* * *
- Есть какие-нибудь новости?
Йоста Пилот вопросительным жестом приподнял кофейник, увидев Патрика, входящего в крошечную кухоньку полицейского участка.
Патрик кивнул, чтобы тот налил ему кофе, и уселся за стол. Услышав, что в кухне собираются закусывать, Эрнст тоже прибежал и улегся под столом в надежде, что и ему перепадет печенье, которое он с готовностью слизнет своим шершавым языком.
- Вот, - проговорил Йоста, ставя перед Патриком чашку черного кофе и усаживаясь напротив.
- Что-то ты сегодня бледный какой-то, - добавил он, внимательно изучая молодого коллегу.
Патрик пожал плечами:
- Просто немного устал. Майя плохо спит по ночам, и к тому же она что-то часто стала упрямиться в последнее время. А Эрика по понятным причинам совершенно измотана. Так что мне и дома приходится вкалывать.
- А дальше станет еще хуже, - сухо констатировал Йоста.
Патрик рассмеялся.
- Да уж, Йоста, весельчак ты наш, дальше будет еще хуже.
- Стало быть, тебе не удалось узнать ничего нового о Магнусе Кельнере?
Йоста незаметно кинул под стол печенье, и Эрнст радостно забарабанил хвостом по ногам Патрика.
- Ничегошеньки, - вздохнул Патрик и отхлебнул кофе.
- Я видел, что она опять приходила.
- Да, я только что заходил к Пауле, и мы с ней это обсуждали. Ее походы к нам превратились в какой-то навязчивый ритуал. Но что тут странного? Как человеку вести себя, когда муж попросту бесследно исчезает?
- Может быть, нам стоит допросить еще кого-нибудь? - проговорил Йоста и кинул под стол еще одно печенье.
- Кого еще? - спросил Патрик и сам удивился тому, как раздраженно прозвучал его голос. - Мы поговорили со всеми членами семьи, с друзьями, постучались в двери ко всем соседям в районе, где он жил, мы развешали объявления и выступили в местной прессе, призывая всех, кто что-нибудь знает, немедленно сообщить нам. Что еще мы можем сделать?
- Падать духом совершенно не в твоем стиле.
- Согласен. Но если у тебя есть конструктивные предложения, я их с удовольствием выслушаю.
Патрик тут же пожалел, что произнес эти слова таким резким тоном. Впрочем, Йоста, похоже, не обиделся.
- Ужасно надеяться на то, что мы найдем его мертвым, - продолжал Патрик более миролюбивым тоном, - но я совершенно убежден: только тогда мы узнаем, что же произошло. Готов биться об заклад - он исчез не по собственной воле. Когда есть труп, то, по крайней мере, есть над чем работать.
- Да, ты совершенно прав. Жуткая мысль, что этот парень где-нибудь всплывет или обнаружится в лесу. Но у меня то же чувство, что и у тебя. Должно быть, ужасно…
- Не знать - ты это хотел сказать? - проговорил Патрик и осторожно переставил ноги, которые начали потеть от прижатой к ним горячей собачьей спины.
- Да, ты представь себя в этой ситуации. Каково сидеть и понятия не иметь, куда девался человек, которого ты любишь! Это как с родителями пропавших детей. Есть американский сайт на эту тему. Сотни фотографий и призывов откликнуться. Просто кошмар какой-то!
- Я бы такого просто не пережил, - сказал Патрик. Он представил себе свою непоседу-дочь. Мысль о том, что ее могут у него отнять, казалась совершенно невыносимой.
Возникла пауза, которую прервал жизнерадостный голос Анники:
- О чем вы тут беседуете? Какое-то совершенно похоронное настроение за столом.
Она вошла и тоже присоединилась к компании. Вслед за ней появился самый младший сотрудник участка, Мартин Мулин, привлеченный голосами, доносящимися из кухни, и запахом кофе. Он работал на полставки, в остальное время сидя дома с маленьким ребенком, и пользовался каждым случаем поучаствовать в разговорах коллег, чтобы не выбиваться из коллектива.
- Мы говорили о Магнусе Кельнере, - произнес Патрик, своим тоном давая понять, что разговор на эту тему уже завершен. Чтобы подчеркнуть это, он заговорил о другом: - Как дела с вашей малышкой?
- Ой, хорошо. Вчера нам прислали новые фотографии, - ответила Анника и вытащила из кармана кофты пачку снимков. - Посмотрите, как она выросла!
Анника положила фотографии на стол, и Патрик с Йостой стали по очереди рассматривать их. Мартин уже имел возможность полюбоваться снимками, когда пришел утром на работу.
- Ой, какая хорошенькая! - воскликнул Патрик.
- Да, - кивнула Анника. - Ей уже десять месяцев.
- Когда же вы сможете поехать за ней? - с искренней заинтересованностью спросил Йоста. В том, что Анника и Леннарт всерьез задумались об усыновлении, был его немалый вклад, так что он отчасти воспринимал девочку как свое дитя.
- Пока нам поступает весьма противоречивая информация, - вздохнула Анника. Собрав фотографии, она бережно убрала их в карман. - Похоже, через пару месяцев.
- Наверное, тебе кажется, что это целая вечность, - проговорил Патрик, поднимаясь и ставя свою чашку в посудомоечную машину.
- Само собой. Но с другой стороны… Все идет своим чередом. Она у нас есть.
- Вот именно! - воскликнул Йоста и, забывшись, положил ладонь на руку Анники, но тут же отдернул. - У меня много дел. Некогда мне сидеть тут с вами языком чесать, - буркнул он смущенно и поднялся.
Трое коллег с улыбкой смотрели ему вслед, когда он поспешно вышел из кухни.
* * *
- Кристиан! - воскликнула директор издательства и, подойдя к нему, заключила его в свои могучие объятия, обдав тяжелым запахом духов.
Кристиан задержал дыхание, чтобы не чувствовать навязчивый запах. Габи фон Русен никогда не отличалась излишней деликатностью. Всего в ней было с избытком: слишком пышная прическа, излишек косметики и к тому же привычка одеваться, мягко говоря, вызывающе. По сегодняшнему торжественному поводу она нарядилась в ядовито-розовый костюм с огромной зеленой матерчатой розой на лацкане, а высоченные каблуки, как всегда, представляли угрозу жизни и здоровью. Однако, несмотря на этот экстравагантный внешний вид, директор нового бурно развивающегося издательства заставила всех воспринимать ее всерьез. Проработавшая в издательском деле более тридцати лет, она обладала острым умом и не менее острым языком. Те, кто когда-то недооценил ее как конкурента, давно осознали свою ошибку.
- Сегодня все будет замечательно! - воскликнула Габи, держа его за рукав и солнечно сияя.
Кристиану, окутанному плотным шлейфом ее духов, по-прежнему тяжело было дышать, поэтому он ограничился кивком.
- Ларс-Эрик и Анна-Лена, которые помогали мне в организации фуршета, просто потрясающие мастера своего дела, - продолжала она. - Мне кажется, это идеальное место для презентации твоей восхитительной книги. Ну, как ты себя чувствуешь?
Кристиан осторожно высвободился из ее рук и сделал шаг назад.
- Как во сне, если честно, - проговорил он. - Я так долго обдумывал эту книгу… и вот я здесь.
Он покосился на стопку книг, сложенных на столике у входа. На всех корешках красовалось его имя и заглавие: "Русалка". В животе у Кристиана защекотало - похоже, все это происходит на самом деле.
- План у нас такой, - снова заговорила Габи и потянула его за собой, и он покорно последовал за ней. - Мы начнем с пресс-конференции, чтобы журналисты могли побеседовать с тобой в спокойной обстановке. Мы очень довольны тем, как представлена пресса. "ГП", "ГТ", "Бохюсленинген" и "Стрёмстадс Тиднинг" прислали своих корреспондентов. Правда, все газеты местные, но это с лихвой компенсируется сегодняшней хвалебной рецензией в "Свенскан".
- А что за рецензия? - спросил Кристиан, пока она вела его в небольшое помещение возле сцены, где, судя по всему, предполагалось провести пресс-конференцию.
- Ты все узнаешь потом, - решительно произнесла Габи и усадила его на стул у стены.
Кристиан попытался взять ситуацию под контроль, но его не покидало чувство, что он попал в центрифугу, из которой ему уже не выбраться, и удаляющаяся фигура Габи лишь усугубляла его состояние. По залу туда-сюда бегали официанты, накрывая столы для фуршета. На него никто не обращал внимания. Кристиан позволил себе на секунду закрыть глаза. Подумал о книге, о долгих часах, проведенных за компьютером. Сотни, тысячи часов. И еще он подумал о Ней - о Русалке.
- Кристиан Тюдель? - прозвучал у него над ухом голос, прервавший ход его мыслей.
Кристиан поднял глаза. Перед ним стоял человек с протянутой рукой в ожидании, что он ответит на рукопожатие, так что Кристиану пришлось подняться и пожать руку вошедшему.
- Биргер Янссон, "Стрёмстадс Тиднинг", - представился мужчина и поставил на пол большой фотокофр.
- Да-да, добро пожаловать, садитесь, - пробормотал Кристиан, не зная, как себя вести. Он поискал глазами Габи, но увидел лишь ядовито-розовое пятно, парившее где-то у входа в зал.
- Да уж, презентация организована с большим размахом, - усмехнулся Биргер Янссон и огляделся.
- Похоже на то, - ответил Кристиан.
Повисла неловкая пауза, оба заерзали на своих стульях.
- Ну что, начнем? Или подождем остальных? - спросил Биргер.
Кристиан посмотрел на репортера пустым взглядом. Откуда ему знать, как поступать в такой ситуации? Он никогда еще не делал ничего подобного. Янссон, кажется, воспринял его молчание как знак согласия, поставил на стол магнитофон и включил его на запись.
- Так-так, - начал он и вопросительно посмотрел на Кристиана. - Стало быть, это ваш дебютный роман.
Кристиан задумался: требуется ли от него что-то еще, кроме согласия с этим утверждением?
- Да, именно, - кивнул он и откашлялся.
- Мне он очень понравился, - заявил Биргер Янссон резким тоном, противоречащим одобрительным словам.
- Спасибо, - промямлил Кристиан.
- Что вы хотели им сказать? - продолжал Янссон, наклонившись к магнитофону, чтобы убедиться в его исправности.
- Что я хотел сказать? Затрудняюсь ответить. Просто я долго носил в себе эту историю, и мне хотелось ее рассказать.
- Книга очень мрачная. Я бы даже сказал, она полна безысходности, - проговорил Биргер, глядя на Кристиана таким взглядом, словно стремился заглянуть в самые тайные уголки его души. - Таким вы видите наше общество?
- Ну, я не уверен, что стремился выразить в книге именно мое отношение к обществу, - ответил Кристиан, мучительно пытаясь придумать что-нибудь умное. Он никогда не подходил к своему творчеству с такой точки зрения. Повествование так давно таилось в нем, хранилось в глубине души, и в конце концов он просто не мог не излить его на бумагу. Что он при этом хотел сказать по поводу общества? Такой мысли у него вообще не возникало.
Его спасла Габи. Она привела толпу других журналистов, и Биргер отключил свой магнитофон, пока все здоровались и рассаживались. На это ушло несколько минут, и Кристиан воспользовался случаем, чтобы собраться с мыслями.
Габи попросила минуточку внимания.
- Добро пожаловать на встречу с новой звездой на литературном небосклоне - писателем Кристианом Тюделем. Наше издательство гордится тем, что нам выпала честь выпустить в свет его первый роман "Русалка", и мы убеждены, что это лишь первый шаг в его долгой и яркой писательской карьере. Кристиан еще не успел прочесть рецензии, и я с огромной радостью хочу сообщить тебе, что твоя книга удостоилась высокой оценки в "Свенскан", "ДН" и "Арбетарбладет", не говоря уже о других изданиях. Позвольте мне процитировать пару выдержек.
Надев очки, она потянулась к пачке листков, лежавших рядом с ней на столе. На белой бумаге ярко сияли строки, выделенные розовым маркером.
- "Словесный виртуоз, который описывает незащищенность маленького человека, не теряя при этом ощущения глобальности". Это из "Свенскан", - пояснила Габи и открыла другую страницу. - "Книга Кристиана Тюделя дарит наслаждение, смешанное с болью, когда он своей беспощадной прозой обнажает лживые и пустые обещания общества безопасности и демократии. Его слово вонзается, как нож, в плоть, мышцы и совесть и заставляет жадно читать дальше в поисках новой мучительной, но очищающей боли". Это "ДН", - добавила Габи, снимая очки и протягивая Кристиану стопку рецензий.
Не веря своим глазам, он принял у нее из рук бумаги. Слова дошли до его сознания, и было приятно слышать хвалебные отзывы, однако в глубине души он не совсем понимал, о чем речь. Он всего лишь написал о Ней, рассказал Ее историю. Исторг из себя слова и образы, которые временами оставляло после себя ощущение внутренней пустоты. Он не хотел ничего говорить об обществе - он хотел рассказать о Ней.
Возражения так и не сорвались с его языка. Никто все равно не понял бы его, и, наверное, так даже лучше. Все равно он никогда не смог бы все это объяснить.
- Очень приятно, - проговорил он и почти физически ощутил пустоту этих слов, когда произносил их.
Затем последовали новые вопросы. Похвала и размышления по поводу его книги. И он почувствовал, что не может вразумительно ответить ни на один вопрос. Как описать то, что заполняло твою жизнь до последнего миллиметра? Не просто история, а стратегия выживания. Попытка заглушить боль. Он делал все, что было в его силах, изо всех сил старался отвечать четко и продуманно. Судя по всему, получалось неплохо, потому что Габи время от времени одобрительно кивала.
Когда пресс-конференция подошла к концу, у Кристиана оставалось одно желание - встать и уйти домой. Его охватило ощущение полной опустошенности. Однако обстоятельства вынуждали его остаться в этом роскошном зале ресторана "Гранд-отеля", и он сделал глубокий вдох, приготовившись встречать гостей, которые уже начали прибывать. Он улыбался им, и никто даже не подозревал, каких невероятных усилий стоила ему эта улыбка.
* * *
- Ты сможешь сегодня не напиться? - спросил Эрик Линд свою жену, стараясь говорить как можно тише, чтобы остальные, стоявшие в очереди у входа в банкетный зал отеля, не слышали его.
- А ты сможешь сегодня никого не щипать за попу? - парировала Луиза, не давая себе труда понизить голос.
- Даже не понимаю, о чем ты говоришь, - ответил Эрик. - И будь добра уменьшить громкость.
Луиза посмотрела на своего мужа холодным взглядом. Он хорош собой, этого она не могла отрицать. Когда-то именно этим он ее и взял. Они познакомились в университете, и многие девушки с завистью поглядывали ей вслед, когда ей удалось окрутить Эрика Линда. И все эти годы он медленно, но верно убивал ее любовь, уважение и доверие своим бесконечным траханьем - не с ней, боже сохрани! Похоже, у него никогда не возникало проблем с тем, чтобы найти себе развлечения на стороне.
- Привет, вы тоже здесь? Как приятно вас видеть!
Сесилия Янсдоттер протиснулась к ним и расцеловала обоих в щеки. Она была парикмахершей Луизы, а в последний год - еще и любовницей Эрика. Хотя они оба, конечно же, считали, что Луиза об этом не подозревает.
- Привет, Сесилия! - ответила Луиза и улыбнулась. Если бы она дулась на всех, с кем переспал ее муж, то перессорилась бы с половиной населения Фьельбаки. К тому же она уже много лет назад перестала обращать внимание на его романы. У нее есть дочери. И замечательное изобретение - вино в пятилитровых картонных упаковках. На что ей Эрик?
- Правда, здорово, что у нас во Фьельбаке появляются собственные писатели? Сначала Эрика Фальк, а теперь еще и Кристиан. - Сесилия буквально подпрыгивала на месте от восторга. - А вы читали книгу?
- Я читаю только деловые газеты, - ответил Эрик.
Луиза вздохнула и подняла глаза к небу. Так типично для Эрика - бравировать тем, что он не читает книг.
- Надеюсь, нам подарят по экземпляру, - ответила она и плотнее запахнулась в пальто. Ей хотелось только одного - чтобы очередь двигалась побыстрее и они поскорее оказались в тепле.
- Да, у нас в семье чтение - удел Луизы. С другой стороны, чем еще заниматься, когда не работаешь. Не так ли, дорогая?
Луиза пожала плечами и не стала отвечать на язвительный комментарий. Какой смысл напоминать Эрику, что он сам убедил ее не работать, пока росли дочери? Или объяснять, что она с утра до ночи занята обеспечением того привычного уклада жизни, который он считает само собой разумеющимся?
Болтая о пустяках, они постепенно продвигались вперед. Наконец они вошли в холл отеля, повесили верхнюю одежду в гардероб и, спустившись на несколько ступенек, вошли в банкетный зал.
Чувствуя спиной жгучий взгляд Эрика, Луиза сразу направилась к бару с напитками.