Присоединяться к поискам пропавшего паренька не имело смысла. Чем быстрее он встретится со всеми людьми, так или иначе причастными к данному делу, и оценит для себя положение вещей, тем будет лучше. Он охотно принял предложение Хупера показать ему конюшню, убедился, как ее вылизали в поисках вещественных доказательств или хотя бы малюсенькой зацепочки, которая помогла бы распутать клубок. После этого они пошли с Хупером в сторожку. Хупер угрюмо объяснил, что до сих пор не удалось найти пистолет. Пуля, извлеченная из убитой лошади, была 32 калибра, а это значит, что ее могли выпустить из самых разных пистолетов или револьверов. Раны на голове у Картрайта кровоточили сравнительно мало. Никаких отпечатков пальцев или других следов не было найдено.
- Что вы предприняли в отношении той шумной, дребезжащей машины, которую ночью слышал Сид Картрайт? - спросил Роджер. - И перед тем, как он исчез, вы снова видели машину…
- Машины довольно часто появляются на дорогах, - сухо заметил Хупер. - Я послал одного моего парня по гаражам, так он выявил не менее тридцати машин, которые производят точно такой же шум, как описывал Сид. В наших краях куда больше старомодных больших автомобилей, чем современных маленьких.
Роджер вздохнул:
- Очень жаль.
У входа в сторожку стоял на часах констебль, он отошел от двери, пока Хупер отмыкал дверь. Внутри все было безукоризненно чисто. В каждом углу стояло по раскладушке, посередине стол, у стены - небольшой холодильник, на полке лежали книжки и журналы. Гейл совершенно явно стремился сделать так, чтобы его ночные сторожа не испытывали неудобства.
В дощатой стене кнопками была прикреплена большая карта района. Вторая карта, большего размера, включала Арнткотт, город с пятью тысячами жителей, Фолей-Виллидж и Арнткоттские конюшни, расположенные между ними на полпути. На обоих был обозначен Фолей-Холл, а красной точкой - Каприз, наблюдательная башня.
Через пять минут, после внимательного изучения, Роджер имел уже ясное представление об этой местности, а тем временем, точно с таким же вниманием и интересом, Хупер и Снелл изучали его самого.
Роджер отвернулся.
- Благодарю вас, таким образом сэкономлен минимум целый день работы. Далеко ли распространились слухи о леди Фолей?
- От Лэнд Энда до Джона О'Гроутса, - ответил Хупер. - Не один Гейл слышал, как она грозила убить лошадь, а и десятки других людей. Ко вчерашнему утру эта новость обошла решительно всех, так что, когда стало известно о событиях в Арнткоттских Конюшнях… сами понимаете, хотя мы и провинциальные тугодумы, но все же мы сложили два и два вместе и…
Роджер спросил:
- Ваше мнение?
- Пока еще определенного не имею, - осторожно ответил Хупер. - Но, конечно, я знаю леди Фолей вот уже пятнадцать лет. Когда ей что-то взбредет в голову, она ни с чем не считается, а добивается своего. Она бы прикончила Шустринга, если бы он оставался в их конюшне, но здесь…
Он пожал плечами.
- Сомнительно. Все зависит от того, насколько сильно она опасалась, что ее дорогой Лайонел пойдет дорогой отца. Ну и потом можно допустить, что она пробралась в конюшни, что застрелила Шустринга, но вот в отношении старика Теда Картрайта, убитого зверскими ударами по голове…
- Есть ли у нее огнестрельное оружие?
- Да. Имеет на него разрешение. Но такие разрешения, кроме нее, есть еще у пары десятков людей.
Все это Хупер сообщил весьма угрюмо, как будто эти негативные ответы являлись результатом его собственной вины.
- Хватило бы у нее сил нанести такие раны на голове?
- Да, но…
- Если он застал ее в стойле лошади и обвинил в том, что она ее убила, она могла в панике натворить множество вещей, которые вроде бы ей и не свойственны.
- Вполне допустимо.
- Но все же вы не думаете, что это она убила Картрайта?
- Я думаю, что было бы неоправданной потерей времени предполагать, что она это сделала лично, - ответил Хупер. - Но я не считаю ее не способной заплатить деньги какому-нибудь негодяю за такое дело. В смысле, за убийство лошади. Ну, а если этого типа старик Картрайт поймал на месте преступления, как вы предположили, тогда у него, действительно, появился мотив.
- Как только я поговорю с мистером Гейлом и Дженкинсом, старшим конюхом, я поеду с визитом к ее милости леди Фолей, - заявил Роджер. - Мне кажется, что ей надо выкладывать все начистоту, так будет правильнее?
- Единственный путь - не ходить вокруг да около, а взять сразу быка за рога.
- Понятно. Скажите, а сам Холл и окружающий участок были осмотрены в связи с пропажей конюха?
- Пока для этого не было оснований, - покачал головой Хупер. - Дайте только мне предлог, и я все сделаю. А теперь в отношении других действующих лиц в трагедии, как говорят в театральных афишах…
Роджер внимательно слушал краткие, но достаточно образные характеристики всех остальных лиц, так или иначе причастных к делу. После этого они отправились в дом тренера. Жена Гейла со своей сестрой находились на вересковой пустоши, участвовали в поисках пропавшего Сида.
Гейлу практически нечего было сказать. Внешне он казался хорошо сколоченным, крепким и энергичным человеком, но сразу было видно, что он только что перенес сильный и совершенно неожиданный удар. Об этом и говорил его настороженный взгляд, как будто он был настороже, собираясь обороняться, и несомненная усталость. Правда, такие факторы скорее были не в его пользу. Роджер ушел от него после пятиминутного разговора.
Было почти два часа, и Снелл сказал:
- Вы что, никогда не бываете голодным?
- А вы уже проголодались?
Роджер взглянул на часы.
- Великий боже! Хорошо, мы сейчас перекусим, а потом отправимся в Фолей-Холл.
Вообще-то он был рад такому перерыву, потому что он давал ему возможность упорядочить свои впечатления и более или менее систематизировать полученную информацию. Самым тревожным было то, что все еще не поступило никаких известий о Картрайте младшем. Возможность того, что его похитили, а, может, и убили, чтобы заставить замолчать, придавали всему делу зловещий оттенок.
В конюшнях атмосфера была напряженная и нездоровая.
- После того, как мы поедим, отправляйтесь-ка вы в деревню и попытайтесь там походить и поболтать с жителями, авось сумеете услышать что-нибудь стоящее. Узнайте, не совпадает ли их точка зрения с мыслями тренерского персонала, - сказал Роджер.
- Можете не сомневаться, совпадает, - заверил его Снелл. - Все они живут конскими бегами. Так что вся деревня являлась верной поклонницей Сильвера, готова была поставить на него в будущем последние деньги. У них там похоронное настроение.
- Так действуйте поделикатнее, - предостерег его Роджер.
- О'кей… Каково ваше впечатление от моего старого приятеля Хупера?
- Идите по его стопам и в один прекрасный день вы станете детективом.
Покончив с едой, которую им принесли двое молодых конюхов, Роджер вышел из сторожки и пошел вокруг двора к своей машине, которая теперь уже стояла около центральных ворот. Он уже видел раньше, но только сейчас обратил внимание на меловые пометки, сделанные местной полицией.
Фотографии решительно всего, что было найдено заслуживающим внимания, были сделаны, их приготовят к завтрашнему утру.
Роджер удовлетворенно подумал, что местная полиция была вполне компетентна и по-настоящему сотрудничала с ярдовскими офицерами, что случалось отнюдь не всегда.
Роджер поехал к пустоши, где в последний раз видели пропавшего мальчишку.
Под лунным солнцем она казалась веселой и привлекательной. На порядочном расстоянии он видел, как бродили люди, а поближе к нему цепочка мужчин и женщин прочесывала рощицу. Там и сям чернели отдельные люди. Все были заняты поисками. У Роджера появилось неприятное чувство вины. Он испытывал его каждый раз, когда велись поиски человека, который, как он знал, мог быть убит.
Эта плоская равнина выглядела такой огромной, она наверняка хранила многочисленные тайны.
Потом он увидел красную кирпичную башню, очевидно Фолеевский Каприз, и поехал к ней. Она была сто с лишним футов высотой, массивная и уродливая, с маленькими окошками и с небольшой наблюдательной площадкой возле верха.
Искала ли здесь полиция?
Роджер подошел к небольшой дверце, которая была неплотно прикрыта, и вошел вовнутрь. Несмотря на яркий солнечный свет, здесь было темно и мрачно. Он поднялся по узкой винтовой лестнице, которая, казалось, никогда не кончится, но наконец, запыхавшись, добрался до самого верха.
Вид был потрясающий. Ему были видны и дюны, и Фолей-Виллидж и за конюшнями Гейла красные крыши Арнткотта, за ними снова тянулись вересковые пустоши.
Никакого трупа в башне не было, конечно, и ничто не говорило, что тут было совершено преступление.
Дорога была чуть больше проселочной и по обе стороны ее тянулась густая зеленая изгородь, она полого поднималась вверх, изгибаясь и петляя. Роджер ехал осторожно, особенно после того, как он заметил впереди что-то движущееся, хотя и не знал, что это было. Потом, доехав до поворота, он увидел двух женщин верхом на лошадях. Из описаний Хупера он понял, что это были жена Джона Гейла и ее сестра. Меньшая ростом, миссис Гейл обладала какой-то ненатуральной кукольной красотой. Вторая была выше, моложе, очень свежая и привлекательная, но не столь броская, как сестра.
Роджер подождал, чтобы они проехали.
Обе улыбнулись и сказали:
- Спасибо.
Но улыбка эта была лишь поверхностной, Роджер ясно видел, что глаза их смотрели сурово.
Миновав его, они снова о чем-то заговорили.
Роджер вскоре подъехал к парку и замедлил ход машины, как только увидел дом.
В этой части Англии подобные дома встречались часто, - он довольно хорошо знал историю. Этот особняк был построен в конце XVIII века на развалинах Тюдоровского замка. Фолеи получили земли от Генриха VIII, и вплоть до первой мировой войны семья процветала. Одно время их цвета на конных соревнованиях, светло-голубой, бордо и золотой, находились среди самых известных в стране. Но в период между войнами их богатство стало оскудевать, наследственные деньги уплыли на азартные игры. Впрочем, игры и любовь к прекрасному полу были тоже своего рода наследственными в этой семье. Теперь, благодаря Хуперу, Роджер знал, что лишь небольшая часть дома, центральные комнаты, были жилыми. Северо-восточное и западное крыло были заперты, большинство помещений пустовали.
Солнце освещало аккуратно подстриженную траву и весенние цветы, ухоженные и подобранные с большим искусством и любовью, - они говорили о том, что садовник был человеком, гордившимся своим ремеслом. Особняк все еще можно было принять за жилище состоятельных людей, но стада породистых овец говорили о том, как близко к имению подобрались фермы.
Серые стены выглядели неприветливо, а высокие окна - темными, когда Роджер подъехал поближе. Он не пошел к парадному входу в здание с его нарядным портиком и с массивными ступенями, но прошел к боковому, который, как его предупредили, теперь стал основным. В огороде на некотором расстоянии он заметил какого-то старика, а когда он приблизился почти к самому дому, открылась зеленая дверь и из нее вышел моложавый мужчина.
Он замер на месте.
Роджер вежливо заговорил:
- Добрый день. Вы не знаете…
Молодой человек был высоким и красивым, но в его наружности было больше женственности, чем мужской силы. Щеки у него горели, глаза сверкали, как будто он был в скверном настроении. Однако все его жесты были грациозными и изящными.
- …дома ли леди Фолей? - закончил Роджер.
Это, несомненно, был Лайонел, ее сын.
- Она не в состоянии ни с кем разговаривать! - резко ответил молодой человек.
- Надеюсь, меня она примет, - сказал Роджер, предъявляя свое удостоверение.
Лайонел взглянул на него и сделал шаг назад. Казалось, злость вспыхнула в нем с новой, силой.
- Она не примет ни вас, ни кого-нибудь еще из полиции. Они ее уже извели своими надоедливыми расспросами. Если бы вы понимали, как вам следует разумно поступить, вы бы ушли и забыли ее имя!
Роджер спокойно возразил:
- В подобных случаях приходится думать не только о собственном удобстве.
- Что вы имеете в виду?
- Никогда не бывает приятным ехать в дом для допроса, - доброжелательно объяснил Роджер, - куда лучше, если мы приходим сначала к тем людям, которые нас интересуют. Прошу вас немедленно передать Фолей, что я хочу ее видеть.
Последняя фраза была сказана императивным тоном.
Лайонел явно колебался, и Роджер подумал, что он принадлежит к категории тех людей, которые вообще склонны колебаться, даже в тех вопросах, где ничего не стоит принять решение. И вот сейчас та же история. Упрямое выражение не сходило с женственного красивого лица Лайонела, капризно изогнутые губы были поджаты.
- Неужели вам так необходимо ей надоедать?
- Да.
- Если вы верите этому бреду, что она убила Сильвера, спутав его с другой лошадью, вы такой же ненормальный, как и все окружающие.
- Я вообще не привык ничему верить, пока мне не будут предоставлены доказательства. Однако, откуда у вас такая уверенность, что данные слухи ошибочны? Разве ваша мать не грозилась убить вашу лошадь?
Лайонел грубо буркнул:
- Допустим, что грозила.
- А Шустринг не той же масти и не того же роста, как Сильвер?
- Даже слепой заметил бы разницу!
- Могла ли ваша мать их различить?
- Вы явились сюда, притворяясь, что вам нужна информация, но вы так же предубеждены, как все остальные! - горько сказал Лайонел. - Вы просто-напросто теряете время.
- Тогда что же произошло вчера в конюшнях, мистер Фолей?
- В мои обязанности не входит догадываться, вы должны заниматься этим делом. Но только здесь вы не найдете ответа, я в… - Фолей замолчал, заметив что-то такое, чего не видел Роджер. Роджер повернулся и увидел двух всадниц, приближающихся к ним по парковой дорожке. В их позах чувствовалось, что они спешат с каким-то срочным, крайне важным известием, и это как раз и отразилось на физиономии Лайонела.
Оба мужчины ожидали, так и не поднявшись на ступеньки. Роджер узнал "фарфоровую куклу" и ее сестру. Мысленно он отметил про себя, как великолепно ездит меньшая ростом женщина, она со своим конем как бы составляли нечто целое. Она держала что-то в руках, что издали невозможно было разглядеть.
- Что же такое они нашли? - громко спросил Лайонел и не удержался от того, чтобы не выбежать им навстречу.
Роджер увидел, что это была самая обыкновенная жокейская шапочка в черную и белую клетку. Она выглядела совершенно новенькой.
Сестра жены тренера ехала чуть медленнее. Она была не столь уверенной наездницей, но тоже красиво выглядела в седле, когда ветер развевал ее длинные шелковистые кудри, а щеки пылали от волнения.
- Что это такое, мисс Гейл? - крикнул Лайонел, как только они оказались достаточно близко.
Роджеру показалось, что он услышал ответ раньше, чем он прозвучал:
- Это шапочка Сида Картрайта, - крикнула Дафния Гейл. - Мы нашли ее под кустом у обочины дороги.
Она не задавала вопросов, только спрашивала глазами. Роджер прекрасно понимал, о чем она думала. Он заметил, как испуганно заморгал глазами сын леди Фолей. Он было протянул руку к шапочке, но Роджер решительно отобрал ее у миссис Фолей.
- Разрешите…
Он осторожно взял шапочку двумя пальцами за край и поднес ее к глазам; к ней пристало несколько репейников, материал в двух-трех местах был испачкан, но следов крови не было видно, и, вообще, ничто не указывало на то, что ее владелец был ранен, когда ее потерял.
Лайонел продолжал смотреть на жокейку, с его лица так и не сошло выражение ужаса. Как бы про себя он спросил:
- Как она могла там очутиться?
- Это надо выяснить, - ответила Дафния, и по ее голову Роджер понял, что она не любит этого молодого человека. Потом она обратилась уже непосредственно к нему: - Вы ведь из Скотланд-Ярда, не так ли?
- Да.
- Я подумала, что узнала вас по фотографиям в газетах… Я миссис Гейл, а это моя сестра, мисс Рассел. Полагаю, что вы именно тот человек, который может распутать это дело.
Настало время произвести тщательный обыск самого Фолей-Холла и прилегающей к нему земли.
Стоящая позади нее Кэтлин ахнула:
- Дафф! - Голос у нее замер от испуга.
У Лайонела Фолея был такой вид, что он сейчас вырвет жокейку из рук Роджера и отхлещет ею по щекам миссис Гейл.
И тут отворилась парадная дверь, наружу вышла леди Фолей.
ГЛАВА 7
ОТКРЫТИЕ
Роджер, увидевший леди Фолей впервые, сразу же поверил всему тому, что про нее говорили.
Она была невысокого роста. Для женщины шестидесяти лет у нее была поразительно изящная фигурка с тоненькой талией. Многие девушки в 18 лет позавидовали бы ее груди и красиво закругленным бедрам. На ней было надето простое ярко-синее платье, очень хорошего покроя. Лицо у нее было ухоженное и весьма искусно подгримированное. Она все еще оставалась привлекательной, но у Роджера возникла уверенность, что она была гораздо более "мужчиной" по характеру, чем ее нерешительный сынок.
Роджер не пошевелился, предоставив действовать двум женщинам и молодому Фолею.
- Лайонел… - начала леди Фолей, но тут вроде бы впервые заметила миссис Гейл и Кэтлин Рассел, мельком посмотрела на Роджера, но решила, что его можно не принимать в расчет…
- Добрый день, миссис Гейл, - холодно начала она.
Ответ Дафнии прозвучал не менее холодно.
- Добрый день, леди Фолей.
- Не могу ли я вам помочь?
Дрезденская статуэтка ответила:
- Нет, если только вы не подскажете, где найти Сида Картрайта.
Лайонел раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но решил все же промолчать. Между женой Гейла и леди Фолей происходило нечто вроде тайной дуэли, и победу одерживала более старая женщина. Она любезно сказала:
- Я охотно помогу, если сумею.
- Мама, - с видимым трудом заговорил Лайонел, - жокейка Сида была найдена в зеленой изгороди у дороги.
Леди Фолей посмотрела на шапочку, на ее лице не отразилось ничего, кроме легкого удивления. Прошло несколько секунд, потом она обратилась к Роджеру:
- Вы полицейский?
- Я суперинтендант Вест из Нового Скотланд-Ярда, мадам, прибыл сюда, чтобы помочь разрешить это отвратительное дело.
- Надеюсь, вам удастся это быстро сделать, - сказала леди Фолей и снова поглядела на жокейку. Она не обратила особого внимания на Роджера, что было, очевидно, с ее стороны рисовкой. - Значит ли это, что вы предполагаете, что мальчик может находиться на нашей земле?
- Или в доме! - вмешалась Дафния.
- Тише, Дафф! - одернула ее сестра. - Это ровным счетом ничего не доказывает. Шапочку мог сюда закинуть кто-нибудь еще, или же она…
Кэтлин замолчала, поняв, что отнюдь не исправила положение вещей.
- Что вы желаете сделать? - Леди Фолей решила признать Роджера.
- Хочу позвонить по телефону и вызвать людей, чтобы произвели здесь обыск… Чем больше нам удастся сделать при дневном освещении, тем лучше. Могу ли я воспользоваться вашим телефоном? - Он внимательно наблюдал за нею, понимая, что она это чувствует. Теперь он уже знал ее игру: она не желала, чтобы кто-то мог предположить, будто она им интересуется.