Затем она, преисполненная чувства собственного достоинства, хотела было пройти в свой кабинет, но ее и туда не пустили. Тогда она, окончательно оскорбленная, прошла в угол торгового зала и демонстративно села на ящик с консервами. Она заложила ногу на ногу и, закурив сигарету, нервно стряхнула пепел прямо на пол.
- Идиотизм какой-то, - пробормотала она.
Я подошла и устроилась рядом с ней. Обухова чуть подвинулась. Оперативники тем временем продолжали свою работу. Покончив с осмотром торгового зала, они решили переместиться в кабинет директора. Обухова уже выкурила сигарету и нервно двинулась вслед за ними.
- Что вы делаете? - резко спросила она. - Это мой личный кабинет!
- Мы должны осмотреть все помещение, - категоричным тоном заявил Степанчиков и, шурша полами своего коричневого кашемирового пальто, энергично промаршировал по коридору. - Так что попрошу открыть кабинет.
Обухова хотела было возмутиться, но то ли суровый вид Степанчикова подействовал на нее, то ли ей захотелось побыстрее отвязаться от рубоповцев, но она беспрекословно достала из сумочки ключ и открыла дверь кабинета.
Степанчиков в сопровождении двух оперативников вошел в кабинет. Это было маленькое помещение площадью с небольшую комнату в какой-нибудь квартире-хрущевке. Майор обвел глазами шкаф и стол. Шумно выдохнув воздух, словно решаясь на что-то важное, он мрачно кивнул оперативникам:
- Приступайте.
Оперативники с отсутствующими лицами принялись методично обшаривать ящики стола и полки шкафа, бесцеремонно сбрасывая на пол все то, что, по их мнению, им мешало в проведении осмотра.
Наконец один из них подал голос:
- Михаил Анатольевич, здесь какой-то пакет…
Он засунул руку в дальний угол шкафа.
- Где? - сразу же насторожился Степанчиков, и брови его грозно сдвинулись.
- Вот, - оперативник протянул ему маленький целлофановый пакет, в котором просвечивал какой-то белый порошок.
Степанчиков взял пакет, повертел его в руках, еще раз выдохнул, бросил в сторону Обуховой укоряющий взгляд своих карих глаз, потом взял ножницы и аккуратно разрезал пакет.
Понюхав его содержимое, он поморщился и протянул:
- М-да-а…
Подняв глаза на Обухову, он коротко спросил:
- Ну?
- Что ну-то? - тут же нервно отреагировала владелица мини-маркета. - Что ну-то?
- А говорили, что мы зря потратим время, - ехидным тоном напомнил злопамятный Степанчиков.
- И что? - не унималась Обухова.
- Ничего… Протокол будем составлять… Морозов! - каркнул он. - У тебя бланки с собой?
- Да, Михаил Анатольевич.
- Приступай!
И Степанчиков, пропустив Морозова к столу, смахнул с него воображаемую пыль и, скрестив руки на груди, отошел к стене.
- Что в пакете-то? - равнодушно спросил Морозов.
- Похоже, что героин, - мрачно констатировал Степанчиков.
- Что-что? - заголосила Обухова, переходя на сверхзвуковую частоту.
- Героин, героин… По крайней мере, по запаху… - Степанчиков еще раз стрельнул в Обухову своими глазами.
Взгляд его явно нельзя было отнести к разряду дружелюбных.
Обухова ошарашенно посмотрела на него, потом на Морозова. Затем взгляд ее перенесся на мою скромную персону и стал совершенно растерянным.
- Ольга, - пролепетала она, хватая меня за рукав. - Это невозможно, это провокация! Меня подставили…
Степанчиков еще раз вздохнул и обратился уже ко мне:
- Вот пресса у нас здесь, независимая… как я понял, - сохраняя ехидный тон, заметил он. - Так что все объективно… Кто вас подставил-то? - уже более грубо спросил он у Обуховой.
Та застыла с раскрытым ртом и лишь ошалело смотрела на всех.
- Вы знаете, сколько раз я это слышал! - повысил голос Степанчиков. - Подставили, подбросили… Дверь в кабинет была закрыта, мы вошли сюда вместе с вами, девушка, - кивнул он в мою сторону, - может подтвердить. Так что не надо… Борзов, пригласи понятых! - кивнул он другому оперативнику, который скучал около двери.
- Где я их найду-то? - удивленно пробасил тот.
- Ой, господи, - поморщился Степанчиков. - Первый раз, что ли? Девчонок пригласи из зала…
- А! - басовито протянул Борзов и почесал затылок. - Всех?
- Двух хватит, - отрезал Степанчиков, и Борзов исчез из поля нашего зрения.
- Да что же это такое! - запричитала Обухова. - Сплошные несчастья на мою голову валятся! Словно кто извести меня вздумал! И ведь чувствовала же, что неладное что-то творится… И надо же было мне из кабинета отлучиться вчера и не запереть его на ключ!
Я взяла Обухову за рукав пальто.
- Успокойтесь, Людмила Николаевна! Вы же не можете сидеть в кабинете безвылазно… К тому же если вас хотели подставить, то могли с таким же успехом подбросить наркотики и к вам домой.
- Дома у меня дверь железная! - продолжала разоряться Обухова.
- Это не преграда, - отрезал Степанчиков, покосившись на бизнесменшу.
Когда протокол был составлен и подписан всеми участниками официальной процедуры, Степанчиков подошел к Обуховой и мрачно резюмировал:
- Вы арестованы! Морозов! Проводи задержанную.
Морозов без всяких эмоций достал из кармана наручники, двинулся к Обуховой и лаконично потребовал:
- Руки!
Та с ужасом переводила взгляд со своих рук на эти незамысловатые железные предметы, казавшиеся ей, видимо, в данный момент орудием пыток.
- Что… вы собираетесь делать? - прошептала она севшим голосом.
- Вам же сказали - руки! Вы арестованы! - раздраженно повторил Степанчиков.
Обухова несколько секунд стояла с видом проглотившей аршин, потом внутри у нее что-то щелкнуло, и она безвольно протянула руки. Морозов деловито защелкнул наручники и показал Обуховой на дверь.
- Вот так, - удовлетворенно констатировал Степанчиков.
И, шумно вздохнув напоследок, он протопал вслед за конвоируемой Обуховой в коридор. Уже на пороге он вдруг обернулся, бросил на меня прищуренный взгляд и объявил:
- Все свободны!
Глава 2
Возвращалась я в редакцию со смешанными чувствами. С одной стороны, мне казалось, что Обухова не играла, и я была готова поверить в то, что наркотики ей действительно подбросили… Но с другой стороны - майор Степанчиков был прав: кабинет был заперт, вошли мы туда все вместе… Каким же образом в кабинете оказались наркотики? Если допустить, что их туда подкинули, то встает резонный вопрос: кто и как это сделал?
Маринка встретила меня первой. Она уже, видимо, забыла о трагедии, постигшей ее, потому как находилась в приподнятом состоянии духа. Она бодро шныряла по приемной, напевая под нос песню Филиппа Киркорова "Пташечка моя", видимо, чтобы хоть как-то компенсировать потерю своих любимых компакт-дисков.
- Ну что? - непринужденно спросила она у меня. - Как там бизнесменша?
- Посадили ее, - устало сказала я, бросая сумочку в кресло и плюхаясь туда же.
- Да ты что! - лицо Маринки сразу же посерьезнело.
Подхватив кофейник и быстро наполнив две чашки кофе, она подскочила ко мне и протянула одну из них.
- Рассказывай, рассказывай же! - возбужденно затормошила она меня.
- Ох, да что рассказывать! - попробовала отмахнуться я. - Приехали, там милиция… Обыск провели.
- Она мне сразу не понравилась! - высказалась Маринка. - За что ее взяли-то?
- Наркотики, - односложно выдохнула я и достала сигареты.
- Оп-паньки! - торжествующе хлопнула в ладоши Маринка. - Попалась, пташечка! Вот они, бизнесменши хреновы! А какой овечкой прикидывалась, а, Оля?
Маринка вскочила с кресла и радостно закружилась по приемной. Эта история, вне всякого сомнения, привела ее в восторг, и она устремилась в фотолабораторию к Виктору, желая немедленно поделиться с ним приятными новостями. При этом она совсем забыла, что, когда фотограф работает у себя, дверь открывать нельзя. Вслед за Маринкиным движением раздался какой-то неопределенный звук. Видимо, так Виктор выразил свое удивление и недовольство. Затем, увидев, что явилось причиной, он высказался более конкретно:
- Твою мать-то, блин!
Признаться, я никогда не слышала от нашего молчуна столь длинной фразы. Это, согласитесь, был показатель того, какие страсти кипели внутри Виктора в данный момент!
Маринка была ошарашена не менее моего, потому что застыла на пороге лаборатории с открытым ртом на несколько секунд. Затем изумленно протянула:
- Вик-тор!
После чего круто повернулась, обиженно вздернула нос кверху и гордо удалилась на место курьера Ромки, демонстративно включив компьютерную игрушку. Она осталась там сидеть до конца рабочего дня, усердно шмыгая носом так, чтобы было слышно в лаборатории.
Я прошла к Сергею Ивановичу и поинтересовалась, как идут дела. Выяснилось, что Кряжимский уже закончил работу над заполнением подвала, чем несказанно меня порадовал. Впрочем, другого я от него и не ожидала - педантичный трудоголик, патриарх нашей редакции ответственный секретарь Кряжимский всегда относился к работе более чем ответственно, оправдывая в полной мере свою должность.
- А что у вас, Ольга Юрьевна? - полюбопытствовал он в свою очередь.
Я рассказала все как было и вздохнула.
- Ситуация очень неоднозначная, - помолчав, выдал Сергей Иванович. - Как вы намереваетесь поступить? Писать статью в защиту или нет?
- Нечего помогать всяким аферисткам! - крикнула вездесущая Маринка.
Мы одновременно посмотрели в ее сторону, потом друг на друга. Я пожала плечами.
- Не знаю, Сергей Иванович, - призналась я. - И, честно говоря, не хочу сегодня об этом думать. Ну его, это дело! Оно оставило в моей душе неприятный осадок. Давайте лучше поедем ко мне домой и устроим небольшой праздник. А то и у Маринки сегодня настроение на нуле - заодно и ей поднимем тонус.
- Отлично! - влетела Маринка, схватила меня за плечи и закружила по комнате. - Отлично, Оля, отлично! Ты всегда знаешь, что предложить! Испечем торт… Нет, не будем возиться, лучше купим в супермаркете. Скажем, "Киевский"! Или нет, лучше такой, знаете, в форме… - Она остановилась, перебирая пальцами.
- В форме змеи, - подсказала я.
- Что? Какой змеи? - уставилась на меня Маринка, потом, поняв, что я шучу, махнула на меня рукой. - Да нет же, вечно ты выдумываешь! В форме сердечка! Это будет выглядеть очень романтично, правда?
- Правда, - согласилась я.
- И мороженого купим! Сразу две большие коробки! Апельсинового и шоколадного! - загорелись глаза у Маринки.
- Чудесно, только вот кто все это проспонсирует? - скептически спросила я, догадываясь, что у Маринки сейчас нет ни гроша, так как все средства наверняка ушли на ее хмыря.
- А Виктор на что? - резонно заметила Маринка и хмыкнула. - Для мебели, что ли?
В общем, к шести часам мы все вышли из редакции и собрались ехать ко мне домой. Виктор, выслушав Маринкины щебетания по поводу того, что ей хотелось бы отведать, молча перевел взгляд на меня.
- Купи четыре пирожных "Волга", - сказала я ему, и Виктор, кивнув, направился к дверям "Кулинарии". Маринка хотела было что-то возразить, но потом вдруг передумала и стала задумчиво выковыривать носком ботинка бутылочную крышку из-под колеса машины.
Вскоре Виктор вернулся, неся в руках пакет. Мы сели в мою "Ладу" и отправились ко мне домой.
По прибытии квартира моя наполнилась, как это всегда бывает в подобных случаях, шумом, смехом и суетой. Больше всех суеты вносила, конечно же, Маринка, но у меня даже не было сил сердиться на нее.
- Нет, вы только представьте! - разглагольствовала Маринка, слизывая с пальцев белый крем. - Приходит, понимаете, этакая дамочка и начинает рассказывать сказки о том, какая она честная! А сама наркотики держит у себя прямо в кабинете!
- В сущности, ее и в самом деле могли подставить, - рассудительно произнес Сергей Иванович, помешивая ложечкой сахар в чашке.
- Каким образом? - надо признаться, этот вопрос мучил меня больше всего.
- Ну, например, это мог сделать кто-то из работников магазина. Или работниц. Нельзя исключать и недоброжелателей из той же налоговой полиции, которые в свое последнее посещение могли подкинуть пакет.
Я посмотрела на Виктора. Он в качестве согласия с этими предположениями кивнул головой.
- Да что вы говорите! - пренебрежительно махнула рукой Маринка. - Защищаете неизвестно кого! Вернее, совершенно известно…
Она хотела было уже сказать кого именно, но тут раздался звонок в дверь. Я поднялась и пошла открывать. На всякий случай Виктор, привыкший к разного рода неожиданностям, двинулся вслед за мной.
Открыв дверь, я к своему удивлению обнаружила стоявшую на пороге Людмилу Николаевну Обухову. Вид у нее был крайне суровый и деловой.
- Ольга Юрьевна, извините, что я к вам домой, вот так неожиданно… Просто времени крайне мало, - поджав губы, сказала она.
При этом она подозрительно покосилась на Виктора, который монументально красовался сзади меня. Я же в свою очередь весьма скептически восприняла ее явление в мою квартиру, что, видимо, явственно отразилось на моем лице.
- Вы не волнуйтесь, - сразу же поспешила развеять мои опасения Обухова. - Меня отпустили под залог. Да я уверена, что в самом ближайшем времени все разрулится как нельзя лучше. Это же на самом деле не мои наркотики - вы же понимаете. Я сама ни разу не пробовала эту гадость и никому не советую… Да это просто смешно - обвинять меня в подобной мерзости! Мне их подкинули - это совершенно ясно. Только надо выяснить, кто это сделал. И я это в конечном итоге выясню!
Глаза Обуховой горели, щеки ее раскраснелись, а пышная грудь вздымалась при каждом вздохе.
Я, нахмурив брови, напряженно раздумывала. Наконец, внутренне решившись, я сказала:
- Ну что ж, проходите, поговорим.
Обухова тут же разделась и уже намеревалась пройти в комнату, но я остановила ее.
- Лучше поговорим на кухне, - сказала я. - Виктор, скажи Маринке, чтобы принесла нам пару чашек кофе.
Тот, как всегда, кивнул в знак согласия и исчез в комнате. Обухова прошла на кухню и, расположившись на стуле, закурила.
- Я уверена, что все это неспроста, - сказала она. - Я чувствую, что под меня кто-то копает. Налоговая полиция со своими проверками… Ну не могут они так часто приезжать просто так, без всякой, что называется, подоплеки! И эти наркотики - это уже вообще беспредел!
- У вас есть враги? - прервала я ее эмоциональный монолог.
- Я бы сказала, что есть недоброжелатели. В бизнесе по-другому, к сожалению, нельзя. - Она посмотрела на меня с некоторым оттенком назидательности. - Но я не думаю, чтобы те, кого я имею в виду, действовали бы такими методами. Я ни на кого в последнее время не наезжала… Понимаете, - она доверительно склонилась ко мне, - это уже чересчур.
- Но что вы хотите от меня?
- Того же, о чем я говорила вам сегодня утром, - сделав несколько удивленное лицо, ответила Обухова. - Как можно скорее опубликовать статью в мою защиту. Я клянусь, что наркотики мне подбросили! Клянусь вам!
Она приложила руки к груди, выразительно на меня посмотрела и, видимо, заметив в моих глазах недоверие, истово перекрестилась.
- Я понимаю, что все выглядит несколько неубедительно, - начала оправдываться она, - но… Я заплачу вам в два раза больше, чем обещала утром. Повторяю, что я ни в чем не виновата! Это чья-то грязная игра!
- Подобные вещи случались в вашем бизнесе прежде?
- Нет, никогда! - горячо ответила Обухова. - Правда…
- Что?
- Были наезды со стороны неких "братков", но там все понятно, как на ладони… Приехали, изложили свои требования, я поторговалась, и пришли, что называется, к консенсусу. А тут… Нет, так нормальные люди не поступают, - она покачала головой.
- Кого вы называете нормальными людьми?
- Тех, кому нужны деньги, разумеется, - Обухова посмотрела на меня как на идиотку. - В этом же случае вообще непонятно, что нужно этим людям! Непонятно, чего они добиваются…
- Подождите, может быть, еще рано… Требования могут быть выдвинуты… С самой неожиданной стороны.
- А я не хочу ждать! - капризно заявила Обухова. - Не хочу! Поэтому я и пришла к вам. Мне это все надоело, надо покончить с этим раз и навсегда!
- А вы уверены, что статья возымеет то действие, на которое вы рассчитываете? - осторожно спросила я.
- Во всяком случае, я очень на это надеюсь, - так же вкрадчиво ответила Обухова. - Больше обратиться мне не к кому. Не могу же я прийти в милицию с просьбой о помощи! Милиция меня сама сегодня поставила в весьма, извините за выражение, неприглядную позу.
Я согласно кивнула, пытаясь зрительно себе представить, в какую же именно позу поставила сегодня милиция Обухову. От этих размышлений меня оторвала Маринка, которая зашла в кухню с двумя чашками кофе. Она опустилась на табуретку, хотя никто ей этого не предлагал, подперла руками подбородок и приготовилась принять живейшее участие в нашей беседе.
- Так вот я и говорю, - недружелюбно покосившись на Маринку, продолжала Обухова. - У меня на вас вся надежда. Насколько я знаю, у вас серьезное издание, которому вполне можно доверять.
- Несомненно, - важно кивнула Маринка.
Мне, признаться, тоже польстило это высказывание, но я предпочла для солидности промолчать.
- Я думаю, - заявила Маринка, - статья должна располагаться на первой полосе. Вернее, даже занимать всю первую полосу. И название нужно дать какое-нибудь громкое… "Душат честных бизнесменов"! - вытаращив глаза, ликующе воскликнула моя подруга, преисполненная гордости за собственную находчивость.
Обухову же передернуло от столь грозного названия.
- Мы подумаем, Марина, - поспешно охладила я пыл своей секретарши, явно претендовавшей в своих высказываниях на должность главного редактора. - Сейчас дело не в этом. Я думаю о реальной помощи, которую может принести эта статья.
- А ну-ка выйдем на минутку! - дернула меня Маринка за рукав и потащила в коридор.
Там, прижав меня к стенке, она горячо зашептала мне на ухо:
- Оля, да черт с ней, с реальной помощью! Она же тебе бабки предлагает, ты что, не понимаешь? И какая разница, поможет ей эта статья или нет? Наше дело маленькое - дали статеечку - и все! Дальше уж не наша забота!
Признаться, мысль о деньгах и мне показалась весьма заманчивой. И с каких это пор я стала столь меркантильной?
- Ладно, - вздохнула я, отталкиваясь от стены. - Пойдем, а то неудобно, она сидит там одна.
- Ты дашь статью? - в упор спросила Маринка.
- Дам, дам, - успокоила я ее, возвращаясь в кухню.
Обухова нервно курила, в нетерпении ожидая моего решения.
- Людмила Николаевна, я… - начала я, но договорить мне не дал звонок телефона, раздавшийся из сумочки Обуховой.
- Черт! - пробормотала она, открывая сумочку и доставая мобильник. - Везде достанут. Слушаю, - недовольно бросила она в трубку.
По мере того, как она выслушивала то, что ей говорили, лицо ее становилось все мрачнее и мрачнее. Сама же она вставляла в разговор только нетерпеливое "ну" и удивленное "что". Наконец она отключила связь и устало положила трубку на стол. Потом она посмотрела на меня как-то обреченно, помолчала и тихо сказала: