- А вы вообще понимаете что-нибудь в виски? - спросил я.
- Нет, я больше по пиву. Ну выпиваю иногда глоток виски или там имбирного эля, но я не спец, нет.
- Хотите знать? - Я ткнул пальцем в стаканчик. - Вам объяснить, в чем тут штука?
- А это надолго?
- Нет.
- Ну ладно, валяйте.
- Шотландское виски делают из ячменя, - начал я. - Сперва ячмень солодят, примерно тем же образом, что и для приготовления пива. Зерна разбухают, превращаются в эдакие патрончики длиной в дюйм или два. Затем, чтоб приготовить виски, зерна следует подкоптить. Их выдерживают над горящим торфом - до тех пор, пока они не впитают запахи дыма и торфа и не станут сухими и хрустящими. Далее их размалывают, смешивают с водой, и начинается процесс ферментации. Затем проводят дистилляцию, а уже потом дистиллированный отстой помещают в дубовые бочки, где виски должно вызревать несколько лет. И в результате получают чистое настоящее солодовое виски, насыщенное всеми оттенками и обертонами различных привкусов.
- Ясно, - кивнул Риджер и сосредоточенно нахмурил лоб под коротким ежиком волос.
- Гораздо дешевле, - продолжил я, - превращать ячмень в ферментационное сусло, минуя стадии солодования и копчения. Не только дешевле, но и быстрее, потому как и процесс вызревания в этом случае заметно сокращается. И этот сорт виски называется зерновым. Он куда примитивней на вкус.
- О'кей, - вставил Риджер.
- Дальше.
- Хорошие стандартные сорта виски типа "Беллз" являют собой смесь двух видов - солодового и зернового. Чем больше солодового, тем богаче и изысканнее букет. В этом стакане или очень мало солодового виски, или же оно вовсе отсутствует. Что, разумеется, не имеет значения, если вы собираетесь смешать его с имбирным пивом, потому как в таком случае имбирь убьет солодовый привкус.
Риджер оглядел пустое помещение.
- Но когда тут полно народу, все курят, пахнут духами и одеколонами, пьют имбирный эль, разве заметишь разницу?
- Для этого понадобится настоящий герой, - усмехнулся я.
- Что теперь?
- Теперь мы спрячем остатки виски в вашем томатном соке, - сказал я, и к ужасу Риджера, быстро выплеснул виски в его бокал. - Просто не могу пить эту дрянь, - объяснил я. - И потом, вам ведь не нужен пьяный эксперт, верно? Какой от него прок…
- Да, проку нет, - задумчиво протянул он, а я встал и направился к бару. И спросил у бармена, имеется ли у него солодовое виски.
- Конечно, - ответил он, махнув рукой в сторону выстроившихся в ряд бутылок. - Вон там, "Гленфиддиш" и другие тоже.
- М-м-м… - промычал я с озадаченным видом. - А нет ли случайно "Лэфройга"?
- "Лэ"… чего?
- "Лэфройга". Один приятель говорил, что пил его тут. Очень хвалил. Сказал, что если я хочу попробовать настоящее солодовое виски, то надо брать только его.
Бармен обозрел строй бутылок и покачал головой.
- Может, в ресторане подают? - спросил я. - Кажется, он говорил, что пил его после обеда. Может, там у вас развозят напитки на тележках?.. - Как бы невзначай я извлек бумажник и приоткрыл его, показывая толстую пачку купюр. Жест не укрылся от внимания бармена, и он отправился на задание и вскоре вернулся с бутылкой "Лэфройга". И нагло заломил за крошечную порцию совершенно несусветную сумму, которую я тут же выложил без всяких возражений да еще накинул ему на чай.
Затем, взяв стаканчик, присоединился к Риджеру.
- Ну, что дальше? - осведомился я. - Помолясь, приступим?
- Пробуйте, - коротко и строго распорядился он.
Но я сперва понюхал и уже только потом попробовал. Риджер нетерпеливо подался вперед.
- Ну что? - спросил он.
- Это не "Лэфройг".
- Вы уверены?
- Абсолютно. "Лэфройг" - самый "дымный" из всех сортов виски. Чистое солодовое. В этом солодом и не пахнет. То же виски, что я пил до этого.
- Огромное вам спасибо, мистер Бич, - с чувством произнес он. - Это было потрясающе.
Он поднялся, подошел к бару и сказал, что хочет взглянуть на бутылку, из которой пил его приятель. Бармен услужливо подтолкнул к нему бутылку, Риджер перехватил ее и одновременно другой рукой вынул из внутреннего кармана удостоверение. Лицо бармена исказилось от гнева, он возмущенно заверещал что-то.
Оказалось, в кармане Риджера имелось не только удостоверение, но и радиотелефон. Он переговорил, видимо, с начальством, в ответ ему прокрякали какие-то распоряжения, после чего Риджер заявил бармену, что полиция накладывает запрет на торговлю спиртным в "Серебряном танце луны", по крайней мере, на весь сегодняшний день - до тех пор, пока все имеющиеся тут запасы спиртного не пройдут специальную проверку.
- Да вы рехнулись! - взвизгнул бармен. А потом злобно прошипел в мою сторону: - Вот гад!..
На крики явились его коллеги - в лице озабоченного мужчины в темном костюме, который, судя по всему, был младше его по должности и не столь опытен, а также девушки в довольно фривольном платьице официантки; коротенькая белая туника открывала длинные ноги в золотисто-коричневых колготках, волосы перехватывала алая повязка.
Риджер более чем недвусмысленно дал понять прибывшим, что находится при исполнении служебных обязанностей. Неопытный с виду мужчина представился помощником управляющего, чем вызвал укоризненно-насмешливые взгляды официантки и бармена. Помощник помощника, догадался я. Риджер грозно повторил, что до окончания расследования виски продаваться не будет, и тут все трое в голос начали твердить, что ничего не знают и не понимают и что нам надо переговорить с… э-э… переговорить с…
- С начальством? - предположил я. Они тупо закивали.
- Так пошли, - сказал я. - Где тут ваше начальство?
В конце концов помощник помощника управляющего выдавил, что управляющий в отпуске, а помощник управляющего болен. И что головное управление должно срочно прислать им замену.
- Головное управление? - удивился я. - Но разве этот ресторан принадлежал не Ларри Тренту?
- Э-э… - с самым несчастным видом начал помощник в черном. - Я, право, не знаю. Вообще-то сам мистер Трент никогда не говорил, что не является владельцем. А потому, как мне кажется, он все же им был. Но, когда я сегодня утром пришел на работу, телефон просто разрывался. Звонили из управления. Так, во всяком случае, они сказали. Этот человек, он хотел переговорить с управляющим. Ну я объяснил ему все, и он сказал, что пришлет кого-нибудь из своих, прямо сейчас, немедленно.
- А кто вел дела вчера? - спросил Риджер.
- Что? Ах вчера… Вчера мы были закрыты. Как обычно, по воскресеньям вечером.
- Ну а в обеденное время?
- Тут был помощник управляющего. Но он, знаете ли, подхватил грипп и сразу после закрытия ушел домой. Ну и, конечно, сам мистер Трент тоже был здесь до открытия, приглядывал за тем, чтобы все было в порядке, перед тем как отправиться к мистеру Готорну.
Все они, похоже, были деморализованы и в то же время держались вызывающе, видя в полицейском своего кровного врага. Ситуация не улучшилась и с прибытием к Риджеру подкрепления: двух констеблей в униформе, которые привезли с собой липкую ленту и наклейки для опечатывания бутылок.
Я опрометчиво предложил Риджеру проверить также и вина.
- Вина? - нахмурился он. - Да, пожалуй, вы правы. Но и с крепкими напитками будет достаточно возни.
- И все же, - пробормотал я, и тогда Риджер попросил помощника показать мне, где держат вина, и оказать мне всяческое содействие, а затем приказал одному из констеблей принести все отобранные мной бутылки в бар. Помощник, видимо, решив, что проявленная им ретивость и услужливость станет свидетельством снежно-белой репутации, никаких препятствий чинить мне не стал, и вот через некоторое время, поминутно сверяясь с картой вин, мы с ним и констеблем отобрали нужные бутылки и вернулись в бар с двумя большими корзинами.
Когда все бутылки с крепкими напитками были опечатаны, настал наш черед. Я выложил бутылки из корзин на два столика - шесть с белым вином на один, шесть с красным на другой. Затем достал из кармана свою любимую открывалку.
- Эй, - запротестовал бармен, - а вот этого не надо.
- За каждую откупоренную бутылку вам заплатят, - небрежно отмахнулся я. - Да и, потом, вам-то, собственно, что за дело?
Бармен пожал плечами.
- Принесите мне двенадцать бокалов, - распорядился я, - и одну большую оловянную пивную кружку. - Он принес. Я откупорил все шесть бутылок с белыми винами и под завороженными взглядами шести пар глаз плеснул немного из первой в бокал. На этикетке значилось: "Нирштейнер". "Нирштейнером" оно и оказалось. Я выплюнул вино в оловянную кружку, на лицах зрителей отразилось отвращение, смешанное с удивлением.
- Вы что, хотите, чтоб он напился? - заметил уже более опытный Риджер. - Показания пьяного дегустатора нельзя принимать к сведению.
Я попробовал второе вино. "Шабли", как ему и положено.
С третьим тоже все было в порядке - "Пуйи Фюисе".
Ко времени, когда я разделался с шестой бутылкой, бармен заметно расслабился.
- Так с этими все в порядке? - невозмутимо осведомился Риджер.
- Абсолютно, - подтвердил я, вставляя пробки в горлышки. - Теперь красные.
Красными были: "Сент Эмильон", "Сент Эстеф", "Макон", "Вальполиселла", "Волней" и "Нюи Сент Жорж", все урожая 1979 года.
Я нюхал и пробовал каждое по очереди, выплевывал в кружку, затем выжидал несколько секунд между глотками, чтоб вкус на языке был свежим. И ко времени, когда закончил, заметно расслабились уже все.
- Итак, - осведомился Риджер, - с этими тоже все нормально?
- Приятный вкус, - ответил я, - но вся штука в том, что, по сути дела, это одно и то же вино.
- Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, - продолжил я, - что, невзирая на все эти очаровательные наклейки, вино во всех бутылках не имеет к ним ровно никакого отношения. Это смесь. Итальянское красное, смешанное с небольшим количеством французского и, возможно также югославского. Или еще Бог знает чего.
- Да что это вы такое городите? - возмутился бармен. - К нам каждый день приходят люди и восхищаются этими винами.
- М-м-м… - протянул я. - Может, и восхищаются.
- А вы уверены? - спросил Риджер. - Уверены, что это одно и то же?
- Да.
Он кивнул, словно подтверждая сказанное мной, и велел констеблям опечатать и маркировать все шесть бутылок с красным вином, не забыв указать Дату, время и место конфискации. Затем попросил бармена принести две коробки, в которые можно было бы сложить все опечатанные бутылки. Тот возмущенно вскинул подбородок, затем набычился, как мул. А потом, нехотя и с ворчанием, повиновался.
Я сдержал слово и заплатил за все бутылки, чем привел бармена в состояние, близкое к восторгу. Заставил его выписать на каждую бутылку счет на бланке ресторана и расписаться: "Получено полностью", после чего расплатился кредитной картой и забрал все счета.
Похоже, Риджер считал, что платить вовсе не обязательно, однако молча пожал плечами и вместе с констеблем начал укладывать вино в одну коробку, а виски - в другую. Они мирно занимались своим делом, и тут на сцене возник новый персонаж, чиновник из головного управления.
Глава 5
Явление этого нового героя вряд ли можно было назвать эффектным или устрашающим. Низенький, среднего телосложения мужчина лет за сорок, темноволосый, в очках и сером грубошерстом костюме, он несколько нерешительно, даже робко, вошел в салун - с таким видом, точно был не уверен, что попал куда следует.
Риджер, приняв его, как и я, за посетителя, строго сказал:
- Бар закрыт, сэр.
Мужчина не обратил внимания на эти его слова - напротив, уже более целеустремленно зашагал к нам. Остановился у столика, где укладывали бутылки, какое-то время, хмурясь, разглядывал их, затем поднял глаза на полицейского, и я заметил, как изменилось выражение его лица, выдавая неведомый мне пока ход мысли, - напряглись и точно закаменели мышцы, взгляд стал более острым и настороженным.
- Я офицер полиции, - сухо сказал Риджер и показал удостоверение. - Бар закрыт до выяснения некоторых обстоятельств.
- Вот как? - надменно произнес пришелец. - Не будете ли столь любезны объяснить почему? - Первое впечатление оказалось обманчивым, подумал я. Робостью и нерешительностью тут и не пахнет.
Риджер заморгал.
- Это дело полиции, - ответил он. - Никак не ваше.
- Очень даже мое! - рявкнул коротышка. - Меня прислали из главного управления, принять на себя ведение дел в ресторане. Так что же тут происходит? - В голосе отчетливо звучали не только начальственные нотки, похоже, он принадлежал человеку действия. Акцент, если и был, самый нейтральный, типичный для деловой английской речи, лишенный даже намека на провинциальное растягивание гласных и проглатывание согласных, а тембр словно отсутствовал вовсе. Доброе ячменное зерно, подумал я, никакого солода.
- Ваше имя, сэр? - невозмутимо осведомился Риджер, словно и не слышал этих резких начальственных нот.
Мужчина оглядел его с головы до пят, одним взглядом вобрал и коротко остриженные волосы, и пальто с поясом, и начищенные ботинки. Риджер среагировал на этот взгляд довольно агрессивно: спина выпрямилась и точно окаменела, в разом отяжелевшем подбородке отчетливо читалось стремление взять верх любым путем. Интересно, подумал я.
Мужчина выдержал долгую паузу - ровно настолько, чтоб всем и каждому стало ясно, что называет он свое имя не по принуждению или желанию подчиниться Риджеру, но по зрелом размышлении.
- Пол Янг, - ответил он наконец многозначительно и веско. - Я представляю компанию, для которой данный ресторан является подконтрольным дочерним предприятием. Так что же все-таки здесь происходит?
Риджер, по-прежнему настроенный воинственно, используя полицейскую терминологию, надменным тоном объяснил ему, что "Серебряный танец луны" будет преследоваться в судебном порядке за нарушение законодательного акта о правилах торговли.
Пол Янг резко перебил его.
- Оставьте эти ваши выкрутасы и объясните толком.
Риджер окинул его испепеляющим взором. Пол Янг выказывал явное нетерпение. Ни один не выказывал намерения сдаться или уступить, однако в конце концов Риджеру все же пришлось объяснить, почему он укладывает эти бутылки в коробки.
Пол Янг слушал его со все нарастающим гневом, впрочем, направленным сейчас не на Риджера. Гнев адресовался бармену (тот безуспешно прятал свое смущение за ямочками). Затем мистер Янг громовым голосом осведомился о том, кто здесь ответствен за подмену товара. От бармена, официантки и помощника помощника он по очереди получил ответ, сводившийся лишь к слабому пожиманию плечами - ничего похожего на их явно вызывающее и пренебрежительное отношение к Риджеру.
- А вы кто такой? - грубо осведомился он, оглядывая меня с головы до пят. - Тоже полицейский?
- Посетитель, - кротко ответствовал я.
Не видя повода обвинить меня в чем-либо, он снова активно взялся за Риджера, высокомерно уверяя его в том, что в управлении ничего не знали о подделках и что обман, по всей видимости, зародился здесь, в недрах ресторана. И полиция может быть уверена, что они, управляющие, непременно выявят виновного и накажут его по всей строгости, а также проследят за тем, чтоб ничего подобного не случалось впредь.
Риджеру, равно как и всем присутствующим, было совершенно ясно, что Пол Янг действительно шокирован и возмущен происшедшим. Что, впрочем, не помешало Риджеру с плохо скрываемым злорадством заявить, что все равно лишь полиция и суд могут разобраться во всем этом до конца, а затем спросил, не даст ли мистер Янг ему адрес и телефон, по которому можно будет связаться с головной организацией.
Я наблюдал за тем, как Пол Янг записывает требуемую информацию на пустом бланке счета, протянутом ему барменом, и был несколько удивлен тем обстоятельством, что он не носит с собой визитки, могущей избавить от подобных хлопот. Я заметил, что руки у него крупные, мясистые, с бледной кожей, а когда он склонил голову над бумагой, увидел за правым ухом, чуть ниже дужки очков, розовую бляшку маленького слухового аппарата. Человек, занимающий такую должность, мог бы позволить себе более сложное и дорогое устройство, встроенное, к примеру, в оправу. И я снова удивился, отчего он не приобрел такое.
Малоприятное событие для родительской компании, неожиданно наткнуться на такое вот дерьмо, продолжал размышлять я. И кто, интересно, играл первую скрипку в этих махинациях - управляющий, мэтр по винам или же сам Ларри Трент?.. Нет, нельзя сказать, чтоб я задумывался об этом слишком уж всерьез. Личность преступника интересовала меня куда меньше, нежели преступление, а само преступление было в своем роде просто уникально.
Шесть пробок от бутылок с красными винами лежали там, где я их оставил, на маленьком столике; констебль опечатывал горлышки широкими полосами липкой ленты вместо того, чтоб просто заткнуть их родными пробками, и вот я, почти бессознательно, взял их и сунул в карман, ибо аккуратность во всем - одна из моих привычек.
Закончив писать, Пол Янг выпрямился и протянул листок бумаги помощнику помощника, тот в свою очередь протянул его мне. Я передал Ридже-ру, который, бегло взглянув на написанное, сложил бумагу и сунул в один из внутренних карманов под пальто.
- А теперь, сэр, - сказал он, - закрывайте бар.
Бармен вопросительно взглянул на Пола Янга. Тот пожал плечами и нехотя кивнул. Тут же откуда-то с потолка опустилась решетка с орнаментом, и бармен оказался заключенным в клетку. Щелкнув какими-то замочками, он вышел через заднюю дверь и к нам уже не вернулся.
Риджер и Пол Янг еще немного поспорили на тему того, когда "Серебряный танец луны" сможет возобновить свою деятельность в полном объеме, причем скрытая борьба за превосходство при этом продолжалась. Спор так и не был разрешен - я сделал такой вывод, видя, как они отлетели друг от друга, точно бойцовские петухи, позы агрессивные и напряженные, зубы ощерены в злобных ухмылках.
Риджер увел констеблей с коробками и меня на автостоянку. Пол Янг остался разбираться с беспомощным помощником. Уже на выходе, толкнув низенькие дверцы, я обернулся и краем глаза увидел в последний раз чиновника из головного управления - тот через очки озирал прекратившее деятельность просторное помещение с пустыми столиками в черных и красных тонах. Цвета рулетки.
По пути к моей лавке Риджер что-то бормотал себе под нос и впал просто в ярость, когда я попросил у него расписку за коробку с винами, которая ехала в багажнике.
- Но эти двенадцать бутылок принадлежат мне, - заметил я. - Я заплатил за них и хотел бы получить обратно. Вы же сами говорили, что для раскрутки дела достаточно одного виски. А вина, это была моя идея.
Он ворчливо признал мою правоту и выдал расписку.
- Где вас найти? - спросил я.
Он продиктовал мне адрес участка и, даже не сказав "спасибо" за помощь, умчался прочь. Что он, что Пол Янг, одним миром мазаны, мрачно подумал я.
Миссис Пейлисси сообщила, что в мое отсутствие от покупателей просто отбоя не было - по понедельникам такое случается - и что она совсем сбилась с ног.