Глава 9
Серебристая "Вольво" с трудом преодолевала кочки и рытвины, которых было в изобилии на "пьяной дороге". Так в Тарасове называли путь, ведущий из центра города в район аэропорта и лежавший через массив частного сектора. Цивилизованная дорога пролегала в стороне, но там было интенсивное движение и имели обыкновение дежурить гибэдэдэшники. А здесь, через ухабы, обычно пробирались к дому водители, которые были под градусом и, соответственно, не имели никакого желания встречаться с дорожной милицией.
Именно в этом микрорайоне, который скорее можно было назвать деревней на въезде в город, и проживала вместе со своими подругами Арина Борисова. Дом ее, как и все строения в радиусе трехсот метров, был одноэтажным и выглядел как традиционная русская изба.
Лариса остановила машину прямо напротив наглухо закрытых ставней дома.
- Именно здесь взорвали Борьку, - печально произнес Абрамцев, вылезая из машины.
- Я надеюсь, что моему автомобилю не грозит такая же участь, - отреагировала Лариса, закрывая дверцы машины.
- Я тоже очень на это надеюсь, - согласился с ней Павел, беря ее за руку.
Он хотел было что-то еще сказать, но Лариса увлекла его к калитке, которая вела во двор дома. Войдя во двор, они сразу же повернули налево и постучались в железную дверь.
- Кто там? - послышался немного погодя изнутри резкий женский голос. - Гости?
- Можно и так сказать, - угрюмо ответил Абрамцев, и дверь попытались открыть.
Именно попытались, поскольку процесс этот протекал довольно долго. Стоявшая по ту сторону двери женщина очень долго возилась с замками, выражая ежесекундно свое недовольство по этому поводу. Наконец из глубины дома послышался еще один женский голос, который сначала проявил себя громким хохотом, а потом мягко сказал:
- Леля, ну сколько можно объяснять, что нужно поворачивать нижний замок направо!
Когда дверь в конце концов открылась, на пороге стояла Арина Борисова в махровом халате - видимо, только что из ванной, - а позади нее топталась Ольга Ардабацкая. Именно она потратила столько времени на преодоление запоров.
- Боже мой! Кто к нам пришел! - восторженно воскликнула Борисова.
- Проходите, у нас море выпивки и еды, - простодушно поддержала восторг подруги Ардабацкая.
Лариса с Павлом вошли в прихожую и разделись.
- Собственно, мы по делу, - официально начал Абрамцев.
- Сегодня никаких дел, сегодня мы отрываемся! - безапелляционно заявила Ардабацкая. - Мы празднуем потерю моей девственности…
- Чего? - не понял Абрамцев и нахмурился.
- Не беспокойтесь, это она так шутит, - попыталась сгладить неуместную откровенность подруги Борисова. - Ей лишь дай повод выпить.
Тут дверь в гостиную открылась, и оттуда высунулась мужская голова с короткой стрижкой. По достаточно глупой улыбке и раскоординированным движениям можно было понять, что мужчина пьян и находится в той стадии, когда достаточно двух рюмок, чтобы он свалился окончательно.
- Меня зовут… Илюха, - фамильярно заявил он.
- Это мой любимый мужчина! - обняв парня за плечи, гордо заявила Ардабацкая. - Видите, какой он классный, товарищ директор!
Лариса снисходительно улыбнулась.
- Очень за тебя рада, - сказала она.
В гостиной вовсю гремела музыка и работал телевизор. На столе действительно было множество выпивки и еды, причем, как отметила Лариса, довольно высокого качества.
Когда гости уселись за стол, первым делом им предложили выпить. Они сочли за благо отказаться. Лариса сослалась на то, что она за рулем, а Абрамцев - на свое плохое самочувствие.
- Павел Николаевич! - капризным тоном обратилась к нему Борисова. - Почему вы не хотите со мной выпить?
И вдруг продолжила нарочито плаксивым тоном:
- Меня все бросили! Не хотят со мной общаться, грозятся всякими гадостями… Ну почему я такая несчастная?
И картинно заплакала, словно маленькая девочка из какой-нибудь средней группы детского сада.
- Ариночка, ты на себя клевещешь, - с трудом выговорил Илюха, наливая себе очередную рюмку. - Я тебе не верю.
- Ну и не верьте, - сразу же повеселела Борисова. - А я все равно буду водку пить!
- Кто же запрещает? - широким жестом отреагировал на это Илюха. - Я завсегда пожалуйста.
И наполнил рюмку Арины водкой. Когда первый тост был поднят, Лариса тронула Борисову за рукав и серьезно сказала:
- Арина Васильевна, мы действительно приехали по делу, и по очень серьезному. Вполне возможно, что очень скоро сюда приедут люди с отнюдь не дружескими намерениями.
- Ну и пускай едут, - беспечно ответила Борисова. - Мы всегда будем рады… - она пощелкала пальцами, находя подходящее слово, - типа… к черту послать!
- Это хорошо, - спокойно сказала Лариса. - Только меня интересует еще один вопрос, на который, как мне сдается, вы знаете ответ.
- Это какой же?
- Мы можем поговорить тет-а-тет?
- Конеш-шно, - Борисова ослепительно улыбнулась и взяла со стола пепельницу и пачку сигарет. - Пройдемте в другую комнату.
И они прошли через маленькую проходную комнату, в которой, закрывшись одеялом с головой, спала ее дочь Маша, в дальнюю комнату. Лариса невольно покачала головой, когда увидела, в каких условиях приходится жить ребенку, - мать любила раскованный ночной образ жизни.
- Итак, слушаю вас, - сказала Арина, удобно устраиваясь в кресле и закуривая сигарету.
- Вы в курсе, что ваш любовник Лохман поддерживает весьма тесные отношения с известной вам особой по фамилии Удальцова?
- Да? Вот как? - достаточно спокойно отреагировала Борисова, выпустив дым изо рта. - Он вам об этом сам сказал?
- Нет, я узнала об этом случайно.
- Ну, если это так, я только рада за него. Каждый волен делать то, что он считает нужным.
Ее губы были плотно сжаты, в глазах не осталось ни искорки непринужденного, пьяно-возбужденного состояния, в котором она находилась буквально минуту назад.
- Только спешу заметить, что Виктор Лохман не является моим любовником, - слегка улыбнувшись, заявила Борисова. - И, по сути, никогда им не был.
- Ну, это вопрос мировоззрения, - уклончиво ответила Лариса. - Хотя по тому, как нас встретили на улице Огородной, я бы так категорично это не утверждала…
- У всех бывают импульсы, - улыбнулась Арина.
- Это не суть важно, - отрубила Лариса. - Гораздо важнее другое.
- Что же?
- А то, что они вместе едут сюда, чтобы учинить с вами разборку.
- Со мной? Разборку? - Борисова искренне удивилась. - С какой стати?
- Это в основном касается тех денег, которые передал вам Фомин незадолго до его смерти, - Лариса произнесла эту фразу, пристально глядя в темно-коричневые, почти вишневые глаза собеседницы.
- Денег? - еще пуще удивилась Борисова.
- Да-да, тех самых, из-за которых, как я подозреваю, он и отправился на тот свет. Именно в ту самую ночь, когда вас похитил и изнасиловал Лохман. Впрочем, вы, кажется, отрицаете и то, и другое. Согласитесь, все это выглядит очень странно. Может быть, вы это сами все организовали для отвода глаз?
Глаза Борисовой округлились настолько, что теперь напоминали уже не вишни, а скорее, спелые сливы. Несколько секунд она молчала, потом спокойно положила недокуренную сигарету в пепельницу и громко крикнула в направлении зала:
- Лю-ди! Меня обвиняют в убийстве!
Сидевшие там мужчины, общество которых разбавляла лишь непоседа и крикунья Ардабацкая, замолкли.
- Кто? Кто обвиняет? - первым отреагировал Илюха, который, словно медведь, проснувшийся от спячки, неуверенно прошел через проходную комнату и остановился на пороге, держась обеими руками за косяки.
За ним сразу же поспешил Абрамцев.
- Лариса Викторовна, - ответила на вопрос Илюхи Арина. - Она заявила, что я взорвала джип, организовала на себя похищение и что вообще я дрянь…
- Чушь какая-то, - пробормотал Илюха.
- А я знаю, что я дрянь. Я всем говорю, а никто не верит, - с каким-то театральным апломбом заявила Борисова. - Ну и что, а вы все равно ничего не докажете. У вас нет никаких улик.
И немного погодя добавила:
- И не будет.
- По той причине, что она не убивала, - закончил за нее Илюха. - Она, - он указал на Арину пальцем, - не у-би-ва-ла!
В этот момент в дверь позвонили. В прихожую сразу бросился Абрамцев. Ему Лариса могла доверять, так что была спокойна. Она очень удивилась, когда Абрамцев немного погодя появился в сопровождении мужчины, который показался ей знакомым. Вглядевшись, она признала в нем бывшего мужа Елены Петровой - Паратова, того самого, который в злополучную ночь, когда погиб Фомин, приходил вместе с ней в квартиру Лохмана.
Он хмуро поздоровался со всеми и сразу же потребовал себе водки. Вся компания снова перебралась в зал.
Осушив большой стакан, Паратов крякнул и бросился жадно закусывать. Арина тем временем сообщила ему об обвинениях в ее адрес.
Паратов отрицательно покачал головой.
- Арина этого не делала, - убежденно сказал он, отправляя в рот большую горсть квашеной капусты.
- Тогда, может быть, вы скажете, кто убил? - спросила у него Лариса.
Паратов поглядел на нее мутным взглядом, секунду подумал, икнул и вдруг улыбнулся:
- Нет, не скажу…
Потом он вдруг погрустнел и уставился на Арину. Та, почему-то не выдержав его взгляда, отвернулась.
Илюха же встал из-за стола и направился в район санузла, выписывая по дороге замысловатые па. Абрамцев проводил его несколько презрительным и одновременно обеспокоенным взглядом - как бы любезный друг не расплескал по пути к туалету содержимое своего желудка раньше времени. Однако тот до пункта назначения дошел без эксцессов.
Арина снова налила себе водки, и настроение ее заметно изменилось. Она опять была весела и истерично-приподнята. Она выпила рюмку и обратила внимание на Ларису.
- Лариса Викторовна, - очень мягким, почти елейным тоном обратилась она к ней, - если вы не пьете, то, может быть, поешьте что-нибудь? Вот курица-гриль, например…
- Нет, спасибо, вы же знаете…
- Ах, да, знаю, знаю! - не дала досказать ей Борисова. - У вас же собственный ресторан, где подают замечательные экзотические блюда. В последний раз мы ели у вас курицу в маринаде. Мне очень понравилось. Не хуже этой, - она указала рукой на гриль.
Она отправила в рот кусочек курицы и, даже не до конца прожевав, сказала:
- А Лохман - злобный и меркантильный тип! Ну, а об Удальцовой я говорить не буду, поскольку и так все понятно… Пусть приезжают и разбираются. Все равно у них ничего не получится, потому что я - лучше! Вот и все…
- Это как понимать?
- А вот так - лучше, и все!
Арина посмотрела на Ларису пронзительным взглядом.
- Меня уже допрашивали в милиции насчет того, где я была в ту ночь. Я не сказала правду, потому что пожалела Лохмана, и не стала заявлять на него. А он и вправду меня изнасиловал! Я сделала так, что менты поверили мне, - Арина сказала это серьезно, с какой-то внутренней жесткостью.
- Скажите, Фомин приезжал к вам домой в позапрошлый четверг? - спросила Лариса.
- А вы что-нибудь полегче не можете спросить? - криво улыбнулась Арина. - Я иногда не помню, что было со мной вчера. И абсолютно не знаю, что будет завтра…
- Завтра приезжает Валерьяновна, - сообщила Ардабацкая, которая интенсивно поглощала со стола всего понемножку, поедая сначала курицу-гриль, потом апельсиновое мороженое и снова возвращаясь к курице. - И нам предстоит поэтому здесь все убрать.
- Так, убираешь ты! - палец Борисовой стремительно взлетел вверх и указал на Ардабацкую.
- Я? - выпучила глаза та. - Да я постоянно здесь убирала все последние дни!
- Да, только после твоих уборок засорился унитаз и сломался кран на кухне. Это не считая разбитого горшка с геранью.
Перепалка между двумя женщинами затянулась минут на десять. Лариса, сдвинув брови, пыталась решить, что ей делать дальше. Было ясно, что Арина Борисова, даже если и виновата в смерти своего любовника Фомина, ни за что в этом не признается. И визит Лохмана с Удальцовой в этот дом ничего не прояснит, а только накалит обстановку.
Лариса посмотрела на часы. Что-то они запаздывают… Судя по тому, как договаривались, уже полчаса назад они должны были быть здесь.
Она прошла в прихожую и достала из сумочки мобильный телефон. Набрав номер телефона Удальцовой, услышала длинные гудки. Либо никого не было дома, либо парочка изменила свои планы и решила продолжить свои любовные игрища.
Тут из проходной комнаты появился Абрамцев.
- Я наконец-то уложил этого придурка спать, - сказал он про Илюху.
- Павел, останьтесь, пожалуйста, здесь, я съезжу проведаю, что делают наши влюбленные. А то что-то не складывается. - Она показала на часы. - Как пользоваться аппаратурой, я уяснила, так что сложностей не будет, - предупредила она его возражения.
Павел пожал плечами и кивнул в сторону гостиной, где продолжали разговаривать о всякой ерунде Борисова и Ардабацкая:
- Ее никуда не выпускать?
- Желательно, - отрезала Лариса. - Хотя я нутром чую, что она не главное действующее лицо во всей этой трагедии.
Абрамцев скептически покосился в сторону Борисовой и направился в гостиную. Паратов продолжал налегать на алкоголь. Он вел себя так, словно пришел к себе домой. Впрочем, Лариса этому особо не удивлялась - здесь, в этом шалмане, были свои законы, недоступные пониманию нормальных людей.
- Товарищ директор нас покидает! - вдруг возопила Ардабацкая, заметив, что Лариса обувается.
- Лариса Викторовна, куда вы? - с милой улыбкой спросила Арина. - Вы оставляете Павла Николаевича нам?
- Да, а что, вы против?
- Абсолютно нет. Только мы ведь будем к нему приставать, вы не боитесь?
- Нет, не боюсь. - Ларису уже начала раздражать манера общения Арины. - Не исключено, что в самое ближайшее время придется бояться вам.
- Никто не знает, что будет потом, даже в самое ближайшее время, - пропела Борисова. - Если и суждено, значит, судьба у меня такая…
Она насмешливо посмотрела на Ларису, и та вспомнила характеристику, которой наградила ее Удальцова: "Ведьма!" Да, действительно, что-то есть колдовское, даже дьявольское в ее глазах. И все это присыпано сладкой пудрой вежливых слов, мягких манер и женского обаяния. Но внутри этой женщины жила уверенность в том, что она - самая лучшая, и никакие жизненные невзгоды не смогут поколебать ее.
- Кстати, что делает у вас в гостях господин Паратов? - спросила Лариса, когда Арина вышла провожать ее в прихожую.
- Завтра утром приезжает Валерьяновна, и ему удобнее ее встречать на вокзале отсюда.
- Он ее бывший муж?
- Да, хотя у меня есть подозрение, что скоро снова станет настоящим…
- Совет да любовь, - вздохнула Лариса и пошла на выход.
На улице по-прежнему валил снег, было тихо и как-то умиротворенно. Ларисе даже захотелось чуть постоять, чтобы насладиться очарованием зимней сказки. Но… Она вспомнила о Лохмане с Удальцовой и со вздохом открыла дверцу своего "Вольво". Прочистив "дворниками" лобовое стекло, она легко тронула машину с места и поехала в район аэропорта.
Как только она миновала дворец культуры "Рубин", то сразу же заподозрила неладное. Проезжую часть перегородили милицейские машины. Кроме того, присутствовали "Скорая помощь" и пожарка. Немного поодаль остановились два "жигуленка", водители которых вели между собой какую-то беседу.
Лариса подъехала поближе и поинтересовалась, что случилось. Водитель одного из "Жигулей", толстый бородатый здоровяк, поцокал языком и, сделав серьезный и даже скорбный вид, произнес:
- Бандитские разборки… Машину взорвали, белую "шестерку"…
* * *
Лариса поняла сразу же, что взорвалась машина Лохмана. Подтверждение она получила утром, когда позвонила майору Николаеву.
Она молча сидела на кухне, с компрессом на голове, потягивая собственноручно приготовленный кофе по-турецки. После почти бессонной ночи - она спала всего лишь три часа - болела голова.
Как назло, утром к ней пристал муж, которому окончательно надоели ее ночные отлучки. Котов даже не поехал в свой недавно вновь обретенный в Тарасове офис. Он вышел на кухню с суровым видом и осведомился, что есть на завтрак.
Лариса молча указала ему на холодильник, в котором находился сварганенный наскоро вчера ирландский гуляш. Она успела его приготовить между посещением своего ресторана и поездкой с Абрамцевым к дому Удальцовой.
- Лара, я хочу все-таки с тобой поговорить, - вкрадчиво начал Котов, когда тарелки были наполнены.
- О чем, солнце мое? - устало спросила она.
- А ты сама не догадываешься?
- Если ты все о том же, то я могу повторить, что сказала тебе после нашего последнего примирения, - монотонно ответила Лариса. - Мы же договорились, что у нас демократия - каждый имеет право на свою жизнь. Поскольку вариант моногамного домостроя у нас с тобой не получился, и ты виноват в этом сам. - Она выразительно посмотрела на мужа.
Котов тяжело вздохнул. Да, действительно, когда-то, еще два года тому назад, он, гуляя от жены направо и налево, не мог даже допустить мысли, что его Лариса имеет право на собственную личную жизнь. Потом, когда одна его измена обнаружилась, они почти развелись и вот наконец, в основном ради дочери, снова согласились жить вместе.
- У тебя новое увлечение? - с трудом сдерживая раздражение, спросил Котов.
- В каком смысле?
- Не валяй дурака, Лара! Ты завела себе нового любовника?
- Женя, прекрати говорить глупости! - Лариса схватилась за голову. - Если у тебя на уме одни только бабы, это не значит, что я должна следовать твоему примеру…
- Безусловно, - с кривой улыбкой согласился Котов. - Этого еще не хватало, если бы ты вдруг загналась, что называется, по бабам…
Последние слова он произнес, кокетливо приподняв брови, с ехидной ухмылочкой.
- Слушай, а может быть, ты, - он пристально посмотрел на жену, - и вправду того…
- Что "того"? - не поняла Лариса.
- А этого самого, - уклончиво ответил Котов. - Что-то в последнее время ты очень часто общаешься с некоей Эвелиной Горской. К чему бы это? Парикмахерши - они такие озорницы… В Москве у меня была знакомая модельерша, так она была бисексуалкой и туда, и сюда успевала…
Ларису вдруг это развеселило. Она посмотрела на Котова, который продолжал развивать эту ставшую внезапно интересной для него тему, и сначала широко улыбнулась, а потом в голос расхохоталась.
- Женечка, солнце мое, я, конечно, многое ожидала от тебя услышать в качестве упреков по поводу моего отсутствия, но только не это! - воскликнула она. - Надо же, муж меня в лесбиянки записал!
- Сейчас, Лара, в наше тяжелое время, у народа крыша едет капитально, и у бедных, и у богатых, - только и смог сказать он в свое оправдание.
- Крыша? - переспросила машинально Лариса. - А, да, крыша едет… Да, ты абсолютно прав, Женя… Абсолютно прав.