Поначалу, не желая выступить в малопочетной роли предателя коллективных интересов, Петя старался как можно в более выгодном свете представить поведение дежурного капитана, сержанта Семушкина и самого себя в то ночное дежурство, но оперативник задавал такие прямые и недвусмысленные вопросы, что несчастному молодому врачу ничего не оставалось, как выложить голую правду. Клиент в одних трусах и носках сбежал из туалета вытрезвителя через окно, протокол о его задержании дежурный капитан уничтожил, а вещички приказал выбросить в мусорный бак… Мысленно ежась при мысли, какие печальные последствия может иметь это из ряда вон выходящее происшествие для капитана и Семушкина, Петя Трофимов о своей роли в этом деле рассказывал без прикрас, с мазохистской искренностью и жаждой понести наказание.
Он рассказал, как развинтил цилиндр, как увидел внутри непонятную запаянную с двух концов колбу из толстого стекла, как, испугавшись, отвез цилиндр в лес и закопал в безлюдном месте.
Затем он рассказал, что спустя несколько дней после "утилизации" цилиндра, вечером, в подъезде дома его подкараулили двое неизвестных и, угрожая, стали требовать вернуть цилиндр. Как Петя пообещал им привезти цилиндр, как все утро прошарил по лесу в бесплодных и отчаянных поисках, а поняв, что до встречи, указанной бандитами, он не успевает, решил обратиться в органы…
Его складный рассказ прервался внезапным и громким шлепком ладони по столу.
Оперуполномоченный выслушал Петю, подумал, взял трубку внутреннего телефона и набрал три цифры.
– Вячеслав Иванович! Здесь дельце очень интересное…
Через пять минут Петю препроводили в гораздо более просторный кабинет начальника МУРа, где ему пришлось повторить свой рассказ заново.
Грязнов внимательно слушал кающегося, опустив глаза в стол и механически вычерчивая остро заточенным карандашом карикатурных чертиков на листе перекидного календаря. Со стороны могло показаться, что мысли Вячеслава Ивановича бродят где-то совсем далеко. Пете казалось, что его попросту не слышат. Тогда он начинал сбиваться, спотыкаться и умолкал на полуслове, совершенно теряясь.
"Кажется, я дурака свалял, что к ним приперся! Да им всем наплевать на то, что я рассказываю!" – думал Петя.
– Как они тебя нашли? – не поднимая глаз от карикатурных чертиков, спросил Грязнов.
Петя понял, что тот не пропустил ни слова из его рассказа.
На столе зазвонил телефон. Грязнов поднял трубку, выслушал говорившего, коротко ответил: "Да… Нет… Сейчас я занят… Минут через двадцать…"
– Так как эти бандиты на вас вышли? – повторил он, впервые поднимая голову и внимательно глядя на Петю.
Оперуполномоченный, сидевший за отдельным столом и записывающий в протокол показания допрашиваемого и к которому Трофимов вынужденно сидел спиной, не сводил взгляда с Петиного затылка.
– Они в вытрезвитель приходили, – смущаясь, признался Петя.
– И что?
– Спрашивали, кто дежурил такого-то числа? Мол, их родственник у нас находился, сумку с ценными вещами потерял, они ищут.
– Дальше…
– Ну, дежурный проверил по графику и сказал, что наш наряд дежурил.
– И фамилии, и адреса дал? – насмешливо переглядываясь с оперуполномоченным, спросил Грязнов.
Петя обиженно пожал плечами:
– Почему? Нет, он не дал. Они спросили, когда мы снова дежурим, и ушли. Пришли в следующее дежурство. В наряде были капитан и сержант Семушкин, а у меня в тот день как раз отгул был, вместо меня фельдшер принимал. Ну капитан им и сказал, что я все вещи должен был в мусорный бак выбросить.
– Значит, он им твой адрес дал?
Петя пожал плечами. До сих пор эта мысль не приходила ему в голову.
Начальник МУРа набрал две цифры на стоящем у него на столе телефонном аппарате.
– Игорь Сергеевич? Это Грязнов. Зайдите в мой кабинет. Тут интересное дело… Угу… Да-да, похоже на то… Жду. Во сколько они назначили тебе встречу? – положив трубку на рычаг, спросил оперуполномоченный.
– В семь часов вечера на Павелецком вокзале, в переходе, ведущем на платформы. У выхода на Павелецкую площадь.
Петя и Грязнов вместе посмотрели на часы, висевшие на стене кабинета. Они показывали без пятнадцати минут семь часов вечера.
– Как они должны быть одеты? Вы о чем-то еще договаривались?
– Нет, – поспешно потряс головой Петя. – Я должен был стоять, они сказали, что сами подойдут.
Дверь кабинета у него за спиной скрипнула. Петя оглянулся на вошедшего высокого пожилого человека в штатском костюме, в очках с темными стеклами, как у генерала Пиночета, и на всякий случай кивнул ему:
– Здрасьте…
Игорь Сергеевич внимательно смерил взглядом посетителя, подошел к столу Грязнова и, наклонившись, долго переговаривался с хозяином кабинета тихим голосом. Петя старался уловить хотя бы слово из этого разговора, а пока исподтишка с любопытством осматривался по сторонам. До сих пор кабинеты знаменитой Петровки, 38, он видел только в кино.
– Послать опергруппу… Видеокамеры… Оператора… Выход к поездам на Павелецком… Ровно в семь… – долетали до Трофимова отдельные обрывки важного разговора.
В кабинете Грязнова поднялась суета. Кто-то входил, кто-то выходил из него, звонили телефоны, Грязнов требовал срочно оснастить оперативников видеокамерой и ругался с кем-то, по какой-то причине не желавшим желанную видеокамеру дать. Затем в кабинет вошли трое сотрудников помоложе, двое мужчин и женщина лет тридцати, крикливо накрашенная и похожая на дешевую вокзальную шлюху. У мужчины с художественной небритостью на лице под мышкой болтался черный кофр, по всей видимости, с видеокамерой.
– Что, вы еще не уехали? – накинулся на своих сотрудников Грязнов.
– Батарейки садятся! – рычал мужчина в ответ. – Что я такими батарейками сниму? Особенно в переходе. Там темно, вообще на пленке ни фига не получится!..
Грязнов застонал, вытащил из кармана кошелек, протянул художественно небритому оператору деньги.
– Пулей в магазин и на Павелецкий!
– Если успеем, – мрачно ответила женщина, похожая на вокзальную проститутку.
В это время по другому телефону Игорь Сергеевич звонил куда-то по инстанциям, добивался, чтобы выделили отряд ОМОНа для прочесывания местности в районе станции Токарево, и там тоже кто-то ругался и не желал выделить нужное количество человек…
– На что мне десять человек? Что я заткну десятью штыками? – кипятился Игорь Сергеевич. – Вы мне не рассказывайте, во сколько сейчас темнеет, я вам сам скажу, что темнеет сейчас…
Он перегнулся через стол и заглянул в перекидной календарь Грязнова.
– …В двадцать один пятьдесят три… Да, еще два часа. Успеют!.. Конечно, не успеют, если вы мне десять человек даете. А я говорю – пятьдесят!
В царящей суете Пете показалось, что о его присутствии в кабинете просто забыли. Он был на ногах с семи утра, успел перекусить вокзальными пирожками по дороге в электричке, а потом ему просто кусок в горло не пошел, когда он понял, что потерял цилиндр. Сейчас же за чашку горячего кофе он готов был отдать полцарства.
Поискав глазами, где в этом кабинете может находиться электрочайник, Петя встал и направился к тумбочке.
– Ты куда это? – остановил его Грязнов. – Ну и шустрый!
– Я с утра ничего не ел, – объяснил Петя, облизывая пересохшие губы. – Может, у вас можно хотя бы чаю попить?
Грязнов махнул в его сторону рукой:
– Ладно, поищи в тумбочке, если там что-нибудь завалялось.
– А домой мне пока нельзя? – робко поинтересовался Петя, немного осмелев.
Его вопрос вызвал у присутствующих взрыв иронии.
– Домой! Ты домой не скоро теперь попадешь…
– Если вообще попадешь…
– Вот именно! Забудь и сиди тихо. Сейчас с нами поедешь!
Грязнов набрал номер и заорал:
– Прокуратура, привет! Константин Дмитрич, выдели мне следователя!.. Очень надо… Только скоренько. Тут операция совершенно исключительная!.. Кого? Савицкого? – Грязнов недовольно поморщился, видимо, кандидатура следователя Савицкого его не слишком устраивала. – А никого больше нет свободного?.. Ну ладно, давай Савицкого. Ага, лады!
Следователя Савицкого Владимира Николаевича Грязнов знал давно. В принципе неплохой професcионал, тот тем не менее не слишком нравился Грязнову. "Нет в нем полета мысли, – говорил Вячеслав Иванович, – нет следовательской творческой жилки. Он дело расследует, как сапоги тачает".
Чайник закипел. Петя только успел заварить в фарфоровой кружке с надписью "BOSS" пакетик жасминового чая и откусить кусочек овсяного печенья. И тут в кабинет начальника МУРа вошел высоченный командир ОМОНа в защитном шлеме, бронежилете, с автоматом.
– Здрассть! По вашему приказанию прибыл! Ребята в машине, – сказал он.
Грязнов и Игорь Сергеевич сорвались с мест. Грязнов, проходя мимо Пети, похлопал его по плечу.
– Пошли, пошли, герой, быстро…
Обжигаясь горячим чаем, Петя торопливо сделал несколько больших глотков, а остатки овсяного печенья рассовал по карманам.
– Мы куда? – с набитым ртом спросил он. – Мне бы маме позвонить! Родители волнуются… И на работу…
– Некогда, вечером перезвонишь! – таща за собой Петю в коридор, ответил Грязнов. – Детский сад какой-то…
Бегом они стали спускаться по внутренней лестнице, следуя за командиром омоновцев. Идущий впереди Грязнов столкнулся на лестнице с поднимавшимся им навстречу невысоким мужчиной средних лет.
– Успел? – бодро воскликнул он.
– Успел, успел. Привет, Володя! Знаком с Игорем Сергеевичем?
– Добрый вечер! – Мужчина обернулся на ходу и протянул Игорю Сергеевичу руку. – Савицкий, Владимир Николаевич.
– Добрый вечер, – приветствовал тот Савицкого.
Они вышли через обшарпанную узкую дверь во внутренний двор, где стоял военный зеленый грузовик, в кузове которого под брезентовым тентом сидели солдаты ОМОНа. Выглядывая из-за низкого бортика, нервно повизгивала немецкая овчарка.
Командир ОМОНа направился к кабине грузовика, а вся остальная компания вместе с Петей Трофимовым быстрым шагом, почти рысцой, побежали к белому "форду" с мигалкой.
– Где это, Вячеслав Иванович? – спросил Савицкий у Грязнова, который торопливо вводил его в курс дела.
– Лес возле станции Токарево, – пояснил Грязнов. – Лучше всего найти сегодня, до темноты, иначе потеряем еще полсуток.
– Это он, что ли? – показывая глазами в сторону скромно молчащего Пети, спросил Савицкий.
– Он, он…
– Запрос в билетные кассы на этого Мухтолова?..
– Уже пошел.
Савицкий удовлетворенно кивнул.
– Из спецов с нами кто-нибудь едет?
– В отряде имеется свой дозиметрист, – ответил Игорь Сергеевич.
Автомобильная трасса подходила к станции Токарево с другой стороны железной дороги, поэтому Петя сразу не узнал местность и лес, на окраине которого остановились обе машины. Омоновцы выпрыгнули из грузовика.
– Ну что ж, веди нас, Сусанин-герой, – обратился к Пете Грязнов.
– Я с этой стороны местность совсем не узнаю. Я только от станции помню, как шел.
– По карте определиться можешь? – с невыразимым презрением в голосе спросил командир ОМОНа.
Петя пожал плечами:
– Может, смогу…
Он судорожно вспоминал уроки географии в школе: контурные карты, топографию и ориентирование на местности. Из всего этого он помнил только одно, чудом засевшее в глубинах мозга, малопонятное слово – "азимут".
Командир омоновцев разложил на багажнике автомобиля крупномасштабную карту местности.
– Показывай, как ты шел от станции.
– А где здесь станция? – осторожно поинтересовался Петя.
Кипя молчаливым презрением, командир ткнул пальцем в черный прямоугольник, пересеченный прерывистой черной линией.
Рядом с черным прямоугольником станции на карту были нанесены непонятные топографические знаки. Петя помнил, что косые штрихи обозначают болото, а загнутая крючком палка с отходящими от нее стрелками обозначает хвойный лес. Он водил наобум по карте, но ничего не мог понять.
– Бесполезно, – сердитым голосом сказал командир. – Он не покажет. Что, возвращаемся к станции?
Грязнов согласился, что лучше вернуться к станции. Снова погрузились в машины.
От станции не шли пешком, а медленно ехали по проселочной дороге. Петя показывал дорогу шоферу легковушки. Грузовик с омоновцами пылил сзади.
– Вот тут я в лес свернул, – уверенно показал Петя на дорожную развилку.
Широкая тропа сворачивала с проселочной дороги и углублялась в лес.
Снова вышли из машин.
– Ну давай, веди, – кивнул Грязнов.
– А может это… Собака след попробует взять?
– Так ты ведь уже сегодня успел на этом месте наследить?
– Ага, – подтвердил Петя.
– Ну, значит, все, собака ничем не поможет. Веди, показывай дорогу.
Отряд, следуя за Петей, ступил на лесную тропу.
Чем дальше они шли в лес, тем менее уверенными и более запутанными были указания Пети. Они топтались на одном месте, кружили, заходили "не туда" и возвращались в исходную точку.
– Партизан хренов, – шипел в усы командир омоновцев. – Ты хоть примерно помнишь, возле какого дерева ты цилиндр похоронил?
– Дерево помню, – уверенно отвечал Петя. – Сосна вывороченная с корнем. Под ней – яма. В яме и похоронил, то есть закопал.
– Направление помнишь? Север, юг?
– Не знаю, – пожал плечами бедолага. – От тропинки налево свернул, шел сначала прямо, потом вроде бы направо повернул.
– Солнце в какой стороне было?
– А в тот день дождик накрапывал. Я еще подумал, что не надо вглубь далеко уходить, а то не выберусь.
Выстроившись жидкой цепью, омоновцы медленно двинулись от тропинки в чащу. Вскоре их камуфляжные костюмы исчезли среди зелени. Грязнов, Игорь Сергеевич и следователь Савицкий остались с шофером возле легковушки.
– А мне теперь что делать? – решился прояснить свою судьбу Трофимов.
– Ничего, жди.
– Я в смысле, домой мне как теперь возвращаться? На встречу я не пришел… Меня ведь убьют, если поймают. Что мне сейчас делать?
Повисла неловкая пауза. Пете даже показалось, что его вопрос поставил начальство в тупик.
– Может, мне пока дома не ночевать?
– Ну, в идеале лучше не ночевать, – с облегчением, как показалось Пете, согласился Игорь Сергеевич.
– А сколько не ночевать? Пока вы их не поймаете?
– Ну, в идеале пока не поймаем.
– А когда вы их сможете задержать?
Этот вопрос, как показалось Пете, окончательно добил начальников. Они угрюмо повесили носы и дружно задымили сигаретами. У Пети от их молчания волосы на голове зашевелились.
– Значит, так. Человека мы к тебе сможем приставить, но только на пару дней, – сказал следователь Савицкий. – Ночевать будешь дома. Один живешь?
– С родителями и с младшим братом.
– Им на некоторое время лучше переселиться в другое место. Есть куда?
– Разве что на дачу, – неуверенно ответил Петя. – Только они работают.
– Придется взять отпуск за свой счет.
Петя недоверчиво хмыкнул:
– Вряд ли им разрешат…
– Почему?
– Они вместе на частном колбасном заводе работают. У них отпуск две недели в году. Хозяин даже к врачу нехотя отпускает. Или увольняйся, или не болей.
Савицкий посмотрел на Грязнова.
– Я могу поговорить с хозяином, – предложил Грязнов.
Петя пожал плечами:
– Да, только это вряд ли поможет. Он их сейчас отпустит, а через две недели уволит по сокращению.
Снова повисла неловкая пауза. Затем Савицкий продолжил инструктаж:
– Значит, человека к тебе мы приставим. Он будет находиться все время в квартире. Ваш телефон поставят на прослушивание. Жди звонка от этих людей. Скажешь им, что опоздал на встречу, потому что долго не мог найти цилиндр. Извинишься и договоришься о новой. Понял?
Петя кивнул.
– А если они не позвонят, а снова придут?
– Я же тебе сказал: в квартире постоянно будет наш человек.
– Да, но их же двое!
Савицкий невольно усмехнулся.
Игорь Сергеевич пробормотал что-то язвительное насчет новой молодежи и что раньше никто не привередничал, оказавшись в подобной ситуации.
– Да раньше и ситуаций таких не было! – разозлившись, ответил Петя.
Он тут жизнью своей семьи рискует, а они еще насмехаются!
Из лесу выбежал, слегка запыхавшись, омоновец с собакой. Доложил:
– Цилиндр найден. Можно пройти на место. Идите за мной.
В лесу сумерки сгустились раньше, чем в поле. Под деревьями было почти темно. Петя инстинктивно старался держаться как можно ближе к высокому и мощному на вид Грязнову. Они шли, утопая по пояс в мокрых от росы папоротниках. Ноги спотыкались о вывороченные корни старых деревьев.
– Эх, сколько лесу повалило, – сокрушался Игорь Сергеевич, аккуратно ступая след в след за следователем Савицким. – Наверное, с прошлогоднего урагана остались залежи… Тут бы технику подогнать да вывезти. Сколько лесу хорошего… М-да, а доски теперь дорого стоят. А стропила достать! Эх, эх…
Ему никто не отвечал. Видимо, вопросы строительства ни Грязнова, ни Савицкого не волновали.
Наконец пришли. Петя даже удивился – это место теперь, в сумерках, казалось ему вовсе не похожим на то, где он закапывал цилиндр. И сосна вроде бы не той формы, и яма кажется намного меньше, чем в прошлый раз, и никакой горки поблизости не видно, а в тот раз горка справа была… Он даже испугался, что омоновцы могли найти не его, а другой, совершенно посторонний источник радиации, но Савицкий, кивнув, подманил Петю к себе.
– Этот? – спросил он, присаживаясь на корточки перед свинцовым контейнером, в который омоновцы упаковали находку.
Осторожно, держа двумя руками, Савицкий вынул цилиндр из гнезда и приподнял над контейнером.
– Этот, – подтвердил Петя, – только осторожно, он очень радиоактивный.
Савицкий отпустил ладони как ошпаренный.
– Где дозиметрист? – заорал он.
Подбежавший дозиметрист измерил радиацию.
– Ого! – присвистнул он. – Порядочно. В руках держать его не рекомендуется.
Омоновец-дозиметрист закрыл контейнер. При свете фонарика Савицкий (который тщательно вымыл руки с мылом) составил протокол об осмотре места происшествия и изъятии цилиндра. Все присутствующие его подписали.
Отойдя в сторонку, Савицкий, Грязнов и Игорь Сергеевич минуту посовещались, говоря тихо, вполголоса. Петя переминался с ноги на ногу, стоя на краю ямы. Ему хотелось домой. Он устал и чувствовал, что замерзает.
– Хорошо, – придя, очевидно, к консенсусу, громко произнес Грязнов. – Значит, в четверг?
– Посмотрю, если получится, то можно в среду. Но не обещаю, – на ходу ответил Савицкий.
Командир ОМОНа приказал своим бойцам возвращаться к дороге. Пока шли, в лесу совсем стемнело. Петя зацепился ногой за какой-то торчащий из земли сук или корягу, споткнулся, упал и больно растянул ногу. К тому же он порвал на колене почти новые джинсы. Злой и несчастный, плелся он, прихрамывая, за Грязновым.
– А когда вы меня отпустите домой? – садясь на заднее сиденье легковушки рядом с Игорем Сергеевичем, спросил он едва не со слезами в голосе.
– Ха, домой! – язвительно заметил Игорь Сергеевич. – Домой ты теперь не скоро попадешь. Тебя еще проверить должны.
Но Грязнов оказался великодушнее своего коллеги.