Наследница по кривой - Тьерни Макклеллан

Скайлер Риджвей мирно трудится в агентстве недвижимости и не подозревает, что в один прекрасный день на нее свалится наследства от совершенно незнакомого миллионера. Все бы ничего, жить да радоваться нежданному богатству, да вот незадача: миллионер почил отнюдь не своей смертью. И главная подозреваемая - это, конечно же, счастливая наследница. Вопросы множатся с каждым днем: откуда у покойного фотография Скайлер, как он узнал ее адрес и что за странная записка обнаружилась в ее машине? Полиции все ясно, но Скайлер с ними не согласна и принимается за собственное расследование. Любой другой давно бы уже опустил руки и смирился со своей участью, но только не героиня Тьерни Макклеллан. Жизнерадостный нрав Скайлер, ее умение видеть смешные стороны абсолютно во всём - лучшее подспорье в таком хлопотном деле, как частное расследование. И перво-наперво надо выяснить, с какой стати богатей осчастливил ее круглой суммой…

Содержание:

• Глава 1 1

• Глава 2 2

• Глава 3 4

• Глава 4 6

• Глава 5 8

• Глава 6 10

• Глава 7 12

• Глава 8 14

• Глава 9 17

• Глава 10 19

• Глава 11 21

• Глава 12 22

• Глава 13 24

• Глава 14 27

• Глава 15 28

• Глава 16 30

• Глава 17 32

• Глава 18 34

• Глава 19 36

• Глава 20 37

• Глава 21 39

• Глава 22 42

• Глава 23 43

• Примечания 44

Тьерни Макклеллан
Наследница по кривой

Глава 1

Когда в то субботнее утро, в начале июня, раздался звонок в дверь, я как раз замышляла убийство, - надо же, какое совпадение.

Это убийство я обдумываю каждый раз, когда делаю зарядку. Пока верчусь, кручусь и прыгаю до седьмого пота, я стараюсь притупить боль, изобретая самый остроумный способ прикончить Джейн. Когда я только начинала, мне хватало двадцати минут упражнений под ее безжалостно веселенькое видео, чтобы прийти к выводу: мисс Фонда определенно заслуживает смерти. Во-первых, потому, что в свои пятьдесят с хвостиком она выглядит просто ослепительно. Если бы не это обстоятельство, я бы до конца дней своих оставалась толстухой с четвертым номером бюстгальтера - беззаботной, добавлю, толстухой.

Во-вторых, женщина, которая выпускает видеокассеты с упражнениями, не может не быть садисткой. Достаточно одну минуту понаблюдать, как Джейн с безмятежной улыбкой скручивает в узел свое стройное, исключительно здоровое тело, втихомолку потешаясь над всеми нами, как тут же становится ясно: у бедняжки серьезные проблемы. Особые нелады у мисс Фонды с женщинами моего возраста, иначе она не заставляла бы нас делать упражнения, с которыми и прытким школьницам не справиться.

Я уже три месяца мучаюсь под надзором Джейн, однако мне так и не удалось дотянуться руками до пальцев ног. Более того, просто сделать им ручкой мне тоже нелегко - как физически, так и морально. Нет-нет, ожирение тут ни при чем. После того как я решилась на неслыханную жертву, отказавшись от мороженого и картофельных чипсов, мой вес, по выражению врача, стал "оптимальным": 65 кг при росте 167 см. И тем не менее пальчики на ногах по-прежнему пребывают в прекрасном далеке.

Догадываюсь, что сказала бы Джейн: без труда не выловишь и рыбку из пруда. И возможно, добавила бы: где ж ты раньше была? В сорок один год начинать делать зарядку, наверное, поздновато. Честно говоря, мой внешний вид мало волновал меня, пока вдруг три месяца назад я не обнаружила, что задыхаюсь, пересекая из угла в угол комнату в небольшом домишке дачного типа. А поскольку, будучи риэлтором, я как раз усиленно занималась продажей этого самого дачного домика, то хватать ртом воздух мне приходилось регулярно.

Тогда-то я и купила видеокассету Джейн Фонды. Лично я думаю, что мисс Фонда должна мне спасибо сказать. Вряд ли на огромном видеорынке найдется много желающих научиться сгибаться в три погибели, да еще заплатив за сомнительную радость лицезреть попрыгунью Джейн 29 долларов 95 центов плюс налог.

Как бы то ни было, в то субботнее утро я пыхтела, сгибаясь и погибая, пока через двадцать минут меня не осенило: если сбросить Джейн в чан с шоколадным сиропом, а потом бомбардировать ее вишнями с ликером, не позволяя вынырнуть, - это будет то, что надо. Вышеупомянутый звонок прервал мои занятия и унял тягу к убийству.

Под трели звонка я размышляла, стоит ли открывать дверь. Свою спортивную амуницию - фиолетовый купальник и фиолетовые лосины - я приобрела с большой скидкой в тот же день, когда купила видео. Тогда, в магазине, мне не пришло в голову задуматься, почему этот наряд был выставлен на распродажу. Истратив 29 долларов 95 центов плюс налог на кассету, я обрадовалась случаю обзавестись купальником и лосинами за сущие гроши. Но дома, распаковав покупку, я быстро догадалась, почему этот прикид был понижен в статусе и цене. В нем я напоминала переспелую виноградину. А после тридцати секунд занятий с Джейн моя физиономия также приобретала фиолетовый оттенок.

Стоя посреди гостиной, я хорошо различала фигуру на моем крыльце. Посетитель вглядывался в полупрозрачные шторы, которыми были занавешены узкие окна холла. Но если я могла видеть его, значит, и он мог видеть меня - огромную запотевшую виноградину посреди комнаты. И надо было быть глухим, чтобы не слышать, как Джейн задорно выкрикивает инструкции.

Вздохнув, я вырубила Джейн и пошла открывать.

- Заказное письмо для Скайлер Риджвей, - объявил почтальон. Я заметила, что он избегает смотреть на меня. С этим парнем мы были хорошо знакомы. Насколько можно быть хорошо знакомой с мужчиной, который в течение десяти лет приносит тебе почту. В тех редких случаях, когда почтальон отдавал мне корреспонденцию лично в руки, он обращался ко мне по имени - "миссис Риджвей". На этот раз он явно отказывался узнавать меня в костюме виноградины. Почтальон протянул мне квитанцию, ручку, чтобы расписаться, и с явным облегчением поспешил прочь.

- Спасибо, - бросила я быстро удалявшейся спине и вскрыла конверт. В следующий раз накину халат, прежде чем открывать. Чтобы зря не пугать людей.

Письмо было кратким и деловитым: "Уважаемая миз Риджвей, сим уведомляем, что вы значитесь в числе наследников Эфраима Бенджамена Кросса. Просьба явиться на официальное оглашение завещания мистера Кросса в фирму Бентли, Стерна и Гласснера, Ситизенс Плаза, 2300А, Луисвиль". Церемония была назначена на следующий понедельник, в 2.30 пополудни.

Я прочла письмо дважды и почувствовала, что фиолетовая краска начинает сползать с моего лица. Я также обнаружила, что стою, тупо уставясь на письмо, словно ожидая, что под моим пристальным взглядом слова изменятся и в них появится смысл. Перевернув конверт, я прочла адрес: "Скайлер Риджвей, 17443, Гарвардский проезд, Луисвиль, Кентукки, 40205". Все правильно, мое имя и мой адрес. Но кто бы мне объяснил, с какой стати мистер Эфраим Кросс вздумал меня облагодетельствовать? Я даже не была с ним знакома!

Правда, я о нем слыхала: в Луисвиле мистер Кросс был заметной фигурой. Председатель "Опекун и K°" - прибыльной компании, владевшей сетью домов для престарелых в штатах Кентукки и Теннесси, Эфраим Кросс был если не самым богатым человеком в Кентукки, то по крайней мере входил в первую десятку богачей. Его фотографии регулярно появлялись в луисвильском "Курьере", большей частью в разделе "Бизнес", но иногда и в "Светской хронике". На открытии ежегодных Больших Скачек он по традиции чокался с сильными мира сего, а в воскресенье, после заключительного заезда, "Курьер" обязательно печатал снимок трибуны для миллионеров, среди которых неизменно восседал Эфраим Кросс.

Думаю, почти все жители нашего города слышали об Эфраиме Кроссе. И если они читали позавчерашний "Курьер", то им также было известно, что он умер. Как сообщили газетные заголовки, тело мистера Кросса было найдено в среду вечером в его "БМВ", припаркованном к обочине дороги в глухой части парка Чероки. Ему прострелили голову.

У меня мурашки побежали по коже, когда я узнала о смерти Кросса. Парк Чероки - городской лесной массив - располагался неподалеку от Холмов, района, где я живу. Передовицу в "Курьере" я читала в четверг вечером, после работы, но не поленилась встать, чтобы проверить, заперты ли обе входные двери.

Однако настроение не улучшилось. Продолжив чтение, я выяснила, что на коленях убитого был найден цветок, в котором полиция опознала лютик. Надо же, невиннейшее растение! Сыщики заключили, что либо Кросс привез цветок с собой, чтобы кому-то подарить, либо его оставил убийца. Я представила себе веселенький желтый цветочек на месте кровавого преступления, и мне стало грустно. Наверное, поэтому два дня спустя я все еще помнила, как был убит Эфраим Кросс.

Тем не менее тот факт, что я знала этого человека в лицо и помнила, как он погиб, еще не означал, что он должен был оставить мне наследство. Как ему вообще взбрело в голову что-либо мне завещать? Вряд ли Эфраим Кросс просто ткнул пальцем наугад в телефонную книгу и выбрал себе несколько наследников. Не говоря уж о том, что моего имени в телефонной книге не было. Я изъяла свой номер из справочника три года назад, после того как некий подонок повадился звонить по ночам и говорить гадости. На то, что он плел, мне было начхать, но выбранное им для развлечения время приводило в бешенство - глубокая ночь! К моральному ущербу он добавлял физический.

Если не по справочнику, то как иначе Кросс узнал мое имя? Наши пути могли бы пересечься единственный раз, месяца полтора назад. Тогда агентство недвижимости, на которое я работаю, - "Квадратные футы Джарвиса Андорфера" - вело переговоры о продаже одного из доходных домов Кросса. Однако не я занималась этой сделкой.

И не потому, что мне недостало квалификации. Вот уже девять лет, как я получила лицензию риэлтора, и мне приходилось вести куда более сложные дела и продавать куда более дорогую недвижимость, чем имущество Кросса.

Нет, полагаю, никто не упрекнет меня в предвзятости, если скажу: главная причина, по которой ни я, ни какой другой служащий фирмы не занимался делом Кросса, заключалась в том, что Джарвис Андорфер - биржевой брокер и по совместительству владелец фирмы - был просто не в силах выпустить из собственных лап такого влиятельного клиента, как Эфраим Кросс. Старина Джарвис - спаси господи его мелкую алчную душонку - взялся за дело лично.

Я же и словом не перемолвилась с Эфраимом Кроссом. Конечно, мы могли бы завязать беседу, когда он проходил мимо моего стола, направляясь в кабинет Джарвиса, но, насколько помню, он даже не взглянул в мою сторону.

А теперь я оказываюсь в числе его наследников?

Я вдруг сообразила, что уже несколько минут стою неподвижно, уставившись на письмо, словно выкрашенный фиолетовой краской манекен в витрине магазина писчебумажных товаров. Столь велико было мое потрясение. И тут меня осенило. Вероятно, Кросс оставил что-нибудь всем служащим "Кв. футов". Как бы дал на чай. Может, он был так доволен сделкой, что решил завещать какой-нибудь пустячок каждому представителю славной фирмы Джарвиса.

Точно, и как же я сразу не догадалась! Но на всякий случай я решила позвонить в фирму Бентли, Стерна и Гласснера. И хотя дело происходило в субботу утром, у меня был шанс застать кого-нибудь из служащих на месте. Давным-давно, летом, между школой и колледжем, я нанялась секретарем в одну юридическую контору, и мой тогдашний начальник неизменно проводил субботнее утро за рабочим столом. К сожалению, от меня он требовал того же.

У Бентли, Стерна и Гласснера также трудились не покладая рук. Трубку взяли на втором гудке. Воркующий женский голосок скороговоркой произнес: "Фирма Бентли, Стерна и Гласснера". Три имени слились в одно, так что если бы вы позвонили, не будучи твердо уверены в названии фирмы, то вам бы не удалось рассеять свои сомнения.

Представившись, я объяснила, зачем звоню. Странно, но воркование немедленно сменилось более чем холодным тоном. Сначала я подумала, что дама не в духе, оттого что ей приходится по субботам торчать в конторе. Но уже довольно скоро до меня дошло, что враждебность собеседницы не распространяется на всех и каждого, а направлена исключительно на мою скромную особу.

- Я не уполномочена сообщать имена других наследников, - заявила дама. Если б я сейчас стояла перед ней, то воочию увидела бы, как стынет воздух от ее дыхания и между нами встает ледяная стена.

- Мне не нужны имена, - возразила я. - Я только хочу выяснить, упомянут ли в завещании кто-нибудь из служащих "Квадратных футов Джарвиса Андорфера".

Ледышка помолчала секунду.

- Возможно, я не должна вам этого говорить, но, думаю, вреда не будет. Все равно в понедельник узнаете. Я лично печатала завещание и точно знаю, что никто, кроме вас, миз Риджвей, - за исключением семьи покойного, разумеется, - в завещании не упомянут. - Судя по тону Ледышки, оказаться среди наследников мистера Кросса было сомнительным достижением.

Однако интонации секретарши меня не насторожили, мне было не до того: я сосредоточенно переваривала услышанное.

- Тогда здесь что-то не так, - сказала я. - Я даже не была знакома с мистером Кроссом.

Ледышка хмыкнула, умудрившись одним нечленораздельным звуком выразить недоверие и презрение разом. Я не обиделась. Будь я на ее месте, не поверила бы сама себе.

- Миз Риджвей… - начала Ледышка, но тут уж я не выдержала и перебила ее.

Если бы она один раз назвала меня "миз", это еще куда ни шло, но дважды! Я в жизни не называла себя "миз", даже в середине семидесятых, на пике женского движения, - просто язык не поворачивался. Я заплетала волосы в косы, ходила без лифчика, плела висюльки, когда все увлекались макраме, но "миз" - это было уж чересчур. Знаю, знаю, считается, что это социальная позиция или что-то в этом роде, но для меня "миз" звучит слишком туманно, словно те, кто сам так себя называет, столько раз побывали замужем, что уже и не припомнят, свободны они сейчас или все еще состоят в браке. Кроме того, "миз" уж больно отдает южным говором. Каждый раз, когда слышу это словечко, вспоминаю миз Скарлетт из "Унесенных ветром" и тех южанок, которые так туго затягивались в корсет, что непрерывно падали в обморок. А поскольку падать в обморок в ближайшее время я не собираюсь - и утягиваться в корсет тоже, - то всегда протестую, когда ко мне обращаются "миз".

- Миссис Риджвей, - поправила я Ледышку. По правде говоря, следовало бы уточнить: "разведенная миссис Риджвей", но стоило ли вдаваться в такие тонкости?

Ледышка тихо охнула. Можно подумать, что я отвесила ей пощечину.

- Так вот, миссис Риджвей, - повторила она, делая ударение на третьем слове. - Как я уже сказала, ошибки быть не может. Указания мистера Кросса совершенно однозначны.

Похоже, больше мне из нее ничего не вытянуть.

- Значит, ваша контора перепутала меня с какой-то другой Скайлер Риджвей, потому что, повторяю, я даже не была знакома с мистером Кроссом.

Последовала долгая пауза. У меня появилась надежда: возможно, мне удалось поколебать недоверчивость Ледышки и теперь она мысленно взвешивает вероятность существования в Луисвиле моей полной тезки. Хотя даже я должна была признать, что такая вероятность ничтожно мала. Имечко мое не из распространенных. Мама назвала меня в честь прапрабабушки.

Интересно, возникало ли у моей прапрабабушки столько же проблем с именем, как у меня? Никто никогда не ухватывает его на слух с первого раза, а в написании сомневаются через одного. Если бы каждый раз, когда я поясняла: "Нет, не Скалли и не Скайлар", мне давали доллар, то я давно уже была бы миллионершей.

И все же, почему бы в Луисвиле не жить еще одной женщине по имени Скайлер, каким бы заковыристым оно ни было? И более странные вещи случались. Однако Ледышка так не думала. Выяснилось, что во время паузы она копалась в столе в поисках документов, потому что в конце концов произнесла усталым, но по-прежнему холодным тоном:

- Передо мной ваша папка. Номер вашей социальной страховки 402-65-5393?

Как же мне не хотелось отвечать! Получалось, что я нагло морочила секретарше голову.

- Да, но…

Однако Ледышка не пожелала продолжать дискуссию.

- Этот номер дал нам мистер Кросс. - Теперь ее голос звучал не только холодно, но и резко. - Вас ждут в понедельник, в два тридцать, на оглашении завещания, - добавила она. А то я не знала!

- Что ж, огромное вам спасибо. Вы мне очень помогли.

Мой сарказм Ледышке определенно не понравился. Она бросила трубку.

Нечего и говорить, что после такого задушевного разговора я просто мечтала оказаться на оглашении завещания. Уж лучше бы отправиться к дантисту сверлить канал в коренном зубе. К счастью, у меня всегда есть чем отвлечь себя от неприятных мыслей - работой; профессия риэлтора не дает скучать! В субботу с часу до четырех я показывала один дом в Ист-энде, а в воскресенье - другой, оба по жутко завышенным ценам. После того как каждому из сотни клиентов я, не моргнув глазом, поведала, сколько стоят эти чудеса архитектуры, такой пустячок, как нежданное наследство, почти выветрился из моей головы. Но лишь почти.

А к вечеру воскресенья я уже начала смотреть на это дело по-другому. Если состоятельный мертвец захотел оставить мне немножко денег, то почему я должна быть против?

И лишь одна маленькая деталь по-прежнему не давала покоя: каким образом Эфраим Кросс узнал номер моей социальной страховки?

Глава 2

Во многих городах - например, в Чикаго, Атланте или Нью-Йорке - никому в голову не придет назвать здание Ситизенс Плаза небоскребом. В нем всего-то каких-нибудь тридцать жалких этажей. Однако в Луисвиле этот серый лоснящийся домище гордо возвышается над более старыми постройками. В нашем городе Ситизенс Плаза несомненный и самый главный небоскреб.

Большинство моих соседей по Холмам даже понятия не имеют, где находится эта достопримечательность. Впрочем, мои соседи в основном пожилые люди, для которых оказаться в центре города все равно что мышке попасть в лабиринт. Сама я спокойно езжу в центр, несмотря на то что улицы с односторонним движением порой сбивают с толку. И в Ситизенс Плаза бывала не раз, оформляя сделки с клиентами в какой-нибудь из юридических фирм, что свили гнездо в этом гигантском скворечнике.