* * *
…Ну что, недельки три вам придется полежать, - лечащий врач был достаточно приветлив, - с головой шутить не стоит, в нее еще и есть придется (ха-ха!). А пока набирайтесь сил, отдыхайте…
"Легко сказать "отдыхайте", - Марина разглядывала длинные трещины на белом больничном потолке, - впрочем, может все и к лучшему".
Лечение позволяло хотя бы оттянуть выполнение приказа вчерашнего гостя. Визитер, оказавшийся не таким уж незнакомым, требовал лишь одного. Одного выстрела. Этакой "маленькой платы за большую услугу".
- Почему я?.. Отпустите меня, пожалуйста, - лепетала тогда Марина, - вы же сами можете сделать, что хотите. У вас профессионалы есть…
- Не нуди, - оборвал гость. Для начала не "выкай". Не люблю. Можешь звать меня Шварцем…
"Какой ты Шварц? Ты самый настоящий змееныш", - пролетело в голове Марины, а визитер продолжал.
- …А что касается, как ты говоришь, профессионалов, так с ними хлопот много. Поэтому лучше просто слушай и запоминай. Не ищи виноватых - ты сама пошла на это. Деньги чужие взяла? - Взяла. Теперь будем расплачиваться… Да не суй ты мне эти бумажки. Поздно уже. Лучше купи братику игрушек.
У Марины задрожали губы: "Чей братик? При чем тут Петенька"? Но Шварц-Змееныш оборвал хозяйку, заявив, что ее брат будет той гарантией, из-за которой Марина не вызовет милицию, ни наделает других глупостей.
- У нас руки длинные, везде достанем, - зло прошипел он…
"У нас, - снова пронеслось в голове Марины, лежащей на больничной койке. Он говорил "у нас". А сегодня меня сбил мотоциклист. А если это человек Змееныша? Нет-нет, не может быть. Я нужна ему живой. Пока живой"…
У Марины болела голова, накатывала какая-то слабость, слегка подташнивало, но воспоминания были четкими.
- Да ты не дури, - по-хозяйски развалившись на стуле и тыкая в сторону Марины пальцем, вещал визитер, - тебе же было сказано: один выстрел. Сегодня - завтра отоспись, отдохни, а послезавтра поедешь… (он назвал улицу и дом). Там поднимешься на чердак. Винтовку найдешь у ближайшего слухового окна между трубами отопления. Через окно увидишь внизу вход в контору. Рядом - "БМВ". Смотри фото. Внимательно…
Со снимка на Марину глянуло лицо пожилого мужчины, которому на вид можно было дать и сорок пять и все шестьдесят - мешки под глазами и сильная седина мешали точно угадать возраст.
- …Один выстрел. Бросаешь винтовку, а затем через соседний выход чердака быстро вниз, на другую улицу. И все. В почтовом ящике тебя уже будет ждать конверт с премией.
- Я не буду этого делать! - Неожиданно для себя отрезала Марина. - Деньги верну. А убивать никого не стану.
- Станешь, - зло процедил Шварц, - иначе сама в ящик сыграешь.
- Не надо держать меня за дуру. Или ты, или твои подонки (Шварц при этих словах поморщился, но промолчал) все равно меня убьют. Хоть на том же черном выходе…
- Ну, зачем же так, "убьют"? Может ты еще на что сгодишься, - и визитер засмеялся-закхекал, - Да и братика своего куда ты денешь, если бежать захочешь?..
"А если этот Шварц просто нагло врет и действует в одиночку? Тогда"…
Что будет "тогда" додумать не удалось, так как начало действовать лекарство и Марина забылась тревожным сном.
…Ее, как и обещал лечащий врач, выписали через три недели. Все время, пока девушка лежала в больнице, она удивлялась, насколько внимателен к ней персонал. Еще больше удивлялась она, что на тумбочке всегда стояли цветы, а дежурная санитарка передавала пакеты с фруктами и соками. Что касалось персонала, тут сомнений не было - в медицинской карте было записано место работы, а коллега коллеге всегда рад помочь. Но с цветами и продуктами - неясно. На недоуменные вопросы Марине объяснили, что якобы все это из некоего фонда помощи медработникам. О таком фонде Марина ничего не слышала. Впрочем, мало ли есть всяких благотворительных организаций…
- Да, и поблагодарите, пожалуйста, своего поклонника от нашего имени, - доктор улыбнулся, - он все отделение лекарствами на целый месяц обеспечил…
- Какого поклонника? - Марина вздрогнула. - У меня нет поклонников.
- Ну-ну, так уж и нет, - врач заговорщицки подмигнул, - молодой такой, высокий. Алексей Юрьевич. В общем, увидите - скажите спасибо. А мне пора. Больные ждут.
И доктор заспешил вдоль унылого коридора клиники.
* * *
Вечером после выписки Марина впервые внимательно рассмотрела себя в зеркало. Осунувшееся лицо, запавшие щеки… - такой ли любил ее Павел Сергеевич? А этот охранник? Почему он напридумывал какие то фонды, помогал клинике, интересовался больной, ни разу не показавшись на глаза? Тоже нашелся граф Монте-Кристо… Кошмар, связанный со Змеенышем-Шварцем, казался далеким сном и перед Мариной то и дело всплывало приветливое лицо Алексея. Ей вдруг почему-то захотелось, чтобы он сейчас же пришел в гости, объяснил, зачем дарил цветы. В конце концов, просто посидел бы, поговорил…
Тренькнул дверной звонок и девушка, быстро поправив волосы, поспешила открыть дверь, решив, что это пришел именно он.
Но забытый кошмар начался вновь: на пороге ухмылялся гнилыми зубами ни кто иной, как Шварц…
Буквально втолкнув Марину в ее комнату, он как обычно угрожающе ласково начал нагнетать обстановку, удерживая хозяйку комнаты за плечи.
- Ну что, лапонька? Дело-то надо закончить. Здоровьечко в порядке? - Вот и постреляем…
Марина решительно оттолкнула Шварца: "Слушай, вали отсюда по-хорошему. Ты уже достал меня. Не уйдешь - в РУБОПе разговор продолжим"…
- Что-о?! - На Шварца начала накатывать тихая ярость. - Ты что, человеком себя почувствовала? Бояться перестала? - Так я тебе живо мозги вправлю.
Он резко схватил Марину за пояс джинсов и рванул к себе. Девушка попыталась ударить его коленом в пах, но промахнулась, попав по бедру. Тогда попыталась вцепиться в волосы, но и здесь потерпела неудачу: Шварц, отклонив голову, упал на диван, потянув за собой жертву. Через мгновение Марина оказалась на лопатках, а довольный Змееныш, сидя на ее бедрах, начал медленно расстегивать ремень своих брюк: "Сейчас мы проверим твое здоровье, лапочка". Потом он вдруг упал на Марину сверху, и девушка почувствовала отвратительные слюнявые губы на своей шее.
Ей удалось дотянуться до стоящей на тумбочке у дивана лампе. Еще миг и тяжелая подставка разобьет голову этому змеенышу…
Но удар пришелся не по голове, а куда-то в воздух.
Шварц, ожидавший какого-нибудь подвоха от упрямой девчонки, не утратил полностью чувство самосохранения. Насильник заранее готовился к визиту и рассчитывал на какой-нибудь выкрутас. Это было даже удобнее.
"Пусть попробует потягаться с профессионалом - легче приручить можно, а мне она ручной нужна", - Шварц, перекатившись в сторону с линии Марининой атаки, жестко схватил девушку одной рукой в удушающий захват, отчего та только и могла, что жалобно хрипеть, приоткрыв рот.
Одновременно Шварц перехватил Маринину руку, сжимавшую лампу и, безжалостно сдавив до хруста в костях кисть, прижал ночник к груди жертвы. К несчастью, шнур оказался слишком длинным и не выдернулся из розетки при ударе, а лампа продолжала гореть, страшно подсвечивая снизу лицо бандита и обжигая нежную кожу девушки под разорванной футболкой.
Шварц только щерился своими гнилыми зубами и тихонечко постанывал, словно от неимоверного удовольствия, напоминая страшного терминатора из американского ужастика. Когда Марина от боли и удушья начала терять сознание бандит прошипел: "Что, плохо понимаешь, в Зину Портнову поиграть захотелось? - Сейчас я тебе покажу, что бывает с глупыми пионерами", - и резко сдавил шею…
Марина очнулась от того, что ее кто-то, как бы ласково трепал по щекам:
- Давай, лапонька, приходи в чувство, открывай глазки, девочка.
Она находилась на полу, прикованная невесть откуда взявшимися наручниками к крайнему звену батареи. Наручники Шварц постарался затянуть потуже, так, что Марина могла едва шевельнуть пальцем. Она инстинктивно попыталась крикнуть, но, едва открыв рот, получила по нему сильный удар ладонью.
- Молчи, с… Молчи, смотри и слушай. Сейчас ты видишь не себя, а братца своего долбанного (снова - удар по губам). Прямо отсюда я звоню во Львов, и с ним начинают работать по сценарию. Порнуху любишь? Да нет (удар по лицу), не ту, которую со своим козлом-актеришкой глядела, а другого класса. Высшего?..
Снова удар.
- Молчи, зараза, пока говорить не разрешу. Знаешь, есть такие кино про про всяких чикатилл импортных? - Сейчас я с тобой потренируюсь, а на Украине - мои "петухи" с твоим мелким выродком, - Шварц, достав из буфета вилку, ткнул ею Марину сзади в джинсы и начал давить все сильнее и сильнее, - Представляешь, как в твоего мальчика будет входить такой инструмент: "Кушать подано"?..
Шварц вдруг выпрямился и резко ударил Марину ногой в солнечное сплетение, отчего Марина враз задохнулась.
- На колени! На колени, кому сказано?!
И сразу же снова удар, теперь - сверху, по почкам.
Марина не успела бы ответить, даже, если бы хотела это сделать: удары в самые незащищенные места сыпались один за другим. Она даже не могла представить, что такое может произойти с ней наяву. То, о чем чуть не ежедневно пишут газеты, когда-то казалось кошмарным сном. А сейчас это была явь. Марина только беззвучно всхлипывала, даже не плакала, скорее, подвывала, как затравленный зверек, а Шварц продолжал издеваться над ней, не переставая поучать.
- Встала в стойку? - Хорошо, урок пошел на пользу. Сейчас будем делать минет. А твой Петенька умеет? - Отвечай, с…!
Марина только беспомощно мотнула головой.
Шварц схватил ее за волосы, накрутив их на руку, дернул голову назад и ткнул вилкой в десну, отчего во рту сразу стало солоно:
- Сначала мы Петеньке его зубки повыковыриваем… Во-от так… Ой, какие у тебя крепкие клыки. Ну, ничего, у мальчика молочные - они хорошо пойдут… Или он дядям будет делать по-хорошему, не кусаясь? А?..
Марина от боли, ужаса и унижения уже только неопределенно стонала, голова раскалывалась от стучащей в висках крови и сознания своей полной беспомощности против садиста. Никто и никогда ей не сможет помочь. Никакая милиция не успеет спасти Петеньку! Все, что захочет этот ублюдок он будет вытворять сначала здесь, а потом (господи, об этом даже думать невозможно!) - там, во Львове! Какая дура, ну почему я не сделала сразу, о чем он говорил!.. Петенька, братик мой маленький, ведь ничья жизнь не стоит твоих мучений… И никто не поможет…
Шварц, все сильнее наматывая волосы Марины себе на руку, потребовал:
- Хочешь чтоб братец это делал? - Я сейчас позвоню…
- Не-ет, - всхлипнула из последних сил девушка.
- Тогда ты вместо него. Сама и нежно. Поняла? - Давай, работай. Сначала ласково достань его, - Шварц придвинулся поближе к батарее, чтобы Марина могла достать пальцами скованных рук пуговицы на его джинсах. Марина, окончательно потеряв способность сопротивляться, безвольно попыталась расстегнуть их и снова потеряла сознание…
Когда она пришла в себя, то руки уже были свободны от наручников, а Шварц сидел неподалеку на стуле и как бы участливо смотрел на пленницу.
- Видишь, как бывает с непослушными? - Он горестно вздохнул. - Я - человек добрый, только намекнул, а ты понять меня не захотела. А ведь мог бы и лишить (кхе-кхе!) иллюзий. Теперь-то хоть будешь себя хорошо вести или, может, лучше продолжим?
Марина, шмыгнув носом, замотала головой.
- Ну, вот и хорошо. Главное, чтобы ты поняла раз и навсегда: деваться тебе некуда. Деньги ты взяла чужие? - Взяла. Истратила? - Истратила. На каких условиях деньги тебе давались, не спросила? Значит, делай, что велю, - Шварц ткнул указательным пальцем в сторону Марины, и она непроизвольно сжалась…
- Да, не трясись ты. Пока. Сработаешь нормально - и жить будешь, и денег дам. А нет… Так ты радуйся, что я сам к тебе по знакомству зашел, а не быков послал, а то уже подверглась бы торжественному поруганию с помощью той же вилки и прочих предметов… В общем, давай, иди умывайся, приводи себя в нормальный вид, а завтра поутру поедем с тобой за город. Кстати, а что ты рассказывала своему Пинкертону?
- Какому Пинкертону? - Непроизвольно переспросила Марина.
- Ты что, опять за старое? - Я про Нертова говорю и, - на недоуменный взгляд Марины, - про Алексея Юрьевича.
- Да я… да я просто… у Марины опять подкатил к горлу комок… Он пообещал помочь узнать о смерти Паши…
- Не хнычь ты, сказано, успокойся. На вот, воды выпей… Да не бойся же: сказано, больше трогать не буду. Мы ведь с тобой партнеры теперь. Правильно?..
Марина, едва сдерживая рыдания, чуть кивнула.
- А жизнь она, понимаешь, вещь сложная. Мало ли, что тебе делать не хочется. Может мне тоже. Но надо. Поверь, лапонька, так надо. И так будет лучше для всех. И для тебя, и для брата твоего… Не рыдай же - никто его не тронет, пока ты дурить не станешь. А с сыщиком этим не связывайся - я лучше его по своим каналам посмотрю, что там приключилось с твоим бывшим… Считай, что это тоже входит в счет партнерства. Все, истерика кончилась? - Тогда давай готовься ко сну и к завтрашней поездке, а я пошел…
После ухода Шварца Марина залезла в ванну, долго там сидела, как бы пытаясь смыть весь ужас и грязь прошедшего дня, и думала. Она думала о том, что ей никто не сможет помочь и теперь, чтобы спасти своего брата, придется подчиниться этому бандиту. "Никто не поможет. Даже Алексей". Впрочем, мысль, откуда Шварцу известна фамилия Нертова была сейчас для Марины не главной. "Придется подчиниться или…" Она с тоской смотрела на бритвенный станок, валявшийся в ванной наверное еще со времен прежнего владельца комнаты и представляла, что скоро для нее все кончится. Все…
* * *
Нертов прослушал запись разговора Марины со Шварцем лишь под утро. Начальник службы безопасности, когда ему доложили о происшедшем, едва смог сдержаться, чтобы не наорать на подчиненных, не вышвырнуть их с работы. Если в день первого визита Шварца прокол с поздним началом прослушивания еще можно было простить (кто ж знал, что все так серьезно?), то сегодняшний вечер не вписывался ни в какие рамки. Единственное, почему Алексей не принял сразу же решительных действий в сотрудников - то, что они честно рассказали о проколе. Хотя решение все равно принимать следовало. Только позже, так как на сегодняшнее утро новых людей все равно найти было бы сложно.
Из рассказа двух наблюдателей из микроавтобуса выяснилось, что сначала они решили "раскинуть" дежурство: один ушел по личным делам в середине дня и должен был вернуться к часу ночи. Другой же, недавно принятый на работу Игорь, собирался поехать к своей подруге ночевать. Но перспектива встретить бой-фрэнда слишком поздно подругу не устроила, она закатила Игорю скандал по телефону и заявила, мол, или ты приезжаешь как все нормальные люди вечером, или до свидания.
Игорь выбрал первый из вариантов и, заперев микроавтобус, благо у напарника тоже были ключи, около девятнадцати часов отправился на свидание. В результате во время визита Шварца лишь безотказная техника фиксировала все происходящее в квартире…
Нертов очередной раз прослушал запись. Голос мужчины казался до боли знакомым. Только Алексей не мог сообразить, где слышал этот кхекающий смех. Он знал, что обязательно должен вспомнить, кому же принадлежал голос, но память, как на зло, подводила. За то записанная информация представляла и другой интерес: очевидно, что ни о каком сговоре Марины с ее визитером говорить не приходилось. Девчонку явно запугивали и шантажировали. Причем, речь шла именно о больших деньгах. "Полученных в результате убийства Македонского и хищения в его квартире"? - Вдруг мелькнула шальная мысль, но Алексей ее тут же отбросил, решив, что с Мариной все-таки следует откровенно поговорить. Но только после того, как она еще раз встретится со Шварцем, чтобы была возможность не упустить бандита.
К утру машины наружного наблюдения обосновались у дома Войцеховской, а на подоконнике второго этажа марининой парадной надолго пристроилась "влюбленная" парочка, поддерживающая связь с коллегами из "наружки"…
Глава 5. Поздно и… никогда
…Когда Нертову запоздало позвонили лопухнувшиеся со Шварцем наблюдатели, начальник службы безопасности только что заснул. Полночи он пытался разобраться в ворохе бумаг: сегодня наконец-то удалось получить мониторинг об убийствах банкиров и предпринимателей, по материалам питерской и московской прессе за последние два года. Информации было много, а впечатления от нее не радовали. Анализ данных подтверждал, что киллеры редко застигали своих жертв на чужой им территории. Большинство убийств совершалось прямо по месту работы или жительства. И никакая охрана не могла спасти своих боссов, коли кто-то да положил на них глаз. Хуже того, сама охрана нередко и была задействована в эти убийства. Ну-ну…
Алексей вспомнил, как инструктор из Эм-Би-Ай - международной ассоциации телохранителей, основанной еще личным руководителем охраны Шарля де Голля, говорил во время стажировки Нертова: "Мы изучаем ситуацию в России. Уверен, все те убийства, о которых писали ваши газеты, можно было бы предотвратить при нормально организованной охране". Алексей тогда отнесся к словам спеца с некоторым недоверием: киллер киллеру тоже рознь, квалификация убийцы может оказаться выше, чем у бодигарда. Вот и получается, что…
Но получается, что не так уж была далека от истины старая и мудрая тетушка Андрея Артуровича: надумают убить - всегда достанут, несмотря ни на какие ухищрения даже самой первоклассной охраны. И убьют-то всегда "за дело" - просто так палить не будут. Как говорится, выстрел за выстрел.
Нынешней ночью Алексей плотно поработал над этими материалами - пытался анализировать, вычислить тенденции и традиции… Как вдруг этот звонок ошалевшего Игорька.
Вариант с мотоциклистом ни чем не помог, как ни надеялся Нертов, что сможет здесь хоть за что-то зацепиться. Марина лежала в больнице. Говорить с ней пока не было смысла. Не только из-за ее состояния. Алексей не мог быть уверен в том, что стоит идти на открытый разговор. Что, если это только бы спугнуло некую компанию, к которой она вполне могла принадлежать? Ничего нельзя было исключать. Реальная картина по-прежнему не складывалась…
Юрий Александрович, отставной оперативник, а нынче сыщик из конторы Арчи, откомандированный в больницу, изнывал от безделья: никаких визитов, никаких связей. Сыщик в сопровождении Иванова доплелся до клиники, где искусно сымитировал симптомы сотрясения мозга, для чего, впрочем, особого актерского мастерства не надо, диагноз практически записывается из анамнеза - рассказа больного. Что же касается симптомов травмы головы, нарушения рефлексов, то их при желании можно найти у любого, даже самого здорового человека. Александрыча в приемном покое попытались отфутболить в дежурную больницу, но мягкая настойчивость Николая, сдобренная купюрой, сунутой в карман дежурной медсестре, сделала свое дело: сыщик оказался в соседней палате с Войцеховской.
Когда его навещали, Александрыч постоянно ворчал от больничного смрада и утверждал, что мысль запихнуть его сюда могла прийти в голову только отъявленному садюге. Алексей с Николаем посылали строптивого коллегу подальше: за его-то зарплату плюс пенсию можно было стерпеть и не такое. Однако пребывание сыщика рядом с Мариной ничего не давало.