* * *
- Вы могли бы присмотреть за Лео? - спросила Паула, глядя на мать, но на самом деле с большой надеждой косясь на Мелльберга. Вскоре после рождения сына они с Юханной обнаружили, что обрели в лице нового мужа матери идеальную няньку. Мелльберг был просто не в состоянии сказать "нет".
- Нет, мы… - начала было Рита, но муж перебил ее и проговорил с готовностью:
- Никаких проблем, мы со старушкой присмотрим за малышом. Так что спокойно идите.
Рита покорно вздохнула, но все же не могла не бросить нежный взгляд на тот необработанный бриллиант, с которым решила связать свою жизнь. Она знала, что многие считают его грубым, неотесанным мужиком. Но она с самого начала разглядела в нем другие ценные качества, которые умная женщина может проявить и развить.
И она оказалась права. С ней он обращался как с королевой. Достаточно было увидеть, какими глазами он смотрит на ее внука, чтобы понять, что за душевные сокровища в нем таятся. Он беззаветно обожал мальчугана. Единственная проблема заключалась в том, что сама она оказалась на втором месте, но с этим она готова была смириться. Кроме того, он все лучше выглядел на танцплощадке. Ясное дело, он никогда не станет королем сальсы, но теперь она могла смело надевать туфельки на шпильке.
- Если ты справишься с ним один, то, может быть, мама могла бы поехать с нами? Мы с Юханной собирались поехать в "Торп" и купить кое-что в комнату Лео.
- Давайте его мне! - откликнулся Бертиль и протянул руки к малышу, которого держала на руках Паула. - Ясное дело, мы прекрасно справимся часик-другой. Пара бутылочек смеси, если парень проголодается, и настоящее мужское общение с дедушкой Бертилем - что может быть лучше?
Паула передала ему сына, и Бертиль принял его в свои объятия. Трудно было представить себе более странную пару. Однако между ними имелась совершенно особая связь, этого она не могла отрицать. Хотя в ее глазах Бертиль Мелльберг по-прежнему оставался самым бесполезным начальником на свете, одновременно он зарекомендовал себя как лучший в мире дедушка.
- Ты уверен, что справишься? - переспросила Рита с тревожной ноткой в голосе. Хотя он и помогал ей ухаживать за Лео, его опыт общения с младенцами был, мягко говоря, невелик. Его собственный сын Симон появился в его жизни уже подростком.
- Ясное дело, - обиженно ответил Бертиль. - Есть, какать, спать. Неужели это так трудно? Я сам все это проделываю вот уже почти шестьдесят лет.
Он буквально вытолкал их вон и закрыл дверь. Теперь его общению с малышом никто не будет мешать.
Два часа спустя он весь взмок от пота. Лео вопил во все горло, а в гостиной повис запах какашек. Дедушка Бертиль тщетно пытался убаюкать малыша, но мальчик разошелся не на шутку. Волосы Мелльберга, обычно аккуратно уложенные на макушке, теперь свисали клочьями над правым ухом, и он чувствовал, как пятна пота размером с тарелку темнеют в подмышках.
Его охватило чувство паники, и он покосился на мобильный телефон, лежавший на журнальном столике. Позвонить девочкам? Они наверняка еще в "Торпе", и им понадобится минут сорок пять, чтобы добраться до дома, даже если они немедленно сядут в машину. И если он начнет взывать о помощи, его, возможно, больше не захотят оставлять с малышом. Нет уж, придется справляться с ситуацией самому. В свое время он имел дело с самыми темными личностями, случались в его жизни и перестрелки, и сумасшедшие наркоманы с ножом в руке. И в этой ситуации он не должен оплошать. Ребенок все же не больше батона, хотя голос у него помощнее, чем у взрослого.
- Ну-ну, малыш, сейчас мы с тобой попробуем разобраться в ситуации, - сказал Мелльберг и уложил сердито орущего малыша на диван. - Во-первых, ты изрядно обделался. Во-вторых, проголодался. Так что у нас, так сказать, кризис с обоих концов. Вопрос в том, с какого из них начать.
Мелльберг говорил громко, чтобы перекричать вопли младенца.
- Ну, знаешь ли, еда важнее всего - во всяком случае, для меня. Так что давай пойдем соорудим тебе бутылочку смеси.
Бертиль снова взял Лео на руки и понес на кухню. Ему были даны четкие инструкции по приготовлению смеси, а при помощи микроволновки дело это заняло не больше двух минут. Он тщательно проверил температуру смеси, сам пососав из бутылочки.
- Тьфу, ну и гадость. Но, понимаешь ли, тебе придется подождать с настоящими мужскими напитками, пока ты не подрастешь.
При виде бутылочки Лео раскричался еще больше, и Бертиль уселся за кухонный стол, положив малыша на левую руку. Едва он поднес соску к его ротику, как Лео жадно вцепился в бутылочку. В мгновение все ее содержимое было выпито, и Мелльберг почувствовал, как маленькое тельце расслабилось. Но вскоре малыш снова начал ерзать, а запах стал настолько одуряющим, что Мелльберг сам уже не в состоянии был его выносить. Проблема заключалась лишь в том, что пока ему удавалось всячески уклоняться от смены подгузников.
- Ну вот, с одним делом мы разобрались. Теперь осталось навести порядок в другом, - проговорил он уверенным тоном, что никак не соответствовало его истинным чувствам перед предстоящей миссией.
Мелльберг отнес орущего Лео в ванную. Он самолично помогал девочкам приладить к стене пеленальный столик, на котором имелось все для успешного проведения операции "ликвидация каканого подгузника".
Он положил мальчика на столик и снял с него штанишки, стараясь дышать через рот - но даже это не помогало. Мелльберг расстегнул липучки на боках подгузника и чуть не рухнул в обморок, когда перед ним раскрылась вся неописуемая красота.
- О, боже мой!
Оглядевшись в полном отчаянии, он заметил упаковку влажных салфеток. Потянулся за ними, но едва выпустил ноги малыша, как Лео принялся сучить ножками по содержимому подгузника.
- Нет, нет, не делай этого! - вскричал Мелльберг и, схватив целую стопку салфеток, принялся оттирать его. Однако он лишь размазал зеленоватую жижу еще больше, пока не догадался, что необходимо устраниться корень проблемы. Приподняв Лео, он вытащил из-под него подгузник и с отвращением положил в помойное ведро, стоявшее на полу.
Истратив еще полпачки влажных салфеток, он увидел, что дело идет на поправку. Большая часть фекалий была оттерта, и Лео успокоился. Мелльберг аккуратно вытер последние следы и взял с полки над пеленальником новый подгузник.
- Вот видишь, мы с тобой на правильном пути, - произнес он с удовлетворением, и Лео задрыгал ножками, с удовольствием пользуясь случаем проветрить попку.
- Так, какой же стороной это все надевается? - задумался Мелльберг.
Повертев в руках подгузник, он решил, что картинки животных наверняка должны быть сзади, как этикетка на одежде. Правда, фасон у подгузника был какой-то странный, и липучки расположены неудобно. Подумать только, как трудно, оказывается, изготовить приличный подгузник! Повезло, что он человек действия, привыкший рассматривать каждую проблему как экзамен на сноровку.
Мелльберг взял Лео на руки, пошел с ним в кухню и стал рыться в нижнем ящике, держа малыша на плече. Наконец он обнаружил то, что искал, - рулон скотча. Вернувшись в гостиную, уложил Лео на диван, дважды обернул вокруг пояса скотчем и с удовлетворением оглядел дело рук своих.
- Вот так, да. Девочки волновались, что я с тобой не справлюсь. Что скажешь? Разве мы не заслужили с тобой небольшого отдыха?
Подняв хорошо уплотненного скотчем младенца, Бертиль удобно устроился на диване с ним на руках. Лео немного поворочался и уткнулся носом в шею комиссара.
Когда полчаса спустя женщины вернулись домой, мужчины спали глубоким сном.
* * *
- Кристиан дома? - спросила Эрика, когда Санна открыла дверь, хотя более всего ей хотелось развернуться и сбежать. Однако Патрик был совершенно прав. У нее нет выбора.
- Да, он на чердаке. Сейчас позову его. - Санна повернулась к лестнице, ведущей на второй этаж, и крикнула: - Кристиан, к тебе пришли! - Затем она снова обернулась к Эрике: - Проходи, он сейчас спустится.
- Спасибо.
Эрика с потерянным видом стояла вместе с Санной в прихожей, но тут на лестнице послышались шаги. Увидев Кристиана, она отметила, какой у него усталый и замученный вид, и угрызения совести охватили ее с новой силой.
- Привет, - сказал он, подошел и обнял ее в качестве приветствия.
- Мне нужно поговорить с тобой об одном деле, - проговорила Эрика и снова ощутила желание развернуться и бежать куда глаза глядят.
- Да? Ну, тогда проходи.
Кристиан кивнул в сторону гостиной, и Эрика стала стаскивать с себя уличную одежду.
- Хочешь кофе?
- Нет, спасибо, - ответила она и энергично помотала головой. Ей хотелось, чтобы все это поскорее осталось позади.
- Как прошла раздача автографов? - спросила Эрика и уселась в уголок дивана, глубоко погрузившись в него.
- Нормально, - ответил Кристиан тоном, не располагавшим к дальнейшим расспросам. - Ты видела вчерашние газеты?
В бледном зимнем свете, проникавшем в окна, его лицо казалось совсем серым.
- Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
Эрика собралась с духом, чтобы продолжить. Один из близнецов лягнул ее под ребра, и у нее перехватило дыхание.
- Брыкаются?
- Да уж.
Она сделала глубокий вдох и продолжала:
- Все это попало в прессу по моей вине.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Кристиан, резко выпрямившись.
- Нет-нет, это не я им сообщила, - поспешила она добавить. - Но я по глупости рассказала об этому тому, кому не надо было рассказывать.
У нее не хватало духу посмотреть в глаза Кристиану, поэтому она разглядывала свои руки.
- Габи? - устало переспросил Кристиан. - Но как же ты не поняла, что она…
- Патрик сказал то же самое, - прервала его Эрика. - И вы совершенно правы. Я должна была сообразить, что ей нельзя доверять, что она увидит лишь повод привлечь внимание прессы. Я чувствую себя полной дурой. Как я могла быть такой наивной!
- Да уж, но теперь уже ничего не исправишь, - проговорил Кристиан.
Его покорность судьбе еще больше усугубила терзания Эрики. Лучше бы он накричал на нее, чем видеть его усталое, разочарованное лицо.
- Прости, Кристиан. Мне очень жаль, что так получилось.
- Будем надеяться, что она права.
- Кто?
- Габи. Что после этого книга будет лучше продаваться.
- Не понимаю, как можно обладать таким цинизмом. Выставить тебя на всеобщее обозрение таким образом только для того, чтобы повысить продажи…
- Она бы никогда не добилась того, чего добилась, если бы была белой и пушистой.
- И все равно - неужели можно пойти на все ради денег?
Эрика тяжело переживала свою ошибку, совершенную по недомыслию и наивности, и никак не могла понять, что такое можно совершить сознательно и ради прибыли.
- Да ладно, забудется, - проговорил Кристиан, но голос его звучал совсем не так уверенно.
- Тебе сегодня, наверное, журналисты телефон оборвали? - спросила Эрика, ерзая на диване в поисках удобной позы. Как бы она ни сидела, ей все время казалось, что какой-то внутренний орган оказывался придавлен.
- Вчера я отключил телефон после первого же звонка. Я не намерен подливать масла в огонь.
- А как у тебя с… - Эрика заколебалась. - Тебе больше не приходили новые письма? Я понимаю, что ты мне больше не доверяешь, но поверь, я сделала выводы из этого случая.
Лицо Кристиана стало замкнутым. Он посмотрел в окно, не спеша с ответом. Когда ответ все же последовал, голос его звучал устало и вяло.
- Я не желаю больше в этом копаться. Это раздувается до каких-то ненормальных размеров.
Сверху донесся резкий звук, а затем громкий детский крик. Кристиан не пошевелился, но Эрика услышала за спиной быстрые шаги Санны, которая кинулась вверх по лестнице.
- Они ладят между собой? - спросила Эрика, кивнув головой в сторону второго этажа.
- Не особенно. Старший брат не выносит конкуренции, если сказать в двух словах, - ответил Кристиан и улыбнулся.
- Думаю, мы все грешим тем, что слишком носимся с первым ребенком, - проговорила Эрика.
- К сожалению, да, - кивнул Кристиан. Улыбка исчезла с его лица, и на нем возникло странное выражение, которое Эрика не могла истолковать. На верхнем этаже слышались теперь крики обоих мальчишек, и к ним добавился рассерженный голос Санны.
- Ты должен обратиться в полицию, - сказала Эрика. - Как ты догадываешься, я переговорила об этом с Патриком - и тут я убеждена в своей правоте. Он считает, что ты должен отнестись к этому серьезно, и первый шаг - подать заявление в полицию. Для начала ты можешь просто встретиться с ним в неформальной обстановке, если хочешь.
Она понимала, что голос ее звучит почти умоляюще, но письма так задели ее за живое, и она не сомневалась, что Кристиану тоже сильно не по себе.
- Я не хочу больше об этом говорить, - сказал он и поднялся. - Я понимаю, что ты не предполагала того, что получилось, когда разговаривала с Габи. Но тебе придется смириться с тем, что я не собираюсь раздувать это дело.
Крики на втором этаже стали еще пронзительнее, и Кристиан направился к лестнице.
- Извини, но я должен прийти на выручку Санне, пока мальчишки не поубивали друг друга. Можно, я не буду тебя провожать?
Кристиан поспешил наверх, даже не попрощавшись, и у Эрики осталось чувство, что он спасся бегством.
~~~
Когда же они наконец отправятся домой? Вагончик с каждым днем казался все меньше, а все уголки кемпинга он давно уже обследовал. Может быть, дома они снова начнут интересоваться им. Здесь же они вели себя так, словно его не было.
Отец решал кроссворды, а мать болела. Во всяком случае, именно такое объяснение ему было дано, когда он попытался войти к ней в крошечный закуток, где она целыми днями лежала на кушетке. Больше она не ходила с ним купаться. Хотя он помнил свой ужас и ощущение, что кто-то извивается у его ног, он все равно предпочел бы купание этой бесконечной ссылке.
- Мать больна. Иди играй.
И он уходил, сам заполняя свои дни. Поначалу другие дети, живущие в кемпинге, приглашали его в свои игры, но его это не интересовало. Если он не может быть с матерью, то никто другой ему не нужен.
Поскольку она не поправлялась, он все больше начинал беспокоиться. Иногда он слышал, как ее рвет. И вид у нее был бледный. А что, если это опасно для жизни? А вдруг она тоже умрет, как и его мама?
От одной этой мысли ему хотелось забиться в самый дальний угол и крепко зажмуриться, чтобы чернота не смогла вцепиться в него. Он не позволял себе думать об этом. Его прекрасная мать не может умереть. Только не это.
Отец тоже хотел уехать домой. Но мать не хотела. "Старуха будет недовольна", - проговорила она, лежа на кушетке, совсем бледная и исхудавшая. Старуха должна знать, что они, как всегда, провели здесь все лето, неподалеку, но не навещая ее. Нет, домой они не поедут. Лучше уж она умрет прямо здесь.
И больше это не обсуждалось. Все всегда делалось так, как решала мать. Ему оставалось лишь уходить каждый день на свое тайное место, часами сидеть там, обняв руками колени, и предаваться мыслям и фантазиям.
Лишь бы поскорее вернуться домой. Там все снова станет как прежде. Обязательно.
~~~
- Не убегай далеко, Рокки! - крикнул Йёте Перссон, но пес, как обычно, не слушался хозяина. Только хвост промелькнул в воздухе, когда золотистый ретривер свернул налево и исчез за каменной глыбой.
Йёте прибавил шагу, но правая нога не позволяла ему идти быстро. После инсульта она не желала слушаться, но он все равно считал, что ему очень повезло. После того, как всю правую половину тела парализовало, врачи не особенно обнадеживали его, считая, что он с трудом сможет передвигаться. Однако они просто не подозревали, насколько он упрям. Благодаря упорству и тренеру, который гонял его так, словно готовил к олимпийскому рекорду, он с каждой неделей восстанавливался. Иногда случались неудачи и возврат к прежнему, и несколько раз он был близок к тому, чтобы сдаться, но все же продолжал борьбу и делал новые успехи, которые вели его к поставленной цели.
Теперь он каждый день по часу гулял с Рокки. Шел не быстро, заметно прихрамывая, однако продвигался вперед. В любую погоду отправлялись они на свою прогулку, и каждый метр воспринимался как победа.
Пес снова показался в поле зрения. Он что-то обнюхивал на берегу возле Сельвикского пляжа и лишь иногда поднимал глаза, чтобы убедиться, что хозяин не потерялся. Йёте воспользовался случаем, чтобы остановиться и перевести дух. В сотый раз ощупал карман, дабы убедиться, что телефон под рукой. Да, телефон на месте. На всякий случай он достал его и проверил, что по ошибке не выключил сигнал и не пропустил важных звонков. По-прежнему никто не звонил, и он нетерпеливо спрятал телефон обратно в карман.