- Так вот, у меня куча оснований арестовать ТР, - продолжил Рэй. - И я не особо удивлюсь, если наберется улик и на приговор. Ведь он признался в двойном убийстве, ну, может, и в целях самообороны, это уж как посмотреть. Однако такое признание юридической силы не имеет, потому как никто не сообразил его записать, а потом дать ему на подпись. Впрочем, любой из присутствующих может показать в суде, что он признался, как, к примеру, сосед по камере может стукнуть на любого, кто находится под следствием, утверждая, что тот раскололся. Вот только не обязательно подобные показания примут к сведению. Как бы то ни было, но наш ТР сознался и все мы тому свидетели.
- И что же?
Рэй окинул меня испепеляющим взором.
- А то, что я могу арестовать его, а уж остальное пусть суд решает. Хотя, что там они решат, одному Богу ведомо. Ясно только, что его выпустят под залог до суда. Было время, когда обвиняемого в убийстве не выпускали, а теперь - пожалуйста. И обойдется это нашему ТР где-то в четверть лимона максимум. Отправляй по почте бабки и вали себе на все четыре стороны. А уж оказавшись на свободе, такой человек, как наш ТР, можно сказать гражданин мира, всегда сумеет сорваться с крючка, ну, вы понимаете, о чем я толкую.
- Сорваться с крючка?
- Ну да. Махнуть куда-нибудь подальше, начать подделывать ценные бумаги, в общем, заняться своим обычным ремеслом. Что же до всех остальных… то, к стыду своему и моих товарищей из полиции, мы будем делать все, чтобы осложнить вам жизнь, даже если ТР сорвется с крючка и покинет страну. Ну, к примеру, мы обязательно снимем показания с мистера Уикса, позволяющие пролить свет на источник доходов мистера Сарнова и…
- Царнова, господин полицейский.
- Какая разница. Ну, потом проверим у всех документы на предмет подлинности и легальности пребывания в стране. А уж репортеры, те вообще житья не дадут, будут совать свои носы в каждую щелку и сверкать своими вспышками, снимая короля и королеву этой самой Анны Бананы.
- Анатрурии.
- Какая разница. Это вы, ребята, должны хорошенько запомнить. Название этой самой страны, потому как вполне вероятно, вас именно туда и вышлют. Нет, к мистеру Уиксу это, конечно, не относится. Ведь он у нас американский гражданин, и его, по всей видимости, захотят попридержать, чтобы потом пригласить в Конгресс и задать несколько вопросов по существу…
И он продолжал в том же духе, возможно, чуть дольше, чем следовало бы. В конце концов, все присутствующие здесь - профессионалы. Они играли в подобные игры и прежде, на Балканах и на Среднем Востоке.
Уикс откашлялся:
- Господин… э-э… Киршман, если не ошибаюсь? - Он положил свой хомбург на колено и стал легонько раскачивать. - Знаете, пару лет тому назад в Монтане я был оштрафован за превышение скорости. Получил талон. Они, видите ли, установили на своих дорогах ограничители. На скоростных трассах максимум шестьдесят пять миль в час, а на остальных дорогах - пятьдесят пять.
- Знаем, слышали, - кивнул Рэй.
- Так вот, - продолжил Уикс. - Эта самая Монтана слишком уж большой штат, слишком, так сказать, просторный, чтоб эти ограничения имели хоть какой-то смысл. И федеральное правительство, установив такой закон, просто не в силах проследить за его исполнением. Короче, за этим делом следили от силы четверо полицейских, а вы-то знаете, какой он большой, этот штат.
- Ну уж не меньше Бруклина и Манхэттена вместе взятых..
Лицо Уикса расплылось в улыбке.
- Да, приблизительно, - согласился он. - И федеральные власти Монтаны все никак не могли решить, какой же штраф следует брать за превышение скорости. И наконец установили - по пять долларов за каждое нарушение. Итак, если один из этих самых четырех копов ловил вас на скорости сто двадцать пять миль в час в зоне, где разрешалось не более пятидесяти пяти, вы должны были выложить пять баксов.
- Логично, - заметил Рэй.
- Весьма логично, но рассказываю я это вам вовсе не к тому. С тем чтобы не причинять лишних неудобств ни водителю, ни офицеру дорожной полиции, штраф разрешалось брать прямо на месте. Вы меня останавливаете, я даю вам пять долларов и спокойно отправляюсь дальше.
- И все довольны, - сказал Рэй.
- Именно. И интересы государства тоже не страдают. Замечательно придумано, верно?
- Ну, в общем, конечно, да.
- Господин полицейский, - сказал Грегори Царнов, - если ассирийцу все равно предстоит внести залог, так к чему ему связываться с почтой? Он мог бы передать эти деньги и напрямую, минуя, так сказать, бюрократические каналы.
- Вот что я вам скажу, - буркнул Рэй, - это незаконно.
- Зато целесообразно.
- Ну уж не знаю, насколько целесообразно… - заметил он. - Главное, что дело сдвинулось с мертвой точки.
- Тиглат, - обратился Уикс к Расмолиану, - сколько у тебя с собой зеленых?
- Ты имеешь в виду деньги?
- Нет, овощи! Естественно, деньги, что ж еще. Ведь ты наверняка явился сюда не без задней мысли принять участие в аукционе по распродаже этих самых акций на предъявителя. Сколько у тебя при себе?
- Не так много. Я ведь человек небогатый, Чарли, и ты прекрасно это знаешь.
- Ладно, будет тебе прибедняться, Тигги. Игра зашла слишком далеко. Сколько у тебя с собой денег?
- Тысяч десять.
- Надеюсь, в долларах США? А не в этих анатрурийских щиро?
- Ну, ясное дело, в долларах.
- А у вас, Григорий?
- Чуть больше, чем у него, - ответил Царнов. - Но неужели вы всерьез вообразили, что я стану тратить свои кровные денежки, чтобы выкупить эту ассирийскую свинью из тюрьмы? Да он написал мое имя кровью!
- Да, но в каком-то смысле сделал вам услугу, Григорий. Он написал ваше имя неправильно. И если хотите знать, да, я считаю, что и вы должны поучаствовать. - Он нахмурился. - И знаете, что мне еще кажется? Мне кажется, что в этом помещении слишком много людей. Мы должны провести маленькое закрытое совещание, Григорий. Вы, я, Тигги и офицер Киршман.
- И Уилфред.
- Ну, если вам так хочется, Григорий.
- И Берни, - сказал Рэй.
- Да, разумеется, и Ласка тоже.
И я проводил всю остальную публику в маленькую комнатку в задней части лавки. Это было не слишком честно по отношению к Илоне с Майклом, но они, похоже, не возражали. Илона по-прежнему улыбалась своей иронической улыбкой, а король сидел со слегка огорошенным видом. И уж во всяком случае раздражены они были куда меньше, чем Кэролайн с Маугли, которым страшно не хотелось пропускать следующий акт этой драмы.
Я предоставил им возможность любоваться изображением святого Иоанна Божия, покровителя всех книготорговцев, и вернулся в главное помещение, где как раз в это время Уикс распространялся на тему акций на предъявителя.
- Этот Майкл - парень очень славный, - говорил он, - однако все члены этой почтенной семейки никогда не отличались сколько-нибудь выдающимися умственными способностями. Услышав о попытке ограбления, я сказал Майклу, что хочу проверить портфель. Но назад его пока что еще не отдал, а когда отдам, акций там уже не будет.
Царнов потер массивный подбородок:
- Без номера счета…
- Без номера счета эти акции всего лишь бумага, знаю. Но кто сказал, что не остался в живых хотя бы один человек, знающий этот номер? Кто, скажите на милость, сказал, что нельзя отыскать хотя бы маленькую лазейку в неприступных стенах этой крепости под названием швейцарская банковская система? Если мы трое объединим наши усилия…
- Вы и я, сэр? И ассириец?
Улыбка Уикса стала хищной.
- Как в старые добрые времена… - мечтательно протянул он. - Кто сказал, что это невозможно?
- Ладно, ближе к нашим баранам, - сказал Рэй, но в этот момент в дверь постучали.
Я поднял голову - стук повторился, уже более настойчивый и громкий. Я махнул рукой, делая знак непрошеному гостю уйти. Но крупный молодой человек, маячивший у двери, уходить, похоже, но собирался. И снова постучал.
Подойдя к двери, я приотворил ее на несколько дюймов.
- Закрыто, - сказал я. - Совещание, лавка сегодня не работает. Приходите завтра.
Он показал мне книгу.
- Хочу купить, вот эту, - сказал он. - Лежала там, на столе, по пятьдесят центов за штуку или три на доллар. Вот вам доллар.
Я отвел его руку.
- Пожалуйста, прошу вас… - сказал я.
- Но мне нужна эта книга.
- Так берите ее.
- Но…
- В виде исключения, - сказал я. - Сегодня особый случай. Берите так, бесплатно. Пожалуйста. До свидания.
Я закрыл дверь и запер ее на задвижку. Затем обернулся к пятерым своим гостям и понял, что они, по всей видимости, договорились. Расмолиан снял свой просторный плащ и нащупывал под одеждой пояс для денег. Уилфред протянул своему хозяину конверт из плотной бумаги. Тот открыл его и начал пересчитывать сотенные банкноты. Уикс извлек из кармана похожую пачку купюр, снял резинку, послюнил палец и тоже начал пересчитывать.
- Ради чего, черт возьми, я это делаю, сам не понимаю, - проворчал Уикс. - Деньги, слава богу, у меня есть, на жизнь хватает. Как вы думаете, Григорий, зачем мне это?
- Засиделись без дела, сэр.
- Но ведь я уже старик. Какое, к черту, дело?..
Никто ему не ответил, да и он, как мне показалось, вовсе не ждал ответа. Закончил пересчитывать купюры в своей пачке, собрал пачки у остальных, взвесил их в ладонях. Я достал из-под прилавка сумку, и он бросил деньги в нее. Еще несколько часов назад в этой сумке лежали книги, те самые, которые я купил у Маугли за семьдесят пять долларов. Теперь же она была полна стодолларовых купюр.
Их было ровно четыреста, если верить Уиксу, который протянул сумку Рэю.
- Ну, я не знаю… - протянул Рэй и нерешительно покосился на меня. Я качнул головой: сперва влево, на один дюйм, затем на тот же дюйм вправо. Рэй заметил это и недоуменно расширил глаза. Я встретился с ним взглядом, затем возвел взор к потолку. - Вся штука в том, - сказал он, - что мне придется задействовать еще целую толпу наших ребят. И каждого надо подмазать. Так что сорока кусков никак не хватит, слишком уж тонкий получится слой масла.
- Будь я неладен! - воскликнул Чарли Уикс. - Я думал, мы договорились.
- Выкладывайте пятьдесят и можете считать, что мы договорились.
- Но это просто грабеж! Мы ведь уже сошлись на сорока, черт побери!
- Ну, это как посмотреть, - заметил Рэй. - Вот вы, к примеру, считаете, что совершили выгодную сделку, когда патрульный остановил вас в Монтане. Однако тут вам не Дикий Запад. Тут у нас Нью-Йорк..
Глава 24
- Нет, знаешь, это все же несправедливо, - сказала Кэролайн. - Ведь Тигги убил двоих. И это сходит ему с рук, и его отпускают!
Было около половины пятого, и мы сидели в "Бам Рэп". Кэролайн поддерживала ежедневную форму с помощью виски со льдом, а я постепенно восстанавливал свою, потягивая пиво.
- Миссис Киршман позарез нужно новое меховое манто, - объяснил я.
- И она его получит, а Тигги получит возможность выйти сухим из воды. А как же интересы правосудия?
- Интересы правосудия всегда соблюдались в последнюю очередь, - заметил я. - И довольствовалось оно, как правило, объедками. Штука в том, что даже если Расмолиан остался бы под арестом, для обвинительного заключения улик слишком мало. Его все равно не удалось бы отправить за решетку. А так он, по крайней мере, убрался из страны, а заодно с ним и остальные.
- Царнов - а кто еще?
- Ну, разумеется, Уилфред. Да выдворить из страны типов, подобных Уилфреду и Расмолиану, уже означает спасти немало невинных жизней! Это парочка самых закоренелых негодяев и убийц, насколько я могу судить.
- И вот теперь они действуют вместе.
- Господь, помоги Европе, - сказал я. - Однако всегда есть шанс, что они поубивают друг друга. Чарли Уикс тоже собирается за границу, вылетает "конкордом", как только поставит на охрану свою квартиру в "Боккаччо". Эта троица явно рассчитывает разузнать номер счета в швейцарском банке и завладеть давно утраченными сокровищами Анатрурии.
- Ты думаешь, им удастся узнать номер этого счета?
- Возможно.
- И они таким образом смогут завладеть анатрурийскими деньгами?
- Даже если они и узнают номер счета, - сказал я, - тут, мне кажется, их подстерегает величайшее в истории разочарование с тех пор, как Джеральдо взломал сейф Аль Капоне. Что тут скажешь?.. Возможно, наличных на счету давно уже нет, они списаны на покрытие банковских услуг в течение семидесяти лет. А что касается средств в банковских ячейках, то там вполне могут оказаться лишь царские облигации да обесценившиеся сертификаты. А быть может, человек, добравшийся до этих сокровищ, станет обладателем контрольного пакета акций какой-нибудь "Роял Датч Петролеум".
Кэролайн задумалась.
- А мне кажется, главное для этой троицы - просто быть в игре, - сказала она. - Им важен сам процесс, а не выигрыш и не содержимое кубышки.
- Думаю, ты права, - согласился я. - Да Уикс практически говорил то же самое. Главное для него - это продолжать игру.
Она подняла стакан и легонько качнула им. Кубики льда нежно звякнули.
- Знаешь, Берн, - сказала она, - я рада, что стала свидетельницей всех этих событий. И потом, мне до сих пор ни разу не доводилось видеть настоящего короля.
- Не уверен, что господина, которого ты видела сегодня, можно назвать настоящим королем.
- Ну, почти королем, какая разница. Между прочим, на Маугли это тоже произвело огромное впечатление. Он сказал, что сегодня перед ним открылась совершенно новая, неизведанная доселе сторона книжного бизнеса. - Она отпила глоток. - Берн… - произнесла она после паузы, - и все же некоторые вещи так и остались для меня загадкой.
- Разве?
- Ну как ты все-таки догадался, что это Тигги?
- Я знал, что кто-то должен был убить этих двоих, - ответил я. - Когда Расмолиан впервые появился у меня в лавке, я подумал: должно быть, это Кэндлмас рассказал ему обо мне. А уж когда выяснилось, что Кэндлмас убит, предположение превратилось в уверенность. Я понял, что перед смертью он наверняка успел что-то рассказать человеку, который его убил. Расмолиан знал только мое имя; о том, как я выгляжу, он не имел ни малейшего понятия. А это означает, что он вовсе не следил ни за Кэндлмасом, ни за Илоной, когда они заходили ко мне в лавку, и не видел меня в обществе Хобермана, и не выследил, где я живу.
- Но ты узнал, что Чарли Уикс ему звонил. Каким образом?
- Когда я позвонил Уиксу и отправился к нему в гости, - сказал я, - он понятия не имел, какого черта мне от него надо. Он действительно принял меня за парня по имени Билл Томпсон, который случайно оказался в лифте вместе с Кэппи Хоберманом. И когда я сказал, что хотел бы с ним поговорить, он, вероятно, подумал, что мне что-то известно о смерти Хобермана. Но о том, что я вор, он понятия не имел.
- Но если Тигги сказал ему…
- Тигги сказал ему, что Кэндлмас нанял вора для того, чтобы пробраться в квартиру короля. Но Уикс не знал, что вор - тот самый парень, с которым он перемолвился тогда парой слов в холле. Однако стоило нам начать разговор, и он тут же смекнул что к чему.
- И?
- И он решил оставить свои выводы при себе, но проговорился, чисто случайно. Когда я заметил, что Расмолиану было известно мое второе имя, он тут же сказал: "Граймс". Откуда он мог его узнать, а?
- Может, ты сам ему сказал?
Я покачал головой:
- Нет. Я уже собрался уходить, а он все еще называл меня Биллом Томпсоном, притворяясь, что понятия не имеет, как меня звать по-настоящему. Уж если он знал "Граймс", то и "Берни", и "Роденбарр" наверняка тоже. Итак, он знал больше, чем должен был знать, но даже после той задушевной беседы, когда мы договорились перейти на "ты" и действовать вместе, предпочел держать свои знания при себе. Я подыграл ему, но уже тогда сообразил, что он был не просто старым другом Хобермана и моим пропуском в это здание. Он тоже в деле, по самую макушку.
- Ну а когда ты догадался, что Кэндлмас - это Вудчак?
- Позднее, чем должен был. Помогли имена в поддельных паспортах. Не Байбак, конечно. Мне пришлось порыться в словарях и справочниках, пока я выяснил, что это за зверь. Но вот французское слово "marmotte" было мне знакомо. И тогда я решил выяснить, что, собственно, означает "Кэндлмас", и оказалось, что это тот же День сурка, только с мессой и ладаном.
- Любимый праздник Уилфреда.
- Да, вот ведь откровение! - Я перелил часть пива из бутылки в бокал и уже оттуда - себе в рот. - Мне следовало бы догадаться раньше. Еще во время первого посещения квартиры Кэндлмаса, где среди прочих безделушек я увидел одну статуэтку и принял ее за нэцке.
- А это что еще такое, Берни?
- Ну, это такие маленькие резные фигурки из слоновой кости. Их любят коллекционировать японцы. В старину их пришивали как пуговицы на пояс для кимоно, но они уже давно превратились в предмет искусства. Правда, я не слишком присматривался тогда к той, что у Кэндлмаса, но все равно подумал, что это слоновая кость и что изображает эта фигурка бобра с обломанным хвостом.
- А на самом дело это был вудчак?
- Вчера еще он стоял там, - сказал я и достал из кармана маленький бархатный мешочек на шнурке. Развязал и извлек фигурку из рога работы Лечкова. - Если б я тогда присмотрелся как следует, то, возможно, понял бы, что никакой это не бобер. А прекрасная пара к резной мыши Чарли Уикса. Вот, видишь, тоже пожелтел от времени… И знаешь, когда Чарли показал мне свою резную мышь, у меня внутри какой-то инсайт зашевелился.
- Что, еще один грызун?
Я глянул на нее выразительно.
- Это такое чувство. Озарение. Я сразу понял: эта мышь мне что-то страшно напоминает, но вот только никак не мог вспомнить что. Итак, Кэндлмас был Вудчаком и хранил этот свой талисман на протяжении многих лет. И мышь, наверное, тоже хранилась у него, вот он и дал ее Хоберману, с тем чтобы тот в свою очередь передал ее Уиксу.
- Но зачем ему понадобился Хоберман? Ведь Вудчак и сам был знаком с Мышью, как и Хоберман. Почему он не захотел сам провести тебя в "Боккаччо"?
- Вот этого не знаю, - ответил я. - Возможно, просто боялся, что Уикс встретит его неприветливо. Ведь вспомни: именно Уикс распространял слухи с том, что это Кэндлмас сдал анатрурийцев. Сам Кэндлмас, разумеется, знал, что никого не сдавал, но не мог позволить себе пойти к Уиксу и выяснить отношения. Был риск, что Мышь встретит его не слишком дружески.
- И решил, что безопасней будет использовать Хобермана?
- Как выяснилось, не так уж и безопасно.
Она задала мне еще несколько вопросов, и я постарался ответить на все. Затем она собралась заказать еще выпить, но я поймал ее руку.
- Мне хватит, - сказал я.
- Ой, да перестань, Берн! Мы с тобой целую вечность не выпивали вдвоем, вот так, после работы, к тому же сегодня праздник. Ты что, забыл?
- Нам следует помнить о погибших, - заметил я ей, - а не спешить в их общество. К тому же мне пора идти.
- Куда это, если не секрет?
- Угадай, - ответил я.