- Ничего опасного не произошло, вы успокоились, но вам было неприятно, что Эдвард возвращается, да еще станет управляющим у лорда Берлингэма. А потом этот случай вчера в церкви. Жаль, что вы не сдержались. Уильям понял, что вы его боитесь. Вы просто потрясли меня, Арнольд… Такие выражения… в церкви! Я поспешила уйти.
Арнольд Рэндом сделал нетерпеливый жест:
- Любой бы не сдержался на моем месте. Он пытался меня шантажировать.
- Очень глупо с его стороны! - В ее глазах промелькнула насмешка. Промелькнула и исчезла. - Очень глупо!
Он взял себя в руки.
- Что вы собираетесь делать?
- Дорогой Арнольд, а что мне остается? Я должна рассказать обо всем на следствии.
- На следствии? - поразился он.
- Естественно. Я слышу серьезные обвинения по поводу сокрытия завещания, после чего следует попытка шантажа и бурная ссора. Я убегаю. На следующее утро шантажист найден утонувшим в мелкой протоке поблизости от места ссоры. Мой долг, естественно, поставить в известность полицию. Надеюсь, вам не надо объяснять, какие выводы она сделает.
Его парализовал страх. Когда вы видите приближающуюся опасность, еще можно что-нибудь предпринять. Подумать, как оказать сопротивление, обороняться, убежать наконец. Но на него все обрушилось внезапно, когда он только расслабился после пережитого напряжения, и теперь здравый смысл отказывался служить ему.
Милдред Блейк кивнула:
- Жаль, что я зашла вчера вечером в церковь, правда? Хотелось поговорить с вами о музыке. Если бы я от викария пошла прямо домой, никто бы не узнал, что это вы убили Уильяма Джексона.
Слово было сказано. Как бы часто его ни произносили, оно не становится от этого менее ужасным. Потрясение Арнольда Рэндома выразилось в потоке слов:
- Боже мой, нет! Я его не трогал! Милдред, клянусь вам, я не трогал его!
Ее пальцы постучали по книге.
- Он упал сам? И не смог подняться? В таком мелком месте? Дорогой Арнольд!
Его обычная бледность сменилась ярким румянцем. Кровь застучала в висках.
- Милдред, я клянусь…
- Даже если я вам поверю, неужели вы думаете, поверит кто-нибудь еще? Если вы скрыли завещание и присвоили себе то, что предназначалось другому, вам грозила тюрьма.
В церкви Уильям Джексон угрожал вам тюрьмой. Вы знаете это так же хорошо, как и я. Он вас шантажировал - требовал снова принять его на работу и прибавить жалованье!
Но это было только начало, на этом дело не кончилось бы. Вы отдали бы все, что он ни попросит, - мы оба это знаем. Вы не могли ничего сделать, ничего, кроме того, что сделали. Он пошел через протоку, камни были скользкими после дождя. Он много выпил и нетвердо держался на ногах. Я видела, как он качался из стороны в сторону, когда вы кричали на него. Очень неприятная сцена - пивной перегар, такие выражения!.. Трезвый не утонул бы в протоке, но пьяный, если его толкнуть и не давать ему подняться, точно утонет, правда, Арнольд?
Арнольд Рэндом набрал полные легкие воздуха и откинулся на стуле. Краска сошла с лица, стук в ушах прекратился, и, собравшись с мыслями, он сказал:
- Вы ошибаетесь, я не убивал его.
- И сколько людей поверят вам?
- Не знаю.
Она подняла брови.
- Двенадцать присяжных? Сомневаюсь.
Он тоже сомневался в этом. Обвинение, угроза, шантаж, яростная сцена в церкви - и Уильям Джексон лицом вниз в протоке, найденный мертвым в такой подходящий момент.
- И все-таки это неправда, - сказал он.
Все это время Милдред Блейк сидела, наклонившись к нему через угол стола. Теперь она выпрямилась, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях.
- Если я вам поверю…
Он повторил то, что уже сказал:
- Это неправда.
Рассчитанно медленным движением она стала снимать рваную перчатку, глядя не на него, а на появлявшуюся из перчатки руку. Уродливую, костлявую, плохо ухоженную, с коротко подстриженными ногтями, желтовато-бледными. Сняв перчатку, она положила ее на книгу и сказала:
- Мы уже давно знаем друг друга. У каждого есть долг перед обществом, но есть долг и перед друзьями. Если я поверю, что смерть Уильяма Джексона - простая случайность… - она говорила медленно, растягивая слова.
- Как я могу убедить вас? Я не трогал его!
- Если я смогу в это поверить, может быть, я пока воздержусь от визита в полицию. Я говорю - может быть.
- Милдред!
- Вы не убивали его?
- Нет! Нет!
- Вы не ходили за ним и не толкали его?
Почти потеряв дар речи, Арнольд Рэндом качнул головой, мучительно стараясь найти слова, которые могли убедить ее или растрогать. На ум приходили только самые простые:
- Я никогда не прикасался к нему. Он ушел - я закрыл инструмент и тоже ушел. Я не трогал его.
После зловещей паузы она сказала:
- Хорошо, я верю. Не думаю, что кто-нибудь другой поверил бы, но в целом я верю. Но если я никому ничего не скажу, я подвергаю себя риску. Думаю, вы это понимаете.
- Никто не узнает.
- Надеюсь, но все может быть. Я говорила на вечере у викария, что собираюсь в церковь, побеседовать с вами о том, что нужно будет играть в воскресенье. Может быть, кто-нибудь видел, как Уильям Джексон входил в церковь или выходил из нее.
- Было темно, - возразил он.
- Да, было темно. Но все же риск есть. Я должна быть осторожной. Если я сделаю это для вас, вы должны кое-что сделать для меня.
Он облегченно пробормотал:
- Да, все что угодно.
Ее голос был тверд и деловит:
- Ваш брат Джонатан перед смертью взял у нас в долг крупную сумму денег.
- Джонатан?!
- Для вас не новость, что он все время влезал в долги.
- Но Джеймс все их выплатил, все уладил.
- Этот долг он не выплатил. Он предупреждал меня, чтобы я не давала в долг Джонатану. Я его не послушалась.
Арнольд выпрямился. Два обстоятельства занимали его мысли: Джеймс заплатил все долги Джонатана, до последнего фартинга; он должен признать этот мнимый долг Милдред Блейк и заплатить его. Если он хочет, чтобы она молчала.
Итак, один шантажист сменил другого, и этот второй был еще страшнее.
Глава 12
Недолгое и чисто формальное следствие вынесло заключение: "Смерть от несчастного случая". Мистер Болл читал проповедь, а вдова, в старом черном пальто и юбке, служивших еще мисс Люси Вейн, рыдала у свежей могилы. Через неделю она вновь начнет работать, на этот раз у викария. Джо Ходжесу с женой нужен дом, и даже если бы Анни решилась остаться там совсем одна, от ее сбережений все равно уже почти ничего не осталось, лучше, пока есть силы, работать и откладывать на черный день доход с ренты.
Хотя миссис Болл приехала недавно, но она настоящая леди. Анни это сразу поняла. Если уж наниматься на работу, то лучше к викарию. Но когда у тебя был собственный дом… По ее измученному лицу потекли слезы. В душе она понимала, что и дома скоро бы не стало. Уильям был плохим мужем. Он пил, стал ее поколачивать, и еще эта девушка в Эмбанке. Коттедж был куплен на деньги Анни, но оформлен на мужа. Она стояла у незасыпанной могилы и плакала.
Были ли это слезы об Уильяме, о потерянных сбережениях, о разбитых надеждах или о попранном достоинстве - она не знала сама.
Еще до похорон, в субботу после завтрака, Кларисса Дин позвонила в южный коттедж. Телефон стоял в комнате мисс Оры, поэтому Кларисса подождала, пока уйдет мисс Милдред, и выскользнула к телефонной будке рядом с магазином миссис Александер. Там ее никто не подслушает, надо только хорошенько закрыть дверь, правда, шия параллельная, и любой из жителей деревни может снять трубку. В данном случае это не имело значения. Пусть все слышат, как нежно она разговаривает с Эдвардом Рэндомом.
Трубку снял не Эдвард, а Сьюзен Вейн. Кларисса скорчила живую гримаску. Когда-нибудь Эдвард бывает дома? Она уже звонила ему прошлым вечером, и довольно поздно. Может быть, Сьюзен подходит к телефону просто потому, что она так назойлива и любит вмешиваться в чужие дела, хотя это совсем ее не касается.
- Это ты, Сьюзен? - проговорила Кларисса своим высоким и нежным голоском. - Очень приятно! Ты уже приступила к работе?
- Нет, начну с понедельника. Ты хотела поговорить с Эммелиной?
- Нет, дорогая, - последовал серебристый смешок. - Дело в том, что мы с Эдвардом собирались сходить в кино, а я сегодня вечером свободна. Он дома?
- Нет, его нет. Он ужасно занят: принимает дела у мистера Барра.
- Но не в субботу же! Этого просто не может быть! А когда он вернется?
- Не имею ни малейшего представления.
- Ах, дорогая, ничего-то ты не знаешь! А можно мне позвонить мистеру Барру?
- Я думаю, нет.
- Сьюзен, ты совсем не хочешь мне помочь! Мы с Эдвардом так мечтали провести вечер вдвоем! Я очень расстроена - никак не могу с ним связаться, и именно тогда, когда я наконец освободилась!
- Мне очень жаль, Кларисса, но я ничего не могу поделать. Вчера вечером он пришел только в одиннадцатом часу. Может быть, сегодня он будет раньше, а может быть, и нет. Я ему передам, что ты звонила.
- Ну, если он вернется только к полуночи, это уже не понадобится, - опять приятный легкомысленный смешок. - Ладно, я позвоню после чая. В это время мы еще сможем съездить в Эмбанк - посмотреть кино, а потом поужинать. Эта противная работа! Из-за нее все планы рушатся!
Эдвард вернулся в половине пятого. Сьюзен сказала ему:
- Звонила Кларисса Дин.
- Зачем?
- Насчет кино. Сказала, у нее свободный вечер.
- Ей повезло. Не могу сказать этого о себе.
- Она еще позвонит после чая.
- Давай, ты скажешь…
Сьюзен покачала головой.
- Она захочет поговорить с тобой.
- Скажи, я еще не пришел.
- Мисс Ора, наверное, видела, как ты возвращался. И вообще…
- Ты говоришь только правду? Да, помню, ты же такая честная, что это даже ненормально.
Никому не понравится, когда его достоинства воспринимают как недостатки. На светлой коже Сьюзен проступил румянец негодования.
- Те, кому нужна ложь, пусть сами и врут!
- Я сделаю это гораздо лучше тебя. У меня большая практика.
- Правда? - Она посмотрела на него с искренним изумлением.
Его лицо помрачнело.
- Да, очень большая, и школу я прошел самую лучшую. Как сказал поэт, "осваивая ложь, мы постигаем искусство паука плести". А лучше всего совершенствует это мастерство чувство, что, если ты запутаешься, это будет стоить тебе жизни. Атропос с ножницами в руках - вжик, и готово, нить жизни разрезана надвое.
- Перестань! - Сьюзен готова была откусить себе язык. Он по-настоящему откровенно разговаривал с ней, а она кричит на него, потому что его слова причинили боль.
Неожиданно он криво улыбнулся и сказал:
- Хорошо, ты не будешь лгать за меня, а я не буду лгать тебе. Не знаю, комплимент это или нет, но думаю, тебе лучше всегда говорить правду.
Кларисса позвонила снова в пять часов. На этот раз она звонила из гостиной мисс Блейк, где мисс Ора и мисс Милдред невероятно медленно допивали последнюю чашку чая и усиленно прислушивались к телефонному разговору. То, что говорила Кларисса, легко было разобрать. Они не были глухими. Совсем другое дело - услышать, что говорится на другом конце провода, в маленькой задней комнате Эммелины. Они различали только глухой шум в трубке. Они даже не смогли бы понять, что в этом шуме присутствует голос Эдварда Рэндома, если бы Кларисса все время не повторяла его имя.
- Эдвард! Наконец-то! Дорогой, где ты весь день пропадал? Я обещала позвонить, но я никак не могу тебя застать. Сьюзен все время говорит, что тебя нет и неизвестно, когда ты придешь. Можно просто сойти с ума! Знаешь, я начала подозревать, что она не хочет, чтобы мы пошли вместе в кино.
- Не стоит подозревать Сьюзен, - ответил Эдвард сразу же, как только смог вставить слово и прервать это назойливое журчание. - Она до сих пор не научилась врать, и никто никогда не сможет ее этому научить. Это очень успокаивает.
- Эдвард, дорогой, но это же скучно! Скучнее не бывает! Да и вообще она такая унылая. Всегда такой была. Конечно, Сьюзен хорошая, даже слишком. Лучше поговорим о кино. Ты сказал, чтобы я позвонила, когда буду свободна вечером. Мисс Ора такая добрая! И в шесть часов идет автобус в Эмбанк.
- Боюсь, ничего не получится, - откликнулся Эдвард на другом конце провода. - Сейчас я очень занят и освобожусь еще не скоро.
- Дорогой, так мило с твоей стороны… Я имею в виду, что ты так к этому относишься. Но нам просто необходимо встретиться, правда? Лорд Берлингэм не может требовать, чтобы ты работал сутки напролет. Хочешь, я с ним поговорю? Он так мил со мной.
Самого Эдварда Рэндома вряд ли кто стал бы называть скучным. И к тому же он умел не хуже прочих представить то, что происходит за чьими-то стенами. Сейчас он ясно видел, что Кларисса звонит по телефону сестер Блейк, что мисс Ора и мисс Милдред подслушивают и уже окончательно решили, что у них наверняка близкие отношения. Сначала он рассердился, потом ехидно улыбнулся. Ладно, она добилась того, чего хотела. Ему надо поработать со счетами еще добрых три часа, но счета могут подождать, нельзя же работать сутки напролет, как выразилась Кларисса.
- Ни в коем случае, - сказал он, - не вешай трубку! Одну минуту! Может быть, я что-нибудь придумаю.
Обе мисс Блейк заметили, как на щеках Клариссы вспыхнул довольный румянец. Ее вполне устраивали их пристальные взгляды, и, чтобы усилить впечатление, она улыбнулась самой себе.
Эдвард оставил трубку висеть. Он увидел, как Сьюзен спускается к нему по лестнице, и, перегнувшись через перила, схватил ее за руку.
- Сейчас мы все поедем в кино.
Она покачала головой.
- Эммелина не поедет.
- Тогда этот мальчишка Крофт - как там его зовут? Сирил? Мне нужна компания. Лучше их двоих - один собеседник для Клариссы, второй - для меня.
Он все еще держал ее за руку. Никогда она не видела его таким оживленным. Неожиданно она почувствовала себя счастливой и, засмеявшись, сказала:
- Я не гожусь на роль дуэньи. Они все вымерли, как дрофы.
Его рука сильнее сжала ее запястье.
- Ты пойдешь со мной, даже если для этого тебя придется тащить за волосы - у тебя их много, будет за что держать. Думаю, с меня достаточно скандальных историй, и лучше пойдем по-хорошему, Сьюзен…
Она, улыбаясь, смотрела на него.
- Я должна прилипнуть к тебе?
- Как пиявка. - Он отпустил ее руку. - Пойду скажу Клариссе, какую хорошую компанию я организовал.
Кларисса сделала над собой усилие, чтобы сохранить нежность в голосе:
- Но, Эдвард, дорогой, нельзя же так навязываться. Это же просто неприлично!
В задней комнате Эммелины Эдвард весело произнес:
- Ну я же не могу бросить Сьюзен. В компании веселее. Сейчас я позвоню Сирилу, и мы как раз успеем на шестичасовой автобус.
Кларисса едва не бросила трубку. Но это было бы бессмысленно, так как Эдвард уже повесил свою. Она мягко положила ее на место и пожаловалась:
- Некоторые не понимают, что они лишние. Бедный Эдвард, он такой мягкий, эта несносная Сьюзен Вейн напросилась с нами.
Мисс Милдред считала Сьюзен слишком упрямой. Они принялись мило обсуждать другие недостатки ее характера.
Отправившись к себе переодеваться, Кларисса чувствовала, что, по крайней мере, сумела внушить своим хозяйкам, что если они с Эдвардом еще не помолвлены, то это событие ближайшего будущего. А то, что знали сестры Блейк, назавтра же будет известно всему Гриннингзу.
Глава 13
Мисс Силвер оказалась замешанной в историю, случившуюся в Гриннингзе, самым нечаянным образом. Однажды, подбирая шерсть для своей племянницы Этель Бэркетт, она после долгих и безуспешных поисков зашла в кондитерскую, очень удобно расположенную прямо напротив последнего магазина. Зашла совершенно случайно, сокрушаясь о том, как Этель будет расстроена. Ей попалась хорошая, еще довоенная шерсть, но ее не хватало на платье для маленькой Джозефины. Отменное качество и чудный цвет. Очень обидно. Стоял один из тех лондонских дней, когда все вокруг холодное и мрачное. Чашка чая не повредит. И, может быть, булочка с маслом. Мисс Силвер очень хотелось есть.
Кафе-кондитерская было полно, но в тот момент, когда она вошла, из-за столика в углу встали двое, и она благодарно разместилась на одном из освободившихся стульев. Она успела положить сумку и зонтик на второй и делала заказ, когда в магазин вошла девушка и остановилась, ища глазами свободное место. Очень хорошенькая девушка с каштановыми локонами и ярким румянцем.
Редко что ускользало от мисс Силвер. Она сразу заметила, что девушка одета несколько претенциозно. Но ни покрой, ни материал не были достаточно хороши для того, чтобы произвести впечатление, которого девушка, очевидно, добивалась. То, что собственная одежда мисс Силвер была не очень нова и старомодна, ни в коем случае не сказывалось на ее способности оценить одежду другой женщины. Она сразу заметила, что девушка принадлежит к тому очень многочисленному в любом городе кругу, представительницы которого всячески пытались выглядеть шикарно и модно, одеваясь в дешевые копии последних моделей сезона. Пока она размышляла над тем, насколько привлекательнее выглядела бы эта молодая женщина в простом скромном пиджаке и юбке, к ее столику подошли, и приятный высокий голос спросил:
- Извините, я могу сесть или вы кого-нибудь ждете?
Мисс Силвер сняла со стула сумку и зонтик и приветливо ответила:
- Нет, я одна. Когда находишься по магазинам, так приятно выпить чашечку чая.
Девушка согласилась. Она несколько смущенно хмурилась. Не переставая хмуриться, она открыла сумочку, достала из нее пудреницу и начала пудриться. Потом она отложила пудру, сделала заказ и рассеянно выслушала светское замечание о погоде. И только после того, как официантка, поставив перед ней чай и тарелку с пирожными, поспешно удалилась, девушка резко наклонилась:
- Вы меня не знаете, но вы ведь мисс Силвер, мисс Мод Силвер?
Мисс Силвер немного опешила. Она бы запомнила эту девушку, если бы видела ее раньше, - вьющиеся темные волосы, яркий румянец, карие глаза, посаженные немного близко друг к другу. Она сказала:
- Мы, по-моему, не встречались.
Девушка покачала головой.
- Нет, не встречались. Я ухаживала за больным в доме напротив того, где было инсценировано ограбление Мирабель Монтегю. Танцовщицы. Тогда мне про вас много рассказывали - у меня был друг в полиции. Хороший парень, только-только из полицейского колледжа и со связями. Он говорил, это вы подсказали им насчет того, что все было просто подстроено. Он сказал, что в Скотленд-Ярде на вас просто молятся. И он мне показал вас. Это было около года назад, но я вас узнала сразу, как только вошла.