- Нет, не совсем. Четыре цистерны Чартер использует исключительно под питьевые жидкости. Это одна из них. Остальные три тоже выезжают в рейсы, но их почему-то не трогают. Возможно, случайность, возможно, нет.
- И как давно была последняя кража? - спросил я.
- Три недели назад, в среду.
- А до этого?
- Первая в апреле, вторая в июне.
- Три за полгода? - удивился я.
- Да, именно.
- Тогда не удивительно, что страховое агентство подняло шум.
- Гм… - какое-то время он молча вел машину, потом заметил: - И всякий раз виски отправлялось в одно и то же место, на разливочную фабрику в Уэт-форде, к северу от Лондона. Но поступало оно туда из разных источников. С разных складов и заводов. Все три украденные партии поступили из трех разных мест. Последняя - со склада возле Эленсбурга в Данбартоншире. Но отправили его оттуда обычным образом, и мы считаем, что источник неприятностей находится не там.
- Тогда где же? На разливочной фабрике?
- Точно не скажу, но похоже, что нет. Наводка на "Серебряный танец луны" выглядела столь убедительно, что мы решили сперва проверить там.
- Какая наводка? - спросил я.
Он помолчал секунду, затем ответил:
- Пусть лучше Кеннет Чартер сам вам объяснит.
- О'кей.
- Я же со своей стороны могу сказать следующее, - продолжил он. - Очень часто фирмы обращаются к нам, когда не хотят, чтоб об этом знала полиция. Вообще фирмы предпочитают решать свои проблемы приватно, особенно когда речь идет о мошенничестве. Меньше всего они заинтересованы в поимке и наказании злоумышленников. Им нужно только одно: чтоб кражи и обман прекратились. Публичная огласка может повредить их репутации, а следовательно - и бизнесу.
- Понимаю, - кивнул я.
- Кеннет Чартер поделился со мной весьма конфиденциальными соображениями, которые утаил от полиции и акцизной и таможенной служб. Он заинтересован в том, чтоб его фирма выжила, но только не любой ценой. Не ценой подмоченной репутации. Он разрешил мне пригласить вас в качестве консультанта, но ему решать, как много вам следует знать об этом деле.
- Хорошо, - покорно ответил я.
Мы съехали с автотрассы, и теперь Джерард вел машину по пригородному району к северу от Лондона, где один маленький городок плавно переходит в другой и отличить их невозможно.
- Вы, я смотрю, человек не слишком требовательный, - заметил он после паузы.
- А чего мне требовать?
- Ну, платы за консультации, к примеру. Определенных условий. Гарантий.
- Жизнь переменчива, как погода, - кисло заметил я. - Чему быть, того не миновать. Можно промокнуть, даже если синоптики обещают солнце.
- Да вы фаталист!
- Разве в силах человек остановить дождь?.. Тут, кажется, впервые за все время поездки он взглянул мне в лицо, хотя сомневаюсь, что мог многое прочитать по его выражению. Я говорил все это не с горечью, скорее - устало. Усталость была вызвана постоянным внутренним раздором с самим собой. Нет, нельзя сказать, чтоб меня не интересовали украденное виски и цистерны, напротив, даже очень. Но интерес этот был сосредоточен на поверхностном и малозначащем для меня внешнем уровне и совсем не затрагивал глубин.
Словно почувствовав это, он спросил:
- Так вы для меня постараетесь?
- Ну конечно, - ответил я. - По мере сил.
Он кивнул, похоже, сомнения его были на время разрешены, и, свернув с дороги, въехал в промышленную зону, где за бетонными оградами, словно грибы после дождя, расплодились бесчисленные небольшие фабрики и мастерские. Четвертую справа украшала вывеска "Чартер Кэрриз" - большие красные буквы на белом фоне; сбоку, словно поросята к свиноматке, притулились к забору серебристые пузатые цистерны. Они стояли рядом, бок о бок, рыльцами внутрь, хвостиками наружу.
Глава 9
Кеннет Чартер оказался совсем не таким, каким я его себе представлял - эдаким здоровяком с грубым голосом и резкими манерами, типичными для обитателей северных окраин Лондона. Нет, мужчина, вышедший навстречу нам в холл за стеклянными дверями, был высок, тонок, с ярко-рыжими волосами и улыбчивым лицом. И шотландский акцент в его речи был куда более выраженным, чем у Джерарда.
- Так это и есть ваш консультант? - живо и весело заметил он. Похоже, моя молодость его ничуть не обескуражила, а была лишь поводом лишний раз улыбнуться. - Надо же, и никакой седой бороды! - Он крепко пожал мне руку. - Проходите, прошу! Как жизнь, мистер Макгрегор?
Он провел нас в квадратный строго обставленный кабинет со стенами, выкрашенными в кремовый Цвет, и взмахом руки указал на два стула с высокими спинками, придвинутые к большому современного образца письменному столу. Пол устлан стандартным коричневым покрытием, ряд серых ящиков картотеки у стены, а над ними, в рамке - большая карта Британских островов. А еще я почувствовал, что в кабинете довольно холодно. Может, потому, что сегодня воскресенье. Похоже, Кеннет Чартер этого не замечал и никак не комментировал. Наверное, подумал я, он по натуре своей истинный шотландец, считает комфорт греховным, а экономию во всем - подлинной добродетелью, и верит, что высокие моральные качества можно воспитать только в холодном климате.
Мы с Джерардом уселись на указанные стулья. Кеннет Чартер расположился за столом, во вращающемся кресле, и небрежно откинулся на спинку.
- Ну, что вы успели рассказать этому симпатичному эксперту? - осведомился он и спокойно выслушал пересказ Джерарда. - Что ж, - весело обратился он ко мне, когда тот закончил. - Вы, верно, желаете знать, какой именно напиток мы будем искать? А ну, ребятишки, кто первый, кто догадается? - Ярко-синие глаза сощурились и смотрели вызывающе. Я судорожно принялся перебирать в уме напитки, которыми время от времени угощался в домах клиентов, а потом вдруг вспомнил бар в "Серебряном танце луны" и, сам не зная почему, выпалил:
- "Рэннох"!
Похоже, Чартер был разочарован и даже обижен. И укоризненно заметил Джерарду:
- Так вы ему сказали?
Джерард отрицательно покачал головой.
- Нет, не говорил, - Джерарда так и распирало самодовольство. Еще бы, ведь его консультант с первой же попытки угодил, что называется, в десятку.
- Просто догадался, - скромно заметил я. - Продаю этот сорт. Пробовал сам несколько раз. Вообще-то на свете существует не так уж много сортов виски, которое можно перевозить в цистернах, а уж затем, в Англии, разливать по бутылкам. Просто этот "Рэннох"… он больше всего подходил.
- Что ж, прекрасно. - Чартер выдвинул ящик стола и достал оттуда полную бутылку виски "Рэннох". Знакомую этикетку украшала фигурка мужчины, горделиво красующегося в килте <Юбка шотландского горца в складку из клетчатой шерстяной ткани> в красно-желтую клетку. Сургучная печать, как я успел заметить, была не тронута. И Чартер, похоже, не собирался ее трогать.
- Рождественский подарок от компании по розливу, - объяснил он.
- На последнее Рождество? - спросил я.
- Ну конечно, на последнее. Вряд ли я могу рассчитывать на такой же презент в этом году, вы как считаете?
- Наверное, нет, - робко заметил я. - Просто я… э-э… подумал, долго же она простояла полной.
Он усмехнулся.
- Я, ребятишки, спиртного не употребляю. Старит мозги, разрушает кишки. Мало того, я этого вкуса просто не переношу! Вот отчего нам и понадобился такой человек, как вы, потому как я неспособен отличить простой воды от огненной, пусть даже пруд у меня в саду зальют ею до краев!
Зато золотые рыбки отличат, подумал я. Перемрут все до единой.
- У вас имеются профили пользователя на этот сорт? - спросил я.
- Про… что?
- Ну… э-э… это, состав. Такой специальный список, где указаны компоненты. Думаю, можно получить у изготовителя. Список представляет собой результаты химического анализа в виде графика, он похож на очертания нью-йоркских небоскребов на фоне горизонта. У каждого сорта свои очертания. Вообще профили пользователя - очень важная для многих штука. Японцы, так те вообще импортируют виски, исключительно руководствуясь показателями этих графиков. Хотя, знаете ли, очень часто виски с идеальным "профилем" совершенно отвратительно на вкус. Но в целом они дают довольно точное представление о продукте. Ну, как срез ткани из любого органа куда более прогрессивная штука, чем анализ крови.
- Одно могу сказать, содержание спирта в нем составляет пятьдесят восемь процентов от объема, - вставил Чартер. - "Рэннох" должен быть именно такой крепости. Да чего гам говорить, вот тут, в декларации, сказано, - он достал из ящика копию таможенной и акцизной декларации и протянул мне через стол. - Я же не спрашиваю, чего там понапихано в этой штуке, просто перевожу ее, и все
- Сейчас доберемся и до профиля, - пробормотал Джерард.
- Таможенные службы уже, наверное, добрались, - сказал я. - У них есть специальное оборудование, газовый хроматограф.
У меня вдруг возникло ощущение неловкости. Наверняка Джерард считает, что я должен был рассказать ему об этих профилях по пути. Но мне и в голову не пришло.
- Я хочу сказать, - пояснил я, - что, если таможенные службы возьмут пробу у производителя, а потом сравнят ее с пробами, взятыми полицией в ресторане, тут же все станет ясно.
В кабинете настала мертвая тишина. Наконец Джерард откашлялся и заметил:
- Может, стоит рассказать Тони, как мы вышли на "Серебряный танец луны"? Потому как в данный момент, - он посмотрел мне прямо в глаза, - у таможни нет оснований связывать ресторан с похищенной цистерной или сравнивать пробы. Им эта связь пока что неведома.
Я рассеянно протянул: "О-о…", Кеннет Чартер изучал потолок, еще больше откинувшись на спинку кресла, едва не опрокидываясь вместе с ним. Затем он со стуком нагнулся вперед, занял нормальное положение и вперил в меня взгляд пронзительно-синих глаз.
- Только обещай, что будешь молчать, парень, - сказал он.
Я покосился на Джерарда. Тот ободряюще кивнул - с таким видом, точно сталкивался с подобного рода требованием чуть ли не ежедневно. Впрочем, возможно, так оно и было на самом деле.
- Обещаю, что буду молчать, - сказал я. Кеннет Чартер с готовностью кивнул, словно принимая на веру обещание, затем вынул из кармана связку ключей и отпер центральный ящик стола. Времени на поиски тратить не пришлось. Он вынул небольшую тоненькую записную книжку в черном переплете и положил на стол перед собой. Лицо утратило насмешливое выражение, стало серьезным, даже мрачным.
- Этому парню можно доверять? - спросил он у Джерарда.
- Думаю, да.
Чартер вздохнул и открыл книжку сразу же на нужной странице. Видно, он неоднократно открывал ее здесь.
- Вот, прочтите, - сказал он и развернул книжку ко мне, продолжая придерживать страницу кончиком пальца. - Вот тут…
Я увидел телефонный номер из длинного ряда Цифр, начинавшийся с 0735, - код Ридинга. Под ним были выведены от руки две строчки текста: "Сказать 3. UNP786Y забирает "Б" джин пон. ок. 10утр.".
- Спасибо, я прочел, - сказал я, не совсем понимая, что от меня ждут.
- Это вам что-нибудь говорит?
- Ну, наверное, это номер "Серебряного танца луны". А "3" - это Зарак, да?
- Верно. A "UNP786Y" - регистрационный номер моей цистерны, - голос его звучал сухо, отстра-ненно.
- Понимаю, - сказал я.
- Завтра исполнится ровно месяц с тех пор, как мы в 10.15 утра отправили отсюда джин "Бергере". В Шотландии джин выгрузили. Затем цистерну промыли в Глазго и загрузили разливным виски на складе Фэарли, что у Хеленсбурга, в Данбартоншире. Машина выехала оттуда в среду утром. В четверг утром мы узнали, что она припаркована возле кафе для водителей-дальнобойщиков на окраине Эдинбурга. Вообще-то о том, что это наша машина, мы точно узнали только в пятницу. Таможенное и акцизное управления конфисковали ее, вернуть цистерну до сих пор не удалось.
Я переводил взгляд с Джерарда на Чартера.
- Вам, разумеется, известно, кто автор записки, да? - осторожно спросил я.
- Да, известно, - ответил Чартер. - Мой сын. Да, дело явно непростое, на что, собственно, и намекал Джерард.
- Гм… - буркнул я, а затем, стараясь копировать тон Чартера, небрежно спросил: - И что же говорит ваш сын? Знает ли, куда исчезло виски? Потому как… э-э… шесть тысяч галлонов не так-то легко спрятать. А что касается ресторана, так им его и за шесть лет не перевезти, не говоря уже о шести месяцах… если вы, конечно, понимаете, о чем это я.
Голубые глаза пронзительно сверкнули.
- Я не говорил с сыном. Две недели тому назад он отправился на каникулы в Австралию. Вернется не раньше, чем через три месяца.
В словах его явно сквозил подтекст: с глаз долой - из сердца вон. Похоже, он не слишком скорбел по поводу возможного предательства своего отпрыска, хотя и понимал, в каком щекотливом положении оказался. Я чисто автоматически улыбнулся ему и, к удивлению своему, вдруг увидел, что он ответил широкой радостной улыбкой.
- Вы правы, - сказал он. - По мне, так пусть этот стервец хоть всю жизнь там проторчит. Я вовсе не намереваюсь заставлять его вернуться. Не хочу, чтоб мерзавца арестовали и отдали под суд, а потом, еще чего доброго, упекли за решетку. Нет, не хочу, чтоб один из моих сыновей оказался в тюрьме, позоря тем самым всю семью. Чтоб мать его лила слезы, чтоб свадьба сестры, назначенная на весну, не состоялась, чтоб его братишка упустил возможность получить степень юриста. И если дойдет до того, что придется продать фирму, что ж… я продам. И у меня останется достаточно, чтоб начать новое дело. Вот максимум неприятностей, которые может доставить мне эта дрянь. Но чтоб он бросал тень на семью… не хочу!
- Да, конечно, - тихо заметил я. - Так когда, вы сказали, он отправился в Австралию?
- Две недели тому назад, дружище. Я сам отвез его в Хитроу. А вернувшись домой, нашел эту книжонку на полу в машине. Должно быть, выпала у него из кармана. Представляю, как он сходит теперь с ума, моля Бога о том, чтоб она не попала мне в руки… Я и открыл-то ее только для того, чтоб убедиться, что это его. - Чартер пожал плечами и сунул книжку обратно в стол. - Оказалась его… Его почерк. Почти все страницы пусты. Лишь несколько телефонных номеров да список срочных дел. Он всегда составлял список дел, с тех самых пор, как был еще маленьким.
Уголки губ Кеннета Чартера дрогнули, в выражении их читалось нечто похожее на сожаление. Каждого сына любят, пока он маленький, подумал я. Пока не вырос и не стал источником разочарований.
- Ну вот… и в глаза мне бросился номер цистерны, - продолжил он. - Честно сказать, мне прямо дурно стало. Чтоб собственный сын… А кругом так и шныряют люди из полиции и таможни, ищут негодяя, который дал ворам наводку. А этот негодяй, оказывается, сидел тут, у меня под носом, в доме! - Он удрученно покачал головой. - Ну и тогда я посоветовался с кое-какими знакомыми людьми, которым в прошлом удалось тихо и мирно уладить свои проблемы, и вышел на "Диглетс", а уже потом - на мистера Макгрегора. Вот таким образом, приятель…
Сын Кеннета Чартера, размышлял я, отправился в Австралию через десять дней после кражи виски и через неделю после того, как фургон врезался в шатер на празднике у Готорнов. Если он действительно находится в Австралии, то никакого отношения к исчезновению запасов спиртного из "Серебряного танца" не имеет. Как не имеет отношения и к убийству Зарака. Хотя бы за это отец должен быть ему благодарен.
- А скажите, вашему сыну было легко узнать, когда именно цистерна отправится за виски? - спросил я.
- В апреле да, легко. В июне уже сложнее. А в прошлом месяце, скажу я вам, чертовски сложно! Однако же он узнал. Мне, видите ли, и в голову не приходило, что я должен что-то скрывать от родных. - Кеннет Чартер поднялся во весь свой немалый рост. Взялся за раму карты Британских островов, дернул - карта отошла от стены, словно дверца, и под ней открылась какая-то таблица.
Точнее, то был деловой календарь с длинными колонками номеров машин слева и датами наверху.
- Цистерны, - коротко пояснил Чартер, указывая на номера. - Тридцать четыре штуки. Вот он, "UNP786Y", шестой сверху.
Графа против этого номера была прочеркнута пунктиром: цистерны в наличии не было. Против многих других номеров были приколоты разноцветные бирки - синие, зеленые, красные, желтые, серые, малиновые, оранжевые. На каждой было написано что-то от руки.
- Используем эти бирки для экономии времени, - пояснил Чартер. - Малиновый, к примеру, означает, что в этой цистерне перевозится только гидрохлорная кислота. Сразу видно, в какой ее перевозят цистерне, а надпись показывает, откуда везут и куда. Серая - это джин, желтая - виски. Красная - вино, синяя - серная кислота, зеленая - всякие там дезинфектанты. Ну и так далее. Моя секретарша - надо сказать, я ей полностью доверяю, проработали вместе двадцать лет - делает надписи на бирках, ведет учет. Водители узнают, куда едут и что везут, только в самый последний момент, перед отправкой. И регулярно меняют цистерны. Часто мы заменяем водителя в последнюю минуту. Дело в том, что некоторые из наших грузов могут оказаться опасными, попади они не в те руки. И еще наши люди придерживаются строжайшего правила: Двери машины должны быть заперты даже в том случае, если водитель выходит всего на секунду. Так вот, во всех трех случаях водители клянутся и божатся, что поступили именно так и что, вернувшись, не заметили ничего странного или подозрительного. Мы всегда старались соблюдать все меры предосторожности, и вплоть до этого года нам везло… - внезапно в голосе его зазвенела плохо сдерживаемая ярость. - И надо же, чтоб мой сын… мой родной сын, разрушил всю эту систему!
- Он мог заглянуть к вам в кабинет, - предположил я.
- О, он заходил крайне редко. Я с самого начала сказал ему: не желаешь работать в компании, нечего тебе здесь ошиваться… Должно быть, все же прошмыгнул незаметно. А вот когда, не скажу. Ну и, разумеется, он знал об этой таблице. Хотя после первых двух краж я запретил надписывать бирки для виски - просто на тот случай, если утечка информации происходит отсюда. Вот, видите, желтые? Все пустые. Так что если он и видел желтую бирку против номера цистерны, которая должна была взять товар в среду, где именно предстояла загрузка и какой был маршрут, узнать не мог. А вот серая, джин, в понедельник. Записан только пункт загрузки, место назначения не указано. И если кто-то хотел украсть виски, они должны были следовать за машиной на всем пути, от самого завода Бергера, где делают джин, чтоб выяснить, куда она направляется дальше.
Я нахмурился, считая эту версию маловероятной, но Джерард закивал, словно подтверждая, что подобная тактика при ограблениях практикуется довольно часто.
- Несомненно, именно так оно и было, - сказал он. - Весь вопрос в том, кому в свою очередь передавал информацию Зарак? Ведь сам он в ограблениях не участвовал. Ни на шаг не отходил от ресторана, присутствовал на работе и во вторник, и в среду днем. И вечерами тоже там торчал, до полуночи. Мы проверяли.
Я не стал размышлять над этим вопросом, считая, что ко мне он имеет отдаленное отношение (к тому же и ответ на него вряд ли удастся получить), и сосредоточил внимание на нескольких красных бирках, приколотых к таблице. Все написанное на них было перечеркнуто, впрочем, на серых бирках тоже. Кеннет Чартер проследил за моим взглядом и приподнял кустистые шотландские брови.