После всего нескольких часов, проведенных в доме, я не в состоянии предложить объяснение всего произошедшего или заявлять без обиняков, что и как, но я чувствую, что должна предупредить вас. Есть моменты, которые могут вызвать или ускорить дальнейшее развитие событий.
Адриана посмотрела на нее тяжелым взглядом.
- Какие моменты?
- Я должна вам на них указать?
- Да.
Мисс Силвер уступила.
- Среди живущих в вашем доме есть три человека, находящихся в состоянии конфликта. Один из них проявляет все признаки эмоциональной нестабильности. Смерть мисс Престон произошла приблизительно между шестью часами вечера и началом девятого. Вы сами мне сказали, что видели ее самое позднее в шесть. Вы же говорили мне, что мисс Мириэл была на виду до того же самого времени.
Адриана ответила:
- Вы можете считать, что это было в половине седьмого. В двадцать минут седьмого я сама разговаривала с Мириэл, так вот, бедняжка Мейбл - ее было слышно, даже во всем этом шуме: у нее был очень характерный, высокий и дребезжащий голос.
- Это сужает промежуток времени, в который происходили известные события, до полутора часов. В это время мисс Престон и мисс Мириэл обе были у пруда. Мы не знаем, что привело их туда, но известно, что обе они были внутри меньшей из изгородей. Нет, конечно, никаких доказательств того, что приход мисс Мириэл туда как-то связан с появлением мисс Престон. Возможно, это так, а возможно, нет. В любом случае теперь она знает, что ее присутствие там обнаружено и теперь это известно и вам, и вашим домочадцам.
- Каким домочадцам?
- Вы слышали, что сказала Мейсон - что мистер Джеффри и его жена были на лестничной площадке, когда Мириэл обвинила ее в распространении сплетен. О том, что клочок ее платья был найден на живой изгороди, окружающей пруд, было сказано достаточно ясно. Они могли это слышать. Мистер Ниниан Рутерфорд и Симмонс были в холле внизу. Они тоже могли слышать, о чем шла речь.
Фактически Мейсон сама заявляет, что они все слышали.
И вы предполагаете, что завтра хоть один человек в этом доме не будет знать, что мисс Мириэл была в тот вечер у пруда? Или вы верите, что эта новость не выйдет за пределы дома?
- Что вы имеете в виду? - спросила Адриана.
- Вам нужно, чтобы я это вам сказала?
- Конечно.
И мисс Силвер ответила спокойным, ровным голосом:
- Вполне возможно, что появление мисс Мириэл у пруда никак не связано с мисс Престон и ее смертью. Она могла прийти туда и уйти, так и не увидев ее. А возможно, что она видела мисс Престон и стала свидетельницей ее смерти. Возможно, она в этой смерти замешана. Возможно, оставаясь незамеченной, она видела, как причиной этой смерти стал кто-то другой. Мне нет необходимости указывать вам, что в подобном случае ей может угрожать опасность.
- Не слишком ли сильно сказано? - спросила Адриана резко.
Мисс Силвер неодобрительно кашлянула.
- Иногда нагнетание страха и обиды может форсировать развитие трагических событий.
- На это я бы ответила "Вздор!" - хрипло проговорила Адриана.
- Но не отвечаете?
- Пока нет. Что мне теперь делать?
- Отошлите куда-нибудь мисс Мириэл и уезжайте сами.
Пусть все это волнение немного уляжется.
Возникла пауза. После довольно долгого молчания Адриана сказала:
- Боюсь, я плохо это умею - убегать.
Глава 24
Никто и не ждал, что вечер будет приятным. Слишком много разногласий, опасений и обид занимало мысли шестерых обитателей Форд-хауса, собравшихся после обеда в гостиной. Из-за задернутых серых бархатных портьер и серого ковра под ногами казалось, что все вокруг затянуто туманом - не тем, что подбирается все ближе и ближе, мешая дышать, а таким, который просто окружил кольцом и покуда ждет. Было время, когда Адриана согревала и озаряла гостиную одним своим присутствием, но не сегодня.
Этим вечером на ней было отороченное темным мехом серое бархатное платье, почти сливающееся с портьерами и ковром. Промолчав весь обед, она намеренно хранила безмолвие и дальше, держа на коленях книгу, которую и не думала читать, только время от времени перелистывала страницу. Когда с ней заговаривали, она односложно отвечала и снова погружалась в отстраненное молчание.
Мириэл переоделась в зеленое платье - как поняла мисс Силвер, то самое, старое креповое, о котором Адриана отозвалась столь нелестно. При искусственном освещении оно казалось выцветшим и ничуть не смягчало мрачный облик его владелицы. Сама мисс Силвер была в аккуратненьком синем крепдешиновом платье, которое Этель Бэркетт убедила ее купить во время прошлогоднего отпуска. Оно стоило намного больше, чем мисс Силвер привыкла платить за подобные вещи, но Этель настаивала, и была права. "Тетушка, вы ведь никогда об этом не пожалеете. Такой хороший материал и такой замечательный фасон. Оно прослужит вам многие годы, и в нем вы всегда будете хорошо себя чувствовать и отлично выглядеть". В сочетании с золотым медальоном с выгравированными монограммами ее родителей, внутри которого хранились их локоны, это платье вполне удовлетворяло понятиям мисс Силвер о подобающей одежде для пожилой леди. В течение всего обеда она поддерживала неторопливую беседу, а перейдя в гостиную, открыла свою сумку с вязаньем и достала длинные спицы, с которых свисало три-четыре дюйма шарфика для близнецов Дороти Силвер.
Мисс Силвер устроилась рядом с миссис Джеффри Форд, которая механически поднимала и опускала иглу над лежащими у нее на коленях пяльцами. Когда принесли кофе, Эдна выпила две чашки подряд, причем без молока, и снова вернулась к своей вышивке. Старое черное платье висело на ней как на вешалке, не оживляемое ни брошью, ни ниткой жемчуга. На ее ногах были давно вышедшие из моды разношенные туфли на ремешках с огромными стальными пряжками. Одна из пряжек держалась слабо и болталась из стороны в сторону. Эдна не имела привычки пользоваться косметикой, но и та вряд ли смогла бы скрасить впечатление от ее измотанного и напряженного лица. Но говорить у нее еще хватало сил, чем она и занималась. Пустяковые подробности обыденной домашней работы в загородном доме лились непрерывным потоком из ее поблекшего рта:
- Конечно, мы сами выращиваем овощи, а то бы я не знала, что и делать. Но в этом нет никакой экономии.
Наоборот, Джеффри даже подсчитал однажды - один кочан капусты обходится нам в полкроны или даже три шиллинга. Джеффри, ты не помнишь, во сколько именно?
Джеффри Форд, на коленях которого стоял кофейный поднос, оглянулся через плечо и улыбнулся:
- Дорогая, понятия не имею, о чем ты.
В голосе Эдны зазвучали резкие нотки.
- О капусте - ты однажды подсчитал, сколько она нам стоит, и, конечно, еще цветная капуста и все остальное ложе. Не то полкроны, не то три шиллинга и шесть пенсов.
Джеффри рассмеялся.
- Я не думаю, что я когда-нибудь подсчитывал все это до последней горошины! Разумеется, выращивать свои овощи - это причуда, но весьма приятная, - Джеффри опустил на поднос свою чашку. - Ладно, мне еще нужно написать несколько писем.
Эдна сделала очередной стежок на своей безукоризненно симметричной вышивке и спросила:
- Кому ты собираешься писать? - а затем, когда во взгляде мужа появилось нечто, весьма напоминающее отвращение, добавила поспешно:
- Я просто подумала, что если ты будешь писать кузену Уильяму, то передай ему привет от меня.
- А почему ты решила, что я собираюсь писать Уильяму Терви?
Ее рука дрогнула.
- Я… я просто подумала…
- Это очень дурная привычка.
Джеффри вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Мириэл рассмеялась.
- О, Джеффри и его письма! - сказала она, но продолжать не стала.
Эдна перешла к ценам на рыбу.
В гостиную вместе вошли Ниниан и Дженет и отвлекли внимание Мириэл на себя.
- Ваш кофе остыл. Где можно было так застрять?
Ей ответил Ниниан.
- Мы поднялись наверх, чтобы пожелать Стелле спокойной ночи.
- Она должна быть уже в постели! - выкрикнула Мириэл.
- Так оно и есть. Ну так и что? - ответил Ниниан весело.
Дженет слегка покраснела. В своем коричневом платье со старомодной жемчужной брошью она выглядела юной и очень хорошенькой. Она сказала:
- Звонила Стар. Она сегодня не вернется.
Мириэл рассмеялась.
- Ну, теперь, когда вы здесь, давайте чем-нибудь займемся! Я поставлю какую-нибудь музыку и мы можем потанцевать.
Ниниан посмотрел на Адриану. Она на мгновение подняла на него глаза и перевернула страницу. Ну, раз сама хозяйка этого хочет… Но если Мириэл думает, что он собирается танцевать с ней, оставив Дженет неизвестно кому, то она сильно ошибается.
Но Мириэл думала совсем о другом. Она отложила принесенную пластинку и повернулась к двери.
- Я сейчас приведу Джеффри. Что за чушь он придумал - отправиться писать письма! Кроме того, неужели кто-то в это верит? Я - точно нет! Или, может быть, ему помогает Эсме Трент?
Мириэл вышла из комнаты так быстро, что не заметила осуждающего взгляда, брошенного на нее Адрианой.
Эдна ничего не сказала и даже, кажется, не шевельнулась - только на мгновение прикрыла глаза. Ее руки лежали на пяльцах - в них даже не было иглы. Вновь открыв глаза, Эдна обнаружила, что мисс Силвер обращается к ней:
- Как удачно, что Стелла ходит в этот класс у викария.
А что, там все девочки ее возраста?
- Дженни немного старше, а Молли - младше.
- Там, кажется, есть еще мальчик, не так ли?
- Он не из семьи викария.
- Правда? Но ведь он живет где-то поблизости?
- Да, поблизости.
Адриана подняла взгляд от книги и сказала решительно:
- Он живет с матерью в сторожке того большого пустующего дома, почти напротив дома викария. Его мать - вдова, ее имя - миссис Трент. Она совсем не занимается мальчиком, а мы практически не поддерживаем с ней отношений.
Если расспросы мисс Силвер и имели целью отвлечь внимание Эдны Форд от последней фразы Мириэл, то в результате возымели обратный эффект. Эдна произнесла дрожащим голосом:
- Она дурная женщина - совершенно распущенная. Мы не должны принимать ее в доме, - ее бесцветные глаза уставились на Адриану. - Вы не должны были приглашать ее на прием. Это было совершенно не правильно. Она безнравственна.
Адриана пожала плечами.
- Дорогая Эдна, я не полиция нравов!
Чрезмерно сухой тон, которым это было сказано, заставил мисс Силвер вспомнить о том, что говорилось о самой Адриане Форд примерно сорок лет тому назад. Но Эдна была выше деликатности или такта.
- Она порочна до мозга костей. Она не думает ни о ком, кроме себя. Ей все равно, какой ценой, но она своего добьется.
Адриана бросила на нее презрительный взгляд и заметила:
- Ради бога, Эдна! Разве можно выставлять себя таким посмешищем?
У граммофона в другом конце гостиной Ниниан пробормотал себе под нос:
- Похоже, тишина в морге грубо нарушена. Останемся в стороне или примем участие?
Дженет ответила ему мрачным взглядом. В электрическом свете лампы ее глаза казались такими же темными, как и волосы. Ниниан находил этот оттенок очень красивым.
Он почти не слышал, о чем она говорила, поскольку его мысли были заняты совсем другим, уловил только, что она предпочитает не вмешиваться в разговор. Впрочем, последнюю ее фразу он все-таки расслышал:
- Это не имеет к нам никакого отношения.
И неожиданно для себя самого до смешного обрадовался этому "к нам", словно объединявшему его и Дженет и выносящему их двоих за скобки общей беседы, - и поражаясь самому себе, Ниниан с ужасом понял, что краснеет и не знает, что сказать. А Дженет наконец почувствовала себя отмщенной. Давненько ей этого не удавалось и теперь грело душу.
Мириэл подошла к дверям кабинета и вошла; увидев, что Джеффри открывает стеклянную дверь на террасу, она спросила, куда это он направляется, на что получила лаконичный ответ: "Туда".
- А я думала, что вы собираетесь писать письма Джеффри гневно рассмеялся.
- Это общепринятая формула, когда нужно ненадолго оставить семейный круг! Неужели вы сами никогда ею не пользовались?
Мириэл бросила на него исполненный трагизма взгляд.
- Мне некому писать письма.
- Можно завести друга по переписке.
- Джеффри - как вы можете! Думаю, вы собираетесь встретиться с Эсме Трент?
- А если и так, то что из этого?
- Только то, что я знаю зачем! - и, когда Джеффри, нахмурившись, отвернулся, повторила с усилием:
- Говорю вам, я знаю, зачем вы туда идете!
Джеффри остановился.
- Милое дитя, у меня нет времени на сцены.
- Нет времени? Какая жалость! Может быть, вам больше придется по вкусу ужасная ссора, после которой можно поцеловаться и остаться друзьями?.. Нет? Ну, тогда вам лучше сбежать к Эсме. Вы ведь не забудете передать ей мой пламенный привет и сказать, что я видела вас обоих у пруда в субботу вечером?
Рука Джеффри уже нажимала на ручку двери, когда он резко обернулся.
- Что вы хотите сказать?
- Именно то, что сказала. Вы незаметно прошли за штору и выбрались в сад через стеклянную дверь гостиной. Ну а я последовала за вами. Было ужасно жарко и к тому же мне захотелось узнать, что вы собираетесь делать. Кто знает, может быть, Эдна решит однажды избавиться от вас - тогда некоторые сведения могут оказаться как нельзя кстати! Так что я пошла следом за вами к пруду и беседке. Уходя, я порвала платье о ветки изгороди. Это вам известно, не так ли? Вы с Эдной вышли на лестничную площадку, когда я ругалась с Мейсон. Она наябедничала Адриане о моем платье, и вы должны были слышать, что я ответила - вы оба!
Что, если я расскажу о беседке Эдне? Или Адриане? А может быть, стоит рассказать им обеим? Это будет очень забавно, вы не находите? А может, не так уж и забавно - по крайней мере, для вас! Люди могут подумать, что это вы толкнули в темноте бедную старенькую Мейбл Престон!
- А зачем мне было это делать? - голос Джеффри звучал резко.
Мириэл рассмеялась.
- О, мой дорогой, не будьте таким глупеньким! Вам интересно знать, зачем вы ее толкнули? Да затем, что на ней было пальто Адрианы и вы подумали, что это она и есть! Вот зачем!
- Что за гадкое предположение!
Мириэл кивнула.
- Я бы сказала, что за гадкий поступок! Гадкий, но умный, дорогой мой, очень умный - если бы вы только не перепутали, кого спихивать в пруд! Когда Адриана умрет, мы все будем свободны. Вы сможете махнуть рукой на Эдну и сбежать с любой женщиной по вашему выбору, не так ли?
Джеффри еле сдерживал бешенство.
- Вы с ума сошли! Или сами толкнули Мейбл - не знаю, что больше соответствует истине.
А в это время в гостиной Ниниан снял с граммофона пластинку с обожаемым Мириэл джазом и поставил другую. Ее тихая музыка была вполне подходящим поводом оставаться в дальнем конце комнаты и не слишком мешала разговаривать. После недолгого замешательства Ниниан снова стал самим собой и ему надо было многое сказать.
Ему всегда было что сказать Дженет. У него появилась неплохая идея для новой книги, а слушателем Дженет была вдохновенным и вдохновляющим. Сама лишенная искрометности, она была твердым кремнем, отскакивая от которого, талант Ниниана высекал целый фейерверк ослепительных искр. Он продолжал развивать эту тему, когда пластинка кончилась и пришлось искать другую.
Напев негромкий песенки прелестной,
И кофе миссис Симмонс, столь уместный
В глуши, где ты так слушаешь меня,
Где мы одни с тобой - вот рай небесный… -
как сказал бы Омар Хайям. Знаешь ли ты, дорогая моя, что именно тебя мне всю жизнь и не хватало.
Карие глаза Дженет искрились смехом.
- А что я должна на это ответить?
- Ты должна выразить признательность, конечно в должной мере, и продолжать слушать.
- И ничего не говорить?
- Ну, это зависит от того, что именно ты собираешься сказать.
И Ниниан продолжал пересказывать Дженет свою идею.
Адриана восседала в своем резном кресле, среди темно-фиолетовых подушек. Несмотря на тщательно наложенный Мейсон макияж, серый цвет ее платья и бархатных портьер как будто лег и на ее кожу. Рука, время от времени переворачивающая страницу лежащей на коленях книги, казалась совершенно бескровной, так что неброский лак на ногтях выглядел кричаще ярким. В ее сознании теснились бесчисленные, сменявшие друг друга картины. Они выплывали из прошлого и в тусклом свете словно утрачивали былую яркость и цвет. Иные когда-то приносили ей восторг, иные - щемящую боль, и она принимала и восторг, и боль, переплавляя их в сценической игре. Она просматривала эти картины и отпускала их - они отныне принадлежат прошлому. А думать нужно о настоящем. Адриане вспомнился стих из Библии: "Врагами человека станут живущие в доме его".
Когда-то у нее были враги, но она не обращала на них особого внимания. Они не причинили Адриане сколь-нибудь значительного вреда потому, что она не позволяла ничьим словам или поступкам задеть ее. Она никогда не снисходила до ответных ударов, не позволяла себе ненавидеть - лишь держала голову высоко поднятой и шла своей дорогой. Но врагов в своем собственном доме не замечать нельзя - они слишком близко. Они сидят за твоим столом, окружают тебя, могут подсыпать яд в твою чашку, расставить силки для твоих ног или нанести удар в темноте.
Адриана думала о людях, которых приютила под своей крышей. Джеффри, которого она знала с тех пор, как ему исполнилось четыре года - тогда это был настоящий маленький ангел с золотыми кудрями и пухлыми щечками.
На этот раз ей вспомнилась цитата из Шекспира: "Он может, улыбаясь, быть злодеем". Улыбка Джеффри по-прежнему была очаровательной и невозможно представить себе, что за этой улыбкой скрывается убийца. Джеффри любит комфорт и легкую жизнь, женщин и их восхищение, так льстящее его тщеславию, ему нравятся блага жизни, а еще больше - то, что они достаются ему без малейших усилий.
Убийство для такой натуры - дело неприятное и обременительное.
Вот Эдна, сидит напротив со своей вечной вышивкой, и все ее мысли, если таковые и есть, - это сплошное мельтешение банальностей. Что за жизнь, что за судьба: тупое, монотонное существование! Дни, потраченные на ничтожнейшие из ничтожных вещей, месяцы и годы, уходящие впустую! Зачем только Джеффри на ней женился? Адриана мысленно пожала плечами. Их столкнула судьба. Эдна, как и все прочие женщины, вскружила ему голову лестью, но на этот раз тщеславие Джеффри заманило его в западню. Адриана припомнила, что отец Эдны был адвокатом, а мать - кошмарной особой, заседавшей в различных комитетах, которую ничто не могло остановить. У нее было четыре бесцветных дочери-бесприданницы, и всех их она умудрилась выдать замуж. Будь Эдна хоть немного похожа на нее, Джеффри бы это пошло только на пользу: она бы с ним управилась как следует - но Эдна была не способна управиться и с мышью, не говоря уж о мужчине. Бедняжка Эдна!