Джесон припарковал машину у бокового входа в дом и с приятным предчувствием, которое всегда охватывало его, когда он сюда приезжал, вошел в дом, зажег свет. И вновь от вида множества красивых вещей на губах и ладонях Джесона проступил пот, пот от радости и удовольствия. Несколько минут спустя, внеся в дом свой походный чемоданчик, пакет с едой, купленной по дороге, и, конечно, новые приобретения для своей коллекции, Джесон закрыл входную дверь и задвинул засов. Пришло время вновь приступить к обычным здесь вечерним занятиям.
Первым же делом Джесон отнес произведение Фаберже наверх и поставил его на античного стиля столик у своей кровати. Сделав это, он отступил на шаг назад, чтобы лучше полюбоваться приобретением. Потом вновь приблизился, чтобы сравнить новую вещь с миниатюрной рамкой для фотографий, стоявшей на том же столике в течение всех последних десяти лет.
Рамка эта напоминала Джесону об одном из тех немногих случаев, когда он все же обманулся в выборе. Рамка была хорошей, но все же копией, всего лишь копией работы Фаберже. Сейчас факт этот выглядел совершенно очевидным. Голубая эмаль рамки смотрелась блеклой на фоне глубоких цветов, характерных для покрытия печати. Золотые края рамки с жемчужной инкрустацией совсем не казались теперь Джесону чем-то даже отдаленно напоминающим Фаберже.
Из недр этой рамки на Джесона по-прежнему смотрело улыбающееся лицо женщины - лицо Сьюзен.
Он не любил вспоминать о том вечере - одиннадцать лет назад. Тогда он залез в дом Реардонов через открытое окно гостиной, что располагалось рядом с большой спальней. Джесон был уверен, что дом пуст, потому как накануне днем Сьюзен сама сказала ему, что приглашена на ужин, а Скипа тоже не будет дома. Секретный код, отключавший сигнализацию у Джесона, был, но, подойдя к дому, он, к своему удивлению, заметил, что одно из окон широко открыто. Джесон свободно влез в него и поднялся на второй этаж. Света нигде не было. И тут вот в одной из спален дома Джесон нашел эту самую миниатюрную рамку, которую и взял с собой. Рамка стояла на ночном столике. С расстояния в несколько метров выглядела она вполне подлинной. Джесон как раз хотел рассмотреть вещицу поближе, когда услышал вдруг чей-то резкий вскрик. Кто это? Сьюзен? Может быть, и она? Запаниковав, Джесон быстро сунул рамку в карман и спрятался в шкаф.
Сейчас Джесон вновь осмотрел рамку. Случалось, что в течение прошедших десяти лет с того вечера он задавался вопросом, по какому именно извращению своей души он до сих пор не вынул из этой рамки фотографию Сьюзен или почему вообще все это до сих пор не выкинул. Ведь рамка была всего лишь подделкой, не подлинником.
Рассматривая рамку сегодня, Джесон, наконец, впервые кажется понял, почему не тронул ни фотографию, ни рамку. Потому что эта фотография позволяла ему лучше заслонить в своей памяти то уродливое, перекошенное ужасной, смертной гримасой лицо Сьюзен, которое он увидел тогда, в тот вечер, когда бежал из дома Реардонов.
41
- Ну что ж, все присяжные подобраны, и их состав нас вполне устраивает, - бодрым тоном шепнул Боб Кинеллен своему подзащитному. При этом никакой особенной бодрости он не испытывал.
Ответный взгляд Джимми Уикса был откровенно кислым.
- Бобби, все эти твои присяжные, за редким исключением, - сплошная дрянь.
- Вовсе нет, поверь мне, - принялся возражать Боб.
Зятя поддержал Энтони Бартлетт.
- Боб прав, Джимми. И ты должен с ним согласиться. - При этом Бартлетт показал глазами на другой конец стола защиты, на сидевшего там Барни Хаскелла, выражение лица которого существенно помрачнело. В задумчивости Хаскелл подпирал подбородок руками. Энтони знал, что за Хаскеллом наблюдает и Боб. Более того, Бартлетт прекрасно знал, что Боб при этом думает.
"Хаскелл - диабетик. Он ни за что не захочет садиться в тюрьму. Он знает кучу всяких дат, фактов, цифр, и нам будет страшно сложно все это опровергнуть… И еще - он знает все насчет Сьюзен".
Процесс предполагалось начать на следующий день утром.
Выйдя из здания суда, Джимми Уикс направился прямо к своей машине. Шофер распахнул дверь, и он скользнул внутрь на заднее сиденье, не удостоив адвокатов даже своим обычным нечленораздельным "до свидания".
Кинеллен и Бартлетт посмотрели вслед отъехавшей машине.
- Я возвращаюсь в контору, - сказал Кинеллен тестю, - у меня еще кое-какие дела.
- Да, конечно, - с готовностью согласился Бартлетт.
При этом слова его прозвучали как-то уж очень нейтрально.
- Завтра утром увидимся, Боб.
"Увидимся, конечно, увидимся, - повторял про себя Боб, шагая к стоянке. - Вот значит, как ты решил действовать. Умываешь руки? Уходишь в сторону? Так, чтобы, если я в чем-то запачкаюсь, ты остался чистеньким?"
Боб знал, что у Бартлетта где-то припасена целая куча денег. Миллионы, наверное. Так что, даже если Уикса осудят и если их юридическая фирма пойдет ко дну, с ним-то, с Бартлеттом, все равно ничего не случится. Может быть, он всего лишь станет куда больше времени проводить на Палм-Бич со своей женой - Элис Старшей.
"Рискую всем именно я. - рассуждал Кинеллен, протягивая квитанцию кассиру стоянки. - Я рискую и могу здорово пострадать. Да, и еще, у Джимми должна была быть какая-то причина для того, чтобы настоять на согласии по кандидатуре этой дамы - Вагнер - при определении состава присяжных. Что бы это могла быть за причина?"
42
Джоф Дорсо позвонил Керри, когда та уже собралась уходить из кабинета.
- Я была сегодня у доктора Смита, - торопливо сообщила ему Керри. - А около пяти сегодня же у меня состоится встреча с Долли Боулз. Так что сейчас я с тобой совсем не могу разговаривать. Мне надо еще успеть забрать Робин из школы.
- Керри, мне все же очень хотелось бы узнать, что сказал тебе доктор Смит, а также то, что скажет Долли Боулз. Может, опять вместе поужинаем?
- Мне бы не хотелось куда-то уходить из дома сегодня вечером. Но, если ты не против того, чтобы поужинать салатом и макаронами…
- С удовольствием! Не забывай, ведь я же итальянец.
- Тогда встречаемся у меня в семь тридцать.
- Согласен.
Керри заехала за Робин в школу и к радости своей убедилась, что голова дочери в большей степени занята предстоящей праздничной суетой по случаю "хэллоуина", чем сегодняшним утренним происшествием. Робин как бы даже была немного смущена по поводу случившегося ранним утром. Уловив это, Керри не стала особенно ее расспрашивать, оставив тему утренних событий, во всяком случае, на некоторое время.
Приехав домой, Керри отпустила студентку, пришедшую, как обычно, сидеть с Робин во второй половине дня. "Вот как, значит, живут все прочие матери", - размышляла Керри, вместе с другими женщинами следуя по пятам за группкой девочек и мальчиков, обходивших соседние дома в охоте за праздничными угощениями.
Домой они с Робин вернулись перед самым приходом Джо Палумбо.
Следователь принес с собой целый портфель бумаг.
- Это записи о ходе расследования, проводившегося нашей прокуратурой по делу Реардона, - объяснил он. - Здесь, кстати, должен быть и оригинал первого заявления Долли Боулз. Надо будет сравнить его с тем, что она расскажет тебе сегодня.
Джо взглянул на Робин, уже одетую в костюм ведьмы.
- Ничего себе костюмчик, Роб!
- Я выбрала себе этот. Не хотелось наряжаться трупом, - объяснила девочка.
Непроизвольно Керри поморщилась, но заметила это, только поймав понимающий взгляд Джо.
- Так, все, мне пора идти.
Добравшись минут за двадцать до Элпина, Керри вдруг поняла, что очень волнуется. Ей удалось-таки немного поговорить с Робин о той машине. Версия, рассказанная дочерью, очень обеспокоила Керри. Теперь, правда, девочка откровенно пыталась принизить значение происшедшего. Да Керри и сама хотела бы верить, что Робин многое нафантазировала. Ей хотелось убедить себя в том, что кто-то просто искал какой-нибудь дом, потом понял, что ошибся кварталом, и уехал. При этом, однако, Керри не могла не знать, главного - того, что ее дочь просто не могла ни выдумать случившееся, ни неправильно истолковать его.
Долли Боулз явно ждала Керри, сидя где-нибудь у окна. Потому что, как только Керри припарковала автомобиль напротив массивного, тюдоровского стиля, дома, входная дверь мгновенно распахнулась.
Долли была маленькой женщиной с редеющими седыми волосами, узким лицом и пытливым взглядом. Свой монолог она начала еще до того, как Керри успела протянуть ей руку:
- …Очень похожи на вашу фотографию в "Рекорд". Мне так обидно, что я была в тот день занята и не смогла присутствовать на суде над тем ужасным типом, который убил свою начальницу.
Долли провела гостью через плохо освещенную огромную гостиную в небольшую комнатку.
- Пройдемте вон туда. Эта гостиная, на мой вкус, слишком уж большая. Я говорила уже дочери, что тут у нас эхо гуляет, но ей это, наоборот, очень нравится, потому что в таких вот комнатах здорово проводить вечеринки. А моя Дороти любит созывать гостей. Но это тогда, когда они с мужем бывают дома. Даже теперь, когда Лу вышел на пенсию, они практически никогда не сидят на месте, ездят туда-сюда. Я просто не понимаю, зачем им тогда еще платить какой-то экономке, если у них есть я. Я им предлагала, пусть кто-то приходит убираться раз в неделю. Так мы здорово сэкономим деньги. Конечно, я не очень люблю ночевать одна и, возможно, экономку держат именно поэтому. Но, с другой стороны…
"О. Бог мой, - думала Керри, - она, наверное, хорошая женщина, но у меня сейчас просто нет настроения выслушивать ее болтовню".
Керри присела на стул с прямой спинкой, миссис Боулз расположилась на обитой ситцем кушетке.
- Миссис Боулз, я бы не хотела отнимать у вас слишком много времени. Кроме того, мне пришлось попросить кое-кого побыть с моей дочерью, пока мы тут с вами будем разговаривать. Поэтому времени у меня не так много…
- Так у вас есть дочь? Как прекрасно! Сколько ей лет?
- Десять. Так вот, миссис Боулз, я хотела бы выяснить…
- Но вы слишком молоды, чтобы иметь десятилетнюю дочь.
- Спасибо за комплимент. Уверяю вас, я себя ощущаю не такой уж молодой. - Керри почувствовала, что увязает в этом разговоре и, может быть, даже не сумеет из него вообще выбраться. - Миссис Боулз, давайте все же поговорим о том вечере, когда погибла Сьюзен Реардон.
Минут через пятнадцать, выслушав все подробности о работе Долли в семье, что жила напротив особняка Реардонов, и о том, что у Майкла, маленького мальчика, с которым она сидела в тот вечер, были серьезные проблемы в плане умственного и физического развития, Керри смогла-таки выудить у своей собеседницы некоторую ценную информацию.
- Так вы говорите, что уверены, будто машина, припаркованная у крыльца Реардонов, не принадлежала ни одному из гостей, приходивших на вечеринку к их соседям. Почему вы так в этом уверены?
- Да потому что с этими соседями Реардонов я потом сама говорила. В тот вечер они позвали к себе три пары гостей. Они мне всех этих гостей назвали. Приглашенные все были из нашего Элпина. Вот, и после того, как господин Грин выставил меня дурой в суде, я им всем позвонила сама. И знаете, что я выяснила? То, что ни у кого из них не было "папочкиной машины".
- Какой "папочкиной машины"? - не поверила своим ушам Керри.
- Так ту машину назвал Майкл. Видите ли, у него были проблемы, в том числе и с различением цветов. Я показывала ему на машины на улице и спрашивала, какого они цвета. А он не всегда мог мне ответить на такие вопросы. Однако вне зависимости от числа находившихся вокруг машин он мог совершенно точно узнать знакомую ему конкретную машину или показать на ту, что была на эту машину похожа. Так вот, когда в тот вечер он сказал про "папочкину машину", он имел в виду черный четырехдверный "мерседес седан". Майкл не своего отца, а деда называл "папочка" и очень любил кататься с ним на его машине - на черном четырехдверном "мерседесе". Было, конечно, уже темновато, но фонарь в конце дорожки, ведшей к дому Реардонов, горел, и машину было хорошо видно.
- Миссис Боулз, вы ведь на суде сказали, что и сами видели машину.
- Да, хотя, видите ли, когда я пришла в дом к Майклу и его родителям в семь тридцать машины еще не было. Когда же мальчик заметил ее и показал мне, она уже отъезжала, и я не очень хорошо ее рассмотрела. И все же мне показалось, то на номере машины были тройка и буква "L". - Долли Боулз подалась вперед, глаза ее расширились за стеклами круглых очков. - Мисс Макграт, я пыталась все это рассказать защитнику Скипа Реардона. Его звали Фаррер… нет - Фаррелл. А он мне ответил, что свидетельство с чьих-либо слов суд к вниманию не принимает. И даже если бы и принимал, то свидетельство со слов мальчика с проблемами умственного развития только повредило бы моим собственным показаниям о том, что я видела машину. Но он был не прав, этот адвокат. Не понимаю, почему я не могла тогда сказать присяжным, что Майкл, например, сильно разволновался, увидев машину, которую принял за машину дедушки. Мне кажется, что это действительно помогло бы защите. - Голос Долли стал тверже. - Мисс Макграт, в десять часов и несколько минут тем вечером черный четырехдверный "мерседес" отъехал от дома Реардонов. Я это знаю точно. Абсолютно точно.
43
В этот вечер Джонатан Гувер никак не мог заставить себя расслабиться и с обычным удовольствием потягивать традиционный перед ужином стаканчик мартини. Обычно это ему легко удавалось. Отпивая разбавленный "тремя каплями" вермута джин, с плавающими в нем двумя оливками, он любил сиживать в кресле у камина по вечерам и, не торопясь, обсуждать с Грейс случившееся за день.
Сегодня же, помимо груза навалившихся на него самого забот, он не мог также не замечать, что какие-то неприятные мысли мучают и супругу. Вряд ли мысли эти касались ее собственного здоровья. Даже если бы, например, усилились ее боли, она все равно в этом ему не призналась. Да они вообще никогда не говорили между собой о ее здоровье.
Еще с самых первых лет знакомства Джонатан научился ограничиваться формальным вопросом: "Как себя чувствуешь, дорогая?", на которой жена неизменно отвечала: "Совсем неплохо".
Прогрессирующий ревматизм не мешал Грейс одеваться с ее всегдашней элегантностью. Правда, теперь она вынуждена была постоянно носить платья и кофты с длинными рукавами, должным образом скрывающими разбухшие вены на кистях. Даже когда вечера они проводили вдвоем, без гостей, Грейс одевала широкие домашние платья, прятавшие все больше деформировавшиеся под действием ревматизма ноги и ступни.
Грейс полулежала на диване, обложенная со всех сторон подушками. В такой позе болезненный изгиб ее позвоночника не бросался в глаза. А ясные серые глаза, напротив, смотрелись просто красиво на алебастровом фоне белого лица. Только вот уродливые руки, скрюченные пальцы выдавали симптомы поразившей ее организм болезни.
Грейс оставалась в постели до десяти-одиннадцати часов. Джонатан, напротив, вставал рано. Поэтому увидеться и поговорить супруги могли только вечером.
Грейс печально улыбнулась мужу:
- Я в тебя прямо, как в зеркало, смотрюсь, Джонатан. Ты ведь тоже чем-то расстроен, да? И я уверена, что беспокоит тебя то же, что и меня. Дай мне высказаться первой. Видишь ли, я говорила тут с Керри…
Джонатан вскинул брови.
- Ну, и?..
- Боюсь, что она не собирается бросать дело этого Реардона.
- И что она тебе сказала?
- Важно, скорее, то, чего она мне не сказала. Она вообще была очень уклончива. Сначала меня выслушала, потом сообщила, что у нее есть причины считать, что показания доктора Смита не соответствуют действительности, что они лживы. Она одновременно признала, что у нее нет, правда, и конкретного повода считать, что Реардон не убивал, но настаивала, что ее долгом является выяснить, не была ли по данному делу совершена судебная ошибка.
Лицо Джонатана покраснело. Он явно разозлился.
- Грейс, порой чувство справедливости у Керри граничит с глупостью. В общем, вчера вечером я смог-таки убедить губернатора отложить представление сенату кандидатов на судейские должности. Он согласился с моими доводами.
- Джонатан!
- Это все, что я мог сделать. Иначе мне пришлось бы просто просить губернатора воздержаться пока от того, чтобы предлагать назначить Керри судьей. У меня не было выбора. Грейс, Прескот Маршалл был хорошим, просто выдающимся губернатором. Ты это знаешь. При нем я смог добиться, чтобы сенат провел необходимые реформы законодательства, пересмотрел структуру налогообложения, обеспечил привлечение инвестиций в наш штат. Мы провели реформу в социальной сфере, при этом избежав того, чтобы положение бедных еще более ухудшилось. Одновременно нам удалось прижать тех, кто не гнушался мошенничеством. Так вот, я хочу, чтобы Маршалл вновь стал губернатором через четыре года. Мне тоже не особенно нравится Френк Грин, но на посту губернатора он сослужит свою службу - он сохранит для Маршалла его пост и не испортит то, что Маршалл и я сумели сделать. Но, если Грин провалится на выборах, если победит другая сторона, тогда все, что мы делали, рискует быть разваленным.
Голос Джонатана стал, наконец, мягче. На Грейс посмотрел усталый человек, выглядевший на все свои шестьдесят два года.
- Я приглашу Керри и Робин на ужин в воскресенье, - предложила Грейс. - Сможешь еще раз с ней поговорить, попытаться убедить ее. Не думаю, что из-за этого Реардона надо жертвовать чьим бы то ни было будущим.
- Прекрасно, а я позвоню Керри сегодня же вечером, - поддержал жену Джонатан.
44
Джоф Дорсо позвонил в дверь Керри ровно в половине восьмого. Открыла ему опять Робин, все еще не снявшая костюм ведьмы и не смывшая с лица ведьмину раскраску. Брови девочки были очерчены толстым угольным карандашом, густая белая пудра покрывала все лицо, за исключением тех мест, где на щеках и подбородке проходили линии порезов. На плечи Робин падали длинные волосы черного парика.
Джоф даже отпрянул назад.
- Ой, ну ты прямо меня напугала!
- Здорово, - обрадовалась Робин. - Спасибо, что пришли вовремя. Я должна как раз уходить на вечеринку. Причем прямо сейчас. У нас там будет разыгрываться приз за самый страшный костюм. В общем, мне надо бежать.
- Ты обязательно выиграешь этот приз, - заверил девочку Джоф, входя в дом. Потом он втянул воздух носом. - О, как вкусно пахнет!
- Это мама. Она готовит чесночные хлебцы, - объяснила Робин. Потом крикнула, обращаясь в глубь дома. - Ма, пришел мистер Дорсо.
Джоф широко улыбнулся, когда одна из дверей распахнулась и появилась Керри, вытирая руки полотенцем. На ней были зеленые брюки и зеленый свитер с высоким воротником. Джоф не мог не отметить, как падавший сверху свет подчеркивал золотые оттенки в волосах Керри, россыпи веснушек на ее лице.
"На вид ей не больше двадцати трех", - поразился он. Тут только он заметил, что за теплой улыбкой Керри все же не удается скрыть беспокойство, жившее в ее глазах.
- Джоф, рада тебя видеть. Входи и располагайся. Я должна еще проводить Робин до места ее вечеринки. Это недалеко - всего квартал.
- Давай я это сделаю? - предложил Джоф. - Тем более, что я еще даже пальто не снял.
- Ну, хорошо, - медленно проговорила Керри, борясь с сомнениями. - Но обязательно доведи ее до самых дверей, ладно? Прямо до входа, а не до поворота к дому.
- Ну, ма! - запротестовала Робин. - Я уже не боюсь! Честно!