Содержание:
-
Ф.Залата, Л.Залата - ОБЫКНОВЕННОЕ ДЕЛО 1
-
I. ВРАГ В ТЫЛУ 1
-
II. У ЛЕСНИКА 1
-
III. В ГЕНЕРАЛЬСКОМ ПОМЕСТЬЕ 3
-
IV. НА СБОРНОМ ПУНКТЕ 4
-
V. НАТАША ШУМИЛОВА 4
-
VI. "ВИЛЛИ ЗДЕСЬ!" 7
-
VII. "13–17" 8
-
VIII. ОШИБКА НАТАШИ 9
-
IX. ВУЛЬФ 10
-
X. ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ 12
-
XI. СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ 14
-
XII. ДОРО1А ВЬЕТСЯ ВДАЛЬ… 16
-
ЭПИЛОГ 16
Ф.Залата, Л.Залата
ОБЫКНОВЕННОЕ ДЕЛО
I. ВРАГ В ТЫЛУ
Дождь, начавшийся еще с вечера, не переставал. Тонкие струйки, освещенные подфарниками, непрерывно набегали на машину, и "дворник" неутомимо стирал с переднего стекла осевшие капли.
Как только машина выскочила на главное шоссе и свернула в сторону от линии фронта, навстречу попалась колонна пехоты, затем загромыхала артиллерия, и опять пехота, понтонники, пехота…
Прифронтовая дорога на особом режиме. Днем на ней запустение и тишина. Зато ночью она, как река в половодье, вбирает в себя со всех сторон потоки людей, автомашин, танков, тягачей, И всё это - гремя, лязгая, скрежеща - оживляет ее музыкой могучего движения и несется туда, где в зарницах артиллерийские вспышек решаются судьбы сражений. Любое важное событие на фронте: то ли подготовка к наступлению, то ли перегруппировка сил, непременно связано с дорогами. Опытному взгляду разведчика достаточно приглядеться ночью к прифронтовой дороге, чтобы почти безошибочно прочесть секретные замыслы командования.
Об этом думал майор Ярута, объезжая встречные колонны войск. Его служба имела целью не допускать вражеских лазутчиков в тылы Советской Армии, не давать им разгадывать боевые планы нашего командования. Ярута всегда гордился важностью дела, доверенного им, контрразведчикам.
Однако в последние дни настроение у майора было подавленное. Вот уже несколько дней где-то близко, совсем рядом, действовал враг а он, Ярута, никак не мог по-настоящему напасть на его след и обезвредить.
Майор смотрел на промокших солдат, тяжело шлепавших по грязному шоссе, - солдат, которые пришли сюда, может быть, от самого Ленинграда, от Москвы или Сталинграда… Они до смерти были бы рады сбросить сейчас шинели, развесить на печке мокрые портянки и за долгие месяцы хоть разок отоспаться всласть, позабыв обо всем на свете! А им опять всю ночь придется мокнуть под дождем, шатать по лужам… И в том, что у солдат отнята короткая передышка между боями, есть доля вины и его, майора Яруты. Да, именно его. Ведь это передвижение - нарочитая демонстрация, предпринятая командованием, чтобы ввести противника в заблуждение: тайная радиостанция, которую так неудачно разыскивал майор Ярута, вчера ночью уже передана немцам донесение о передислокации советских войск.
…Едва майор вошел в дом, где располагалась специальная оперативная группа, навстречу ему поспешил лейтенант Вощин, розовощекий юноша, совсем недавно прибывший в часть из училища. Из штаба получили донесение: наши пеленгаторы снова засекли кодированные передачи, но уже из другого квадрата и на другой волне.
- Расшифровали? - спросил Ярута, направляясь в свой кабинет.
- Пока нет. Код тоже сменен. Хитроумный какой-то, наши шифровальщики никак не возьмут его на зуб. Вызвали с фронта Мазова. Это - маг, колдун в шифровальном деле. И вот еще что, Николай Степанович, - почерк другой.
- Что вы хотите сказать? Садитесь.
- Пеленгаторщики утверждают, что сегодня работал другой радист.
- Вывод?
Лейтенант пожал плечами.
- Новый радист, а, быть может, - новая радиостанция обнаружилась.
Ярута на минуту задумался.
- Вероятно, и радист новый, и рация новая.
- Почему так думаете?
Майор достал из ящика стола пятисотметровку, развернул и, в свою очередь, спросил:
- В каком квадрате?
- 32–18.
Ярута внимательно посмотрел на карту, словно хотел увидеть на ней вражескую радиостанцию, подчеркнул карандашом топографический знак дома лесника, находившийся в квадрате "32–17", затем решительным движением обвел этот квадрат и два соседних черным овалом.
- Что ж, это пока не противоречит нашим данным, - в раздумье произнес он. - Даже наоборот.
- Получили новые сведения?
Оставив вопрос Вощина без ответа, майор предложил:
- Давайте, лейтенант, подытожим, что у час уже налицо. Четыре дня назад мы впервые засекли рацию лазутчиков. Что она передала противнику? О скоплении наших танковых частей в районе Б. Сообщила она об этом в 2 часа ночи 19 апреля, а наши танковые части еще в 5 часов вечера 18-го начали передислокацию в район К. Так?
- Так, но я…
- Подождите. Такое же опоздание получилось и с передачей о передвижении наших понтонников, верно?
- Верно.
- Так вот, лейтенант, сопоставление фактов наводит на такие мысли. Противник запаздывает с информацией. Отсюда мы делаем вывод: рация расположена довольно далеко от осведомителя.
Майор немного помолчал.
- Сверху получена ориентировка: на нашем участке фронта действует диверсионно-шпионская группа некоего Либиха. Эту группу готовили заблаговременно, когда гитлеровцы были еще на восточном берегу Одера. У Либиха далеко идущие задачи. Он не только шпион. Вполне возможно, что в лесу созданы крупные базы оружия. Немецкое командование рассчитывает, видимо, на какую-то авантюру. Либих намеревается развернуть в нашем тылу что-то вроде партизанских действий. Впрочем, вторая часть задачи Либиха нас сейчас меньше всего должна тревожить. Вряд ли ему она удастся, исход войны уже предрешен! Но вот первая, - тут-то он уже сейчас пакостит.
- Мы прочесали местность чрезвычайно тщательно, и никаких результатов, - уныло сказал Вощин.
- Теперь становится ясно, что положительных результатов и не должно было быть. Надо отдать Либиху должное - хорошо сработано.
Майору было не так уж много лет, под тридцать, но он успел пройти хорошую чекистскую школу, и Вощин, только начинавший службу контрразведчика, ловил на лету каждое его слово.
- Что же вы предлагаете?
- Что я предлагаю? - зеленоватые глаза майора Яруты чуть прищурились. - Поедем, лейтенант, в гости. Всё к чертям - едем гостить!
- Шутите, товарищ майор, - несколько обиженно глянул на Яруту Вощин.
- Нет, зачем? Почему бы дам и не развлечься хоть разок за четыре года войны? Я нашел одного доброго немца, он примет нас, как самых дорогих гостей.
Майор рассмеялся, глядя в лицо своему помощнику, затем серьезно сказал:
- С этого часа, лейтенант, начинается настоящее дело. До сих пор мы шли войсковым, лобовым путем: прочесывание, засады, пеленгации… А сейчас поведем серьезную разведку. Какой-то след нащупан. Распорядитесь, чтобы приготовили к утру грузовик, отделение солдат, и заходите ко мне
II. У ЛЕСНИКА
Уже два часа грузовик пробивался через лесную чащобу, волоча за собой мелкокалиберную пушечку. Дорога была узкая, путаная и шла то по вязкому песку, то по болотистой равнине, и тогда казалось, что грузовик вот-вот застрянет. По соснам шныряли белки, а однажды в дубраве мелькнул даже лось. В другом месте через дорогу проскочил дикий кабан.
"Глухомань, глухомань какая! - думал майор Ярута, оглядываясь по сторонам из кабины грузовика. - Да тут целую армию спрятать можно, не то что одну-две рации! Вот уж не предполагал, что в Германии есть такие дремучие леса".
Лес жил своей извечной жизнью, такой спокойной и уравновешенней, что казалось, никогда, нигде не было и нет войны. Однако майор смотрел на лес, как на убежище войны. Войны притаившейся и поэтому более жестокой, опасной, чем на переднем крае.
Наконец, за одним из поворотов показалась усадьба. Грузовик остановился у высокого, плотно зашелеванного забора, окрашенного в цвет хвои. За ним виднелась тоже зеленая железная крыша дома. Над воротами на длинной палке болталось белое полотнище.
Ворота оказались запертыми. Вощин спрыгнул на землю и погремел ржавой щеколдой калитки. Во дворе надрывно залаяла собака, скрипнула дверь, и мужской голос что-то проворчал по-немецки - собака затихла. Ромбовидное смотровое окошко в калитке на миг приоткрылось, и сразу же взвизгнул железный засов. В калитке показался человек в вылинявшей униформе лесника.
- Биттэ, биттэ! - заговорил он, радушно улыбаясь. - Советски комрад, биттэ?
- Объясните ему, что у нас не в порядке машина, - обратился майор к Вощину, отлично знавшему немецкий язык - Если можно, мы остановимся у него на несколько часов
Лесник широко распахнул двустворчатые ворота, и грузовик въехал на обширный двор
Ярута окинул его быстрым профессиональным взглядом. Слева, на высоком каменном фундаменте, стоял бревенчатый, обшитый доскачи дом; с другой стороны - длинный, вросший в землю сарай; в глубине двора - конюшня из красного кирпича.
"Крепкий хозяин", - определил про себя майор, поправляя поясной ремень, и взглянул на лесника. Тот стоял несколько в сторонке, в почтительной позе, и беседовал с Вощиным.
- Он спрашивает, чем может служить, - сказал лейтенант - Не может ли он чем-либо помочь нам?
- Поблагодарите Скажите, что мы хотели бы немного отдохнуть, пока шофер будет ремонтировать машину.
Лесник несколько сутулясь и чуть волоча ноги, вошел в дом и через минуту появился снова, жестом приглашая офицеров к себе.
Комната, куда вслед за лесником вошли Ярута и Вощин, была, видимо, столовой с круглым столом посередине. Стены были украшены лосиными рогами различной величины, и на каждых висела бирочка с указанием, где и когда было убито животное. На буфете сидел, как живой, вцепившись когтями в резной карниз, беркут и хищно поблескивал коричневыми стеклянными глазами.
Но не эти охотничьи трофеи привлекли внимание майора. Между высоких занавешенных окон висел портрет в черной раме, который Ярута не ожидал здесь встретить. Он сразу же бросался в глаза при входе в комнату.
Лесник перехватил взгляд майора.
- Тэльман. Дас ист Тэльман Их бин коммунист, партайглидер, - ткнул он пальцем себя в грудь.
Ярута задумчиво смотрел на давно, с детства так хорошо знакомое по фотографии лицо. Мужественные черты, открытый, прямой взгляд, простая рабочая кепка с крутым козырьком - её до сих пор называют "тельманкой".
- Двенадцать лет мы с женой прятали его под страхом смерти, - торжественно сказал лесник.
- Да-а… Что ж, похвально, - отозвался майор Ярута. Он еще не решил, как отнестись к этому сообщению.
- Тельмана я хорошо знал, - хозяин пригласил офицеров сесть и сам опустился в кресло. - Он несколько раз бывал в Штеттине на верфях, где я работал слесарем. Я был лично знаком с Эрни. Будь он на свободе, - вздохнул лесник, - может быть, не было бы этой ужасной войны. Забрали Тельмана, и мы остались как без головы.
- Да, немецкий народ, действительно, потерял на некоторое время голову, - сурово усмехнулся Ярута, выслушав беглый перевод Вощина.
- О, да, мы это понимаем и должны за всё расплачиваться, - подхватил лесник. - Скажите, а верно, что Тельман убит при бомбежке?.. Я полагаю, что это геббельсовская выдумка. Я слишком хорошо знаю наци! - горяча воскликнул лесник, хотел еще что-то добавить, ню вдруг спохватился: - Простите, я вам мешаю отдыхать… я уйду.
- Нет, нет, прошу вас, - остановил его майор. - Нам ведь всё равно нечего делать.
- Мне очень приятно поговорить с русскими офицерами, - широко улыбнулся немец, снова усаживаясь в кресло. - Фронт прошел мимо меня, и вы первые русские гости.
Ярута открыл коробку "Казбека" и протянул леснику.
- Вы работали на верфях?
- Шестнадцать лет, герр официр… Простите, не знаю, могу ли я называть вас товарищами?.. О, это дорогое для коммуниста слово. В лесничестве я совсем недавно. С приходом Гитлера - пять лет в Бухенвальде. О, камрад официр, немецкому коммунисту… Посмотрите на мои ноги: мне нет еще пятидесяти, а они уже не хотят ходить. Бухенвальд - это ад. Да что говорить, вы, конечно, знаете сами. Правда, - лесник улыбнулся, - у вас, русских, кажется, есть такая поговорка - нет худа без добра. Из-за болезни ног меня не взяли в армию. Скоро ли она кончится, эта ужасная война?
- Война, можно сказать, уже окончилась, - ответил Ярута.
Вслушиваясь в речь лесника, майор, немного владевший немецким, пытался по интонации собеседника разгадать истинное его настроение. У Яруты не было, казалось, оснований брать под сомнение то, что рассказывал о себе лесник. Но последний был для него не случайным собеседником. Ошибиться здесь - преступно. Слишком много надо было получить майору от этого человека. Яруту немного удивляла словоохотливость хозяина, и он хотел понять, что это: заискивающая трусость, с которой ему нередко приходилось встречаться в разговоре с "гражданскими" немцами, хитрость или искреннее желание человека откровенно поговорить с друзьями?
- Интересно, какая власть теперь будет в Германии? - спросил немец.
- А это уж дело самого немецкого народа. Во всяком случае, думаю, не фашистская!
- Конечно, конечно! Хватит с нас и одного Гитлера. Геббельсовская пропаганда пыталась представить нацизм, как общенациональное явление. Но кто из немцев не знает, кому нужна была эта власть?
В комнату вошла белокурая женщина, высокая, худая, молча поклонилась гостям и поставила на стол поднос с рюмками и бутылкой вина.
- Моя жена Герта, - отрекомендовал ее лесник. - Вы не можете себе представить, сколько горя она перенесла, когда я находился в концлагере! А потом безработица, гестаповский надзор, почти голод. О, это ужасно! И представьте, фрау Герта сохранила мой партийный билет. В условиях нацизма - это подвиг.
Лесник, суетливо волоча ноги, подошел к маленькому бюро, открыл ключом ящик, достал оттуда книжечку и с гордостью протянул майору. Это был пожелтевший от времени билет члена Коммунистической партии Германии, датированный 1930 годом. С внутренней стороны обложки глядел еще молодой человек, мало похожий на нынешнего лесника.
- Отто Вульф, - прочел вслух Яруга и с уважением возвратил билет леснику. - Надо полагать, что немцы теперь создадут у себя такую власть, при которой незачем будет скрывать билет компартии. А ваша жена… - Майор встретился с испуганным взглядом фрау Герты - Ваша жена…, - как у нас говорят, - молодец, геройский спутник жизни. - Он улыбнулся.
Вощин перевел смысл слов майора.
Фрау Герта сдержанно улыбнулась, поблагодарив за комплимент. Вульф одобрительно взглянул на нее и гостеприимно подал офицерам рюмки.
Лейтенант Вощин всё более проникался уважением к этому человеку, как к близкому по духу, поглядывал на майора и ждал, что тот сейчас начнет каким-то косвенным путем выяснять интересующий их вопрос. Но Ярута вдруг попросил его узнать, не готова пи машина.
Возле мотора всё еще усердно возился шофер, что-то отвинчивал, завинчивал, продувал и при появлении лейтенанта метнул в его сторону вопросительный взгляд: не пора ли, мол, кончать представление?..
К Вощину подошел старший сержант Зименко.
- Так что дозвольте доложить, товарищ лейтенант, братья-славяне тут отметились.
- Какие братья?
- Ходить сюды, я вам покажу.