- Нашим летчикам запрещено вступать в поединки с "Фланкерами", - облизнул пересохшие губы генерал Уильям Коэн. - К тому же, там всего два наших истребителя против трех русских. Они ничего не смогут изменить.
- А почему на нашем побережье всего два истребителя, генерал?!
- Вы забываете, что у нас имеется четыреста двадцать пять военных баз в разных районах планеты. Если мы станем оставлять обученных летчиков и боевые самолеты в стране, что тогда нам останется размещать в стратегически важных районах?
- Самолеты противника продолжают двигаться к побережью. Удаление - сто миль.
- Поступил звонок с авианосца "Карл Винсон", сэр, - заглянула в кабинет новый секретарь-референт президента - пышноволосая, курносая Дженни Рекур, в бежевой блузке и короткой юбочке. - Они спрашивают, подтверждаете ли вы приказ расстрелять адмирала Либби.
И Дженни хихикнула в кулачок.
- Пусть его оставят под арестом до особого распоряжения, - ответил Клинтон и наконец-то опустился в кресло. - Какие у нас на побережье системы ПВО?
- У нас достаточно авиации, чтобы уничтожить русских. Мы имеем 400 перехватчиков Национальной гвардии. Но почти все они сосредоточены на юго-востоке страны. Там, где есть риск конфликта с Кубой. На переброс основных сил на западное побережье необходимо время. Как минимум несколько часов. Мы не успеем остановить бомбардировщики до их проникновения в территориальные воды. Правда, если вы согласны, сопровождающие русских "Иглы" получат право открывать огонь на поражение.
- Если их не собьют еще раньше, генерал! Вы сами говорили, что там всего пара истребителей против двадцати машин. И вы не ответили на вопрос о зенитных комплексах.
- На наших складах имеется 420 комплексов "Авенджер" и около 200 "Пэтриот" различных модификаций.
- Где-е?!
- На складах, - заметно понизил тон Уильям Коэн. - Мы способны развернуть их в считанные дни…
- Вон… - задохнувшись, поднялся из-за стола президент. - Вон из моего кабинета!!! Это вас нужно расстреливать вместе со всем комитетом штабов! Вас, а не русских!
- Самолеты противника продолжают двигаться к побережью. Удаление - семьдесят пять миль.
Тихий океан, сто пятьдесят километров от западного побережья США 13 декабря 1999 года. 22:20
- Командир, слева впереди вижу яхту, удаление сорок, скорость черепашья, - сообщил капитан Кимицко.
- Ну и что? - пожал плечами Горин.
- На камбузе у них, думаю, сосиски в холодильнике, бифштексы, семга пряная, икорка черная… - штурман-оператор сглотнул. - Может, сделаем "вынужденную" и стрельнем закуски? А то жрать охота, как медведю после зимовки.
- Отставить "вынужденную" посадку, Руслан, - с полной серьезностью ответил командир ракетоносца. - В связи со сложившимися обстоятельствами разрешаю сварить и съесть портупею.
- Так я без портупеи, командир? - на миг растерялся Кимицко.
- Вот и ходи, как дурак, голодный, - тут же получил он отповедь второго пилота.
- Экий вы бессердечный человек, полковник Александр Евгеньевич, - покачал головой штурман-оператор. - Никакого сочувствия к члену экипажа, не успевшему жировых запасов.
- А кто в августе подбил "НЗ" съесть за ненадобностью? - опять вместо командира корабля ответил капитан Лукашин. - А, Руслан?
- Дык, жрать хотелось, довольствия не платили. Так, Алим? Чего притих?
- Выходим к точке пуска, - хрипло выдавил из себя старший лейтенант. - Двадцать километров.
- Так чего же ты молчишь?! - капитан Кимицко скинул предохранительные колпачки с клавиш пуска, запустил тесты вооружения.
- Штурман-оператор, доложите готовность, - все тем же холодно - спокойным голосом потребовал полковник Горин.
- Тесты прошли успешно, командир. Оружие и пусковые установки к работе готовы. Координаты целей введены, привязка точки пуска произведена.
- Приготовиться к пуску. Штурман, удаление?
- Восемь тысяч метров. А вдруг они настоящие, товарищи?
- Кто? - не понял Кимицко.
- Да ракеты наши.
- Ну и что?
- Но ведь если они настоящие, то это… То это… - старший лейтенант Гузафаров запнулся, не в силах найти нужное слово.
- Чего ты боишься, Алим? - покосился на своего соседа Кимицко. - Ты забыл, для чего живешь? Ты выбрал для себя такую судьбу, когда с тебя не требуют никакой пользы, не требуют работы, когда тебя кормят, поят, одевают, дают жилье ради только одной-единственной секунды. Секунды, когда тебе скажут "Фас!". И по этой команде ты обязан сделать все то, ради чего тебя содержат, на "отлично".
- Удаление, штурман?
- Три тысячи. Но если это боевые ракеты, мы убьем столько людей, что…
- Алим, - вдохнул Кимицко, - мы с тобой существуем именно ради этого часа. И задумываться над приказом, когда он все-таки поступил, это просто хамство. Раз уж ты выбрал для себя эту работу, то должен ее сделать. Психовать нужно было раньше, до поступления в училище. Если ракеты боевые - значит, так нужно стране, которой ты давал присягу. Так что, будь любезен, сдохни, но выполни. Удаление?
- Тысяча.
- Командир, я открываю бомболюки.
- Разрешаю открыть бомболюки, - эхом отозвался полковник Горин. - Пуск по готовности.
- Есть пуск по готовности… Люки открыты… Не дрейфь, Алим. Это всего лишь Америка.
- Пора! - выдохнул штурман, лицо которого неожиданно покрылось крупными каплями пота.
- Первая пошла! Есть запуск двигателя! Вторая пошла! Есть запуск двигателя! - капитан Кимицко докладывал быстро и четко. - Первый трюм пуст!
Вывалившиеся из брюха "Белого лебедя" длинные сигары оседлали столбы пламени, метнулись вперед, но почти сразу пламя погасло, и сигары, так и не раскрыв крылья, стали рушиться в пологие океанские волны.
- Это болванки!!! - во весь голос выкрикнул штурман. - Они падают, падают!
- Пошла ракета второго трюма! Есть запуск двигателя! Ой, е-е… Кирдык Америке, отвоевалась.
Третья сброшенная ракета, раскинув куцые крылышки, стремительно обогнала бомбардировщик, внезапно заложила крутой вираж. Мгновением спустя, с ревом разрывая воздух, следом устремился "Сухарь". Загрохотала автоматическая пушка, однако ракета ловко увернулась, с резким снижением ринулась наутек. Маячившая на удалении примерно двух километров пара двухвостых "F-15" испуганно шарахнулась в сторону, не желая на попадаться на линию огня. На перехват цели ринулись истребители, прикрывавшие бомбардировщики сверху и, едва первый "СУ-27" отвалил в сторону, с пилонов одного из самолетов сорвалась ракета. Мишень опять вильнула - но ракета тут же повторила ее маневр, а парой секунд спустя взорвалась. Обе ракеты скрылись в огненном облаке.
- Красиво ребята развлекаются, - вздохнул Кимицко. - И почему нам хоть одну "воздух-воздух" не повесили? Ракеты сброшены, командир, бомболюки закрыты. Работа закончена.
- Понял, штурман, - кивнул полковник Горин и качнул штурвал влево. - Капитан Лукашин, выполняем левый вираж.
Самолет ВВС США № 001 Атлантический океан. 14 декабря 1999 года. 01:25 (время вашингтонское)
- Семьдесят миль до побережья, - прохрипел селектор. - Русские открывают бомболюки… Вы слышите? Русские открывают бомболюки! Что мне делать? Что делать?
Президент Клинтон скребанул ногтями по столу, на его щеках заиграли желваки. Однако он промолчал, ожидая продолжения.
- Они сбрасывают ракеты! Нет, нет, это не ракеты… Это муляжи. Они имитируют пуск ракет. Вы слышите? Они не атакуют, они имитируют атаку! Нет, есть ракета… Она отворачивает в океан. "Фланкеры атакуют" Это мишень. О Боже, они стреляют боевыми! "Фланкеры" несут на борту боевое вооружение. Эскадрилья начинает левый вираж… Они разворачиваются! Докладывает "Ястреб", русские уходят. Они ложатся на обратный курс. База, я "Ястреб", прошу разрешения на возврат по остатку топлива. Повторяю, база: у меня сухие баки. Прошу разрешения вернуться…
Президент выключил селектор и глубоко вздохнул. Голова тут же закружилась, словно он не дышал как минимум полчаса.
- Дженни, - вдавил он кнопку вызова секретаря, - принесите мне чашечку кофе и бутылку "водки". И пригласите генерала Уильяма Коуэна ко мне.
Первым появился генерал - в грязно-зеленом мундире с ровными рядами орденских колодок, фуражкой подмышкой и взлохмаченными сальными волосами. Остановился в дверях, вытянувшись по стойке смирно - как гордый новеньким мундиром сержант морской пехоты.
- Позаботьтесь о том, генерал, - тихо попросил президент, - чтобы адмирал Либби с завтрашнего дня оказался в отставке, и больше никогда, нигде даже близко не приближался к военному ведомству.
- Простите, господин президент, но назначение командующего Седьмым флотом обусловлено таким количеством согласований и учетом… - начал было объяснять министр обороны, но Клинтон решительно грохнул кулаком по столу:
- Мне плевать!!! Мне плевать, кто и где согласовывал его кандидатуру! Я не желаю, чтобы сильнейшим флотом мира командовал идиот, отдавший Соединенные Штаты на развлечение всем желающим! Ему здесь, что, Югославия?! Или он завтра же уйдет в отставку, либо вы, генерал, послезавтра вылетите туда же вместе с ним! Все, убирайтесь!
Генерал Коуэн коротко кивнул, одновременно щелкнув каблуками, развернулся, выскочил в коридор и на его месте возникла секретарь-референт, удерживающая в руках серебряный поднос, на котором дымилась большая кружка, а рядом с ней маняще поблескивала высокая бутылка с красной наклейкой и маленькая граненая стопка.
- Денни, - покачал головой президент, - отмени все, что еще там на сегодня намечалось, и иди сюда. Я хочу отдохнуть…
Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 14 декабря 1999 г. 18:20
- Какие вкусные пирожки, - Ралусин запил угощение лимонадом, задумчиво посмотрел на тарелку.
- Вон те, круглые попробуй, - пригладил вихры "кап-два" Удовин. - С капустой они, вкуснейшая вещь!
- Жена у тебя рукодельница.
- Угу. Как по тревоге ночевать в штабе остаюсь, обязательно приносит. Даже и не знаю, то ли заботится, то ли проверяет, здесь я, или налево пошел? - рассмеялся Тимофей. - Пока в море ходил, была спокойна. На подлодке женщин нет. А как на суше осел - так вся изнервничалась.
- Тима, - заглянул в кабинет начальника уже знакомый Ралусину капитан Измалков, - "танкеры" навстречу нашим бомбардировщикам ушли, наши ребята переговоры засекли. "Дальники" отработали на отлично, идут домой, у них никаких сложностей не случалось.
Капитан замолк, и Удовин с улыбкой покачал головой:
- Ну давай, давай, докладывай, вижу как распирает.
- Пришли данные со спутника. Американцы развернули Седьмой флот на север, идут полним ходом, по предварительной оценке - не менее тридцати пяти узлов. Даже полеты остановили. Возвращаются в обычный район патрулирования.
- Есть!!! - Удовин с такой силой стукнул стаканом, что лимонад выплеснулся наружу.
- А то! - сладко потянулся Удовин, выдвинул ящик, достал бумажную салфетку, вытер стол. - Умыли тупоголовых, не все им королей изображать. Стой, Измалков. Обожди, пока пирожки еще не кончились.
Начальник разведки флота открыл сейф, достал от задней стенки металлическую фляжку, три пластиковых стаканчика.
- Сам делал. На меду и мяте, три раза через угли березовые прогнал, так что можете поверить… - он наполнил стаканчики. - Ну, мужики, не знаю, какое место мы этим уродам поломали, но то, что обломали, гарантирую точно. Печенкой чувствую. Так что давайте, мужики, по одной. За успех!
Сейнер "Славутич", Тихий океан, 14 декабря 1999 г. 10:25
Хотя солнце и заливало океанский простор ослепительным светом, в рубке царил пронизывающий холод. Корабль шел на запад, а потому рубка оставалась в тени, да, вдобавок ко всему, через выбитые стекла гулял ветер, который никак нельзя было назвать ласковым. Бсису Кинг зябко поежился. Под пропахшую рыбой и усеянную пятнами тяжелую ватную куртку, найденную у русских, просачивался холод. Ноги, прикрытые одними джинсами, промерзли насквозь и почти не чувствовались. Вдобавок очень хотелось есть. Несколько найденных на судне банок консервов с непонятными надписями они трогать не рискнули - а ну, там свинина? Чистить и потрошить рыбу никто из братьев не захотел. Давать нож пленному русскому моряку они тоже побоялись. Никаких булочек или хлеба среди припасов не нашлось. Десяток кусочков запеченного в тесте тунца они съели сразу, едва только отчалил бот с остальными моджахедами - и с тех пол сидели не жравши. Холод, голод, океан, качающееся судно, бредущее непонятно куда - вся эта затея нравилась Бсису все меньше и меньше.
Мусульманином он стал в тюрьме. Попал туда почти ни за что. Ну, обшманал пьяного белого, заснувшего в своей "хонде" прямо на улице, ну и что? С алкашами все так поступают. Однако коп привязался именно к нему. И ладно бы белый - а то свой, черный. Судья обрадовался, на пустом месте выписал четыре года. За решеткой его сразу начали бить. И свои, черные, и латиносы, и арабы. Говорили - неверный. Зато, когда Джим принял ислам и новое имя Бсису, отношение сразу изменилось. Он стал своим. Правоверным. Из его жизни исчезли "черные", "желтые", "белые", "краснокожие". Остались только правоверные и язычники. Когда Бсису вышел на свободу и пришел в мечеть - братья по вере помогли с работой, пристроив на автостоянку. Они же посоветовали ему, пока новообращенный молод, и позволяют силы, защитить веру, приняв участие в джихаде, священной войне против неверных. Доказать свою искренность в преданности Аллаху, заслужить уважение, а заодно и денег подзаработать, которые так или иначе попадают в руки каждого воина. Ему показали несколько видеокассет, где воины ислама режут русских пленных и насилуют визжащих женщин, посулили хорошую оплату… И чернокожий мусульманин согласился.
Поначалу все шло отлично. Чеченский бей, к которому направил их салемский имам, тут же отстегнул каждому по две сотни баксов, потребовал купить удобную теплую одежду, дал оружие. После небольшого путешествия по холодному океану они действительно оказались хозяевами нескольких пленников и смазливой девки, с которой могли делать все, что хотели. Вот только после нескольких "палок", кинутых ей вместе с другими моджахедами, Бсису потерял интерес к жертве. Есть ему хотелось куда больше, чем развлекаться - но со жратвой получился облом. Да еще вахта ему досталась ночная - в самую холодрыгу. Купленные в Косби куртка с подстежкой и джинсы продувались насквозь, пришлось накинуть на плечи вонючую русскую робу. И все равно он продрог, как мокрый мышонок в морозилке.
- Ладно, - зевнул моджахед и посмотрел на часы. - Сейчас меня поменяют, выберу в холодильнике рыбу потолще, да вырежу мякоть из спины. И в духовке запеку - должна же быть на корабле плита?! Потом разложу рабыню для согрева, и спать.
- Рабыню… - повторил Бсису еще раз, смакуя это слово. Теперь у него была самая настоящая рабыня. Причем белая. И он мог творить с ней все, что только заблагорассудится.
И тут прямо в голове раздался оглушительный взрыв - во всяком случае, у моджахеда возникло именно такое ощущение. У него заложило уши, штурвал прыгнул вперед, и если бы Бсису не держался за него обеими руками, то неминуемо рухнул бы в кровавую грязь на полу. На некоторое время рулевой забыл про свои обязанности, выскочил из рубки, закрутил головой. Так и есть - на корме валялись куски толстого пластика, еще больше обломков окружали тонущую позади спасательную шлюпку.
- Наверное, топливный бак в шлюпке взорвался, - пробормотал моджахед, и не услышал собственного голоса.
Палуба под ногами содрогнулась. Потом еще и еще, вдоль правого борта один за другим поднялись три фонтана воды, и Бсису Кинг подумал о том, что все это напоминает торпедную атаку. Однако он ошибался - торпеда разорвала бы сейнер в куски. На самом деле внизу превратилось в газ всего полтора килограмма тротила. Один заряд вырвал со своего места и перекинул через безразлично молотящий дизель сварной шкафчик с инструментом, второй - выгнул и искорежил трап, одновременно загнув его к двери и перекрыв доступ в моторное отделение. Через пробоины полуметрового диаметра с шипением ударили фонтаны воды.
В компрессорном отсеке взрыв выбил люк, разорвал трубки системы циркуляции и пробил отверстие всего на двадцать сантиметров ниже ватерлинии. И сюда вода не хлестала фонтаном, а всего лишь понемногу заплескивалась высокими волнами.
Бсису замотал головой, обошел рубку спереди, спустился к жилым каютам. Заглянул, в одну дверь, другую. Девка оставалась привязанной к столу, раб - пристегнутым пластиковыми наручниками к коечной стойке. Моджахеды сонно хлопали глазами в отведенной им с самого начала каюте, на столе стояло три грязные тарелки.
"Похоже, пожрать перед сном все-таки сварганили, а меня не позвали" - кольнула Кинга обида:
- На шлюпке топливный бак взорвался, - сказал он бесшумно разевающим рты братьям. - Меня оглушило, не слышу ничего. Меняйте давайте, от меня за рулем пользы мало.
Те принялись о чем-то толковать, показывая на часы, тарелки - но Бсис пока начал различать только отдельные шорохи.
"Кажется, глухота скоро пройдет" - облегченно подумал он.
Ровно шлепающий по волнам сейнер тем временем плавно оседал в глубину - дизель трудолюбиво тарахтел, погрузившись в воду почти по самую головку блока. Теперь пробоина компрессорного отсека опустилась ниже волн, жадно зачерпывая океанскую влагу. И если моторное отделение занимало пространство от борта и до борта, то здесь, в отсеке, несколько принятых тонн лишней тяжести находились далеко в стороне от киля. И, в полном соответствии с законами рычага, заставили корабль накрениться на борт. Вода, плещущаяся в моторном отделении, перекатилась вправо, стремительно увеличивая крен - сейнер лег набок, впуская океан через все незакрытые двери, разбитые окна и незадраенные трюмы и спустя несколько секунд нырнул под волны.