- Бред какой-то, - сказал Дон Педро. - Про кого вы говорите? Кому это я должен был перезвонить?
- Вам назвать имена? А наименование товара тоже назвать? Количество? Тактико-технические характеристики? - Алексей выразительно посмотрел на спутников Дона Педро, и мужчина с крашеными волосами понял.
- Так, - сказал Дон Педро и вытер пот с висков. - Знаете что… Давайте выйдем на свежий воздух. А вы, ребята, здесь подождите.
- Может, не стоит, Данил Лаврентьевич? - озабоченно спросил один из молодых людей. - Вы же этого человека впервые видите…
- Все когда-нибудь случается в первый раз, - философски заметил Дон Педро.
Алексей вывел его через чёрный ход именно на тот пустырь, который порекомендовал бармен. Первое, что сделал Дон Педро, оказавшись на пустыре, - сунул руку за пазуху. Алексей удивился и махнул ногой, одновременно уходя с линии огня.
Точнее, он сначала врезал Дону Педро ногой, а уже потом удивился.
5
От удара Дон Педро съёжился, издал жалобный всхлип и рухнул наземь. Алексей выждал немного, но Дон Педро все ещё валялся по соседству с горой пустых картонных коробок. Алексей снова удивился - человек с крашеными волосами то проявлял неожиданную прыть, то умирал после сравнительно слабого тычка. Впрочем, всё это могло быть игрой. Если у человека фальшивый цвет волос, то и весь он может быть фальшивым.
Алексей осторожно приблизился и удивился в третий раз. Судя по сдавленным звукам, Дон Педро плакал.
Схлопотать пулю от плачущего человека было бы тем более обидно - Алексей резко вывернул ему правую руку, но никакого пистолета там не было.
- Я его уронил, - всхлипнул Дон Педро. - Я… Я стал его вытаскивать, а тут вы меня ударили…
Алексей наклонился и поднял с земли кожаный бумажник. Вот он за чем полез. Первоначальная оценка Алексея оказалась правильной - оружием здесь не пахло. Пахло деньгами и испугом.
- Зачем же вы так сразу, - жалобно причитал Дон Педро. - Я же не убегаю, я же хочу договориться по-хорошему…
- Вообще-то, - сказал Алексей, - меня послали не для того, чтобы договариваться по-хорошему. Меня послали, просто чтобы вышибить тебе мозги. Я не переговорщик, я вышибала мозгов.
- Я все понимаю, - Дон Педро все ещё всхлипывал, но, похоже, постепенно приходил в себя. - У вас своя работа, у меня - своя. Вы вообще откуда?
Алексей укоризненно посмотрел на него.
- А, ну хорошо, хорошо… Откуда те люди, которые вас послали?
- Допустим… - Алексей сделан паузу и во время этой паузы не сводил глаз с Дона Педро. - Допустим, из Ростова.
Дон Педро нахмурился, потёр виски, а потом неуверенно произнёс:
- Да, припоминаю… Был такой господин из Ростова. Очень нервный господин. Так я и знал, что лучше с ним не связываться.
Алексей удовлетворённо кивнул. Сработало. Когда не хватает собственных мыслей, используй чужие - так Алексей и сделал. Как-то в армии Алексей сидел на солнышке, чистил автомат и слушал досужий разговор более умных и опытных людей, сидевших по соседству. Один из этих людей, как потом выяснилось, числился по ведомству ГРУ, двое других были контрактниками, но не простыми, а особыми, с какими-то своими спецзаданиями. Обсуждали эти опытные люди вопрос о том, могут ли быть на войне преступления или же само понятие "война" автоматически отменяет все моральные нормы, а стало быть, и преступать тогда нечего. Алексей не запомнил, чем закончился тот спор - скорее всего, как и все подобные споры, закончился он яростным матом и мыслью "правят нами какие-то дегенераты". Алексей запомнил другое. Кто-то из спорщиков сказал уже не про военных, а вообще про людей: "Если любого мужика после тридцати арестовать и посадить пожизненно без всяких объяснений, то в глубине души он будет знать, что посадили его за дело. Потому что невозможно жить и не преступать закон, не тот, так другой, не человеческий, так божеский". Другой добавил, что не только на войне невозможно остаться чистеньким. В бизнесе, например, нет ни одного человека, за которым не стояло бы такой сделки, при воспоминании о которой он не просыпался бы в холодном поту. Кого-то кинул, кого-то подставил, кому-то долг не вернул, кого-то разорил. Любого возьми за шкирку - и такого тебе порасскажут…
Алексей только что взял Дона Педро за шкирку, и теория получила практическое подтверждение.
- Но вы же разумный человек, - сказал Дон Педро. - Я же по глазам вижу…
- Вряд ли, - сказал Алексей. - Тут темно.
- Я имею в виду, что мы можем договориться. Вы отрапортуете, что выполнили работу, а я… Я в долгу не останусь.
- Не пойдёт, - сказал Алексей. - Может, это у вас в Москве принято всех кидать, а у нас - нет. Тем более что бумажник мертвецу всё равно не нужен, и в долгу вы уже не остались.
Он медленно засунул руку за пазуху.
- Что бумажник?! - всплеснул руками Дон Педро. - Там какая-то мелочь! Я больше в десять раз заплачу!
Вибрирующий голос не оставлял сомнений в том, что Дон Педро именно так и сделает. Ещё немного, и он встал бы на колени перед Алексеем. Ещё немного, и он будет готов на все.
Алексей решил, что Дон Педро доведён до кондиции. Он только собрался изложить ему свои предложения, как со стороны улицы на пустырь с топотом влетел один из двоих молодых спутников Дона Педро.
И у него в руке был пистолет - теперь уже без всяких сомнений.
Глава 14
Бондарев: изумрудный берег
1
На эту большегрудую блондинку невозможно было не обратить внимание. Она энергично отплясывала в самом центре выложенной мрамором площадки, и с лица её не сходила белозубая улыбка - даже в те моменты, когда она, не выходя из стихии танца, отрицательно мотала головой на предложения протиснувшихся к ней через толпу мужчин. Таких моментов было немало, но результат непременно оказывался тот же самый - мужчина, пряча или не пряча на лице неудовольствие, отходил в сторону, а девушка продолжала двигаться в ритме, как будто больше ничего в жизни не умела и не хотела. Играл небольшой оркестрик из местных жителей - сардов, одетых в национальные костюмы. Звучало между тем нечто вполне танцевальное, и на площадке вовсю резвились не менее семидесяти человек, в основном туристы из близлежащих отелей.
Чуть в стороне был накрыт длинный стол с напитками и фруктами, чтобы утомившиеся танцем туристы могли перевести дух и утолить жажду. Высокий черноусый мужчина в белых шортах и белой рубашке навыпуск предпочитал проводить время именно здесь, а не среди потных, толкающих друг друга локтями танцоров. Большегрудую блондинку он тоже приметил, но не сделал даже попытки к ней приблизиться - он насчитал уже восемь отвергнутых блондинкой мужчин, а его личное самолюбие не потерпело бы отказа. Поэтому он стоял у стола с бокалом местного белого вина (весьма среднего, на его вкус) и выбирал себе на ночь что-нибудь попроще. В конце концов на Сардинию он прилетел, чтобы отдохнуть, а не для нервотрёпки. Женщины стоят некоторого количества денег, но уж никак не унижения мужского самолюбия. Эту истину он хорошо помнил и ею всегда руководствовался в личной жизни.
Он принялся разглядывать троицу жизнерадостных шведских студенток, отплясывавших неподалёку. Все в обтягивающих шортиках, стройные… Хм. Пожалуй, это подходящий вариант на сегодня.
В этот момент его правого локтя кто-то коснулся. Он повернулся.
- О, извините, - сказала она по-английски с сильным средиземноморским акцентом. Потом взяла из вазы яблоко и аппетитно его надкусила. Это была та самая большегрудая блондинка, которая только что эффектно отплясывала посреди толпы. Теперь она стояла рядом, можно было разглядеть гладкую загорелую кожу рук, можно было почувствовать запах волос. Можно было протянуть руку и дотронуться до соблазнительного бедра.
- Вы замечательно танцуете, - сказал он.
- Я знаю, - ответила она.
- Вы собираетесь танцевать здесь всю ночь?
Она пожала плечами, оставила недоеденное яблоко на столе и куда-то отошла. Но когда она отходила от стола, она случайно коснулась случайного собеседника бедром, и тот вздрогнул, автоматически подобрав и без того плоский живот. Оценив безупречную форму ягодиц светловолосой танцовщицы, мужчина потом был вынужден признать, что шведские студентки всё же слишком худощавы и незрелы. Блондинке с большой грудью было слегка за двадцать, и, на вкус усатого мужчины, это был золотой стандарт - опыт уже имеется, но молодость ещё не ушла.
Он допил вино и поставил бокал на стол. Из сумерек появился официант и предложил новый бокал. Мужчина отказался.
Со стороны моря раздался громкий хлопок, потом ещё один, и небо расцветилось разлетающимися искрами. Кто-то из обладателей роскошных яхт, курсировавших вдоль Изумрудного берега, запускал фейерверки, празднуя только одному ему известный праздник. Усатый мужчина вздохнул - яхты у него тоже не было, хотя он надеялся на неё накопить. Не то чтобы он любил сами яхты, но быть владельцем яхты означало быть официально респектабельным человеком. Ему нравилось думать о себе как о владельце яхты.
- Где моё яблоко?
О господи, она вернулась. И она улыбалась, очаровательно и порочно. И кажется, она улыбалась персонально ему. Теперь нельзя спугнуть её, а значит - нужно было тщательно подбирать слова.
- Вы вернулись только за яблоком? - сказал он.
- Не только.
- Что же ещё вас привлекает здесь?
- Вы.
Боже, как все просто! Что же тогда мололи те восемь болванов на танцевальной площадке, если не смогли произвести должного впечатления? Или все дело во внешности? Он, конечно, не красавец, но, как говорили многие, у него мужественный тип лица. Должно быть, это и сыграло свою роль.
- Вы же из отеля "Эксельсиор"?
- Да, - сказал он, слегка насторожившись, - откуда она знает?
- Администрация отеля очень дорожит вашим присутствием здесь, - она чуть подалась вперёд и коснулась его грудью.
Так это подарок! Подарок от администрации отеля! Вот оно что! Не иначе как Мехмед лично выбирал девушку, зная о предпочтениях гостя.
- А что ты тогда ходишь туда-сюда? - спросил он, уже по-хозяйски притянув к себе блондинку за талию. - Что сразу не подошла?
- Надо было сначала вас заинтересовать… - Она улыбалась по-прежнему, но теперь для усатого мужчины её ценность была девальвирована - оказывается, это не приличная женщина, это профессионалка. И мужественный тип лица здесь ни при чём. Это разочаровывало, но отказываться от подарка было тем более глупо.
Он обнял девушку за талию и направился в сторону гостиницы. На них обращали внимание, и это было приятно.
Когда мужчина извлёк из кармана магнитную карточку своего номера, блондинка мягко прошептала:
- Нет, мы пойдём не туда… Приготовлен специальный номер. Там есть разные интересные вещи. Чтобы вам лучше запомнилось посещение нашего отеля.
Он довольно улыбнулся, но сразу подумал о том, что теперь придётся делать ответный подарок Мехмеду, а это лишние траты, а лишние траты отдаляют приятный миг покупки яхты.
Но когда в лифте девушка прижалась к нему всем телом и принялась посасывать его губы, одновременно нежно массируя паховую область, он согласился на некоторое время забыть о яхте.
И девушка действительно сделала всё возможное, чтобы ночь эта была полна страсти и удовольствий. Когда под утро её усатый гость утомлённо задремал, девушка на цыпочках вышла в ванную. Там она оделась и легонько стукнула в дверь, располагавшуюся в другой части комнаты. Дверь вела в соседний номер, и эту пару номеров с общей ванной комнатой обычно сдавали супружеским парам. Но не в этот раз.
Дверь открылась, девушка легко проскользнула внутрь соседнего номера.
- Мне кажется, ему очень понравилось, - сказала она, принимая в руки пять стодолларовых купюр.
- Судя по звукам, да, - согласился Бондарев. Он выпроводил девушку в коридор, запер за ней дверь, а потом прошёл через ванную в тот номер, где спал высокий усатый мужчина. Теперь посещение отеля должно было произвести на него действительно неизгладимое впечатление.
2
На второй день Селим наконец перестал твердить: "Это ошибка, вы взяли не того человека". Он тяжело вздохнул и сказал:
- Хорошо, я скажу вам. Я действительно был сотрудником турецкой разведки. Но я никогда не был допущен к оперативной работе, просто обычная бюрократия в центральном офисе. К тому же я ушёл оттуда три года назад.
- Два года назад, - сказал Бондарев.
- Ну, вот видите, вы все помните лучше меня.
- Я вижу, Селим, что вам нравится на Сардинии, - сказал Бондарев, лениво отбирая в блюдце с вишней самые крупные плоды. - Мне тоже здесь нравится. И мы можем посидеть здесь ещё пару дней, греясь на солнце, слегка выпивая и безусловно веря словам друг друга. Но потом начальство потребует у меня результаты, а результатов у меня не будет, потому что вы играете в невинность. Тогда нам придётся перебраться в менее комфортное, но более подходящее для деловых переговоров место. Где-нибудь в Сибири. Вы хорошо переносите холод, Селим? Я не очень. Мне всё время хочется потеплее укутаться и уснуть. Вам-то будет не до сна…
- Какая ещё Сибирь? Вы что, вывезете меня в чемодане?
- На этот счёт не волнуйтесь, не вы первый, не вы последний. Технология отработана, вы даже ничего не почувствуете. Вы же уснули в отеле, а проснулись здесь. В следующий раз проснётесь где-нибудь под Иркутском.
- Я не хочу в Иркутск.
- Я тоже не хочу, - пожал плечами Бондарев. - Но вы же молчите.
- Нет, я говорю.
- Вы не сказали ничего стоящего.
- А что вы хотите услышать?
- Для начала… Скажите, каким направлением вы занимались в турецкой разведке? На самом деле.
- В какие годы?
- Непосредственно перед отставкой.
- Северный Кавказ.
- Это правильный ответ, - подтвердил Бондарев и лёг спиной на нагретые солнцем камни. Камням было много сотен лет, из них древние сарды настроили внушительных башен, нурагов. Та башня, внутри которой сейчас находились Бондарев и Селим, была ближе всего к горам. Туристы сюда не добирались, отчасти из-за того, что остальные нураги располагались ближе к цивилизации, отчасти из-за легенд о бандитах, прячущихся в горных пещерах неподалёку. Лапшин, ассистировавший Бондареву в этой поездке, честно пытался этих бандитов отыскать и познакомиться, но неизменно возвращался ни с чем. Пока Бондарев пытался разговорить пленника, Лапшин сидел на вершине башни и осматривал окрестности, досадливо морщась каждый раз, когда в окуляре бинокля появлялся очередной дикий осел.
- Раз это был Северный Кавказ, то вы, Селим, были знакомы с такими людьми, как Чёрный Малик… И тем более ваш коллега Акмаль.
- Я знал Акмаля, - осторожно проговорил Селим. - И я много слышал про Чёрного Малика. Только слышал.
- У меня дома, - сказал Бондарев, - на стене висит большая фотография - Чёрный Малик, Мовлади Удугов и некий представитель турецкой разведки. Очень похожий на вас. Фотография сделана за два дня до захвата какими-то террористами гостиницы в Стамбуле. В гостинице в основном были российские граждане. Кажется, именно после этого инцидента вас отправили на отдых?
- М-м-м… Это совпадение. Моя отставка случилась совсем по другим причинам. У меня в то время был нервный срыв, и я ушёл в отставку исключительно по личным мотивам. К тому же неужели вы думаете, что турецкая разведка будет организовывать теракты в собственной столице? Кому такое понравится? Правительству понравится? А та гостиница была как раз по соседству с правительственными учреждениями.
- Турецкая разведка не будет такими вещами заниматься, а вот люди Чёрного Малика - будут. Они же получили от вас столько денег, нужно было как-то проявить себя. Отправиться на джихад в Чечню - почётно, но уж слишком рискованно. А вот побегать перед телекамерами в Стамбуле, получить потом полгода тюрьмы и выйти досрочно за хорошее поведение - это совсем другое дело.
- Ну а при чём здесь моя отставка?
- Ваше начальство провело финансовую проверку, выяснило сумму расходов на Чёрного Малика, выяснило реальную отдачу от этих расходов и дало вам пинка под зад. И Акмалю тоже, само собой. Ведь это он рулил ситуацией?
- Трудно сказать.
- Что, неприятные воспоминания? Хотя, конечно, неприятные. Влипли вы оба, но Акмаля через три месяца взяли назад - с его родственными связями это было элементарно. А вас не взяли.
- Руководству виднее, - смиренно заметил Селим.
- Вы считаете, что это справедливо?
- А, вот оно что, - улыбнулся Селим. - Вы считаете, что я должен испытывать чувство мести, и это станет мотивом для моей вербовки? Ошибка - я не мстителен, что бы вы там ни думали.
- На самом деле ваши эмоции меня мало волнуют. Меня интересуют Акмаль и Чёрный Малик.
- То есть я могу рассказать про них и убираться восвояси?
- Пока вы ещё ничего не рассказали.
- Но я могу… В конце концов, я взрослый человек, я хочу жить долго и хорошо, я хочу купить яхту, и это для меня важнее, чем всякие слова о патриотизме. Я знаю, что вы можете сделать, чтобы развязать мне язык, но я не хочу до этого доводить. Давайте поведём себя разумно. Вы мне заплатите за информацию?
Бондарев зажмурил глаза и на ощупь отыскал последнюю вишню:
- Вечером информация, утром деньги. Утром информация, вечером - деньги.
- Хорошо, - сказал Селим. - А ещё такой вопрос - можно снять меня с этой цепи? Натирает кожу и вообще… Можно?
- Зачем? Пусть её звон напоминает вам о звоне монет.
- Это не смешно, уважаемый.
- Разве?
3
Утром Лапшин оседлал мотороллер и покатил на побережье оценить ситуацию после исчезновения Селима, да и просто хорошо провести время. Не всё же таращиться на диких ослов.
Для начала он позвонил на квартиру большегрудой блондинке, что так очаровала Селима. Трубку сняла компаньонка и сказала, что девушка неожиданно уехала на континент. Так и должно было быть - сделав своё дело, блондинка должна была исчезнуть, чтобы не попасть в руки тех, кто станет искать Селима.
Но самое интересное как раз и состояло в том, будут ли Селима искать, и если будут, то кто?
Лапшин зашёл в отель "Эксельсиор", где снимал номер под видом украинского бизнесмена с криминальными наклонностями, пошатался по холлу, вслух оценивая достоинства упитанных американок предпенсионного возраста, а потом поднялся наверх. Из лифта он вышел по чистой случайности не на своём этаже, а на том, где остановился Селим. Недовольный этой ошибкой, Лапшин беспорядочно петлял по коридорам, дважды миновав номер Селима. В коридоре было чисто, номер заперт на замок. Лапшин пожал плечами и сел в лифт, чтобы сходить пообедать, а потом продолжить исследование обстановки.
Лифт быстро шёл вниз, но на пятом этаже остановился, и в кабину вошёл широкоплечий сутулый мужчина с маленькими быстрыми глазками. Лапшин нетерпеливо протянул руку к кнопке, но мужчина знаком посоветовал не торопиться.
Лапшин только собрался громко исполнить что-нибудь из витиеватых хохляцких матюгов, как в кабину лифта вошёл ещё один человек, и сутулый сам немедленно нажал кнопку "ход".
Лифт шёл с пятого этажа на первый секунд пятнадцать, не больше, и все эти пятнадцать секунд Лапшин неотрывно смотрел в затылок второму мужчине, словно посылал ему телепатический сигнал или же хотел взглядом прожечь дырку. Но сигнал цели так и не достиг, а затылок не задымился; лифт остановился на первом этаже, и мужчины вышли.