Один ждал его за первым поворотом, а другой топотал по лестнице, чтобы отрезать его от выхода. Уинстон развернулся, прыгнул вниз по лестнице и встретил второго хорошим ударом, который мог бы снести этому боксеру голову. Тот видел это, и принял удар своим могучим плечом, но даже так был отброшен назад в полуприсед. Уинстон перескочил через него на манер Дэйли Томпсона и оказался на свободе. Одна неприятность - он все еще был в чем мать родила, если не считать плавок, и враги были за спиной.
Он спустился на первый этаж, вылетел пулей из дверей, пробежался по двору прогулочным шагом, и увидел возможное убежище - "шевроле" на стоянке. Уинстон ввалился на заднее сиденье и крикнул:
- Давай, мужик, гони! Черт подери, сержант Беннет! Какого хрена вы здесь делаете?
- Ищу тебя, сынок. Что же еще?
Беннет поглядел в зеркало заднего вида и увидел двух здоровенных, весьма мускулистых черных мужчин, выбежавших из дверей в охотничьем азарте. Он включил зажигание.
- Ты мог положить их.
- Конечно, мог, мистер Беннет. Но вы же видели, они дрались всерьез. Я мог только убить их, чтобы они не убили меня. Или, - он припомнил что-то насчет того, чтобы сделать его на пару шариков легче, - не оторвали мне яйца.
Они свернули на Кеннингтон-парк роуд.
- Хочешь, скажу, почему они за тобой гнались? Ты трахнул их сестричку!
- Откуда вы знаете?
Гордон Беннет бросил неприязненный взгляд на ноги Уинстона.
- У тебя потекло.
- Их малолетнюю сестричку. Мистер Беннет, давайте направо, и мы найдем местечко, где вы сможете купить мне какой-нибудь холодной дряни.
* * *
- Гордон Беннет! Какой сюрприз!
- Джина! Ты, как всегда, прекрасно выглядишь.
Они с жаром обнялись. Беннет был высок, но даже босиком Джина была почти одного с ним роста.
- Черт, я посадила тебе на джемпер пятно.
Так оно и было. Джина Браун была одета в длинную мужскую рубашку поверх свитера и джинсов. Похоже, гость оторвал ее от работы.
- Не беспокойся.
- Входи же.
Небольшой дом был перестроен Джеффом, ее любовником на протяжении уже десяти лет, бывшим солдатом и бывшим скульптором, отчасти строителем, отчасти солдатом удачи, который был лет на пятнадцать младше ее. Первый этаж занимала теперь одна комната, студия Джины, полная огромных холстов, прислоненных к стенам. Один из них был расположен напротив задней, стеклянной, стены.
- Идем.
Он поднимался по лестнице вслед за ней, удивляясь ее темно-рыжим волосам (разумеется, крашеным, но какое это имело значение?) и ее все еще стройной фигуре.
- Я-то знаю, что на самом деле тебе нужен Джефф. Но прежде чем я скажу тебе, где он, ты можешь посидеть со мной, поболтать и выпить.
Так они и сделали, пили чай и джин на крохотной кухоньке, откуда виден был убогий двор, заполненный не разобранными лесами. Наконец Беннетт сказал:
- Так где же он? Где Джефф?
- В Боснии, - ответила она, и ее большие карие глаза неожиданно наполнились слезами, - Давай, Гордон, уматывай. Джеффа никогда нет, когда он тебе нужен. Точно так же и для меня.
* * *
Джек Глеу обхватил огромный цветок георгина своей большой рукой. Сотни его острых лепестков были темно-пурпурными, с белыми краями. Целый год он возился с ним ради этого момента. И со смешанным чувством он занес над ним секатор. Он срезал цветок и бережно поместил его в свою тачку вместе с десятком других, которые он заявил на завтрашнюю выставку. Он выпрямился и оглядел участок.
- Мерзавец, - пробормотал он.
Пробираясь через ряды цветов, к нему приближалась знакомая по прошлым временам фигура.
- Гордон. Гордон Беннет.
Они пожали друг другу руки, и Джек Глеу выслушал предложение Беннета. Потом он спросил:
- А кто главный? Не этот ли свихнутый ублюдок Ник Паркер?
- Ну он. Но это же будет раз плюнуть.
- Может, да, а может, нет. Но этот Паркер псих. И говоря прямо, Гордон, мне такие деньги больше не нужны. Полмиллиона в Ливерпуле, это да. Откупить магазинчик - да. Но что я буду делать с пятью тысячами? Они не стоят риска.
Он развернулся и взялся за тачку. А когда выпрямился, он увидел, что Беннет уже исчез. Он почувствовал мгновенное сожаление, но тут же решил, что правильно сделал - ему уже почти пятьдесят и он слишком стар для таких штучек.
Но Беннет думал иначе. "Полоумный ублюдок, - сказал он себе, - останется здесь, пока мороз не превратит эти кроваво-красные цветы в мокрую солому. Или что-нибудь еще не попортит их". Он знал пару ребят в Калвертоне, которые устроят это за пятерку...
6
Вернувшись к себе на Бейкер-стрит, Финчли-Кэмден ожидал рапорта от Беннета. Он считал и пересчитывал на своем калькуляторе, но чем дальше, тем больше ему не нравилось то, что получалось.
Оружие: что-то около девяноста тысяч, а в худшем случае - четыреста тридцать. Надо учитывать все самое худшее. Плата: одному - двадцать, двум - по пятнадцать, двадцати - по пять тысяч, это еще сто пятьдесят. Двадцать три билета на самолет в Коста-Рику и обратно - скажем, сорок тысяч. Снаряжение, провизия и прочее примерно на три недели - скажем, восемь тысяч. И еще не меньше сотни на непредвиденные расходы. Проклятие! Он пересчитал еще раз, и снова черные цифирки показали: 662 тысячи. И если он хочет сохранить все это - он обвел взглядом трофеи, гравюры, ковер и все остальное, - он должен срезать эти шестьдесят две тысячи. Проблема была в том, что четыреста тысяч, которые он был должен синдикату, стали символической цифрой, навязчивой идеей, и этот контракт с МПА был попыткой справиться с ней. Он должен был раздобыть эти четыреста тысяч, и ни пенни меньше. Больше - да, если это возможно, но не меньше.
Зеленый телефон зазвонил.
- Говорит Беннет.
Беннет. Он стоил Волкодаву дорого, как Паркер и Гудалл, которые уже улетели в Сан-Хосе. Еще две статьи расходов, не учтенные его расчетами.
- Гордон, где ты?
- В Ливерпуле, на Скотланд-роуд. Полковник, как вы думаете, мистер Паркер не будет против близнецов Стрэхан?
- Я думал, они еще в тюрьме.
- Уже нет и ищут работу. Дело в том, сэр, что я с трудом могу набрать пять патрулей, которые вам нужны. Многих привлекла Босния, кроме тех психов...
- Без которых мы можем обойтись.
- ...и кое-кто отказался, когда узнал, что командир - капитан Паркер.
- Это не очень хорошо.
- Может быть. Однако как насчет Стрэханов?
- Нужда заставит - свяжешься и с дьяволом. - Волна эйфории поднималась у Финчли-Кэмдена в груди. Он старался, чтобы ни одна ее нотка не прозвучала в голосе, и говорил настолько серьезно, даже возвышенно, насколько мог. - Гордон, ты знаешь обстановку так же хорошо, как и любой из нас, и у тебя есть опыт. Если уж дойдет до этого, какое нужно минимальное количество людей? Нижний предел.
В трубке долго молчали.
- Можно, я вернусь к вам со всем этим? Мне нужно полчаса, чтобы это обдумать.
Беннет вышел из телефонной будки, слегка сбитый с толку, и вернулся в машину. Дождь сыпался сверху, вода скорее сползала, чем бежала по лобовому стеклу, которое почти мгновенно запотело. Он включил дворники, посчитав, что аккумуляторы еще дееспособны после поездки через горы.
Мысленно он был далеко, съежившись в импровизированном укрытии на склоне горы Кент. "Каждый раз мы наталкивались на аргентинский патруль, они там ходили... Мы напоролись на один как-то ночью. Взяли двоих, двоих ранили, троих убили", - сказал он сам себе. На другую ночь он был в дозоре и столкнулся с аргентинским дозорным лицом к лицу. Он придушил его, но второй успел кинуть гранату. Она упала рядом, но, к счастью, осколки задели только плечо, которое с тех пор побаливает в холодную погоду.
Интересно, они все такие, эти латиноамериканцы? А какими окажутся эти сандинисты? Ну, пусть они были хороши в своей стране, сражаясь с регулярной армией - но регулярной армией вроде себя, плохо экипированной, плохо тренированной.
"Калашниковы". Лучшие в мире автоматы. Янки во Вьетнаме бросали свои М16, если могли добыть АК47. Но это было давно. Никакое оружие не может оставаться надежным после двадцати пяти лет использования. К тому же такое старое оружие не может соперничать с последними образцами.
Он устроился поудобнее на сиденье, достал пакет тонких сигарет, извлек одну из целлофановой оболочки, чиркнул спичкой по потемневшему от никотина ногтю и припомнил с фотографической точностью карты и изображения со спутников, которые они изучали во Врайкин-Хит. Если у них будет миномет калибра 81 мм, последняя модель, стандартный британский адаптированный карабин FN и пара хороших снайперов с L96A1, и если у них будет преимущество внезапности и они будут знать точно диспозицию гарнизона, тогда они вполне способны силами двенадцати или пятнадцати человек нейтрализовать этот гарнизон прежде, чем противник сможет собраться для серьезного отпора.
Он мог представить это. Предрассветные сумерки, три группы по четыре человека окружают объект с трех сторон. Затем хорошо спланированный обстрел, минометы в арьергарде, покидывающие в этот фруктовый пудинг фосфорные бомбы, сжигающие урожай и строения не хуже привычного взрыва, взрывы гранат для пущей дезориентации противника, трассирующие очереди по всему, что двигается. После пяти минут такого последняя атака должна быть не более чем операцией по окончательному уничтожению противника. Если вы еще будете живы со своим двадцатипятилетней давности "Калашниковым", вы головы под таким огнем не поднимете, и никто не поднимет, особенно же латиноамериканец вроде того молодого аргентинца на горе Кент.
Он вылез из машины и вернулся в телефонную будку.
- Полковник, если вы добудете все оборудование, которое мы заказали, то я считаю, что пятнадцати будет достаточно. Но пятнадцать - это минимум. И говоря по правде, я думаю, именно столько я и смогу набрать.
Финчли-Кэмден снова обратился к калькулятору. Двадцать пять тысяч он сэкономит на плате. И пять комплектов оружия, в том числе, возможно, один миномет и один карабин, которые останутся нераспакованными и в безопасности в арсенале в Пуэрто-Лимоне, оставят ему по крайней мере восемь тысяч из залога. Тогда получается вполне достаточно даже в худшем случае, больше этих магических четырехсот тысяч.
Но сможет ли Ник Паркер справиться? Да. Во-первых, потому, что он может теперь предложить ему ощутимое повышение, и, во-вторых, потому, что Ник Паркер любит бросать вызов - что ясно каждому, кто служил под его началом.
Тем временем в Мерсисайде Беннет выжал сцепление и повернул на дорогу, которая вела к близнецам Стрэхан. Тяжелый случай. Военный трибунал, позорная отставка, восемнадцать месяцев на гауптвахте, и вот они вернулись. Эти справятся с любым латиноамериканцем...
7
Паркер и Гудалл покинули Майами в восемь утра и прибыли в аэропорт Хуан Санта-Мария в пять вечера рейсом LACSA 737. Этот последний этап включал остановку на ланч в Белиз-Сити и изменение планов в Сан-Сальвадоре. До приземления в Коста-Рике они должны были находиться в обществе друг друга почти двадцать четыре часа, а это было нелегко. В трансатлантическом лайнере Гудалл почувствовал, что был бы счастливее в том отделении, которое Паркер называет "третий класс", а другие - "экономический" или "туристский", среди себе подобных, но Паркер настаивал, что, поскольку Волкодав платит, они могут себе позволить путешествовать с комфортом.
Гудалл, однако, не был уверен, что ощущает этот самый комфорт. Бизнес-класс, чем бы он ни был, означал, кажется, больший проход между рядами, хотя места для ног было ничуть не больше; бесплатную выпивку, которая - поскольку платил Волкодав - все равно была бы бесплатной; и более частые визиты стюардесс. В меню значилось "мясо по-провансальски", которое оказалось куском пережаренного мяса в томатном соусе с приправами. Гудалл предпочел бы салат с ветчиной, который подавали ему на чартерных рейсах до Испанского Берега. И мятные шоколадные конфеты к кофе поразили его - совершенно как девчонке...
Для начала Паркер пытался поболтать, но к тому времени, как западное побережье Ирландии осталось позади, до него дошло, что тайнсайдец не склонен к болтовне. Он почувствовал, правда, что это не потому, что Гудалл был необщителен по натуре, но больше от его глубокой неприязни к "джентльменам", которые пытаются оказывать ему покровительство. Так что на протяжении последующих восемнадцати часов - или около того, включая короткую остановку в Майами, - они вряд ли перекинулись лишним словом, не касающимся практических проблем, вроде: "Извините" или "Кажется, моя ложка у вас под ногами".
В Белиз-Сити лед начал таять. В свое время оба бывали здесь по делам, хотя и не одновременно, могли порассказать друг другу кое-какие истории об этом странном городе горячих влажных зданий, крытых ржавым гофрированным железом, о барах и проститутках и анекдоты о тупости и общем невежестве Особого эскадрона морских пехотинцев и "зеленых беретов", которые делили с ними оборудование.
Разговор закончился утверждением Гудалла, что он никогда не откроет жестянку фасоли "Хайнц" без воспоминаний о ночи, которую он провел с одной девчонкой - "Черной, конечно, и я клянусь, ей было только шестнадцать" - в отеле "Форт Джордж".
- Фасоли? Почему? - Паркер ожидал грубой шутки.
- Почти весь урожай белизской фасоли идет к Хайнцу. Ты разве этого не знаешь?
Ко времени посадки в аэропорту Хуан Санта-Мария они были уже в таких отношениях, что показывали друг другу с восклицаниями на вулканы, мимо которых пролетали, и отпускали замечания насчет того, что Месета здорово похожа на прерию. В общем, они были готовы к тому, чтобы находиться в обществе друг друга, но во внеслужебное время - оба были нетерпимы к панибратству.
Такси, "шевроле" десятилетней давности, но в хорошем состоянии, везло их семнадцать километров через пригороды Сан-Хосе в облаке быстро оседающей пыли. Их первым впечатлением было четырехполосное асфальтовое шоссе, которое пересекало пояс барачных поселков, окружавший город. Сам Сан-Хосе оказался городом кварталов двадцатого века, расположенных квадратами, с ухоженными улицами, кое-где даже обсаженными деревьями. Множество людей кругом, оживленное дорожное движение, а бары, рестораны и содас - небольшие забегаловки - получали хороший доход, когда служащие возвращались домой из своих офисов. Расплачиваясь с таксистом возле отеля "Фортуна", они снова отметили, что воздух здесь холоднее, чем они ожидали, и что это неудивительно, ведь Сан-Хосе находится на той же высоте, что и Сноудон.
На первом этаже они разделились, направившись в отведенные им соседние комнаты.
- Э... слушай, завтра я встречаюсь с некоторыми парнями по нашим делам, знаешь? Мы можем встретиться здесь вечером, скажем, в девять часов, когда я буду знать, что мы и где мы. Так что у тебя свободный день. - Паркер вручил Гудаллу пригоршню странных на вид денег. - От Волкодава. Желаю приятно провести день.
Что он и сделал. С самого утра, после завтрака - горячих лепешек и такого кофе, какого он никогда прежде не пил, - Гудалл ухватил пару листков со стойки в фойе. Они были на английском и на испанском: "Провести день в Сан-Хосе" и "В Сан-Хосе на этой неделе".
С их помощью он исследовал широкие бульвары, нашел музей нефрита и музей золота. Оба произвели на него впечатление, особенно музей нефрита с его экспонатами, которые были подсвечены так, что полудрагоценные камни словно бы светились внутренним светом. В магазинах при обоих музеях он купил по украшению - нефритовые серьги и золотую брошь, сделанные наподобие тех, которые он видел в музеях. Хотя они были из настоящего нефрита и золота, они стоили поразительно дешево, и Гудалл надеялся, что они помогут им с Мэри снова навести мосты между собой. Он хотел бы купить что-нибудь Джеку и Бобу, что-нибудь действительно приятное, особенно Джеку, как он всегда делал, когда "парни" были еще достаточно юны, чтобы действительно восхищаться малайским ножом в кожаных ножнах или высушенной головой с Борнео.
Кроме того, когда он шел под жаркими лучами солнца через парк, полный тропических цветов и поющих птиц, он ощутил волну эйфории, почти радости - настоящая жизнь была здесь, почти в тысяче миль от Тайнсайда и той кучи дерьма, в которой он там прозябал, словно на другой планете.
- Мистер Паркер, сеньор Франко встретится с вами сейчас. Следуйте за мной, пожалуйста.
"На край света, если хотите", - подумал Паркер. Он поднимался за ней по пологой лестнице с хромированными перилами, мимо огромных фотографий черных быков на фоне горных вершин, поросших лесом, но видел только обтянутые алой мини-юбкой ягодицы, ноги в черных чулках и темные волосы, рассыпавшиеся по белому холодному шелку ее блузки. От ее духов кружилась голова. А ее имя, согласно надписи на секретарском столике, было Афродита О'Доннелл Гонсалес. Афродита - греческая богиня любви.
Франсиско Франко был другого рода, с первого взгляда - подходящий под представления предубежденного англосакса о сомнительных мексиканцах. Черные волосы были зачесаны назад, желтоватая, в рябинках кожа, темные, никогда не улыбающиеся глаза и слишком крепкое и долгое рукопожатие, так что, когда он наконец отпускает вашу руку, вам хочется проверить, не вытащил ли он свободной рукой ваш бумажник. Белая рубашка, золотые запонки, которые выглядят так, будто извлечены из инкского захоронения, розовый шелковый галстук, гармонирующий с серо-голубым пиджаком, который висит на спинке его черного кожаного рабочего кресла. Он отпустил девушку мановением руки, о чем Паркер подумал с сожалением. Он предпочел бы поцеловать ее на прощание.
- Кофе, мистер Паркер?
- Да, пожалуйста.
Означало ли это возвращение Афродиты? Но нет, всего лишь термос. Однако кофе был хорош, возможно, даже лучше того, который подавали в отеле: всегда соглашайтесь на кофе в Коста-Рике.
Франко тем временем говорил какие-то обычные слова о путешествии, об отелях...
- Не самый лучший, я знаю, но я получил инструкцию, что вы не должны выделяться.
- Все в порядке. Комфортабельный, довольно тихий. Есть все, что нужно...
Кроме Афродиты.
- Muy bien. Тогда перейдем к... сути дела.
Суть дела оказалась серьезным препятствием. Это предполагалось с самого начала, то есть с визита Мод Адлер к Волкодаву, что вооруженный отряд будет скрываться под видом хорошо экипированных лесорубов и что их снаряжение должно быть ввезено в Коста-Рику в контейнере, якобы содержащем современное лесоповалочное оборудование. "Буллбургер" в Коста-Рике занимался тем, что рубил лес, затем крестьяне выжигали его и получали от компании участки в аренду, чтобы выращивать на них кукурузу на окраинах леса, пока они не превращались в саванну. Затем эти участки превращались в пастбища для скота мясных пород, который в конце концов превращался в известные от Рио-Гранде до Тьерра дель Фуэго "буллбургесас", "las burguesas con cojones" - буллбургеры с яйцами.
- Но вот что забыли в центральном офисе, - Франко сделал приглашающий жест в сторону большой карты Коста-Рики, висевшей в рамке на стене позади него, - так это то, что наши операции с говядиной происходят всецело на более засушливой тихоокеанской стороне гор, в то время как ваша цель находится на севере, в центре. Там нет гор и влажно, а джунгли вырубать намного труднее. У нас же нет больших пастбищ вообще, и они нам никогда не были нужны.