешь?
– Ну, наверно… – не понял тот.
– Я вижу, парень ты хороший, жалко, если вот так пропадешь. Поверь, я многих спортсменов знал… Некоторые чемпионами были, а теперь по пивнухам пасутся, – бритоголовый доктор говорил мягко, участливо и убедительно. – Но тебе, Валера, если хочешь, я мог бы помочь. Правда, с одним условием – чтобы все осталось строго между нами…
– А это смотря о чем говорить будем.
– Договоримся!.. – сверкнул золотыми зубами врач и дружески похлопал Фила по плечу. – Ты что-нибудь слышал об экстремальных боях?..
Они долго беседовали за закрытыми дверями – очередь в коридоре уже начала роптать. Наконец Фил вышел из кабинета, сжимая в руке бумажку с адресом. В дверь тут же сунулась чья-то нетерпеливая голова.
– Можно?..
– Минутку, – врач затворил дверь и снял трубку телефона.
– Гришаня? Здорово, старый, – весело говорил он. – Ну что, нашел я тебе ещё одного. Прикинь – боксер, мастер спорта, полутяж, не парень – картинка! Да, я его к тебе отправил, прямо сейчас. Запиши – Филатов Валерий. А?.. Нет, не думаю. По-моему, это как раз то, что надо – олух полнейший! Я, говорит, могу стену головой пробить! Так что, Гришаня, с тебя причитается… Ну да, как обычно… А? Ага… Ну давай, не кашляй!..
Доктор нацепил очки, одернул халат и, открыв дверь, позвал:
– Следующий!…
XVII
Дело у собачника было поставлено по-хозяйски, на широкую ногу. Небольшой двор весь был заставлен клетками, в некоторых из них сидели собаки – причем не только мастифы. Белов успел заметить и пару доберманов, и одинокого грустного ньюфаундленда.
Сам хозяин – плотный краснолицый мужчина лет пятидесяти – тоже производил впечатление человека основательного и солидного. Он встретил покупателя у калитки, сдержанно поприветствовал и пригласил его в дом, щенок был там.
– Знаете, я так давно об этом мечтал, – Саша был заметно взволнован. – Это просто праздник…
– Да это для тебя праздник, а для меня как… со слезами на глазах, – проворчал собачник. – Как дите ведь родное отдаешь в чужие руки… Ну, вот он.
В комнате на табуретке сидел щенок – невероятно милый и забавный. По бокам его сморщенной курносой мордочки висели огромные, как лопухи, уши.
– Ай, красавец!.. – восхищенно пробормотал Саша.
– Красавец, – согласился хозяин.
Белов присел на корточки перед щенком и обхватил ладонями его симпатичную морду.
– Ах ты мой хороший, родной… Бойцовский… – радостный Саша трепал его за уши, гладил, и даже прижался щекой к его теплой шерстке. – Дай, Джим, на счастье лапу мне…
– Квартира-то у тебя есть? – вдруг спросил собачник.
– Двухкомнатная, – кивнул Саша.
– Двухкомнатная? – с сомнением покачал головой хозяин. – Н-да… Это, конечно, хоромы…
– Да вы не беспокойтесь, я в принципе знаю, что значит такую скотину в доме содержать. Мне мастифы просто очень нравятся – это моя собака, понимаете?..
– Ладно, – вздохнул мужчина. – Я поначалу к тебе заходить буду. Помогать, там… Как кормить, чем…
– Хорошо, я понял.
– А насчет цены… Ты помнишь, да?
– Ну да, как договорились – в рассрочку… Тысячу я сейчас отдам, а потом все остальное донесу…
– Да, конечно, только вот рассрочка мне эта… – снова засомневался собачник.
– Ну мы же уже договорились, да? – Саша заметил, как мнется хозяин, и испугался, что тот может передумать.
– Угу… Мне, понимаешь, главное – чтобы щенок в хорошие руки попал… Ладно, все! Я вижу, ты на него запал!
– Еще бы! – с облегчением засмеялся Белов.
– Погоди-погоди… – хозяин глянул в окошко и друг засуетился. – Там, кажется, подъехал кто-то.
– Так мы договорились? – опять встревожился Саша.
– Да погоди ты! – с досадой отмахнулся собачник и быстро вышел из комнаты.
Спустя пару минут он вернулся в сопровождении какого-то длинноволосого мужчины спортивного вида.
– Вовремя, ну надо же как вовремя!.. – суетливо приговаривал собачник. – А то у меня тут тоже покупатель… Вот она какая! – показал он на щенка новому гостю.
Тот протянул руку Белову:
– Александр.
– Саша, – представился тот.
Александр наклонился к щенку и принялся осматривать его со всех сторон. Все это Саше совсем не нравилось.
– Ну что, тогда я деньги отдаю, да? – Белов протянул хозяину свернутые купюры.
– Да обожди ты… – отвел его руку собачник и шагнул к Александру. – А уши заметьте, а? Настоящие. Да вообще все – окрас, шерстка на животе, видите? Порода.
Белов видел: щенок уплывает прямо из-под носа.
– Нет, понимаете, я хотел бы собаку прямо сейчас забрать, – он снова протянул деньги.
– Обожди, говорю!.. Вот, парень тоже ищет мастифа… – объяснил он ситуацию длинноволосому.
– Подождите, ребята, здесь какое-то недоразумение, – доброжелательно улыбнулся Александр. – Давайте-ка присядем и разберемся. Не против?
– Так мы же договорились уже, правильно? Как же так? – недоумевал Белов.
– Ну что значит – "договорились"? – пожал плечами хозяин. – Вон человеку пес для дела нужен!