Женщина закрыла глаза, и на минуту показалось, что сейчас она потеряет сознание. Один из мальчиков смотрел во все глаза на Хупера, второму никто не был нужен, кроме матери, и он вцепился в ее черную юбку.
- О чем это вы подумали, миссис Мэй? - требовательно спросил Хупер. - Вам что-нибудь известно об этом деле?
- Конечно, я ничего не знаю, - ответила женщина, и в ее глазах внезапно мелькнули сердитые огоньки, - но я уверена, что вы, полиция, вскоре начнете приставать к Джорджу, не знает ли он чего-нибудь.
- Где был ваш брат вчера вечером?
Значит, это была вдова, которая работала в Фолей-Холле и вела хозяйство в доме садовников.
- Он был дома в своей постели, где и положено быть хорошему человеку, - ответила миссис Мэй.
- С восьми часов?
В голосе Хупера слышалось недоверие. Роджер поспешно выключил мотор, а Снелл высунулся из машины, потрясенный и заинтересованный столь странно проводимым допросом. Резкость Хупера была лишь наполовину искренняя, на детей он смотрел добрыми глазами. Оба мальчишки теперь уставились на него. Они были толстенькие, чистенькие, ухоженные и обласканные.
- Выкладывайте, миссис Мэй, где же был Джордж вчера вечером?
- Дома. Я вам уже сказала.
- А что вы скажете о своем отце?
- Он был тоже в постели. Он всегда ложится сразу же после ужина. Не спит, а слушает радио или читает газеты. И, пожалуйста, не уверяйте меня, что это сделал Джордж или папа, они совершенно ничего не знают!
- Своей ложью вы не поможете ни брату, ни кому-либо другому. Был ли он дома весь вечер?
- Да, говорю вам, он был дома!
- Надеюсь, что вы правы. Садитесь-ка на заднее сидение, я собираюсь повидать его.
Он наклонился и открыл дверцу, мальчишки пришли в неистовый восторг от перспективы прокатиться. Сестра Джорджа Энзелла уселась первой, но не без колебания. Хупер дождался, когда дети устроятся, и сразу же рванул с места, махнув рукой Роджеру. Роджер снова подумал, как великолепно Хупер знает здешний народ. Подумал он также и о том, в каком напряжении находилась сейчас миссис Мэй.
Ей ли не знать о давнишней вражде между ее семейством и Картрайтами!
Возле дома собрались люди. Двери были заперты. Окна тоже. Несмотря на наступившие сумерки, внутри не было видно огня. Тут же стояли две машины. Возле каждой было по человеку.
Роджер узнал фоторепортеров. Вспышка его не удивила.
- Что вы нам приготовили, Красавчик? - крикнул один из приезжих.
- Увидимся на станции, примерно в семь, - ответил Роджер.
- Побойтесь бога! Или пожалейте нас… Правда ли, что найден труп младшего Картрайта?
- Позднее! - отрезал Роджер.
Хупер поехал дальше.
Возле огорода стояла санитарная машина, еще какие-то машины, включая автомобиль врача. Ну и конечно же, пять репортеров с фотоаппаратами. На Роджера и Хупера посыпались вопросы, как только они вышли из машин, а один человек пытался оттащить в сторону Снелла.
- Если вы хотите покрасоваться с разбитым носом, повторите ваш маневр! - заявил совершенно серьезно детектив-инспектор.
Газетчики повздыхали, поохали и отпустили детектива, понимая бесплодность своих приставаний.
Внутри огорода кольцо полицейских окружило участок земли, так тщательно подготовленный под ранние овощи. Инструменты оставались на месте, точно в таком же положении, как их бросили, когда работа была приостановлена. Трогательно маленькое тело лежало на носилках, прикрытое простыней.
Официальные полицейские фотографы закончили свое дело, теперь они делали снимки траншеи посреди огорода, а другие работники технического отдела заливали парижской пастой глубокие следы в мягкой почве. У дальней стены находились отец и сын Энзеллы, их охраняли двое полицейских. Тут же с убитым видом стоял полковник Мэдден.
Мэдден выглядел опустившимся, обрюзгшим бывшим военным. Это было видно по огрубевшей коже, по толстому носу, сплошь покрытому красными прожилками, по бесформенному рту с отвислыми губами. И все же в нем чувствовалась "порода". Одетый в бриджи для верховой езды, зеленый норфольский жакет и такого же цвета тирольскую шляпу, он несомненно принадлежал к аристократии.
Сестра выставила его из Фолей-Холла из-за его бесконечных интрижек с женщинами.
От центральной группы отделился какой-то человек и торопливо пошел навстречу Роджеру Весту и Хуперу. На первого он посмотрел почти просительно.
- Вы помогали его откапывать? - спросил Роджер.
- Да, сэр.
- Его опознали?
- Я сам это сделал, сэр. Лицо повреждено, сэр.
- От чего он умер, как вы думаете?
- Ножевая рана в сонную артерию, было сильное кровотечение. Это все, что я могу сказать, сэр. Точнее, так это внешне выглядит, сэр.
Человек изо всех сил старался показать, будто он не знает, что скажет патологоанатом.
Ранение сонной артерии? Этим объяснялись пятна крови на обшивке "Остина".
- С кем-нибудь говорили? - спросил Роджер, пока Хупер осматривался. Его внимание привлек Энзелл старший, стоявший на некотором расстоянии от них между двумя сотрудниками в гражданской одежде. Старый Джек выглядел твердым, как скала, глубокие борозды пролегли на его лице, седые волосы торчали непослушным ежиком. Его сын, менее кряжистый, не казался таким невозмутимым. Он то и дело подносил ко рту сигарету, делая небольшую затяжку и сразу же опускал руку вниз, как будто боялся, что его застанут за этим занятием. К нему подошла сестра с племянниками. Он посмотрел на них, потом перевел глаза на Хупера. Очевидно, Хупер его тревожил гораздо сильнее Роджера.
- Нам необходимо такое место, где мы можем допросить Энзеллов, - спокойно сказал Роджер, - и нужно убрать эту толпу.
- Не так-то это легко, - хмыкнул Хупер. - Все они участвовали в поисках. Так что нет ничего удивительного, что им не терпится все узнать…
Он шумно втянул в себя воздух и обратился к стоящим поблизости полицейским работникам:
- Фробишер, Смит, уберите-ка людей. Скажите прессе, что вечером мы им дадим материал. - После этого он снова повернулся к полковнику Мэддену, который подошел к ним, по-прежнему продолжая сохранять растерянный, даже ошарашенный вид.
- Мы хотели бы поговорить с Энзеллами где-то в помещении.
- Их можно отвести в собственный домик… - начал Мэдден.
- Слишком далеко отсюда. Не могли бы мы воспользоваться вашим коттеджем, полковник?
Хупер умел быть весьма напористым,
Мэдден, очевидно, никак не ожидал такого поворота дела, он пожевал свои усы, прежде чем согласиться:
- Предположим, что да… Да, олл-райт.
У него был низкий бас. Снелл назвал бы его "генеральским".
- Благодарю Вас, сэр.
Хупер был изысканно вежлив.
- Сюда, мистер Вест, прошу вас.
Мэдден пошел вперед с явной неохотой.
- Вот что я вам скажу, - прошептал Роджер на ухо Хуперу, воспользовавшись тем, что детектив по имени Фробишер стал понемногу рассеивать толпу. - Спросите-ка у них, не видел ли кто-нибудь - возможно, в огород кто-то заходил днем до половины четвертого, когда тело было обнаружено, пусть они почувствуют, что мы их облекаем доверием.
- Неплохая идея! - похвалил Хупер и повысил голос. При желании он у него становился необычайно зычным.
- Эй, послушайте-ка меня. Мы хотели бы знать обо всех людях, которые были здесь с утра. Если кто-то из вас находился поблизости и видел кого-то еще, сообщите об этом моим людям или прямо в полицейский участок в Арнткотте, или полицейскому констеблю Бикеру в Фолее. Все ясно?
Несколько человек в толпе крикнули "да". Лица у всех просветлели. Хупер незаметно подмигнул Роджеру,
- Вам бы следовало работать в отделе общественных отношений, - сказал он. - Вы не хотите больше ничего сказать или сделать?
- Ваших людей не надо учить азбуке, - сказал Роджер, чтобы повысить настроение местным работникам. - В которой стороне находится коттедж Мэддена?
- Через те ворота и направо.
Хупер возглавил шествие. Энзеллов, которые не произнесли ни единого слова, вели под охраной полицейские в штатском. Миссис Мэй не пошла вместе с ними, она осталась, естественно, с детьми. Не было сомнения, что она была смертельно напугана. Роджер видел, как она побледнела, когда увидела жалкий труп Сида Картрайта.
Позади большого дома имелся луг с разбросанными по нему цветочными клумбами, на которых росли великолепные цветы, подобранные умело и оригинально. Огород был скрыт от лужайки сплошь заросшей вьющимися растениями красной кирпичной стеной и несколькими дубами, которые выглядели особенно внушительно на фоне темнеющего неба. Все вокруг стало куда более мрачным и холодным, чем какой-то час назад.
Среди деревьев виднелся небольшой кирпичный коттеджик, в двух комнатах которого горел свет. Чтобы добраться до него, им надо было пройти мимо жилой части Фолей-Холла.
В коттедже имелась большая передняя комната в испорченном викторианском вкусе с обитыми плюшем стульями и изогнутыми диванами, фотографиями в золоченых рамках, развешенными по стенам, сильно вытертым ковром на полу, который когда-то был дорогим и красивым. Обои с цветочками отстали от потолка. На всем лежала печать упадка и обнищания, заката аристократии, а телевизор с экраном средних размеров тут выглядел вообще неуместным.
- Закройте входную дверь и проследите за тем, чтобы сюда никто слишком близко не приближался, Фробишер! - приказал Хупер. - А вы, Хилл, возвращайтесь назад и посмотрите, чтобы не было никаких недоразумений с этой толпой.
- Слушаюсь, сэр.
Роджер с Хупером вошли в большую комнату, оставив двух Энзеллов в обществе офицеров полиции. Старик, шагавший с явным трудом, потому что у него наверняка был ревматизм и ныли все суставы, сейчас стоял совершенно прямо, уставившись глазами в окно, откуда открывался вид на зеленую лужайку и дубы, за которыми виднелся Фолей-Холл. Его сын не мог держаться спокойно, глаза его тревожно поблескивали. Глаза у старика были вообще глубоко посажены, а сейчас, под нависшими над ними густыми бровями, они походили на пруды со стоячей водой.
Хупер представил:
- Это суперинтендант Вест из Скотланд-Ярда. Отвечайте на его вопросы.
Старик не пошевелился. Джордж посмотрел на Роджера и довольно неуверенно спросил:
- Зачем вы привели нас сюда? Могли бы прямо при всех сказать, что вы воображаете, будто мы убили Картрайта.
Роджер деловито осведомился:
- А вы не убивали?
Джордж поднял сжатые кулаки.
- Да мы их и в глаза не видели вот уже несколько недель! Мы вообще никого не убивали…
- Находились ли вы вместе со своим отцом буквально каждую минуту, начиная с восьми часов вечера вчерашнего дня?
Джордж растерялся, вид у него был недоумевающий и усталый.
- Предположим, что нет.
- Если вы были вместе, тогда вы можете отвечать за вас обоих. Если же он находился в одиночестве хотя бы какую-то часть времени, тогда вы должны говорить только за себя.
Джордж пробормотал:
- Больно хитро.
- Теперь послушайте, мы просто хотим выяснить факты. Нам придется задать вам некоторые вопросы, которые причинили бы вам много вреда, если бы их услышали репортеры, и, вероятно, еще больше, если бы они дошли до слуха ваших соседей. Если вы не имеете никакого отношения к убийствам, вам нечего бояться, но если вы ведете себя так, как будто бы вы с ума сходите от ужаса, не обижайтесь на людей, что они делают из этого определенные вывод. Ну, готовы?
- Да.
У Джорджа все еще был перепуганный вид.
- Позабудьте о вчерашнем вечере, сосредоточьте все свое внимание на сегодняшнем утре. Вы никуда не ездили в машине леди Фолей?
- Нет.
- А ваш отец?
Старик поразил Роджера, заговорив тихим размеренным голосом с таким достоинством, что они все повернулись к нему.
- Я могу отвечать вам за себя, я не хочу ни от кого зависеть ни в чем.
- Прекрасно. Выезжали ли вы сегодня на машине ее милости?
- Нет. Как и на протяжении уже пятидесяти дней.
- Находились ли вы в огороде весь день?
- Большей частью в огороде или же в теплице, - ответил Джордж, а его отец кивнул.
- Сколько времени вы были в теплице?
- Примерно с час, от двенадцати до часа. И еще минут двадцать, когда полковник Мэдден позвал нас к дому участвовать в поисках.
- Был ли огород пустым кроме этого времени?
- Нет, - без раздумий ответил Джордж.
- Когда вы начали вскапывать тот участок, где был найден труп?
- Утром.
- А не вечером?
- Нет.
- Вы должны понимать, что это означает, не правда ли? Либо вы сами закопали этот труп, либо кто-то чужой пробрался на огород в ваше отсутствие и закопал его. Вы совершенно уверены, что до двенадцати часов огород не оставался пустым?
- Да.
- У вас не бывает утреннего перерыва?
- Мы с собой приносим термос с чаем.
Джордж облизал пересохшие губы.
- Вот что я вам скажу, никто туда не приходил, пока мы там находились, и мы не…
Снова заговорил старый садовник, заставив замолчать сына, как он, вероятно, делал всегда. Было удивительно смотреть, как шевелятся его губы. Его подбородок, когда он отвечал, двигался вверх и вниз, как у говорящей куклы.
- Отвечай за себя, Джордж Энзелл, - сказал он сурово. - Лично я уходил с огорода дважды. Первый раз поговорить с ее милостью, а второй раз проверить, нет ли крыс в капкане возле конюшен.
Сын взглянул на него, в его глазах на какое-то мгновение мелькнуло выражение ужаса, но губы старика сомкнулись, как ловушка. Он высказался и таким образом дал понять, что Джордж, его собственный сын, имел возможность незаметно закопать тело Сида.
Хупер нарушил молчание.
- Вы видели, чтобы еще кто-нибудь входил в сад, Джек?
- Нет.
Хупер перевел глаза на Джорджа:
- А вы?
Очень медленно Джордж покачал головой.
- Советую быть уверенным в этом вопросе. Потому что если никто, кроме вас, не входил в огород и если участок был вскопан лишь сегодня утром…
- Я не делал этого! - отчаянным голосом закричал Джордж. - У меня не было никакой вражды к Картрайтам, а вот он ненавидел их долгие годы!
Теперь Джордж в упор смотрел на отца, по выражению лица которого не было заметно, что он слышит слова сына.
Новое молчание было нарушено звуками, долетевшими снаружи. Сначала послышались чьи-то голоса, потом леди Фолей произнесла резко и требовательно:
- Глупости! Откройте дверь.
И дверь почти тут же отворилась.
ГЛАВА 12
ФАКТЫ?
Леди Фолей вошла с решительным видом, было видно, что если бы ее не впустили, она бы проникла в дом силой. Внешне она кипела от возмущения, но Роджер почему-то был уверен, что все это напускное. Хупер нахмурился, ему страшно не улыбалось то, что она попала в помещение, где ведется допрос. Совершенно очевидно, он, как и все местные жители, испытывал чувство неловкости перед представителями здешней аристократии. Хупер к тому же не сомневался, что арнткоттские "сливки общества" сплотят свои ряды и встанут на защиту леди Фолей. Вот почему он так боялся допустить даже самую пустяковую ошибку при расследовании.
Леди Фолей, не обращая внимания на Хупера, посмотрела на Энзеллов, потом повернулась к Роджеру:
- Вы предъявили им какое-нибудь обвинение?
- Нет, миледи, мы просто выясняем разные факты.
- В ваши привычки входит выяснять факты, предварительно добившись того, что вся округа воображает, будто невинные люди арестованы?
- Не в наших силах помешать людям делать выводы, зачастую скороспелые.
- Вы могли бы действовать более деликатно и незаметно. Мои садовники ничего не знают ни об убийстве, ни о смерти лошади. Точно так же, как я сама.
Роджер резко спросил:
- Мне не ясна ваша цель, леди Фолей!.. Уж не хотите ли вы заставить нас прекратить расследование. Или вы опасаетесь того, что могут нам рассказать эти люди?
По выражению лица Хупера было видно, что он в восторге.
- Я не хочу, чтобы их запугивали!
- А я не потерплю вмешательства в ход расследования, - в тон ей сказал Роджер. - Но поскольку вы здесь, ответьте на несколько моих вопросов.
У Хупера глаза поблескивали, у Энзелла вид был враждебный, леди Фолей стояла молча.
- Заходили ли вы вчера вечером в конюшни Гейла? - глядя на нее в упор спросил Роджер.
- На протяжении всего вчерашнего дня и вечера я никуда не выходила. Я вам уже об этом говорила.
- Люди о многом забывают, когда им грозит опасность… Вы кого-нибудь наняли, чтобы он застрелил Шустринга?
- Это оскорбительно!
- Поручили ли вы кому-нибудь пойти и застрелить эту лошадь? Заставили ли вы этих двух людей выполнить за вас вашу черную работу?
Роджер ткнул пальцем в Энзеллов и с удовлетворением заметил, как Джек судорожно глотнул, а у Джорджа на физиономии появилось удивленное выражение. Сама же леди Фолей на минуту растерялась, но сразу же взяла себя в руки:
- Я бы в случае необходимости смогла сама выполнить "свою черную работу", как вы выразились. Если же…
- Давали ли вы кому-нибудь разрешение сегодня утром воспользоваться вашей машиной? - быстро спросил Роджер.
- Нет.
- Вчера вечером?
Леди Фолей сказала:
- Джордж… - и тут же она замолчала, увидев испуганное выражение лица младшего Энзелла. - Какое это имеет значение?
- Может иметь огромное. Так разрешали ли вы Джорджу вчера вечером воспользоваться вашей машиной? Да или нет?
Она не решалась отвечать.
И тогда тихо заговорил Джордж Энзелл:
- Да, я брал машину. Ее милость была столь любезна, что позволила мне съездить в Ридинг. Я хотел… навестить там моих друзей.
- Таким образом, вечером вчера вы проезжали мимо Арнткоттских конюшен?
- Да.
- В какое время?
- Поехал я туда примерно в восемь часов, а в половине одиннадцатого возвращался назад, - неохотно ответил Джордж. - Вы можете мне ничего не объяснять. Я был там примерно в то время, когда были убиты лошадь и старый Картрайт, я имел возможность убить его сына и закопать его на огороде. Все это так, только я этого не делал. Бог мне свидетель. Клянусь вам, миледи, я не имею никакого касательства к этим злодеяниям.
- Мне думается, вам следует проехать со мной на участок, - быстро сказал Роджер.
Джордж с отчаянием посмотрел на свою хозяйку, ее глаза выражали сострадание.
На отца он даже не взглянул, на отца, который отказал сыну в алиби, которое ему ничего не стоило дать.
- Я не верю, что Джордж Энзелл совершил эти преступления, - сказала леди Фолей. - Нет никаких оснований для этого.
- Знаете ли вы о причинах враждебного, если не сказать более, отношения к нему его отца?
- Знаю.
Она говорила деловитым тоном: