Пусть будут прокляты всякие пожары! Он бросил через плечо:
- Отдохните здесь!
И опустил Фолея на землю, потом как можно быстрее стал взбираться на холм, преодолевая большую часть пути на четвереньках. При этом все время смотрел в сторону источника дыма. Сейчас он уже прекрасно различал запах. Горел вовсе не вереск, потому что в воздухе ощущался бензин.
Вот и выступ. Он заглянул поверх его. "Остин" представлял собой пылающую массу, над которой клубился черный, густой дым, постепенно вытягивающийся по ветру узкой темной полосой. Далеко отсюда, возле края холма, виднелся одинокий всадник на лошади, но отсюда нельзя было даже определить, был ли это мужчина или женщина. Он уже был близок к вершине перевала и через пару секунд скрылся за ним.
Роджер даже отсюда чувствовал нестерпимый жар и понимал, что он не в силах справиться с огнем.
Кто еще мог желать уничтожить те улики, которые представлял собой старый "Остин"?
Леди Фолей?
Когда он наблюдал за тем, как пылает машина, Роджер испытывал неизвестное ему доселе чувство напряжения. Казалось, ему поручено было предельно простое дело, изобилующее массой свидетельских показаний и почти с уже готовым решением. Оно оказалось более интересным, чем он опасался, благодаря обстановке и людям, причастным к нему. Исчезновение сына убитого предельно усложняло его, вынуждая Роджера признать, что преступник отличается особой безжалостностью и неразборчивостью в выборе средств. Вот именно, безжалостностью. Этот эпитет снова пришел на ум Роджеру, когда он смотрел, как огонь безнадежно уничтожает машину, а вместе с ней и пятна крови, которые теперь уже не могут считаться "вещественными доказательствами", ибо их происхождение можно будет объяснить десятками самых невинных обстоятельств.
Не говоря уже о том, что лишь он один может утверждать, что таковые существовали. Для суда это ничто.
Фолей крикнул:
- Что это?
- Кто-то закончил вашу работу, - грубо ответил Роджер и повернул назад.
- Что вы имеете в виду?
- Горит машина.
- Вы хотите сказать, что ее кто-то поджег?
У Фолея заблестели глаза.
- Совершенно верно.
- Но - но это же невозможно? Скорее всего это… это пожар замедленного действия.
- Впервые слышу о таком. Баки с бензином сами по себе не взрываются, утечки горючего тоже не было… Кто же, как вы считаете, мог уничтожить "Остин"?
- Меня спрашивать бессмысленно.
- А я спрашиваю именно вас, и не начинайте снова крутить-финтить!
- Я уже вас предупреждал, что вы больше не услышите от меня ни единого слова. Так оно и будет.
Однако Роджер ясно видел, что у Фолея был совершенно озадаченный вид.
Ничего не оставалось, как продолжить дальнейшее восхождение. Вскоре Фолей будет вообще в состоянии передвигаться более самостоятельно.
Поддерживая Лайонела, Роджер продолжал видеть перед глазами желто-оранжевые языки пламени и одинокого всадника или всадницу на горизонте. Но все это перекрывалось фактом беспрецедентной безжалостности преступника. А это было особенно жутко, потому что Сид Картрайт все еще не найден.
Знал ли Фолей, где он находится? Был ли Сид еще жив? Весьма сомнительно.
Они перевалили через край первого барьера. Теперь пламя было куда ниже да и дым порассеялся, но когда они приблизилась к раскаленным остаткам металлического корпуса "Остина", ветер пахнул на них нестерпимым жаром.
Они обогнули пожарище по дуге и начали второй этап восхождения. Когда они миновали машину, вдали показались два всадника, потом еще несколько. Все они направляли своих коней к горящей машине.
Впереди находилась Дафния Гейл, за ней Дженкинс. В тяжеловесном неуклюжем человеке Роджер узнал полковника Мэддена, чьи фотографии часто появлялись на страницах спортивных еженедельников. Но всех их опережала леди Фолей. На ней были надеты темно-коричневые бриджи для верховой езды, жокейская шапочка чуть сдвинута набок, можно было сказать, что эта женщина создана для конноспортивных соревнований.
Она взглянула на огонь, потом на сына.
Дафния Гейл испуганно спросила:
- Ведь Сида не было в этой машине, нет?
- Нет, - успокоил ее Роджер, но сердце у него болезненно сжалось при мысли, что могли означать следы крови на обшивке сгоревшей машины.
И тут же деловито осведомился:
- Вы все ехали вместе?
- Нет, - ответил полковник Мэдден, - мы прискакали с миссис Гейл и ее сестрой. Увидели дым и завернули сюда. Леди Фолей прибыла из дома. Верно я говорю, Марта?
Выходит, что леди Фолей могла быть этой одинокой всадницей.
ГЛАВА 10
РАЗНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ
Если даже кто-то из них и понял важность вопроса Роджера, вслух ничего не было сказано, но те взгляды, которыми обменялись леди Фолей и Дафния Гейл, были явно враждебными. Причем, жене тренера было гораздо труднее скрывать свои чувства, чем более старой женщине.
Леди Фолей спросила:
- Ты сильно повредил себе ногу, Лайонел?
- Вывихнул колено, оно раздулось, как шар. Все будет в порядке, когда мне поставят хороший компресс.
- Нужно непременно сделать рентген, - вмешался Роджер. - Это можно будет устроить, как только мы отвезем его в Арнткотт.
Дженкинс уже стоял возле Лайонела, а с другой стороны - второй конюх. Вдвоем им удалось без труда поднять и усадить молодого человека в седло. Конюх сел сзади на круп лошади. Роджер мог ехать с Дженкинсом или идти пешком, однако время было гораздо дороже, чем соображения ущемленного самолюбия. Седло оказалось на редкость удобным. Прошло уже пять лет с тех пор, как он последний раз ездил верхом, во время торжественной процессии в Лондоне, ну и конечно же ему ни разу не приходилось подниматься на лошади по крутому холму. Но с опытным Дженкинсом позади себя Роджер ничего не боялся, а усталость давала себя знать, так что он был счастлив, что ему не надо идти самому.
Вскоре они были на вершине. Там собралось еще три-четыре человека на лошадях, все они глазели на обгоревшие останки машины. Роджер обрадовался, увидев среди них Снелла, стоящего подле мотороллера "Веспа".
- Не могу ли я чем-то помочь, сэр? - спросил он прежде всего.
"Сэр" было сказано ради леди Фолей.
- Да, инспектор. Я пришлю сюда людей, как только мне удастся это сделать. Пока же я не хочу, чтобы кто-нибудь спускался к машине и вообще близко подходил к этой гряде. Мне необходимо снять отпечатки лошадиных подков, так чтобы точно выяснить, кто приближался к машине и…
Леди Фолей впервые заулыбалась, Фолей откровенно издевался, Дафния Гейл махнула рукой, показывая, что она готова была услышать какие угодно глупости, но на такой идиотизм никак не рассчитывала. И только инспектор Снелл сохранял совершенно серьезное выражение лица, его глаза внимательно глядели на старшего офицера.
- Весьма сомнительно, что удастся найти много следов на траве, сэр.
- Вблизи машины имеются обнаженные участки грунта, кроме того, есть еще тропа, - холодно отрезал Роджер. - Одного следа нам будет вполне достаточно, чтобы установить личность интересующего нас человека. Посадите мистера Фолея на заднее сидение моей машины. И, повторяю, проследите за тем, чтобы никто не спускался вниз.
- Слушаюсь, сэр.
Снелл говорил с требуемым почтением. Он умел работать на публику.
Леди Фолей продолжала слегка улыбаться, но Дафния Гейл взглянула на Роджера с возросшим интересом. Она все время была невероятно напряжена, и Роджер подумал, что ее настроение и мозг были такими же хрупкими, как тот фарфор, из которого она казалась сделанной. Ему очень хотелось с ней поговорить и узнать причину откровенной враждебности "изящной статуэтки" к леди Фолей. Однако существовали другие, куда более важные проблемы. Всегда было так: наступал момент, когда необходимо одновременно заниматься десятком всяческих дел. Внутри него как будто бы что-то сидело и понукало действовать, торопило, подгоняло, не давало покоя. Сейчас причина всех его переживаний был исчезнувший Сид Картрайт.
Дженкинс усадил Лайонела Фолея в машину. Тот забился в самый угол, вытянул ноги и вообще ни на кого не смотрел. Его мать не спускала с него глаз, очевидно, не понимая поведения сына.
Роджер обошел кругом, сел за руль машины. Наступила странная тишина, когда он отъехал. Сам он почему-то думал о том, где находится сестра миссис Гейл - Кэтлин и как ее фамилия, он почему-то ее не запомнил. Последнее его раздражало.
Он медленно ехал по неровной местности, отлично понимая, как болезненно переносит ухабы Лайонел Фолей. В зеркальце ему было видно лицо молодого человека с поджатыми губами, как будто боль в колене была совершенно нестерпимой. Он сидел, откинувшись на подушки, глаза его были закрыты и было очень трудно определить, о чем он думает.
Роджер резко спросил:
- Вы ведь абсолютно уверены, что ваша мать причастна к данному делу, не так ли?
Фолей не ответил.
- Верно я говорю?
- Единственное, в чем я действительно уверен, что я не желаю больше произносить ни одного слова, пока не услышу совета адвоката. Разве в этой мере предосторожности есть что-то противозаконное?
Роджер ответил все так же резко:
- Масса недомыслия, а противозакония и правда нет. Вам никогда не случалось задумываться над тем, какого рода работу приходится выполнять нам, полицейским? Мы можем вызвать любого эксперта. Можем получить наиболее квалифицированные советы относительно лошадей и верховой езды, мы можем запрудить эти места нашими сотрудниками, которые станут расспрашивать всех подряд, выясняя мельчайшие подробности. Мы намерены выяснить, кто вел эту машину сегодня утром, и для этого не остановимся перед тем, чтобы допросить всех жителей деревни, а то и нескольких деревень - до самого Ридинга, пока не наткнемся на такого человека, который даст нам необходимые сведения. Мы можем объявить о данном деле по радио, возможно, по телевидению, стоит только сказать одно слово. Более того, мы непременно зададим всем вопрос, кто мог сидеть за рулем вашего "Остина", и девять человек из десяти ответят, что во всем виновата леди Фолей.
Фолей нахмурился.
- А вы считаете, что нет?
- Дело сейчас не во мне. Важно то, что вы так думаете. Если вы мне скажете почему, я смогу сопоставить факты. Вот это моя обязанность. Но я не могу заняться анализом, пока не буду располагать данными. Очень многие люди попадали в беду и переживали крупные неприятности, потому что благомыслящие дурни скрывали факты. Если я буду знать, откуда у вас такая уверенность относительно непричастности вашей матери, я смогу узнать, правы вы или нет.
- Весьма популярно, но я буду говорить только после того, как посоветуюсь со своим адвокатом. Так что не тратьте понапрасну время!
- Как вам угодно, только сперва удостоверьтесь, что вы не навлекаете крупных неприятностей на самого себя и на свою мать!
Фолей не отреагировал.
Роджер проехал через конюшенный двор по тому самому пути, по которому он отправился в погоню, а потом повернул к Фолей-Холлу. Он увидел в небольшом загоне каштанового цвета лошадь, показавшуюся ему знакомой.
Когда он приблизился к боковой стене дома, из-за угла, со стороны парадного входа, вышла сестра Дафнии Гейл.
Она выглядела необыкновенно привлекательной со своими золотистыми волосами, падающими до самых плеч, на ней была узкая юбка и яркий свитер. Кэтлин, Кэтлин, как ее там? Она била по ноге тоненьким хлыстом, походка у нее была торопливой.
Роджер притормозил.
- Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
- У меня захромала лошадь, - объяснила девушка. - А здесь оставаться бессмысленно. Не могли бы вы подбросить меня до Арнткоттских конюшен?
- Конечно.
Роджер начал открывать дверцу.
- Не вылезайте, - сказала она, и сама открыла дверцу, чтобы сесть рядом с ним. И тут она увидела Лайонела Фолея, босая нога которого была вытянута во всю длину.
- Ох!
Она растерялась, наполовину забравшись в машину:
- Я вас не видела, мистер Фолей.
- Хеллоу, мисс Рассел.
Как это можно позабыть такое обычное имя?
Голос Лайонела зазвучал сразу более оживленно.
- Не беспокойтесь обо мне. Я повредил себе колено, и мистер Роджер везет меня в больницу, чтобы сделать просвечивание.
- Очень сожалею.
- Сам во всем виноват. Такая досада!
Кэтлин Рассел закрыла дверцу и уселась таким образом, чтобы иметь возможность видеть и говорить с Фолеем. Роджеру почудилось какое-то напряжение между ними. Впрочем, "напряжение" было не совсем точным словом… Вроде бы и девушка, и молодой человек были рады, что случай свел их вместе. Но их голоса звучали как-то слишком осторожно, и хотя они говорили об исчезновении Сида, чувствовалось, что фактически они безучастны. Интересуются они только друг другом.
Бессердечие? Черствость?
"Глупости!" - подумал Роджер и прибавил скорость, направляясь к конюшням.
Снаружи дежурил полицейский в форме, внутри были видны признаки активной деятельности: лошадей нельзя было забывать даже ради всеобщих поисков.
Девушка выскочила, прежде чем Роджер распахнул перед ней дверцу.
- Большое спасибо…
Пока они ехали дальше, Фолей молчал. Роджер несколько раз посматривал на него в зеркало. Глаза поблескивали, на лице выражение страстного волнения. Этого раньше не было. И тем не менее из всего того, что эта пара говорила, явствовало, что они практически друг друга не знают.
"Так ли это?"
Роджер нетерпеливо подумал, скоро ли придет рапорт о Фолее и его визите в клуб "Кантримэн".
Арнткоттская больница находилась как раз в противоположном конце города. Роджер отвез туда Фолея, обещая прислать за ним такси, сам же без промедления поехал в полицейское управление, находившееся на боковой улочке в центре небольшого городка, состоящего большей частью из низеньких бревенчатых строений под высокими крышами, в лучшем случае, из черепицы, а то и соломы, с тюдоровским рынком посреди широкой Хай-стрит и непременным зеленым лугом. Это был кусочек тюдоровской Англии, сохранившейся в своем истинном виде на протяжении столетий. Людей почти не было видно, хотя все лавки были открыты.
Роджер свернул влево и увидел полицейское управление. Здание было новым, поразительно современным, стоящим довольно далеко от проезжей части, так что перед ним имелась обширная площадка для стоянки машин. Роджер остановился возле самого входа и поспешно вылез. Когда он вбежал по ступенькам на крыльцо, то увидел через стеклянную вращающуюся дверь, как Хупер бежит вниз по лестнице.
Роджер вошел в просторный пустой холл со статуей Правосудия, держащей в одной руке весы, в другой - меч. На дверях, окрашенных черной краской, виднелись всевозможные надписи: "Зал ожидания", "Департамент криминальных расследований", "Следователи", "Зал судебных заседаний" и тому подобное. Лестницы были из холодного серого камня.
На таком импозантном фоне Хупер выглядел окончательным простягой.
Он подмигнул.
- У меня есть новости.
- Вы меня удивляете, - пробормотал Роджер и, не в силах сдержать нетерпения, спросил: - Вы узнали…
- Ну не сразу все. Но я нашел двух свидетелей, которые мельком видели машину примерно в 11.15 сегодня утром. Она свернула с главной дороги на проулок к Фолей-Холлу. Догадайтесь, кто ее вел?
Оказывается, он мог быть настоящим мальчишкой!
Роджер ответил:
- Вряд ли я ошибусь, если скажу, что леди Фолей.
- Правильно… Я бы сказал, у нас достаточно данных, чтобы притянуть ее к ответу. Однако, пока бы не хотелось. Мне посоветовал это главный констебль. Похоже, что все остатки былой аристократии сплотились вокруг леди, так что здесь опасно сделать хотя бы один неверный шаг. Но это один из тех случаев, где очевидное является искомым ответом.
Роджер почесал себе затылок.
- Я бы хотел, чтобы все это было менее очевидным… Выходит, вы переменили свое мнение?
- В отношении чего?
- О том, что леди Фолей не могла забить до смерти старика Картрайта.
- Я же сказал, что она могла для этого нанять кого-то другого. И если этот кто-то узнал и убил Теда, ее милость так глубоко увязла, что согласна была уже на все, лишь бы спасти собственную шкуру.
- Например, похитить и убить молодого парнишку?
- Послушайте, Красавчик, - запротестовал Хупер. - Я же с самого начала сказал, что нам необходимо во всем удостовериться, чтобы не сделать неверного шага, но факты есть факты, от них никуда не денешься. Машину леди Фолей видели вчера вечером в деревне как раз в половине одиннадцатого. Правда, никто не видел, кто сидел за рулем, но это вне всякого сомнения была ее машина. И она тарахтела и дребезжала именно так, как описывал Сид. Ее видели снова на дороге выше вересковой пустоши сегодня утром, когда в последний раз видели и Картрайта-младшего на лошади… Позднее эту же машину видели уже на частной дороге к дому, а в живой изгороди была найдена жокейка Сида. Вела машину сама леди Фолей.
Нам необходимо как следует выверить время, но практически теперь уже нет никаких сомнений… Она наняла…
- Наняла?
- Красавчик, о чем вы думаете? - требовательно спросил Хупер, позабыв о субординации.
- Пройдемте-ка в ваш кабинет…
Хупер повел Роджера по холодным, отталкивающим своим нежилым видом лестницам, к большой площадке, на которую выходило еще несколько черных дверей с такими же белыми надписями, но только здесь были обозначены имена владельцев кабинетов. Среди старших инспекторов было и имя Хупера.
По широкому проходу можно было попасть в различные департаменты и в лаборатории - фотографическую, дактилоскопическую и, разумеется, в архив. Практически это было в миниатюре управление полиции крупного города.
Кабинет Хупера был идеально чистый небольшой куб. На столе не видно было ни единой лишней бумажки, точно так же, как и на столе человека преклонных лет, одетого в гражданский костюм, который вскочил при их появлении.
- Садитесь, сержант, - пробасил Хупер. - Это суперинтендант Вест - сержант Дейтон. Нет ли известий из Скотланд-Ярда о пребывании Фолея в Лондоне?
- Нет, сэр.
- Дадим им еще один час, а потом потрясем. Эти ярдовские господа… - Хупер вовремя опомнился: - Сходи-ка и проверь материалы в фотолаборатории.
Когда сержант ушел, а Роджер был усажен в современное весьма неудобное кресло, Хупер достал сигареты и придвинул их гостю по блестящему пластику под дерево, которым был покрыт его стол.
- О чем вы все-таки думаете? - повторил он свой вопрос. - Не говорите, что, взглянув разок на леди Фолей, вы решили, что она не может быть убийцей.
Роджер усмехнулся.
- Я никогда не делаю подобных заключений до второй встречи. Хуп, все, что вы мне говорили, правильно. Скажите, ваши свидетели абсолютно надежны?