Наташа безжалостно лупила обидчиков, отчаянно дралась с мальчишками, и те побаивались на нее нападать в одиночку. Только сплотившись компанией, ребята смелели и били Бомжиху. Она не ревела. Как дикий зверек, бросалась изо всех сил на своих соперников. Наташа их ненавидела, как только могла ненавидеть ее настрадавшаяся детская душа. В одной из таких драк Наташа прокусила мальчику руку. Кровь хлестала в три потока, перепуганный мальчишка кричал на всю улицу.
Наташу поставили на учет в милиции и собирались исключить из школы. Ограничились предупреждением, не из-за милосердия, конечно. Исключить в никуда, к великому сожалению педагогического коллектива, гуманная образовательная система не позволяла.
* * *
- В доме, где обнаружили тело Щербановой, не прописан ни один жилец по имени Дамир, - рассуждал Атаманов.
- Может, он прописан в другом месте, а проживает на Ириновском. Сейчас так полгорода живет, - предположил Шубин.
- Все может быть. Но с другой стороны, если это не его квартира, зачем он дался нашей студентке? Потерпевшая охотилась на женихов с жильем, иные ее не интересовали.
- Может, у него есть другая квартира, скажем, в центре? Решил перед свадьбой сделать ремонт и временно переехал в спальный район.
- Сдается мне, судя по имени нашего клиента, вся его недвижимость окажется где-нибудь в Средней Азии.
- Почему ты так думаешь? - возразил Анатолий. - Как раз выходцы с Кавказа часто бывают преуспевающими людьми.
- Не спорю, только Наталья ожидала, что жить они с Домиком будут именно на Ириновском, так, по крайней мере, она подруге рассказывала.
Их разговор прервал телефонный звонок. Звонил Антон Юрасов.
- Денисыч, нашли орла нашего. Сейчас привезем.
- Какого орла? - не понял Атаманов.
- Горного. Дамира взяли.
Через полчаса явился Антон. Они с Костровым сегодня дежурили около тридцать третьего дома по Ириновскому проспекту.
В полчетвертого во второе парадное зашел мужчина невысокого роста, лет тридцати восьми - сорока, кавказской наружности. Он поднялся на шестой этаж, подошел к сто второй квартире и вставил ключ в замок.
- Уголовный розыск, - сообщил Миша. - Лейтенант Костров. - Он повертел перед носом мужчины удостоверением. - Предъявите документы.
Кавказец, ничуть не удивившись, достал из кармана паспорт.
- Абдулахимов, - прочитал вслух Миша, - Дамир Нурсурбекович.
Он полистал страницы, затем добавил:
- Житель Дагестана.
- Совершенно верно, командир.
- Вы здесь живете?
- Да, начальник, квартиру снимаю.
- Вам придется проехать с нами, - сказал подошедший Антон.
Дамир Нурсурбекович без всяких вопросов послушно последовал за милиционерами.
Дамир выглядел совершенно спокойным. Его смуглое лицо, пересеченное возрастными морщинами, выражало усталость. В глазах задержанного читалась тоска.
- Дамир Нурсурбекович, - начал Атаманов, - как давно вы проживаете в доме на Ириновском проспекте?
- Пятый месяц.
- Там вы снимаете квартиру?
- Да.
- Вы знакомы с Натальей Щербановой?
Андрей пристально смотрел на допрашиваемого, чтобы не упустить изменение эмоций на его лице, которые могли возникнуть в случае причастности к убийству.
- Да, я знаю одну Наташу, - спокойно ответил Дамир. - Фамилию никогда не спрашивал.
- Это она? - Атаманов вытащил из папки фото потерпевшей.
- Похожа.
На нечеткой фотографии была запечатлена Щербанова три года назад. Дамир взял фотокарточку в руки, посмотрел внимательней, затем с уверенностью произнес:
- Да, это моя знакомая.
- Когда и где вы познакомились?
- В метро, Наташа сама ко мне подошла. А когда, я и не помню точно. Наверное, два месяца назад.
- Каков характер ваших отношений?
- Обычные отношения. Я водил ее в кафе, делал подарки, она иногда оставалась у меня ночевать.
- Когда вы в последний раз видели вашу знакомую?
Дамир задумался и после небольшой паузы ответил:
- В прошлую среду. Вернее, она ко мне пришла во вторник, а в среду я ее видел только утром, когда она спала.
- То есть вы хотите сказать, что ночь с девятнадцатого на двадцатое сентября Наталья Щербанова провела вместе с вами в квартире на Ириновском проспекте?
- Все верно.
- Больше вы ее не видели?
- Нет. Что-нибудь произошло с Наташей? - догадался спросить Дамир.
- Да, но об этом после. Расскажите, пожалуйста, как вы провели двадцатое сентября.
Дамир опять задумался, на этот раз пауза затянулась надолго.
- Как обычно, пришел на работу в полвосьмого, - начал он.
- С самого утра, и подробней, - прервал его Атаманов.
- Я проснулся как обычно, в шесть часов, потом позавтракал, доехал на маршрутном такси до метро "Ладожская"…
- Утром вы с Щербановой не разговаривали? - уточнил Андрей.
- Нет, она же спала.
- И больше вы ее не видели?
- Нет.
- У нее есть ключи от вашей квартиры?
- Не должно быть, я ей не давал. Она всегда, когда у меня оставалась, потом дверь захлопывала. Ей так рано вставать не надо, зачем я стану ее будить.
- До которого часа вы были на работе?
- В тот день ничего не произошло, и я ушел как всегда, в семь.
- Кто может подтвердить, что вы в это время были на работе?
- Все. Вся бригада, - уточнил Дамир. - Еще заказчик был, я с ним разговаривал.
- Хорошо, проверим. Наталью Щербанову обнаружили двадцатого сентября в парадном тридцать третьего дома по Ириновскому проспекту. Она была мертва.
В комнате повисла тишина. Первым нарушил молчание Андрей:
- Дамир Нурсурбекович, вы ничего не хотите сказать?
- Что тут говорить? Если бы была умнее, ничего бы с ней не случилось.
- Что вы имеете в виду?
- Она деньги любила, в роскоши жить мечтала, а работать не хотела. Так не бывает, всегда нужно трудиться, чтобы что-то иметь.
- Еще одна версия не состоялась, а жаль, - произнес Атаманов, когда за Дамиром закрылась дверь.
- Действительно, жаль, - подтвердил Антон, - не понравился мне он.
- Да тебе никто не нравится, чье мнение с твоим не совпадает. По-моему, нормальный мужик, работяга.
- Ага, нормальный. Наврал девчонке про квартиру, наверняка еще чего-нибудь наговорил.
- Щербанова сама виновата, - резко заметил Андрей, - головой думать надо. Двадцать лет - не маленькая.
- Погоди ты, Андрей, может, не все так гладко, как этот Абдула нам здесь рассказывал, - не успокаивался Юрасов, - вот ребята проверят его алиби, тогда поглядим.
- Проверят обязательно, только я и так скажу, что это не он.
Их спор так ничем и не закончился, Дамира решили задержать до выяснения обстоятельств. Антону очень хотелось, чтобы убийцей оказался именно гражданин Абдулахимов, но в глубине души капитан был согласен с Андреем - этот фигурант к гибели студентки непричастен.
* * *
По возвращении из командировки Носова подключили к работе по делу Щербановой.
- Клиновская? Снежана? - переспросил он, когда Антон упомянул имя соседки Щербановой.
- Что, ты ее знаешь?
- Да нет, - неопределенно ответил Саша, - просто сочетание редкое.
Клиновская, да еще и Снежана! Ну конечно, все пути ведут к делу Зимовец. При первой же возможности Саша рванул на Народную улицу. Андрею о своем плане он сообщать не стал - любое упоминание о Рузанцеве действовали на майора, как аллерген.
С проворностью профессионала Носов открыл отмычкой опечатанную дверь. Вошел в пыльную квартиру и по-хозяйски стал перебирать содержимое столика в прихожей.
- Все правильно, - удовлетворенно произнес он, - "Клиновская С.".
Больше здесь задерживаться не имело смысла. Саша захлопнул ободранную входную дверь, любовно вернув бумажку с печатями на прежнее место. Он с легкостью мчался вниз по ступеням, потом так же быстро полетел по проспекту. Его гнали переполняющие голову идеи.
Со Снежаной Носов договорился встретиться в институте. Они устроились в свободной аудитории.
- Так о чем вы хотели со мной поговорить? - Снежана внимательно смотрела на Сашу. - Мы все обсудили с вашим коллегой.
- Это ваш конспект? - Носов положил перед Снежаной общую тетрадь.
- Да, - удивленно произнесла она, - это мои лекции по социологии.
- Вы его давно потеряли?
- Давненько. Как вы его нашли?
- Ничего сложного, - улыбнулся Саша, - на обложке написана ваша фамилия.
Он открыл первую страницу, где острым почерком было выведено: "Клиновская С. Социология".
- Вам знакома Лилия Зимовец?
- Нет, я такой не знаю, - уверенно ответила Снежана.
- Тогда каким образом ваша тетрадь оказалась в ее квартире?
- Не знаю, - Снежана растерянно смотрела на Сашу своими большими глазами. - В какой квартире?
- На Народной улице.
Девушка о чем-то задумалась и затем произнесла:
- Вы знаете, я могла быть в квартире на Народной улице.
- В квартире Зимовец?
- Не уверена, что у нее, но в квартирах на Народной улице я была.
Снежана догадалась, где могла найтись ее потеря. Как-то она работала на выборах в районе Народной улицы. Ходила по квартирам и собирала подписи для выдвижения кандидата в депутаты. Двери открывали нечасто, еще реже соглашались подписаться. Подписи ставили, конечно, из сочувствия к студентке, не из-за признательности к неизвестному бизнесмену, пожелавшему сделаться депутатом. Она обладала внешностью человека, которого всегда хочется накормить. Встречались сердобольные жильцы, готовые радушно принять девушку, предлагали пройти в дом и звали к столу. Лилия Зимовец была из их числа. От чая Снежана отказалась, она вошла в гостеприимную квартиру, где и оставила свою "социологию", на которой заполняла подписные листы. Зимовец она помнила смутно, даже не сказала бы, в какой квартире та проживала.
- И не страшно вам по подъездам ходить? - Носов покачал головой, выслушав рассказ девушки. - Мало ли кто там шатается? Уж не говоря о том, как неблагоразумно заходить в незнакомые квартиры.
- Работать где-то надо, - печально улыбнулась Снежана. Ей и самой не нравилась эта деятельность. - Я выборы люблю, депутатов нет, а сами выборы мне нравятся - где еще может заработать студент?
- И много платят?
- За подписи не очень, это неблагодарный труд - кто захочет оставлять свои данные в какой-то анкете? Зато потом работодатель предоставляет возможность участвовать в других акциях, например раскладывать листовки по почтовым ящикам.
- Тоже не самое подходящее занятие для нежной девушки, - Саша с сомнением окинул взглядом хрупкую фигуру Снежаны. - Тяжело, наверно?
- Тяжело, - призналась она. - Бывают парадные без освещения, даже почтовых ящиков не разглядеть. Хоть на ощупь раскладывай.
- Неужели обязательно туда идти? - Носов смотрел на Снежану с сочувствием.
- Вы не думайте, я осторожная, - если покажется что-то подозрительным, я убегаю. Однажды в темном парадном столкнулась с молодым человеком, он из квартиры выходил. Не знаю почему, я испугалась, когда увидела его лицо. Выражение у него мне не понравилось, оно перекошенное какое-то было и взгляд неприятный. Я сразу побежала к выходу. По-моему, он попытался меня догнать, но не тут-то было, - девушка лукаво улыбнулась, - бегаю быстро.
- И больше вы того мужчину никогда не встречали?
- Нет, я больше в тот дом не заходила, меня в офисе работать оставили.
До начала лекции оставалось несколько минут, и Носов решил не задерживать Снежану.
После того как за дверью скрылся Снежанин светлый хвост, перетянутый собственноручно сшитой резинкой, Саша еще некоторое время оставался в аудитории. Он пытался упорядочить новые мысли, возникшие во время беседы. Мысли скакали, перекрывая друг друга, они то выстраивались в логическую цепочку, то разбегались в стороны. От этого хоровода у лейтенанта чуть не пошла кругом голова.
Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться. В уме последовательно представлял разные картины возможного развития событий, пока не заметил, что в конце концов его фантазия приводит к одному и тому же сценарию.
У Саши появилось предчувствие чего-то важного, чего именно, он еще не понял. Такое бывало, когда у него появлялась ничем не подкрепленная, порой сумасшедшая версия, основанная на интуиции. Что удивительно, именно в этих случаях Сашины предположения оказывались верными.
* * *
Атаманов едва успел переступить порог своей квартиры, как раздался телефонный звонок.
- Денисыч, что скажу! - бодро затараторил юрасовский голос. - Шнырь объявился!
- Какой Шнырь? - Андрей не мог понять, о ком идет речь.
- Да ты что?! Это же приятель Щербановой! Ты же сам говорил, что в последние свои дни она только с ним и общалась.
- Во-первых, не кричи так громко, как будто убийцу нашел, - попытался сбавить тон собеседника Атаманов, - а во-вторых, ничего подобного я не говорил - ты все перепутал. Шныря просто видели рядом с Наташей, только и всего.
- Ну извини. Поздно - мы его уже взяли.
- За что взяли?
- Что значит за что? Пока он у нас до установления личности отдыхает. Надо же было его задержать, иначе потом бегай за ним еще столько же.
- И как, установили? - с насмешкой спросил Андрей.
- У него паспорт при себе был. Пасечников Сергей Владимирович, двадцати пяти лет. И напрасно ты ерничаешь, клиент-то наш дважды судимым оказался. Сначала по малолетке за кражу попал, потом за хулиганство.
- И как это влияет на раскрытие дела?
- Пока не знаю, может, и никак. Что ты на меня взъелся? Я же не виноват, что убийца не оставил свою визитку на трупе! - В голосе Антона послышались нотки справедливого возмущения.
Напоследок Юрасов сообщил:
- Тебе, наверное, это будет неинтересно: Пасечников из Тихвина, как и Щербанова.
Атаманов положил трубку, но в его ухе еще долго продолжало звенеть эхо громкого голоса Антона.
- Вот так, Алисочка, они из одного города, - сказал Андрей за ужином ангорской кошке.
Алиса опустошила мисочку с рыбным паштетом и пришла к Атаманову общаться. Она прыгнула к нему на колени и замурлыкала.
- А ведь может оказаться пустышкой - в Питере полно народу из Тихвина, все сюда едут. Кто знает капризную сыщицкую удачу, вдруг это Пасечникова рук дело. Не случайно же он исчез из общаги после убийства Щербановой. Правильно я говорю?
Алиса повела рыжим пушистым ушком, она внимательно наблюдала за каждым движением Андрея. Больше всего ее интересовал толстый кусок бекона, что лежал на тарелке у самого края стола.
- Что у них может быть общего - мелкий воришка и избалованная барышня? Может, они вместе в школе учились? Хотя это вряд ли. Пять лет разницы - обычно школьники знают друг друга на класс, на два старше-младше.
Атаманов, увлекшись размышлениями, соорудил бутерброд с Алисиным беконом и поднес его ко рту. Он не заметил, как кошка пытается напомнить о себе постукиванием мягкой лапы. Все дипломатические методы были исчерпаны, и Алисе пришлось осторожно укусить Андрея, чтобы обратить на себя внимание.
- Прости, Пушистик, дурака. Совсем совесть потерял, - принялся извиняться Атаманов. Он отделил от бутерброда большую часть мяса и, прежде чем отдать его Алисе, мелко нарезал.