- Разумеется, режим и все такое, - кивнул тот и пригубил чай. - Только мой секретчик сегодня в отгуле, печать у меня, так что я сам ее вам на реестр шлепну и за пакет распишусь, а за коробку вам командир экипажа автограф нарисует. Там блок контрольно-решающего устройства к бортовой станции, его на доработку забирали, все равно его на вертушку устанавливать.
- Такой вариант нас устраивает, - кивнул Сухов.
Давыдов скромно промолчал. По идее, все должно было оформляться через спецчасть, но со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Он отхлебнул чай, напиток был очень даже "весьма", благоухал мятой и бергамотом.
- А мята откуда, неужто англичане постарались?
- С моей дачи, сам выращивал - усмехнулся Ревда. - Нравится?
- Очень, - подтвердил Давыдов.
Ревда включил телевизор, и они прослушали сводку новостей.
- Ну, мы не прощаемся. Спасибо за чай, пора, труба зовет, - Сухов встал и направился к командирскому столу.
- Не стоит благодарности, - Ревда открыл сейф и пришлепнул протянутый Суховым бланк реестра печатью, оставившей круглый оттиск "Для пакетов в/ч 22967". Достал "паркеровскую" ручку и поставил в графе "получил" размашистый автограф. Денис забрал коробку, вручил ее Давыдову и направился к выходу.
- Спасибо за доверие, - прокомментировал Анатолий, направляясь за ним следом. Когда дверь за приятелями закрылась, Игорь Владимирович извлек из кармана лист бумаги, еще раз прочитал его, потом скомкал и положил на массивную пепельницу. Достал пачку "Парламента", зажигалку с затейливой инкрустацией и закурил сигарету, потом поднес язычок пламени к скомканному посланию и задумчиво смотрел, как пламя пожирает комок бумаги. Докурив, долил в стакан чай и принялся изучать привезенные Суховым и Давыдовым инструкции. Потом убрал документы в сейф, покрутил у Ка-27-го винты и снял трубку телефона. Телефонистка предупредительно сообщила:
- Храдусник-25.
- Татьяна, найди мне Томашенко, и пусть он мне быстренько перезвонит в кабинет.
- Щас, - прозвучало из трубки довольно бодро.
- Не "щас", а есть, - устало поправил Комэск и аккуратно положил трубку на рычаг. Потом набрал на "мобильнике" нужный номер и, дождавшись ответа абонента, произнес всего одну фразу:
- Они уже здесь.
Отключил телефон и убрал его в карман.
Вертолетный парк войсковой части 22967 состоял всего из восьми машин. Все "вертушки" размещались на стоянке под открытым небом. Давыдов с Суховым подъехали прямо к стоянке. Анатолий насчитал три Ка-27, один Ми-24, один Ми-9, остальные машины были самыми обычными трудягами Ми-8. Все вертолеты определенно переживали не первую молодость и порядочно повидали на своем веку.
- А вот и наши "птички", - радостно сообщил Денис, - сейчас будем знакомиться с народом.
Он остановил машину возле Ка-27, увешанного полутора десятками антенн самого разнообразного вида и размеров. На самом верху машины, на оси винтов крепился купол обтекателя антенны бортовой станции разведки и помех.
- Прошу любить и жаловать - это, собствен но, и есть наш "птеродактиль".
Возле двадцать седьмого суетилось несколько человек в камуфлированных летных комбинезонах. На борту машины красовалась изрядно выцветшая эмблема авиации Северного Флота, краской поновее был нанесен бортовой номер - 43. Денис подвел Анатолия к высокому худощавому человеку с обветренным лицом и черной как смоль шевелюрой.
- Прошу знакомиться - командир нашего "Змея Горыныча", капитан Томашенко Сергей Романович, - представил Сухов летчика, - а это…
- Давыдов, Анатолий, - представился его однокашник, нарушив официальность церемонии, по памяти знавший о демократичных порядках, принятых в авиационной среде.
- Можно сказать - ваше новое начальство, - уточнил Сухов на всякий случай, чтобы знали, кто есть кто.
- Добро пожаловать, - подчеркнуто радушно улыбнулся летчик и протянул руку, здороваясь сначала с Суховым, то есть предоставляя начальству возможность первому протянуть руку. Потом Томашенко познакомил Анатолия с остальными членами экипажа, С первого взгляда, экипаж машины боевой не представлял из себя ничего особенного, обычный состав: командир, штурман, оператор бортовых радиоэлектронных средств (он же инженер по их ремонту и эксплуатации) и бортовой техник. Люди как люди. Самой колоритной фигурой оказался борттехник. Из распахнутого люка пружинисто выпрыгнул невысокого роста человек, и перед изумленным взглядом Давыдова оказался коренастый плотный дядька с курчавой бородой, в новеньких пятнистых штанах и сандалиях с дырочками, в которых ходят летом авиационные техники, камуфлированной майке и франтовской панаме защитного цвета. Одно поле шляпы залихватски прищелкивалось к тулье кнопкой, так, чтобы в целом головной убор смотрелся как у фельдмаршала Монтгомери в хрониках военной поры, во времена, когда тот гонялся за "лисом пустыни" Роммелем. На руках у техника красовались беспалые кожаные перчатки - родственники используемых автогонщиками. Борттехник сдернул правую перчатку
- Вася, - протянул он руку Давыдову, ничуть не Церемонясь.
- Анатолий, - чуть насмешливо представился майор, отвечая на рукопожатие. На мгновение Давыдову показалось, что его кисть онемела. Силой Васю родители не обделили.
- Вася у нас напрочь лишен чувства субординации, - извиняющимся тоном сообщил командир вертушки, и пояснил подчиненному: - Это наше новое начальство, из белокаменной.
Анатолию показалось, что на Васю это не произвело никакого впечатления.
- Прапорщик Афанасьев Василий Александрович, по имени - не обижаюсь, прозвище - "Ледолайзер", это для обстановки приближенной к боевой и прочим критическим ситуациям.
- А откуда такой странный "позывной"? - полюбопытствовал Давыдов.
- Еще когда на Новой служил - вертушка на торосы грохнулась, пришлось выбираться. Двоих медведь задрал, а я пробился, сквозь льды, или по льдам, так сказать, - не моргнув глазом, Афанасьев поведал о своих похождения, как о чем-то само собой разумеющемся.
- А как же медведь?
- Медведя пришлось скушать, - из-под полей панамы кольнул настороженный взгляд голубых, как полярный лед глаз.
У Давыдова отчего-то сразу возникло сочувствие к медведю, неосторожно оказавшегося на пути у " Ледолайзера".
- Ну, познакомились с людьми, можно знакомиться и с матчастью. Кстати, командир, тебе пакет.
- А-а, - с пониманием кивнул Томашенко, - доделали, что ли? Уже вторую неделю на земле сидим, ждем, пока доработчики закончат возиться. Он принял из рук Сухова коробку и расписался в листке реестра.
- Василий, забирай изделие и приступайте с Юрьевичем к установке и проверке.
Командир вертушки передал посылку технику и сделал рукой приглашающий жест:
- Прошу на борт.
Сухов, а за ним и Давыдов полезли в чрево "вертушки". Ка-27 был набит аппаратурой, что называется, под завязку. По сравнению с узлами связи или командно-штабными машинами на бронебазе, места в салоне, конечно, было побольше, впрочем, оно и понятно - всякая аппаратура имеет вес, и таскать этот вес по земле проще, чем заставить висеть под облаками. Даже привыкший к подобного рода комплексам Давыдов сперва потерялся, осмотревшись, и лишь присмотревшись, начал находить знакомые образцы. Подборка техники была неожиданной, наряду с отечественными панорамными разведывательными радиоприемниками стояли стойки с надписями у переключателей на английском языке и даже на иврите. Ветеран вьетнамской войны AN/ ALR-20, штатовская же аппаратура AN/ALQ-136, израильская EL/L-8310E мирно соседствовали с какими-то стойками явно отечественного производства. В салоне оказалось два рабочих места, оборудованных персоналками, Анатолий был приятно удивлен, обнаружив, что машины целиком и полностью "Компак"-овские. От системного блока до монитора. Давыдов уселся в свободное кресло и принялся осматриваться уже более детально. Привезенной коробкой завладел хозяин бортовой радиоэлектроники. Несмотря на приличный возраст, чин он имел капитанский, звали его все уважительно Валерием Юрьевичем, а фамилия у него была самая украинская - Галушко. Инженер извлеченной из кармана отверткой распотрошил картонку и вытащил из нее что-то, завернутое в вощеную бумагу. Когда он развернул обертку, все увидели плоский черный ящичек, внешне напоминающий приемник спутникового телевидения.
- Вот это и есть сердце нашего бортового комплекса, - Валерий Юрьевич развернул блок так, чтобы его было хорошо видно Давыдову.
- Особого впечатления не производит, - пожал плечами майор в ответ.
- И тем не менее, - уважительно погладил прибор Галушко, - это контрольно-решающее устройство нашей станции разведки и помех.
- А зачем тогда те персоналки? - Анатолий кивнул в сторону компьютерных мониторов.
- У них вспомогательные функции. Кроме того, они выполняют роль устройств отображения информации, с ними наше изделие удобнее стыковать, чем с обычным высоковольтным индикатором кругового обзора.
- А зачем два рабочих места? - продолжать изображать "почемучку" Анатолий. Уж лучше было сразу узнать как можно больше о новой работе, чем потом выглядеть балбесом в глазах начальства, благо собеседник попался словоохотливый.
- Мы же все-таки ударный вертолет, - вступил в разговор Томашенко, - второе место - для оператора бортовых средств поражения. Самих ракет мы, понятное дело, не навешивали, но, если что, то бронепоезд стоит там, где нужно.
Давыдов начинал проникаться уважением к вертолету. Иванов и ассистирующий ему "Ледолайзер" сноровисто принялись монтировать блок на место.
- А зачем вам американское железо времен войны во Вьетнаме?
- Ну, мы все-таки испытательный образец, - передразнивая командира, сказал Валерий Юрьевич. - Сравниваем показатели, проводим анализ характеристик, ну и все такое, в этом ключе.
- А-а, - кивнул Давыдов, продолжая разглядывать внутренности винтокрылой машины. - И когда можно поглядеть на все это в действии?
- Сегодня вряд ли. Сейчас погоняем тесты, на строим оборудование, а вот завтра у нас по плану полеты и испытания, - сообщил Томашенко.
- Ну что? Поглядел? - скучающим тоном поинтересовался Сухов. - Поехали дальше, я тебе еще объекты аэродрома не показывал, вот там-то все точно по твоей части.
Вопреки ожиданиям Давыдова, смотреть особо оказалось нечего. Набор средств связи и радиотехнического обеспечения в в/ч 22967 был весьма скромным для решаемого эскадрильей объема задач. Заведовал всем этим хозяйством, именуемым ротой связи и РТО (радиотехнического обеспечения) невзрачный дяденька, наряженный в выцветшее на солнце бежевое ЛТО, по фасону и цвету которого Давыдов сразу определил, что прежние годы службы хозяина формы прошли где-то в местах не столь отдаленных от южных границ советской империи. Что, впрочем, и подтвердилось в разговоре. Ротный оказался майором, это звание он получил то ли за какие-то прошлые заслуги, то ли в порядке предпенсионного поощрения. У него были солидное брюшко, сизый нос и одышка, а также он благоухал свежим запахом спирта и жевательной резинки "Стиморол". Впечатления на него визит начальства не произвел ровным счетом никакого. Он бродил вслед за Давыдовым по объектам и вяло отвечал на вопросы. Похоже, им давно овладело полнейшее безразличие к службе, смене начальства и всяким там веяниям военной реформы. По окончании осмотра объекта они устроились на СКП (стартовом командном пункте) в креслах друг напротив друга, и ротный выжидательно уставился на Давыдова.
- Итак, это все?
- Все, - устало кивнул майор, - радиотехническая система посадки, приводная радиостанция, СТО, три радиостанции воздушной радиосвязи, ну и остальное, что вокруг, - ротный обвел широким жестом оборудование СКП.
- Маловато для аэродрома.
- Так мы и не аэродром, а так, непонятно что. По технике - усиленная площадка подскока, по задачам - испытательный полигон, а по средствам связи и РТО - музей отечественной радиоэлектронной промышленности.
- И как же вы летаете?
- Вот так и летаем, - вздохнул ротный, с тоской косясь на часы, близилось время обеда.
- А как обстоит дело с РСБН, ПРМГ? Как вы без них обходитесь? Почему у вас нет ни одной РЛС?
- РСБН нам ни к чему, на всей матчасти стоят приемники GPS, в любое время дня и ночи точные координаты. ПРМГ тоже нам не нужна, истребители и бомберы у нас не садятся, РЛС опять-таки без надобности, так как дальше полигона наши экипажи обычно не летают, а если и летают, то по маршрутам, а там пускай их ПВО-шники водят и стерегут.
Ответ был исчерпывающим.
- У вас завтра полеты, вы готовы?
- Можем прокрутить для вас запись комплексной проверки. Хотите?
- Обойдусь. А кто проводил?
- Я.
- А кто завтра будет дежурным по связи и РТО?
- Тоже я.
- Не понял.
- Понимать нечего, в роте три офицера и шесть прапорщиков. Один взводный уехал в измерительную лабораторию за осциллографом, второй в отпуске. Прапорщики дежурят на объектах, - ротный снова украдкой покосился на часы.
- Тогда до завтра, - попрощался Давыдов, не испытывая более терпение ротного, и вышел из помещения СКП. Бетон полосы казался под лучами палящего солнца ослепительно-белым.
ГЛАВА 5. КАТАСТРОФА
Время от обеда и до ужина ушло на работу с документами. Давыдов с прискорбием убедился, что на этом участке трудового фронта, в том, что касалось его "епархии", был полный завал. К вечеру он только и успел, что установить, какие именно документы в части не разработаны, и сделать себе кое-какие наброски, дальнейшего плана работ. Для более качественной проработки требовались приказы, директивы, некоторых в секретке эскадрильи быть просто не могло, и за ними нужно было ехать в управление в Москву. Академических знаний хватало, но в ряде документов следовало указать точные ссылки и привести конкретные выдержки из наставлений, приказов и инструкций. А цитировать их на память вряд ли взялся бы даже сам автор этих высокохудожественных произведений. Ужинать Давыдова и Сухова пригласили в летную столовую.
В "греческом зале", кроме Дениса и Анатолия, среди присутствующих оказались комэск, зампотех эскадрильи и заместитель по летной подготовке. По случаю приезда начальника Ревда распорядился, чтобы повара не ударили лицом в грязь, и хотя особых разносолов на столе не наблюдалось, Давыдов для себя сделал выводы, что авиаторы в агентстве живут получше, чем их коллеги в армейских частях. Не обошлось без традиционного для русского застолья запотевшего графина. Начало ужина получилось несколько натянутым, хотя хозяева и изображали радушие, чувствовалось, что визит представителей вышестоящего штаба их сковывает. Правда, после нескольких традиционных тостов и обязательного: "Контакт, …, от винта" беседа пошла оживленнее.
- Ну и как вам наше хозяйство? - осведомился у Давыдова Ревда, накалывая на вилку пятак колбасы.
- Нормально, - кивнул Анатолий, хотя какого-либо определенного мнения у него еще не сложилось.
- Завтра можно на нас в деле посмотреть, а то, я гляжу, пока что особого впечатления наше хозяйство на вас не произвело, - ревниво произнес комэск.
- Хотелось бы даже поучаствовать, - снова кивнул Анатолий, не переставая жевать.
- Это в смысле? - насторожился Ревда.
- Полетать на "Змее Горыныче", посмотреть, что это за зверюга и как она работает.
За столом на минуту воцарилось молчание, зам по летной и командир части переглянулись и одновременно покачали головами. Первым нарушил тишину Игорь Владимирович:
- Ну, это вряд ли получится. Есть инструкции по производству полетов, по допуску на борт, и все такое… - он неопределенно развел руками.
- Мы же не в качестве членов экипажа просимся, - решил поддержать друга Сухов.
- Вы даже ВЛК не проходили, мужики! Не-а, ничего не выйдет, - выступил на стороне комэска его заместитель. - Случись что (он трижды стукнул костяшками по столешнице), нам еще и за вас отвечать придется.
- А как же вы это чудо техники собираетесь показывать госкомиссии? Ее членов вы тоже на борт пускать откажетесь? - не сдавался Анатолий.
- Мужики, вы нас извините, но вы же не госкомиссия. Раз планировали полетать, могли бы с собой из столицы и бумаженцию со штампами соответствующую прихватить. Так что давайте не будем обострять… лучше выпьем по единой, - миролюбиво предложил Ревда.
Остаток ужина прошел скомканно, хозяева как на великосветском английском приеме демонстрировали радушие, а гости изображали благодарность. К счастью, засиживаться допоздна не пришлось, накануне полетов всем было необходимо хорошенько выспаться. Для ночлега гостям отвели одну из комнат в местном медпункте.
- Упрямые черти, - сокрушенно вздохнул Сухов, когда однокашники укладывались в постели.
- Против инструкций не попрешь, - философски заметил Давыдов.
- Могли бы начальство и уважить.
- Ладно, проверим завтра у них наземную, как выражается наш верховный главнокомандующий, "компоненту". Если найдем недостатки, устроим месть кота Леопольда.
- Ну что, будем спать, Леопольд? - поинтересовался Денис.
- Гаси свет, отбой, - согласился Давыдов.
- Ты будильник завел? - уже из темноты спросил Сухов.
- Не извольте беспокоится, ваше-ство, подъем не проспите, - ответил Анатолий, устраиваясь по удобнее на солдатской кровати.
Проснулся Анатолий при первой трели наручных часов. Нажал кнопку подсветки, на часах было ровно пять часов, тридцать минут. Обычно ранний подъем он переносил плохо, был типичной "совой", и для него было проще позже лечь и все сделать с вечера, чем вставать засветло. Сухов же наоборот был "жаворонком". Но на этот раз Давыдов заставил себя вскочить с койки, как в курсантские годы, избежав обычного потягивания и вылеживания дополнительных "пяти минуток", после которых мытье-бритье и прием завтрака приходилось осуществлять ударными темпами, чтобы не опоздать на службу. Через мгновение он уже тормошил мирно сопящего Дениса:
- Вставайте, сир, вас ждут великие дела!
Сухов бросил взгляд на сереющее за окном утро и лениво проворчал:
- Во-первых, я не Карл Двенадцатый, а, во-вторых, куда в такую рань? Начало полетов, помнится, назначено на десять.
- Во-первых, нужно проверить организацию предполетной подготовки, во-вторых, посмотреть, как у них тут проводится постановка задач на разведку погоды, и сама разведка, а, в-третьих, не пропустить завтрак, иначе рискуем остаться голодными до обеда.
- Щас, пусть только попробуют. Мой гнев будет беспределен.