Редакция журнала "Наука и жизнь" неоднократно обращалась к творчеству А. Конан Дойла, одного из основоположников классического детектива, автору дедуктивного метода расследования (см. №№ 2, 3,1964 г. и № 4,1966 г.).
Сын писателя продолжил серию рассказов, "расшифровав" дела, о которых Шерлок Холмс упоминает вскользь. (Мы знакомили с ними читателей в NSNS 2, 3, 1964 г. и в № 14, 1960 г.)
Сегоня мы вновь предлагаем вам еще один из неопубликованных на русском языке рассказов Конан Дойла "Знаменитый клиент". Он входил в подборку последних двенадцати рассказов для сборника "Архив Шерлока Холмса".
Подготавливая его к выходу, в 1927 году автор написал предисловие, в котором решительно прощался с полюбившимся читателям героем и высказал свое недвусмысленное отношение к этой стороне своего разнообразного литературного творчества. Думается, что читателям будет небезынтересно узнать мнение Конан Дойла (см. стр. 102).
- Теперь это никому не повредит, - заметил мистер Шерлок Холмс, когда, вот уже в который раз за много лет, я попросил у него разрешения опубликовать нижеследующий рассказ. Так, наконец, мне было позволено изложить на бумаге историю, которая, в известном смысле, была вершиной карьеры моего друга.
Мы с Холмсом питали слабость к турецким баням. Именно там, в приятной вялости, в клубах табачного дыма, я находил его менее одержимым и более человечным, чем где бы то ни было. 3 сентября 1902 года, в тот день, с которого начинается мой рассказ, мы лежали с ним на кушетках в укромной комнатке, расположенной на верхнем этаже заведения на Нортумберленд-авеню. Я спросил моего друга, чем он теперь занят, и вместо ответа он вытащил свою длинную нервную руку из окутавших его простыней и достал из внутреннего кармана висевшего рядом пальто какой-то конверт.
- Возможно, это всего лишь пустое высокомерное чудачество, - сказал он, передавая его мне, - а может быть, это вопрос жизни и смерти. Я знаю не больше того, что сказано в этом письме.
Письмо было отправлено из Карлтон- клуба и датировано вечером вчерашнего дня. Вот что я прочитал:
"Сэр Джеймс Дэмери свидетельствует свое почтение мистеру Шерлоку Холмсу и настоятельно просит принять его завтра в половине пятого. Сэр Джеймс также просит передать, что дело, по которому он хочет посоветоваться с мистером Холмсом, весьма деликатное и очень важное, поэтому он выражает уверенность, что мистер Холмс найдет возможность встретиться с ним и сообщить о своем решении по телефону в Карлтон- клуб".
- Нужно ли говорить, что я дал свое согласие, Ватсон, - сказал Холмс, когда я вернул ему записку. - Знаете ли вы что-нибудь об этом Дэмери?
- Только то, что его имя хорошо известно в свете.
- К этому я мало что могу добавить. В какой-то степени он имеет репутацию человека, способного уладить щекотливое дело, когда требуется избежать огласки. Вы, наверное, помните случай с Хаммерфордским завещанием, где он вел переговоры с сэром Джорджем Левисом. За его плечами большой жизненный опыт, и к тому же он прирожденный дипломат. Вот почему я уверен, что чутье не обманывает меня и он действительно нуждается в нашей помощи.
- В нашей?
- Ну, если вы будете столь любезны, Ватсон.
- Почту за честь.
- В таком случае, я жду вас в половине пятого, а пока мы можем выбросить эту историю из головы.
В то время моя квартира находилась на улице Королевы Анны, но я успел обернуться и к назначенному часу был на Бейкер-стрит. Ровно в половине пятого нам доложили о приходе полковника сэра Джеймса Дэмери. Едва ли стоит описывать этого человека. Великодушие, честность и прямота, присущие его характеру, широкое чисто выбритое лицо и приятный мелодичный голос запомнились многим из тех, кому доводилось его знать. Его серые ирландские глаза сияли искренностью, а добрая улыбка играла на подвижных губах. Начищенный цилиндр, темный сюртук, каждая деталь в его туалете - от жемчужной булавки в черном шелковом галстуке до бледно-лиловых носков и лакированных туфель - говорили о дотошной опрятности, которой он всегда отличался. Высокий властный аристократ заполнил всю нашу маленькую комнату.
- Разумеется, я готов был встретить и доктора Ватсона, - сказал он, учтиво поклонившись, - его участие может оказаться весьма кстати, мистер Холмс, поскольку мы имеем дело с человеком, способным на любое злодеяние и который буквально ни перед чем не остановится. Я бы сказал, что это самый опасный человек в Европе.
- У меня было несколько противников, вполне достойных столь лестного титула, - сказал Холмс, улыбнувшись. - Вы не курите? В таком случае прошу меня простить, я зажгу трубку. Если человек, о котором вы говорите, более опасен, чем покойный профессор Мориарти или ныне здравствующий полковник Себастьян Моран, то встреча с ним в самом деле не сулит ничего хорошего. Могу я узнать его имя?
- Вы когда-нибудь слышали о бароне Грюнере?
- Вы имеете в виду австрийского убийцу?
Я боюсь, что мистер Шерлок Холмс может стать одним из тех популярных образов, которые, пережив свое время, все еще испытывали искушение повторить свой прощальный поклон перед снисходительной публикой. Этому следует положить конец, и он должен разделить судьбу всего тленного, мнимого и реального. Кто-то тешит себя мыслью, что где-то в детском воображении существует некое фантастическое, заброшенное место, необыкновенный, удивительный край, где щеголи Филдинга могут объясниться в любви красавицам Ричардсона, а герои Скотта расхаживать с важным видом, где очаровательные Диккенсовские кокни вызывают смех, а Теккереевские персонажи, поглощенные земными заботами, суетятся на поприще своих предосудительных карьер. Может быть в одном из укромных уголков этой Валгаллы найдется на время местечко для Шерлока и его друга Ватсона, в то время как на подмостки покинутой ими сцены взойдет какой-нибудь более проницательный сыщик со своим еще более простодушным товарищем.
Полковник Дэмери вскинул свои мягкие руки и засмеялся.
- От вас ничего не ускользает, мистер Холмс! Прекрасно! Значит, вы уже составили о нем мнение как об убийце.
- Следить за преступностью на континенте - моя профессия. Тот, кому доводилось читать о том, что случилось в Праге, едва ли может усомниться в виновности этого человека. Его спасла чисто юридическая формальность да подозрительная смерть свидетеля. Я настолько уверен, что это он убил свою жену во время так называемого несчастного случая на перевале Шплюген , будто видел все собственными глазами. Мне также известно, что он перебрался в Англию, и я предчувствовал, что рано или поздно он задаст мне работу. Так что же затеял барон Грюнер на этот раз? Полагаю, это не продолжение той старой трагедии?
- Нет, мистер Холмс, дело намного серьезнее. Ведь гораздо важнее предотвратить преступление, чем вершить правосудие. Поистине ужасно осознавать собственное бессилие, когда-у вас на глазах зреет отвратительный замысел и вам совершенно ясно, чем это закончится. Может ли человек попасть в более трудное положение?
- Вероятно, нет.
- Значит, вы не откажетесь помочь моему клиенту, интересы которого я представляю?
- А я и не понял, что вы только посредник. Кто же главное действующее лицо?
- Умоляю вас, мистер Холмс, не спрашивайте. Я пообещал, что доброе имя этого человека никоим образом не будет замешано. Его намерения в высшей степени честны и благородны, но тем не менее он предпочитает остаться неизвестным. Мне нет необходимости говорить, что вознаграждение вам гарантировано и что вы будете совершенно свободны в своих действиях. Думается, настоящее имя клиента для вас не так уж важно.
- Мне очень жаль, - сказал Холмс, - но я привык, чтобы тайна покрывала только одну сторону дела. Иметь ее с обеих сторон - слишком сложная задача. Боюсь, сэр Джеймс, я ничем не смогу вам помочь.
Наш посетитель был в сильном замешательстве. Его крупное выразительное лицо омрачила тень тревоги и разочарования.
- Вы едва ли представляете последствия вашего отказа, мистер Холмс, - сказал он. - Я стою перед серьезнейшей дилеммой. У меня нет никаких сомнений, что вы почли бы за честь взяться за это дело, если бы я выложил вам все факты. Но я дал слово. Могу ли я по крайней мере рассказать вам все, что мне дозволено?
- Разумеется, но при условии, что меня это не связывает никакими обязательствами.
- Прежде всего, вы несомненно слышали о генерале де Мервиле?
- Вы говорите о герое Хайбера ? Да, я слышал о нем.
- У него есть дочь Виолетта, молодая, красивая, образованная леди, прекрасная во всех отношениях. Именно ее, эту славную, невинную девушку мы должны спасти от когтей дьявола.
- Барон Грюнер имеет на нее какое-то влияние?
- Самое сильное из всех влияний на свете - любовь. Он, как вы наверное слышали, необычайно красив. У него изысканные манеры, приятный голос и какой-то романтический, таинственный вид, который так много значит для женщины. Говорят, будто бы весь слабый пол в ег.о власти, и он сполна этим пользуется.
- Но как ему удалось познакомиться с леди, занимающей такое положение, как мисс Виолетта де Мервиль?
- Это случилось во время путешествия по Средиземному морю. На яхте собралось великосветское общество. Несомненно, те, кто организовал плавание, ничего не знали об истинной репутации барона Грюнера, пока не стало слишком поздно. Негодяй расположил к себе леди и полностью завоевал ее сердце. Едва ли можно выразить ее чувства, сказав, что она любит его. Она его обожает, она им попросту одержима. Она не станет слушать о нем ни одного дурного слова. Все было сделано, чтобы спасти ее от этого безумия, но напрасно. Иными словами, через месяц мисс де Мервиль собирается выйти за него замуж. Поскольку она достигла совершеннолетия и обладает железной волей, трудно сказать, как можно удержать ее от этого поступка.
- Знает ли она о том, что случилось в Австрии?
- Хитрый дьявол рассказал ей обо всех публичных скандалах своей прошлой жизни, но при этом всякий раз выставлял себя невинной жертвой. Она верит ему без оглядки и не хочет слушать других.
- Ах вот как. По всей видимости, вы неумышленно выдали имя вашего клиента. Несомненно, это генерал де Мервиль.
Наш посетитель заерзал на стуле.
- Я мог бы солгать вам, мистер Холмс, но это не так. Де Мервиль - сломленный горем человек. Бывалый солдат абсолютно подавлен этой историей. Он потерял самообладание, которое никогда не покидало его на полях сражений, и превратился в слабого разбитого старика, который нр способен противостоять такому блистательному и сильному сопернику, как этот австриец. Мой клиент - один из тех, кто хорошо знал генерала и много лет был его другом, а также проявлял отцовскую заботу о его дочери еще с той поры, как она была ребенком. Он не может смотреть, как эта трагедия близится к своему завершению, и не предпринимать никаких попыток ее остановить. Скотланд-Ярд здесь бессилен, поэтому он посоветовал обратиться к вам, но, как я уже сказал, при условии, что сам он не будет замешан в этом деле. Я не сомневаюсь, мистер Холмс, что с вашими выдающимися способностями вы сможете легко выследить моего клиента через меня, но должен просить вас, ибо это вопрос чести, не делать попыток разоблачить его инкогнито.
Холмс полыценно улыбнулся.
- Пожалуй, в этом я могу вас твердо заверить, - сказал он. - А кроме того, сэр Джеймс, должен признаться, что ваше дело заинтересовало меня, и я попытаюсь в нем разобраться. Как можно связаться с вами?
- Через Карлтон-клуб. Но в случае крайней необходимости у меня есть и частный телефон ХХ.31.
Холмс записал номер и, все еще улыбаясь, уселся, положив на колени раскрытую записную книжку.
- Будьте любезны, нынешний адрес барона?
- Вернон-лодж, недалеко от Кингстона. Это большой дом. Барон был замешан в каких-то сомнительных махинациях, благодаря которым разбогател, что, конечно, делает его еще более опасным соперником.
- Дома ли он в настоящее время?
-Да.
- Что еще вы можете о нем рассказать, помимо того, о чем уже упомянули?
- У него дорогие вкусы. Он знаток лошадей. Некоторое время играл в поло в Херлингеме, но затем, после нашумевшего пражского дела, вынужден был оттуда убраться. Он коллекционирует книги и картины. В его характере есть изрядная доля высокомерия. Полагаю, он является признанным авторитетом по части китайской керамики и даже написал книгу по этому вопросу.
- Замечательный набор, - сказал Холмс. - Все великие преступники - люди незаурядные. Мой старый приятель Чарли Пис виртуозно играл на скрипке, а Вейнрайт был хорошим актером. Я мог бы припомнить и многих других. Итак, сэр Джеймс, передайте своему клиенту, что я начинаю игру против барона Грюнера. Это все, что я могу вам сказать. У меня есть кое-какие собственные источники информации, так что смею надеяться, мы отыщем средства, с помощью которых можно будет распутать это дело.
Когда наш гость ушел, Холмс так долго сидел, погруженный в свои мысли, что, казалось, забыл о моем присутствии. Наконец он внезапно очнулся и спросил:
- Итак, Ватсон, что вы об этом думаете?
- Вероятно, вам было бы лучше повидаться с самой леди.
- Мой дорогой друг, если старый бедный отец не может образумить свою дочь, то каким образом это удастся мне, чужому для нее человеку? И все же, в вашем предложении что-то есть. Мы воспользуемся им, если все другие попытки потерпят неудачу. Думается, задело нужно браться иначе, и я надеюсь, что здесь нам поможет Шинвел Джонсон.
До сих пор мне не приходилось упоминать в своих записках о Шинвеле Джонсоне, поскольку я редко рассказываю о делах, связанных с последним периодом карьеры моего друга. В начале века он стал незаменимым помощником Холмса. Должен признаться, что в свое время имя его числилось в списке опасных преступников, и он даже провел два срока в заключении в Паркхорсте, но в конце концов раскаялся и, встретившись с моим другом, стал его агентом в лондонском преступном мире. Джонсон добывал для него сведения, которые подчас оказывались просто бесценными. Если бы он был обыкновенным полицейским "стукачом", то недолго мог бы скрывать свое истинное лицо, но так как его деятельность никогда не была связана с судебными разбирательствами, его сообщники так и не могли понять, с кем имеют дело. Имея за плечами две судимости, он был вхож во все ночные клубы города, игорные логовища и ночлежки, а его наблюдательность и деятельный ум делали его идеальным агентом для сбора информации. Именно к этому человеку и собирался теперь обратиться Шерлок Холмс.
Моя врачебная практика не давала мне возможности быть рядом с моим другом, когда он предпринял первые шаги в расследовании этого дела, и поэтому мы договорились в один из вечеров встретиться с ним в ресторане "У Симпсона", где, сидя за маленьким столиком у окна и глядя на стремительное течение жизни на Стрэнде, Холмс поведал мне о последних событиях.
- Джонсон уже где-то рыскает, - сказал он. - Возможно, ему удастся раздобыть кое-какие сведения в дебрях преступного мира. Если у барона Грюнера есть свои тайны, то их нужно искать именно там, в этом рассаднике зла и насилия.
- Но если леди отказывается верить тому, что нам уже известно, почему вы думаете, что какие-то новые сведения заставят ее изменить свое решение?
- Кто знает, Ватсон. Сердце и разум женщины - неразрешимая загадка для мужчин. Они могут простить и оправдать убийство, и в то же время будут терзаться из-за других, более мелких проступков. Барон Грюнер сказал мне...
- Сказал вам!
- Ах да, я не посвятил вас в свои планы. Так вот, Ватсон, я люблю вступать в единоборство со своими врагами. Мы встретились с глазу на глаз, и я увидел, из какого теста сделан этот человек. После того, как я дал инструкции Джонсону, я взял кэб и направился в Кингстон, где нашел барона в самом приветливом расположении духа.
- Он узнал вас?
- Это было нетрудно, ведь я послал ему свою визитную карточку. Превосходный соперник, Ватсон, холодный, как лед, ядовитый, как кобра, но в то же время удивительно мягкий и вкрадчивый. У него отличные манеры - настоящий аристократ преступного мира, но от его светской обходительности веет могильным холодом. Я рад, что столкнулся . с таким человеком, как барон Адельберт Грюнер.
- Вы сказали, он хорошо вас принял?
- Представьте себе урчащего кота, который думает, что видит перед собой мышь. Иногда любезность более верный признак опасности, чем непристойная грубость. Это черта его характера. "Я предполагал, что рано или поздно повстречаюсь с вами, мистер Холмс, - сказал он. - Вас, конечно же, нанял генерал де Мервиль, чтобы расстроить мой брак с его дочерью, не так ли?"
Я молча согласился.
- Милостивый государь, - продолжал барон, - вы только испортите свою заслуженную репутацию. Это дело вам.не по зубам. Зачем браться за бесполезный труд, к тому же далеко не безопасный. Настоятельно прошу вас, мистер Холмс, немедленно убирайтесь с дороги.
- Какое совпадение, - ответил я, - тот же самый совет я хотел дать вам. Ваш ум достоин уважения, барон, и это впечатление ничуть не уменьшилось во мне за то недолгое время, что я знаю вас лично. Давайте поговорим как мужчина с мужчиной. Никто не собирается доставлять вам чрезмерные неудобства, копаясь в вашем прошлом. Страсти улеглись, и теперь ваш корабль в спокойных водах. Однако если вы будете продолжать упорствовать в этом браке, то наживете себе массу врагов, которые не оставят вас в покое до тех пор, "пока Англия не покажется вам слишком жарким местом. Стоит ли игра свеч? Вы поступите гораздо мудрее, оставив леди в покое. Ведь вам будет неприятно, если она узнает кое-какие подробности вашей биографии.
Кончики волос под носом барона, похожие на усики насекомого, забавно подергивались, пока он слушал мое высказывание, и, наконец, он тихо засмеялся.