– Все текущие тактические и технические вопросы можно будет решить с начальником штаба батальона. Он нас встретит. Бойцы подготовлены. Он даже знает, что три взвода предстоит разделить на три неравные части, и, вероятно, успел разделить их на три отряда.
Машина остановилась перед двухэтажным зданием в центре поселка. Наверное, раньше в этом здании размещалась администрация. Но батальон посчитал, что ему здесь удобнее всего…
Ответной телеграммы долго не было, и Лесничий был уверен, что не по вине командира ЧВК. Тем не менее в ожидании этого ответа группа продолжала готовиться. Проверена была полная экипировка, опробованы средства связи, подзаряжены аккумуляторы всех приборов, какими группа могла бы воспользоваться.
Сергей Ильич пригласил к себе комбата Стерха и начальника разведки Иванова вместе с бойцами прикрытия для снайпера и еще попросил десяток бойцов для поддержки операции. И в ожидании их приезда спросил Суматоху:
– Егор Петрович, где сейчас находится Докхантер? Можешь отследить?
– Пару минут. Мне нужно только в систему спутникового контроля войти. Я же его разговоры уже не контролирую, этим космическое управление ГРУ занимается.
Суматоха защелкал компьютерной мышью и начал что-то отстукивать на клавиатуре, когда компьютер подал характерный сигнал. Командир боевой группы, как и все другие, знал, что так ноутбук сообщает о приходе почты.
– Полковник? – спросил Сергей Ильич.
Суматоха кивнул и что-то промычал в ответ.
– Наконец-то!
Хакер перебросил файл почтового сообщения на флешку и передал Кравченко. Тот расшифровал и, не читая, включил в распечатку. Лесничий замер рядом с принтером, готовый принять лист, как только печать закончится. Но читать начал уже до этого, а первую строчку прочел вслух:
– По вашему запросу. Запросил сам коллег. Ответа пока нет. Звонил. Сказали, что уточняют. Как только ответят, сразу перешлю. Возможно, ответом на ваш запрос станет разговор Докхантера со своим руководством.
Дальше шла распечатка новых разговоров полковника Хантера.
Его беседа с начальником отдела и директором ЦРУ, который только присутствовал, хотя сам не сказал ни слова, была любопытной, хотя мало что говорила бойцам российской ЧВК, далеким от событий внутренней жизни американского разведывательного сообщества. Сами причины того, что АНБ может ставить палки в колеса машины ЦРУ, были "волкодавам" непонятны.
– Попали бы они все на прицел моей винтовки… – с мечтательной угрозой произнес Величко, – тогда бы все ясно стало. Им самим, по крайней мере.
– Тогда мы вообще ничего не смогли бы узнать, – прокомментировал это желание Суматоха.
Но тут его ноутбук дал новый сигнал, одновременно с которым в дом вошли Стерх с Ивановым.
– А прикрытие для снайпера? – спросил Лесничий, обернувшись на стук двери.
– В машине ждет… – ответил Стерх.
– Величко! Готов?
– Всегда готов.
– Не стрелять ни в коем случае. Только наблюдение. Как только начнешь наблюдение, сразу подключай с нами постоянную связь. Будем ждать твоего доклада о событиях.
– Я понял.
– Игорь Яковлевич, отвезешь?
– На то же место? – спросил Стерх.
– Ты же сказал – это лучшее место для наблюдения.
– Нет проблем. Доставлю. А отделение, что я привез с собой, куда?
– Где они?
– На отдельном грузовике приехали. В кузове сидят.
Лесничий подробно объяснил задачу для отделения. Объяснил даже, как вести себя в конкретные моменты, когда потребуется проявить некоторое актерское мастерство.
– Я сам с ними пойду, – вызвался Стерх.
– Только учти, что близко к кладбищу подходить опасно. Как только беспилотник пролетит, сразу в темпе возвращайтесь. Лучше бегом. С разными психотронными штучками шутить нельзя. Сразу в машину, и назад. Ждете нашего возвращения.
Говоря честно, Лесничий подумывал и о том, чтобы попросить у Стерха страховку хотя бы в составе роты. Если Докхантер устроил ловушку, "волкодавы" рискуют увязнуть в бою. Им необходима будет поддержка со стороны. Но кто знает, сможет ли "Красуха" подавить магнитный резонатор. И подставлять бойцов ополчения под психотронное оружие Сергей Ильич не решился.
Комбат первым вышел из помещения. Величко захватил два запасных коротких рожка и двинулся за ним. Лесничий повернулся к принтеру и вытащил только что распечатанный лист шифротелеграммы с грифом "воздух". В этот раз и в Москве решились проставить такой гриф. Эксперты СВР и эксперты ФСБ пришли к одинаковому выводу, что в данной ситуации "волкодавы" столкнулись с началом войны между ЦРУ и АНБ по поводу подчинения вновь создаваемой системы электронной разведки, называемой "Служба CTIIC", или просто "электронным ЦРУ", или "кибер-ЦРУ". Личность самого Пола Санта-Круса Кампильо была некоторое время назад известна среди хакеров США. По данным СВР, Кампильо был завербован АНБ и ФБР одновременно и выполнял их совместное задание, когда его "вытащило" из тюрьмы ЦРУ, сорвав намечавшуюся операцию по внедрению хакера в определенные криминально-политические круги. Это, естественно, вызвало раздражение среди руководства АНБ и ФБР, но они молча проглотили срыв, чтобы продолжить операцию другими силами. Скандал мог бы сорвать все, что было подготовлено ранее. Эксперты всегда бывают осторожны и не дают советов, избегая ответственности за свои выводы. Здесь произошло то же самое. Не дал никакого совета и полковник Селиверстов. Он просто рекомендовал Лесничему действовать по своему усмотрению исходя из оперативной обстановки и не настаивал на обязательном завершении операции так, как было предусмотрено первоначальными планами. Но при этом не рекомендовал идти на необдуманный риск.
– А риск разве бывает обдуманным? – высказался на эту тему Иващенко. – Тогда это уже будет не риск, а расчет. Риск – это когда на порыве в прорыв идешь. А на порыве действуешь тогда, когда времени нет все последствия и варианты обдумать. Значит, командир, вопрос такой – как будем действовать? На порыве или обдуманно?
– Сначала следует узнать, что для нас Величко высмотрел. У нас в запасе еще три часа. Через три часа выступаем. У меня были некоторые мысли по использованию гробов со здешнего склада. Но это слишком мудреные действия, так мы сами себя можем перехитрить.
– Интересно… – хмыкнул Иващенко. – У меня тоже мысли о гробах возникали. Надеялся, что Иван Иванович обеспечит нас формой нацгвардии, мы погрузим на машину гроб, набитый оружием, и поедем прямо на кладбище.
– Я примерно то же самое думал, – согласился Лесничий.
Оба посмотрели на бородатого начальника разведки.
– Форму нацгвардии я нашел бы на всех, кроме Виктора Юрьевича. Такого роста форму еще поискать требуется.
– А я бы в гроб лег, – предложил Иващенко.
– И гроба такого размера я давно не видел, – заметил Лесничий. – А выключать из операции такого бойца, как Виктор Юрьевич, я не рискну, и так сил у нас немного. Значит, вариант отпадает. Просто заберемся в дольмены до приезда Докхантера и будем ждать развития событий. Надежда есть на то, что Хантер не рискнет раскапывать древние могилы.
– Иващенко в дольмен не поместится, – заметил Иван Иванович.
– Я это предвидел. – Лесничий разложил на столе планкарту кладбища. – Согласно плану ЦРУ, вот здесь должны быть вырыты три могилы, которые будут одновременно являться окопами, и в этих окопах засядет отделение противника. Раньше предполагалось, что это будут нацгвардейцы, теперь, как я понимаю, нацгвардию сменили каратели "Айдара". Окопы для них должны стать не условными, а настоящими могилами. Сможем их там зарыть? – Командир вопросительно посмотрел на Редкозуба.
– Без проблем, – категорично заявил сапер группы Редкозуб. – Закопаем по самые уши. Лишь бы они раньше нас там не появились и не сами себе могилы копали. Хотя я не думаю, что бандиты пожелают в земле копаться. Работать – это не их уровень. Тем более там есть бригада копальщиков могил.
– Я тоже на это надеюсь, – согласился Лесничий. – Но на всякий случай рассмотрим и другой вариант. Вдруг будут сами копать!
– Если я в дольмен не помещаюсь, – вызвался Иващенко, – я могу с чистой совестью отработать и зарывателем могил. Не копателем, а только зарывателем. В каждую могилу по паре гранат, и все.
– Решим, как Величко доложит, – сделал вывод Сергей Ильич и поправил микрофон коммуникатора. – Он должен уже к месту добраться.
– Первый, я – Шестой. Он добрался и ползет сейчас на самый что ни на есть конкретно верх. По крючьям в стене, на которых лестница держалась. Стерх хотел со мной взобраться, но больше двух метров одолеть не смог. Подготовки скалолаза комбату не хватает.
– Ползи аккуратно. Гонки по вертикальной стене не устраивай, – распорядился Лесничий. – Мы подождем.
– Я уже наверху. Занимаю позицию. Настраиваю прицел. И что я вижу?
– И что ты видишь?
– Я вижу экскаватор, который копает могилу рядом с дольменами. Справа от них, со стороны леса. Как было в первоначальном плане Докхантера нарисовано. В этом он свой план не поменял. Все аккуратно. Рядом стоят люди с лопатами. Значит, будут выравнивать, чтобы выглядели, как настоящие. Директор кладбища здесь же вертится, который накануне с нацгвардейцами квасил. Распоряжается.
– Землю куда высыпают? – спросил Редкозуб.
– Как обычно, рядом с могилами. Директор кладбища кому-то звонит, докладывает и показывает рукой, где экскаватору следующую могилу копать. Кстати, какой стандарт глубины у могилы?
– Кажется, два метра, – подсказал Кравченко.
– Они меньше копают. Парни с лопатами спрыгнули, чтобы выровнять, там глубина им до ушей. А среди парней нет ни одного близкого по росту к Иващенко. Сплошные недоросли…
– Это понятно, – объяснил Лесничий. – С двухметровой глубины можно будет только в воздух стрелять. Докхантер предусмотрительный. Шестой, посмотри по окраинам кладбища. "Айдаровцев" на позициях не видно?
– Я как раз смотрю. Нет, пока никого. Наверное, одновременно с Докхантером заступят.
– Понял. Шестой, продолжай наблюдение. Докладывай любые изменения. Суматоха! Нашел полковника?
– Он в стороне находится. Деревня Суматохино… Но я родом не оттуда, честное слово.
– Там "Айдар" стоит, – подсказал Иван Иванович. – Оттуда до кладбища два часа добираться. Если не застрянут. Дороги там вообще нет никакой. Но у них полный комплект БМП. Могут на гусеницах добраться.
– Иван Иванович, а чем твой разведвзвод занят?
– Пока отдыхает.
– А несколько БМП вам нужны?
– Понял.
– Личный состав Докхантер уничтожит. А машины можно будет захватить. Я не думаю, что с ними оставят сильную охрану.
– Все. Я звоню своим мальчишкам.
– Сначала выслушай, какие меры предосторожности требуется принять. Мы не знаем дистанцию, на которую стреляет магнитный резонатор. И еще там будет беспилотник летать. Выходить ближе к позиции только после пролета беспилотника.
– Понял…
Когда прибыли в деревню Суматохино, к американскому полковнику отнеслись равнодушно. Не желали показать ни дружбы, ни вражды и не интересовались, почему он по-украински не разговаривает. Короче, отношение было почти такое же, как к вороне, сидящей неподалеку на дереве и непрестанно "каркающей". Впрочем, точно так же равнодушно, без почтения, бойцы батальона "Айдар" отнеслись и к генералу Балану. Тем не менее, понимая, что им доверили серьезное дело, внимательно выслушали инструктаж, который полковник проводил с офицерами, а генерал Балан переводил на украинский язык, поскольку офицеры английского не знали.
После инструктажа полковник пересадил помощника майора Лукаша на ящики с аккумуляторами в самый конец салона внедорожника, а сам сел на переднее пассажирское сиденье. На внедорожнике и поехали в сторону кладбища, оставив генерала Балана с его машиной в Суматохине, откуда он должен был координировать действия бойцов "Айдара".
Ехали неторопливо, по-другому ехать дорога не позволяла. На подъезде к кладбищу, глядя в навигатор на своем планшетном компьютере, полковник показал командиру взвода место, где тот должен стоять и ждать сигнала генерала Балана, чтобы выдвигаться в сторону кладбища. БМП осталась в жидком лесочке, а внедорожник благополучно добрался до кладбища. И уже там, на месте, позвонил генерал Балан и передал сообщение директора кладбища, что могилы-окопы готовы.
Внедорожник тем временем остановился рядом с кладбищенской конторой и сразу занял боевую позицию, с которой было удобно стрелять.
– Готовьте резонатор, – приказал полковник Лукашу и его помощнику, открыл дверцу и вышел. Оба сотрудника, оставшиеся в машине, хорошо знали, что им делать, Хантер в них не сомневался.
Директор кладбища был человеком не молодым и русский язык знал. Сразу пошли посмотреть на подготовленные окопы, которые вообще-то совсем не интересовали полковника, но ему требовалось дать время Кристиану Лукашу и его помощнику, чтобы подготовить резонатор.
– А это и есть те знаменитые инфернальные дольмены? – спросил он, глядя на странные сооружения, похожие на большие собачьи конуры.
– Какие дольмены? – не понял директор слова "инфернальные".
– Ну, просто – дольмены.
– Они самые и есть.
– Это из-за них сторож погиб?
– И не только сторож. Раньше, когда еще я здесь не работал, и другие люди из-за них погибли. Какие-то чертовы убежища… Лучше к ним даже не приближаться.
Докхантер не верил ни в Бога, ни в черта, но приближаться к дольменам не пожелал, рассмотрев их издалека…
Микроавтобус оставили на базе под охраной Ивана Ивановича, к которому вот-вот должна была подъехать смена. Сами "волкодавы" выехали на грузовике. Машину оставили, как и в первый раз, под каменистым холмом с крутыми склонами, но в этот раз на склон взбираться не стали, но обошли холм так же, как обходили перед рассветом по пути с кладбища. Дорогу Лесничий хорошо запомнил, несмотря на то что преодолевал ее еще в темноте и в другую сторону. Вышли сначала к углу кладбища, оттуда двинулись в сторону дольменов, где, не доходя до места, разделились на две равные группы.
Командир вместе с Редькой и Суматохой должны были поймать момент, когда никто не будет иметь возможности наблюдать за ними, и забраться в дольмены – в каждый по человеку. Второй группе, состоящей из Иващенко, Кравченко и Редкозуба, следовало притаиться среди могил позади дольменов, и Редкозуб должен был поставить взрывные устройства в холмы земли, выброшенной из могил-окопов. Когда произойдет взрыв, земля осыпется в окопы, превратив их в настоящие могилы, где будут похоронены каратели из батальона "Айдар". Создавать направленные взрывы сапер "волкодавов" умел хорошо.
Копание могил к моменту появления боевой группы на кладбище было завершено. Лесничий с товарищами застал только завершающий момент, когда копатели всей бригадой уже выбрались наверх и стояли рядом, показывая директору кладбища завершенную работу. Тот что-то сказал, очевидно, одобрил, и копатели все вместе отправились в административный корпус. Директор пошел за ними, заметно прихрамывая на одну ногу.
Момент занятия позиции настал.
– Шестой, я – Первый. Опасности не видишь?
– Все спокойно.
– Моя группа! За мной! – тихо скомандовал в микрофон Лесничий. – Шестой! Страхуй.
– Уже страхую.
Пока директор и могилокопатели шли, отвернувшись от "волкодавов", требовалось забраться в дольмены. Проникновение было произведено за секунды без единой задержки и так ловко, словно "волкодавы" несколько месяцев отрабатывали подобные гимнастические упражнения. Со стороны никто ничего не заметил.
Теперь осталось только дождаться приезда полковника Хантера. Сергей Ильич глянул на часы. Ждать, в самом деле, оставалось недолго, максимум минут сорок. Но "уазик" на дороге появился только через час десять минут.
– Первый, я – Шестой. Прибыла машина. Сам, наверное, конкретно, видишь. А я эту машину провожал пару километров. Она сначала ехала в сопровождении БМП. БМП осталась вдалеке. Человек оттуда пересел в "уазик". Поехали на кладбище.
– Шестой, я – Первый. Видим его. Наблюдаем.
"УАЗ" остановился около конторы. С переднего пассажирского сиденья неторопливо-вальяжно вышел человек, которого встретил выскочивший из конторы хромой директор. Лесничий раньше никогда не видел полковника Хантера, никто не показывал ему и фотографии этого человека, и голос из дольмена услышать было невозможно, тем не менее, Сергей Ильич каким-то чутьем определил, что это он и есть.
Хантер знаками отдал приказания людям, сидящим в машине, и вместе с директором двинулся к свежевырытым могилам-окопам. Директор что-то объяснял. Полковник слушал и смотрел, заглянул в окопы, потом начал высказывать какие-то претензии. Для объяснения он сам спрыгнул в могилу и что-то начал показывать снизу. Директор положил поперек могилы черенок лопаты, Докхантер ухватился за него и легко выбрался наружу.
Директор выслушал претензии Докхантера, смешно перебирая ногами на месте, и тут же побежал в контору. Вышел оттуда уже в сопровождении бригады копателей могил. Очевидно, полковник потребовал что-то исправить в работе, и директор погнал бригаду все сделать как надо.
Одновременно с наблюдением за полковником и директором Лесничий время от времени бросал взгляды на "уазик" и потому не упустил момент, когда на автомобиле сдвинулся люк в крыше и над крышей поднялся достаточно толстый керамический ствол, параллельно которому была установлена прицельная видеокамера. Догадаться, что это и есть магнитный резонатор, было нетрудно.
– Шестой! Я – Первый. Видишь пушку?
– Как раз смотрю. Калибр, конкретно, не могу определить.
– Что там за стеклом в машине делается? Тебе не видно?
– Там два человека. Один на водительском сиденье, положил на руль ноутбук. Второй в салоне или в багажнике, возится с техникой. Там какое-то напряжение, парень за рулем на второго прикрикивает. Мне кажется, они торопятся и к чему-то готовятся. Все. Парень за рулем переложил ноутбук на колени, начал что-то делать.
Лесничий только посмотрел на людей около свежих могил и сразу понял, что там сейчас произойдет. Полковник Хантер вдруг неожиданно сильно заинтересовался дольменами и сделал в их сторону пять шагов. Сергею Ильичу, занимавшему ближний к полковнику дольмен, пришлось даже отодвинуться от входного отверстия, чтобы Докхантер не различил внутри его лица. И тут же пришлось принимать решение. Что, если Докхантер соберется сунуть голову внутрь? Придется удовлетворить его любопытство и заткнуть им входное отверстие. Чтобы не бить голой рукой и наверняка быть уверенным в результате удара, Лесничий вытащил из кармана одну из двух палочек нгивара, собираясь наносить удар палочкой как кастетом.
Пока полковник не оказался предельно близко, Сергей Ильич успел шепнуть в микрофон:
– Шестой, если что, лупи в машину. Сквозь стекло.
– Я как раз об этом думаю… – отозвался снайпер Величко. – Парень за рулем уже на прицеле. Ничего, конкретно, не успеет сделать.
Лесничий не мог ответить, потому что Докхантер подошел к дольмену вплотную, встал прямо напротив отверстия, почти закрывая его своей спиной, и положил руку на камень крыши. Это, должно быть, было условным сигналом. К сожалению Лесничего, он ничего не смог увидеть и даже ничего не услышал. Разве что какой-то тихий свист. Потом этот свист повторился. И еще какой-то звук раздался, похожий на падение тела. Но не рядом.