2
Лапшин шёл по коридору и пытался сообразить - что не так? Это не было ощущением опасности, это было какое-то неуловимое, словно разбрызганное в воздухе чувство, которое никак не получалось ухватить в кулак, поднести к глазам и посмотреть - что же это за штука. Гостиничный холл, лифт, коридоры - все как в прошлый раз, никаких изменений. Люди - те же, деловитый персонал и шумные туристы. Лапшин решил, что всё дело в погоде, вставил магнитную карточку в замок и открыл дверь номера.
Холодная сталь пистолетного дула упёрлась ему в висок, и Лапшин вспомнил: ему улыбнулся администратор гостиницы. Вот это и было тем неестественным явлением, которое вызвало у него лёгкое покалывание кожи на затылке. Администратор знал, что его здесь ждут. Теперь и сам Лапшин это знал.
Он спокойно обвёл взглядом номер, не останавливаясь на лицах находившихся здесь людей (просто посчитал - четверо). В первые секунды его интересовали не люди и даже не пистолет, охлаждавший висок. То, что интересовало Лапшина, лежало на низком стеклянном столике. Пишущее устройство, которое он оставил на балконе своего номера, теперь находилось здесь, и толстые пальцы стриженного бобриком круглолицего турка слегка постукивали по круглому корпусу рекордера.
- Это моё, - сказал Лапшин турку.
- А я не спорю, - ответил тот.
- Тогда я заберу? - спросил Лапшин, по-прежнему игнорируя пистолет. Парень, который держал оружие и поэтому думал, что контролирует Лапшина, слегка расстроился. Он был самым молодым из четверых, щурил красивые карие глаза и старался выглядеть грозным.
- Одну минутку, - вежливо сказал развалившийся в кресле турок постарше и поупитаннее. Английский у него был лучше, чем у Лапшина. - Есть пара формальных вопросов, которые надо уладить…
- К вашим услугам, - сказал Лапшин, думая о том, что пляжные шлёпанцы - это всё же не самая подходящая обувь для этой ситуации. Тяжёлые десантные ботинки - это да, но никто не ходит в десантных ботинках по пляжу в разгар курортного сезона. - Что за вопросы?
- Вы - профессионал, - сказал турок, не спрашивая, а констатируя факт. - Мы тоже профессионалы. При всём уважении вы - на нашей территории. Поэтому мне нужна кое-какая информация, чтобы я мог порадовать своё начальство.
Лапшин рассмеялся - пару дней назад то же самое Бондарев говорил Селиму. Кажется, это называется иронией судьбы?
- Никаких особенных секретов от вас не требуется, - заверил Лапшина турок. - Самые общие сведения - кто вы, на кого вы работаете, зачем вы здесь.
- Я здесь, чтобы прослушивать разговоры в номере этажом ниже, - отрицать это было глупо, учитывая предмет, лежавший на столике перед турком.
- Хорошо, - закивал турок. - Для кого вы это делаете? Кто ваши хозяева?
- Видите ли, - Лапшин шагнул вперёд, не обратив внимания на дёрнувшийся от неожиданности ствол и слегка растерянное лицо парня с пистолетом. - У нас не принято об этом говорить… Но ради вас…
Турок одобрительно кивнул.
- Меня наняли за полторы тысячи долларов, чтобы я записал разговоры в этом номере. Нанял меня высокий мужчина лет сорока, тёмные волосы, усы… - Лапшин вдруг поймал себя на мысли, что описывает не кого-нибудь, а Селима. Это была интересная идея - заставить Акмаля подозревать, что Селим продаёт информацию кому-то на сторону. Бросить бы вот такую наживку и посмотреть, что получится… Лапшину даже стало жалко - такая хорошая идея пропадает, и ведь экспромт, само собой вдруг родилось! Он немного - всего пару секунд - погордился собой.
Лапшин присел в соседнее с турком кресло и с нежностью посмотрел на записывающий прибор.
- Э-э… - турок нахмурился. - То есть вы хотите сказать, что вы - частный детектив?
- Конечно, - сказал Лапшин. - А вы думали - кто? Думали, я шпион какой-нибудь? Нет, - он широко и располагающе улыбнулся. - У меня мелкий частный бизнес. В таком жарком месте мужья и жены часто теряют головы, совершают легкомысленные поступки… Я всегда готов это зафиксировать и собрать основания для развода или… Бывают разные варианты.
- Почему-то я вам не верю, - сказал турок, и голос его прозвучал обиженно. Кажется, Лапшин понял, в чём тут было дело. Турок был кадровым разведчиком и надеялся на соблюдение правил игры, принятых между спецслужбами, - если нелегала поймали на чужой территории, то совершенно необязательно доводить дело до тюрьмы, суда или - упаси боже - пыток. Поделись информацией - и можешь быть свободен. Это же просто бизнес, информация - товар, а герои в разведке давно перевелись, поэтому никто не станет молча умирать на допросе с электрическим проводом в заднице и иголками под ногтями. Все всегда договариваются, потому что сегодня попался ты, а завтра попадусь я - к чему драматизировать ситуацию?
Лапшину сегодня повезло - турок, судя по всему, был таким вот джентльменом от разведки, а не головорезом из личного отряда Акмаля, с которым имел дело Бондарев в Милане. И турку было совершенно непонятно, почему Лапшин валяет дурака и не делится информацией.
- Мне очень жаль, что вы мне не верите, - вздохнул Лапшин. - Обычно люди мне верят.
- Неужели вы хотите, чтобы с вами поговорили подробно? - сочувственно посмотрел на него турок. - Будьте разумным человеком.
- Разумным? Ха… Мама говорила мне то же самое, - сказал Лапшин. - Жена говорила мне то же самое. И что в результате?
- Что?
- Ничего хорошего, - сказал Лапшин и скомандовал себе "пуск".
3
Директор посмотрел на озадаченную физиономию Бондарева и добавил:
- Нет, я не имею в виду, что Химик и Крестинский - это один и тот же человек. Просто сейчас они вполне могут оказаться рядом друг с другом.
- С какой стати?
- У Крестинского очень необычные планы, а у Химика - очень необычные возможности. Крестинского это должно было заинтересовать. Заинтересовал ли Химика Крестинский - это уже другой вопрос…
- Подождите… Давайте сначала определимся, Химик - это миф или не миф? Крестинский - этот человек, я знаю, подонок, но всё же человек, сам видел.
- А я видел Химика, - спокойно произнёс Директор, словно речь шла о старом знакомом, который только и делает, что надоедливо мельтешит перед глазами. Бондарев некоторое время сидел молча, а потом сказан:
- У меня такое ощущение, что меня здесь держат за идиота. То вы не знаете, кто такой Химик, то вы, оказывается, с ним встречались. Потом выяснится, что вы его ближайший друг или ещё что… Давайте определимся.
- Я его видел один раз, - прищурил глаза Директор, наблюдая за белыми парусами яхт. - После тех его знаменитых демонстраций. Когда он демонстрировал Андропову достижения проекта "Апостол". На самой демонстрации меня, понятное дело, не было. Говорят, там было на что посмотреть. Но лично я ничего этого не видел. Поэтому когда я говорю: "Возможно, Химик - это миф" - я имею в виду, что не сохранилось доказательств его достижений. Только слухи - вроде бы там его подопечные и предметы передвигали без помощи рук, и в воздухе над полом висели безо всякой опоры, и мысли читали…
- Почему мы только сейчас спохватились?
- Этого я тебе сказать не могу, скажу только, что найти Химика надо. Потому что если слухи не врут, то где-то по миру шатается человек, у которого всё равно что рецепты двенадцати атомных бомб в кармане. Попадёт это к Крестинскому или ещё к какому-нибудь идиоту с претензиями - будет уже поздно. А Крестинский про Химика слышал - это совершенно точно. Ещё когда он был помощником президента, то пытался его отыскать, но тогда не получилось. - Директор посмотрел на часы. - А времени, между прочим, у меня совсем уже не осталось. Давай-ка двинем обратно к парому…
Они зашагали в обратном направлении. Директор регулярно щёлкал фотоаппаратом и бормотал себе под нос глубокомысленные замечания типа:
- Да-а… Природа… Да-а… Культура… Да-а… Красота…
Директор выглядел полностью погруженным в созерцание средиземноморских красот, но на подходе к парому именно он внезапно ухватил Бондарева за рукав и с силой отдёрнул назад, в толпу готовящихся к посадке на паром туристов.
- Что?! - не понял Бондарев.
- Там, - сказал Директор, лишь малозаметным движением подбородка указывая направление. Бондарев осторожно посмотрел туда и обмер.
По набережной в сторону парома быстрыми шагами направлялся Селим.
4
Лапшин поднялся из кресла, дружелюбно улыбнулся в ответ на насторожённые взгляды четверых мужчин, двое из которых были при оружии.
- Я только что придумал для вас хорошую версию, которую вполне можно скормить начальству, - сказал он упитанному турку. - Считаю, что формальности исчерпаны, и можно вернуть мне мой аппарат.
- Вы не хотите делиться информацией, - уныло признал турок. - А поэтому нам придётся…
- Вам придётся? - Лапшин удивлённо развёл руками, шагнул назад и как-то невзначай угодил локтем в солнечное сплетение стоящему позади него человеку. Пистолет таким же мгновенным и изящным образом переместился от охнувшего и пошатнувшегося турка к Лапшину. - Это мне придётся, - он вскинул руку с пистолетом, другой рукой не глядя ухватил сморщившегося от боли турка за шею и рывком поставил его перед собой как прикрытие. - Вот так лучше? Вот этого вы хотели? Поиграть мускулами? Поиграть в мужские игры? Вспомнить "холодную войну"? Чуть-чуть адреналина добавить в кровь? Да ради бога…
Сидящий в кресле турок растерянно посмотрел на стоявшего у двери номера кареглазого парня с пистолетом. Лапшин тоже на него посмотрел и для пущей убедительности сдавил горло своему живому щиту - слегка, просто чтобы раздался хрип, свидетельствующий о серьёзности намерений Лапшина. Видимо, взгляд Лапшина произвёл на парня с пистолетом большее впечатление - он не стал дёргаться.
Пистолет в руке Лапшина описал полукруг, на секунду останавливаясь напротив каждого из троих противников.
- Можно и так, - вкрадчиво сказал Лапшин. - Если вы все ещё настаиваете.
- За номером наблюдают, - сказал турок в кресле. - Наши люди встретят вас потом внизу.
- Может быть, - ответил Лапшин. - Но, поверьте, для вас это уже не будет иметь никакого значения.
Турок посмотрел Лапшину в глаза, и если какие-то сомнения в искренности Лапшина у него до этого и были, то теперь они окончательно исчезли.
- Значит, вы не из русской разведки, - задумчиво сказал он. - Русская разведка так себя не ведёт. Вы, наверное, вообще не из разведки. Наёмник?
- Вот-вот, - согласился Лапшин. - Вам как раз будет над чем подумать, а мне уже пора… Только заберу свою вещь…
Лапшин, не сводя глаз с парня у дверей, левой рукой схватил рекордер со столика. Но в ту же самую секунду упитанный турок, так и не сумев укротить свою гордость, вцепился Лапшину в запястье и рванул на себя. Лапшин потерял равновесие, и все в гостиничном номере сразу же пришло в движение. Точнее, случилось много разных суматошных движений, в центре которых находились Лапшин, упитанный турок, рекордер и хрупкий стеклянный столик, который разлетелся под тяжестью рухнувших на него тел.
Секундой раньше Лапшин произвёл движение, которое было ему просто необходимо сделать - он с размаху врезал упитанному турку рукоятью пистолета в лоб, стряхнул его потные от волнения пальцы со своей руки и, уже падая, сунул рекордер в карман шорт.
Со всех сторон на него летели турки, и Лапшин знал только одно средство привести их в чувство - он заорал страшным голосом и трижды нажал на курок. Он стрелял уже практически лёжа на полу, а турки зависли в воздухе над ним, как будто бы умели летать. Поэтому промахнуться ему не удалось.
Потом Лапшин выругался, вытащил из-под тела красивого молодого турка ногу, в кровь расцарапанную разбившимся столиком, и ещё раз выругался. Молодой и красивый был мёртв, другой турок - ранен. Третий, которого Лапшин использовал поначалу как прикрытие, неподвижно сидел на полу и следил за Лапшиным. Упитанный турок в кресле был без сознания.
Лапшин поднялся на ноги, стряхнул с себя стеклянную крошку и посмотрел на сидящего турка. Вероятно, его стоило пристрелить, но вместо этого Лапшин сказал ему:
- Я этого не хотел. Ни хрена я не хотел. Это вам адреналина в кровь захотелось. Вот ему захотелось, - он ткнул пальцем в сторону упитанного турка. - Мне это совсем не нужно было. Я просто зашёл за своей вещью.
"Что это, оправдываюсь?" - подумал он уже в коридоре. Ещё чуть позже он сообразил, что весь этот последний монолог произнёс по-русски. Да и хрен с ним. Все это были мелочи по сравнению с тем, что, выйдя из номера и быстрым шагом добравшись до лифта, он вытащил из кармана рекордер, открыл его и не увидел ничего.
То есть не увидел там диска. Рекордер был пуст.
5
Бондарев отстраненно наблюдал за торопливо вышагивающим по набережной Селимом. Отставной разведчик был слегка помят, но в принципе ничем не отличался от туристской массы. Разве что во взгляде у него проскальзывало какое-то возбуждение. Если не сказать больше.
- Поправьте меня, если где-то ошибаюсь, - попросил Бондарев Директора. - Пока мы тут с вами общаемся, ваши люди должны были забрать Селима. Упаковать его и приготовить к переправке на материк. Предполагалось, что сам он будет не в состоянии передвигаться. Его вообще должны были сдать в багаж. Насколько я помню.
- Да, для багажа он слишком подвижен, - согласился Директор.
- Так в чём же дело?
- Хм-м…
- Это не ответ.
- Вероятно, Селиму удалось бежать.
- Ну ничего страшного. Я сейчас исправлю эту ошибку…
Директор снова дёрнул Бондарева за локоть.
- Не надо.
- Тогда в чём дело? Какого чёрта он тут разгуливает?
- Ты же сам говорил, что толку от него мало.
- Говорил.
- Ты же сам говорил, что вербовать его нет смысла. Он нам расскажет секреты Акмаля, а Акмалю расскажет наши секреты…
- Говорил.
- Судя по блеску в его глазах, он как раз спешит поделиться с Акмалем каким-то нашим секретом.
- Откуда он его узнал?
- Случайно, - сказал Директор. - Абсолютно случайно.
Глава 21
Алексей Белов: затмение
1
Всё получилось как-то бестолково. Был бы здесь тот умник в очках, что привёз Алексея в Москву, не преминул бы изречь что-нибудь типа: "А по-другому нельзя было? Никак нельзя?"
Нельзя. Может, и хотел бы по-другому, по-умному, да не получается пока. Ума не хватает. Прижавшись к стене, Алексей наблюдал за приближающимся водителем и до последней минуты надеялся, что дубинка в руке нужна тому исключительно для охраны денег. Даже когда стало понятно, что нет у водителя во второй руке ни сумки, ни пакета, - Алексей попытался убедить себя, что двадцать тысяч долларов - если сотенными купюрами - вполне можно рассовать по карманам. Времени оставалось маловато на убеждения, а то ведь убедил бы - так хотелось верить, что всё пошло именно так, как Алексей просчитал. Но только ведь пошло все совершенно по иной колее.
Водитель двигался быстро и вместе с тем насторожённо, будто бы ожидал скорой встречи с кем-нибудь типа Алексея, будто бы предупредил его кто. А может быть, водитель только так всегда и передвигался - работа наложила свой отпечаток. И дубинку свою водитель держал наготове, в полузамахе. Потому и вышло все не очень хорошо - Алексей в нужный момент прыгнул и ударил, да ведь только и водитель был настороже, успел двинуть дубиной. Потом-то он упал, как и положено ему было по замыслу, но Алексею это было не в радость, потому что его левая рука одеревенела после удара дубиной, уныло повисла, как самоубийца в петле, завещав руке правой со всем разбираться самой.
Уже одно это было неприятно. А тут ещё над ухом какой-то кретин гаркнул с дебильной радостью:
- Да вот же он!
Алексей даже не успел удивиться тому факту, что некто в чужом городе вдруг узнает его со спины, как тот же дебильный голос издал жизнерадостный призыв:
- Мочи гада!
Вслед за этим призывом Алексея ухватили за шиворот и с силой метнули в стену. Так Алексей понял, кого здесь подразумевали под гадом и кого собирались мочить. Все не слава богу.
Били его с явным удовольствием, не спеша, покряхтывая от положительных эмоций. Алексею было с чем сравнивать, и старания этих бойцов он бы оценил на троечку - энтузиазм имеется, но умения маловато, да и медлят ребята - в промежутке между ударами можно было сходить попить пива и вернуться к следующему прилёту мощного кулака в район позвоночника. Именно благодаря этой медлительности Алексей смог кое-как извернуться и увидеть, что молотят его два шкафа в чёрных костюмах с логотипом казино. Вот оно как, значит. Ребята, тяжёлые на руку, но и на подъем нескорые. Только уж большие они слишком, зажали Алексея так, что не продохнёшь, не протиснешься. Алексей дождался очередного смачного входа кулака в свой корпус и стал медленно падать, трагически сползая по стене. Его попытались придержать, но он всё равно падал, теперь уже в сторону своих мучителей.
И он даже почти упал, только в последний момент вдруг чуть приподнял голову и въехал этой - может быть, не слишком сообразительной, но зато вполне твёрдой частью тела в пах одному из охранников.
Второму охраннику даже показалось на миг, что его напарник слегка подлетел вверх, беззвучно оторвавшись от земли и приземлившись секунду спустя уже с оглушительным матерным воплем. Инстинктивно зажав промежность пятернёй, охранник причитал с интонациями, совершенно не подходящими его могучей фигуре.
Его напарник яростно заревел, словно разогретый двигатель гоночного болида, и рванулся вслед за Алексеем.
Пару секунд спустя к погоне присоединился - не отнимая пятерни от повреждённой части тела - и первый охранник. На бегу он всё ещё постанывал и матерился.
Алексей бежал молча.
2
Что касается бега, то Алексей сообразил лишь одно - нельзя бежать в ту сторону, где сидит Миша. Оставалось только сориентироваться и определить это самое запретное направление. Вот с этим возникли проблемы. Сзади тем временем уверенно топали охранники казино, и Алексей свернул наугад в какой-то переулок, надеясь, что если Миша там и был, то вовремя принял верное решение и слинял.
И вообще - не подходящее это было время для беготни. Долгожданный водитель валялся на асфальте в виде, готовом к употреблению. И его нужно было употребить по назначению, оправдав несколько часов тягостного ожидания. Надеяться на то, что Миша вдруг проявит необходимую смекалку и прыть, было довольно наивно, так что пришло самое время прекратить этот бестолковый забег по переулкам и вернуться к водителю и охраняемым им деньгам.
Алексей на бегу обернулся и убедился, что между двумя его преследователями есть некоторое - метров пять-шесть - расстояние. Убедившись, он тут же резко сбросил скорость, а потом сложился вниз как падающий карточный домик, сгруппировался и влетел под ноги ближнему из охранников. Тот совершил классический переворот с не менее классическим падением башкой об землю. Алексей немедленно распрямился и прыгнул навстречу второму охраннику, занося кулак и колено для одновременного удара. И уже в воздухе он почувствовал, что прыжка не получится. Что-то тянуло его назад, как будто он был прыгуном на "тарзанке".
Первый охранник оказался крепким орешком - разбив себе голову, он тем не менее ухватил Алексея рукой за щиколотку и продолжат держать мёртвой хваткой, хотя вид при этом имел весьма бледный.
Алексей лишь рассёк воздух перед носом у отчаянно затормозившего преследователя, а затем, потеряв равновесие, рухнул вниз.