Мы двинулись в сторону леса. Шли молча. Я прикидывала начало разговора. Саша думал о чем-то своем.
– Как ваши успехи? – спросил он внезапно.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Деньги нашлись?
– А-а-а… Пока нет. Но я не теряю надежды.
– Тем более что эти деньги у вас не последние, – подсказал Саша предлог моего безразличия к такой огромной сумме.
– Да, – согласилась я небрежно. – Как выяснилось, не последние…
Он молча кивнул.
Мы дошли до опушки. Тропинка закончилась.
– Будьте осторожны, – предупредил Саша. – Здесь можно провалиться по пояс.
– Ничего, вы меня вытащите, – ответила я беззаботно.
– Вытащу, – покладисто согласился собеседник. – Не устали?
– Можно было бы присесть, – ответила я. – Тут недалеко есть полянка, а на ней поваленное дерево.
– Знаю, – ответил Саша. – Мы с Тоболом иногда там гуляем.
До полянки мы дошли быстро. Никаких следов на снегу, кроме старых, мне обнаружить не удалось, хотя осадков с той памятной субботы не выпадало.
– Садитесь, – предложил Саша.
Я села на холодный ствол.
– А вы?
Он присел рядом.
Тобол начал кружить по поляне, обнюхивая снег.
– Хорошо в лесу, – сказал Саша.
– Хорошо, – согласилась я.
– Вы часто здесь гуляете?
– Не очень. Последний раз гуляла в субботу.
Он никак не отреагировал на мое заявление. Да и с чего ему реагировать? Он же ничего не знает о том разговоре.
– Вы не в курсе, как здоровье Вики? – спросила я, начиная подвигать разговор к нужной мне теме.
– В курсе, – ответил он доброжелательно. – Вика поправляется.
– А заявление в милицию она написала?
– Нет, – ответил Саша после короткой паузы.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Вы ее видели? – спросила я.
– Да, она вчера просила меня приехать.
– Наняла? – спросила я напрямик.
Саша задрал брови.
– С чего вы решили?
– Вы же сами сказали, что занимаетесь конфиденциальными семейными делами.
Он с интересом посмотрел на меня.
– Вы думаете, что это дело из разряда конфиденциальных?
– Уверена! – ответила я твердо.
Саша не задал вопроса, которого я ждала. Поэтому мне пришлось брать инициативу в свои руки.
Я взяла ее и рассказала о разговоре, который подслушала в субботу на этом самом месте.
Саша слушал внимательно, но особого удивления в конце рассказа не выразил. Похлопал перчатками по колену и спросил:
– А почему вы мне все это рассказали?
– Сами не понимаете? – спросила я злобно.
Он пожал плечами.
– Мне кажется, я догадываюсь. Во-первых, вам не нравится Стефан. А во-вторых, вам нравится Максим.
– Нравится, – ответила я. Поперхнулась и поправилась:
– Не в этом смысле, конечно…
– Конечно! – поспешно перебил Саша. – Я ничего такого не имел в виду. Он нравится вам как человек.
– Да, – подтвердила я благодарно. Как же это приятно, когда тебя понимают с полуслова!
– Максим боится, что это сделала Элла, – сказала я, открывая все карты. В конце концов, они с Максимом приятели.
– Вот как?
Я молча кивнула.
– Это он вам сказал? – снова спросил Саша.
– Он, – ответила я сухо.
– И вы хотите, чтобы я его успокоил?
– Хочу, – призналась я. – Максу и так несладко живется.
Саша задумчиво скривил рот.
– И как я, по-вашему, могу это сделать?
– Ну, не знаю, – спасовала я. – Скажите, что слышали этот разговор между Викой и Стефаном…
– И почему вы сами не хотите ему рассказать?
– Мне неудобно говорить с ним о Стефане, – ответила я, плюнув на дипломатию.
В конце концов, Максим сам сказал, что их семейные тайны довольно призрачные. И наверняка, известны не только мне.
– Представьте себе, мне тоже неудобно, – сухо ответил Саша.
– Вы же друзья!
– Именно поэтому и неудобно.
Я молча вздохнула.
– А зачем вас вызывала Вика? – спросила я робко.
Он с усмешкой посмотрел на меня.
– Такое ощущение, что чужие проблемы вас интересуют гораздо больше, чем собственные!
– Так и есть, – ответила я. – Ну? Откровенность за откровенность!
– Вика пожелала зафиксировать документально факт отравления, – ответил Саша.
– На всякий случай, – догадалась я.
– На всякий случай, – подтвердил Саша.
Я задумалась.
– Стефану это выльется в хорошую сумму, – сказала я.
Саша равнодушно пожал плечами.
– Вы думаете, что это работа Стефана?
– Чья же еще? – удивилась я.
– Мало ли, – туманно ответил Саша. – Вика женщина стервозная, удачливая… У таких женщин полно врагов.
– А разговор?
– Просто совпадение. Сами же говорите, что Стефан не хочет привлекать внимание к своей персоне. Значит, смерть Вики ему не нужна.
Он немного подумал и договорил:
– Да и не умерла бы она, даже если бы съела все конфеты. Там был сильный раствор опиума. Слишком слабый, чтобы убить.
– Напугать хотели? – предположила я.
– Возможно.
– Кто?
Саша снова посмотрел на меня с легкой улыбкой.
– Не знаю.
– Давайте расследуем, – предложила я.
Он удивился.
– Вы предлагаете мне совместную работу?
– Почему бы и нет?
– Потому, что с женщинами я в деловые отношения не вступаю, – холодно ответил Саша.
Я хотела спросить, в какие отношения он в таком случае вступает с женщинами, но вовремя прикусила язык.
– Принцип? – поинтересовалась я.
– И принцип тоже. Все, Аня, забыли. Спасибо, что удостоили доверием, но больше об этом говорить не будем. Занимайтесь своими делами, а остальное пускай идет своим чередом.
– Ну что ж, – сказала я со вздохом. – Хотелось как лучше…
Саша посмотрел на меня, прищурив злые зеленые глаза.
– Почему мне все время кажется, что в ваших словах есть какой-то подтекст? – спросил он.
Я почесала уголок рта.
– Наверное, потому что подтекст есть в ваших словах, – ответила я рассудительно.
Он невольно фыркнул.
– Один-один…
– Вот и хорошо, – резюмировала я и поднялась с бревна. – Будем возвращаться?
– Вы идите, – ответил Саша, задумчиво наматывая на руку поводок. – Мы еще немного погуляем.
– Желаю удачи, – сказала я и перешагнула через бревно.
– И вам того же, – негромко ответил Саша.
Я остановилась и недоверчиво оглянулась.
Ну почему и в этих невинных словах мне почудился нехороший скрытый смысл?!
Загадка!
Дальнейшие события покатились стремительно, как ком с горы.
В суматохе последних событий я почти забыла про подслушанный на кухне разговор железной леди Марьи Гавриловны и неизвестного мне абонента.
Его номер, к сожалению, не определился.
А ведь этот разговор тоже содержал ряд интересных подробностей.
Ну, к примеру: состоялся он в ночь со вторника на среду. И завершила его Марья Гавриловна довольно ясной фразой.
Она сказала: "Даю тебе ровно одну неделю".
Вику отравили во вторник.
Очень интересно.
Требовала домоправительница, конечно же, денег. Здесь вообще все друг у друга требовали денег. Кроме Тобола, который ни к кому финансовых претензий не имел.
Предположим, что Марья Гавриловна в ту ночь разговаривала именно с Викой. Вика не заплатила, и железная леди ее отравила.
Интересно, могла такая версия иметь право на существование?
В общем, почему бы и нет, но существуют два серьезных "но".
Во-первых, неясен мотив. За что требовала денег сухопарая домоправительница Волоховых от удачливой и блистательной бизнес-вумен? Что между ними вообще могло быть общего? За что Марья Гавриловна могла так ненавидеть Вику?
А она ненавидела человека, с которым говорила по телефону! Недаром после разговора Марья Гавриловна под завязку накачалась коньяком, чтобы успокоиться!
И второе "но".
Вику хотели не убить, а только напугать. Саша сказал, что раствор опиума был слишком слабым. И что Вика, даже съев всю коробку, вряд ли покинула бы этот мир.
Конечно, этот пункт можно как-то вразумительно объяснить.
Возможно, Марья Гавриловна хотела попугать Вику для того, чтобы она заплатила…
"Нет! – решительно возразила я самой себе. – Не такая дура Марья Гавриловна!"
Потому что ни один человек в здравом уме и твердой памяти пугать Вику для своей пользы не станет! Себе дороже выйдет!
Я вздохнула.
Кто же мог это сделать?
Может, Саша прав, и это отравление не имеет никакого отношения к обитателям поселка? Может, Вике по-бабьи отомстила какая-нибудь менее удачливая соперница?
Может, Вика обзавелась новым любовником взамен отставленного Стефана, забыв поинтересоваться, есть ли у него жена?
Насколько я знаю Вику, подобные человеколюбивые вопросы не в ее духе.
Вот ревнивая жена и отомстила. Очень по-женски отомстила, как заметил Саша. Убивать не хотела, хотела только дать понять, что способна это сделать.
Что ж, вполне логично.
Как бы там ни было, в пятницу утром Вика вернулась домой.
Привезли ее на обычной машине, но за рулем сидел незнакомый мне молодой человек. Надо полагать, новое приобретение взамен выдохшегося Стефана.
Стефан в течение этой недели дома почти не появлялся. Рано утром его черный "Опель", вернее, "Опель" Вики, покидал поселок и возвращался обратно далеко за полночь.
Как я узнала из дружеских бесед с Марийкой, возвращался хозяин почти под утро. Настроение у него, как показалось Марийке, было не ахти, но и не очень плохое. Хозяин спал не больше четырех часов, торопливо глотал завтрак и вновь исчезал из дома до глубокой ночи. Похоже было, что Стефан находился в элементарной запарке.
Как говорят шахматисты, "в цейтноте".
Я сидела в библиотеке с книжкой в руках и размышляла, чем все это может кончиться. Почему-то меня не оставляло скверное предчувствие. Напряжение сгущалось, и я точно знала, что разрядиться атмосфера сама собой не сможет.
Должна пройти гроза.
Зазвонил телефон. Я очнулась от своих невеселых раздумий, подошла и взяла трубку.
– Да.
– Аня? – спросил меня знакомый голос.
– Да, – ответила я.
– Это Вика.
– Я узнала. Как ты себя чувствуешь?
Она рассмеялась.
– Нормально, прости за плохую новость.
– Почему же плохую? – возразила я из вежливости. – Я рада, что ты поправляешься.
– А у тебя как дела? – поинтересовалась Вика. – Денежки отыскала?
– Откуда ты знаешь про деньги?
– Откуда мы вообще все знаем? – туманно ответила Вика. – Слухами земля полнится! Ладно, не будем об этом… Твоя подруга-плакса дома?
– Ты про Эллу?
– Про кого же еще!
Я вздохнула, но решила простить больного человека и не ввязываться в драку. Силы у нас сейчас были не равные.
– Элла в городе.
– И Максим?
– И Максим, – подтвердила я. Не удержалась и добавила:
– А то ты сама не знаешь!
– Я на всякий пожарный спрашиваю, – быстро сказала Вика. – У меня к тебе дело.
– Ко мне? – не поверила я.
– К тебе, к тебе, – нетерпеливо подтвердила Вика. – Зайти можно?
Я растерялась:
– Не знаю…
– Господи, – пробормотала Вика себе под нос. И добавила уже громче:
– Да не украду я ваш китайский фарфор!
– Обещаешь?
– Клянусь!
– Тогда заходи, – разрешила я.
В ухо понеслись короткие гудки. Я положила трубку на место и пожала плечами. Какое у меня с Викой может быть общее дело?
Фантастика!
И я стала ждать появления театральной злодейки с интересом, к которому примешивалось некоторое беспокойство.
Вика явилась через десять минут. Выглядела она как обычно хорошо, только немного похудела.
– Я ненадолго, – предупредила она меня с порога. – Давай присядем где-нибудь здесь.
И мы присели на диванчик в овальной прихожей.
Минуту Вика рассматривала меня, закусив губу.
– Ну? – не выдержала я.
– Странная ты, все-таки, – сказала Вика отвлеченно.
– Кто бы говорил, – заметила я. – Не будем отвлекаться.
– Не будем, – согласилась Вика.
Сунула руку за пазуху и вытащила оттуда пачку конвертов, перетянутых резинкой. Помедлила, постучала конвертами по ладони, что-то прикинула в уме.
Наконец решилась и протянула их мне.
– Бери.
– Что это? – не поняла я.
– Бери, говорю! А то передумаю!
И она сердито сунула мне в руки стопку писем.
Я посмотрела на конверты с ненаписанным адресом и отсутствием штампов.
Разгадка пришла сама собой.
– Это то, что я думаю? – спросила я, не веря своим глазам.
– То, то, – сердито поддакнула Вика. – Письма этой влюбленной дуры.
– Откуда они у тебя?
– Стефан продал, – ответила Вика коротко.
– Продал?
– Продал, – подтвердила она нетерпеливо. И ехидно уточнила:
– Тебя это удивляет?
Я немного подумала и честно ответила:
– Не удивляет. Меня удивляет другое: зачем ты их купила?
Вика недовольно пожала плечами:
– Хрен его знает. Сначала хотела их опубликовать. Без имен, конечно. Там столько соплей, что дамочки в осадок выпадут. А что? Хорошая идея была, между прочим! Открыла бы рублику "Несчастная любовь". И публиковала бы там всякие слезливые истории… Бабы такое любят.
– Почему передумала? – спросила я.
– Потому, что потом у меня возникла более практичная идея, – ответила Вика рассудительно. – Не догадываешься какая?
– Догадываюсь, – ответила я, пристально глядя ей в глаза. – Ты решила попридержать письма в качестве орудия давления на Максима.
Вика одобрительно кивнула.
– Я так и думала, что ты догадаешься, – сказала она. – Ты такая же практичная особа, как и я. Не пойму, с чего ты от меня нос воротишь.
– Почему передумала? – снова повторила я, не отвечая на ее монолог.
Вика пожала плечами.
– Не знаю… Просто этот Стефан такая скотина…
– …что ты решила объединиться с Максом против него, – договорила я. И похвалила:
– Умница!
– В общем, так, – не стала углубляться Вика. – Письма я отдаю этой плаксе безо всяких условий. Передашь сама.
– Очень благородно! – сказала я. – Представляю, что тебе стоило твое благородство!
Вика тяжело вздохнула.
– Нет, – ответила он откровенно. – Ты себе этого даже представить не можешь.
Она встала с диванчика, посмотрела на меня и задумчиво сказала:
– Убей бог, но я тебя где-то видела. Где? Не подскажешь?
– В прошлой жизни, – подсказала я.
Вика снова прикусила губу.
– Поставим вопрос иначе, – сказала она. – Ты меня раньше видела?
– Первый раз в жизни я увидела тебя в этом доме, – ответила я твердо. – И никогда раньше мы с тобой не встречались.
– Точно?
– Абсолютно!
Вика немного потопталась на месте.
– Черт, не могу отделаться от мысли, что твое лицо мне знакомо, – с досадой сказала она. И добавила:
– Ладно. На этом наши совместные дела закончены. Привет плаксе.
– Передам, – пообещала я.
Вика вышла из дома, а я осталась сидеть на месте. Письма Эллы, неожиданно и благородно возвращенные Викой, отчего-то жгли мне руки.
Я поднялась в свою комнату, открыла нижний ящик комода, который все время заедал, и спрятала пачку конвертов под стопкой нераспечатанных чулок.
До приезда Эллы.
Долго думала, как бы потактичней совершить передачу писем, ничего не придумала, плюнула и поступила просто.
Сунула Элле в руку стопку конвертов, перевязанных резинкой, и коротко сказала:
– Тебе!
– Что это? – не поняла Элла. Присмотрелась и судорожно выдохнула:
– Откуда они у тебя?
– От Вики, – ответила я честно.
– От Вики?
Элла побледнела.
Я молчала, потому что добивать ее мне не хотелось.
– Она сама их принесла? – спросила Элла после мучительной паузы.
– Сама.
– Просто так? Взяла и отдала?
– Взяла и отдала, – повторила я.
Элла поправила прядь волос, выбившуюся из прически.
– А… откуда…
Она не договорила.
– Ты, правда, хочешь знать? – спросила я.
Элла пытливо посмотрела на меня и побледнела еще больше.
– Хочу, – ответила она тихо.
– Стефан ей их продал, – сказала я жестко.
– Нет!
– Да!
Еще минуту Элла смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Потом закрыла лицо руками и опустилась в кресло. Письма упали на пол.
Я подошла к приятельнице, присела перед ней на корточки. Положила руку на ее плечо и попросила:
– Не плачь. Он этого не стоит.
– Я не плачу, – ответила Элла ровным голосом. Отняла руки от лица, и я увидела, что глаза у нее совершенно сухие.
– Я не плачу, – повторила она. И с ожесточением добавила:
– Подонок…
– Еще какой! – не стала спорить я.
– Он еще об этом пожалеет, – сказала Элла сквозь зубы. На ее лице проступили красные пятна.
– Не делай глупостей, – посоветовала я. – Избавилась от ублюдка – и слава богу!
– Так просто он не отделается, – сказала Элла со странной жесткой усмешкой.
– Наймешь киллера? – спросила я.
Она посмотрела на меня совершенно безумными от ярости глазами.
– Сама справлюсь…
Я испугалась.
– Не говори ерунды!
Элла молча поднялась с кресла и вышла из библиотеки.
Вот уж воистину, от любви до ненависти…
* * *
В субботу вечером я решила проведать Марийку. Она затеяла генеральную уборку, что, на мой взгляд, было совершенно излишне. В доме и так царила образцово-показательная чистота.
Но Марийка стояла на своем.
– У Стефана Викторовича аллергия на пыль, – твердила она упрямо.
– Это его проблемы, – отозвалась я непочтительно.
– Что-что? – удивилась Марийка.
– Ничего. Давай помогу.
Мы вытащили из дома немногочисленные коврики и разложили их на скамейке, стоявшей во дворе. Марийка вооружилась выбивалкой и принялась с ожесточением колотить по идеально чистой шерстяной поверхности.
– И полы в комнатах нужно перемыть, – говорила она в перерыве между двумя ударами. – Давно не мыла…
– Давай я помою, – предложила я.
– Не могу, – ответила Марийка, выколачивая коврик.
– Почему?
– Потому, что все комнаты закрыты на ключ.
– А ключи у кого?
– У меня.
– И в чем проблема? – не поняла я.
Марийка остановилась, перевела дух и ответила:
– Стефан Викторович запрещает мне давать ключи посторонним.
– А-а-а… Тогда конечно, – пошла я на попятный.
Полы Марийка все же перемыла.
Выколотив ковры, она развесила их во дворе проветриваться. Сбегала в свою комнату и принесла оттуда тяжелую связку ключей.
– Вот, – сказала она и потрясла ими. – От всех комнат…
– Серьезный подход! – ответила я. – А если ключ потеряется? Запасной есть?