– Ну не такого класса, но умельцы подделывать голоса имеются, – сказал старлей. – Об этом я как-то и не подумал.
– Одна загвоздка. Умелец должен хорошо знать голос подполковника. Он хотя и большой начальник, но не Горбачев. Среди сотрудников надо искать.
– Капитан Степаненко! Он любым голосом говорит! Но чтобы Степаненко… Этого просто не может быть.
– Не знаю, как на том, а на этом свете все возможно, – сказал назидательным тоном Турецкий, оглядел приглашенных и улыбнулся. – Почему-то я верю вам, ребята. Интуиция, видно… Но человека-то нет! Неужели ты, сержант Канюка, ничего не видел и не слышал?
– Ничего.
– Пойдем с другого конца, – решил Турецкий. – Сколько человек находилось во временном изоляторе?
– Семнадцать, – ответил старший лейтенант. – Список с адресами в дежурном журнале.
– И когда прибыли?
– Некоторые до Грищука, большинство по-сле, ночью.
– Не многовато ли для временного изолятора?
– Бывало и больше.
– В отделениях мест не хватает?
– Не в этом дело. Сюда привозят задержанных сотрудники крайуправления.
– Видимо, ваши задержанные, так сказать, выше классом тех, что доставляют в отделения? – улыбнулся Турецкий.
– Повыше. Ну и попадают сюда за дела покруче.
– Впервые слышу о таком новшестве, – удивился Александр. – Во всех городах доставляют преступников в КПЗ ближайших отделений, а у вас – сразу в краевое управление. И кто приказал?
– Давно так повелось.
– Ну приехали вы на Казачью улицу. Пусто. Тишина ночная. Вы хотя бы позвонили подполковнику Сизову?
– А как же!
– Ответил сразу?
– Да нет. Пришлось подождать.
– А что он сказал?
– Обматерил.
– Сколько времени ушло у вас на все про все?
– Минут сорок.
– И как раз между пятью и шестью?
– Так точно.
– Припомнил что-нибудь, сержант? – обратился Турецкий к Канюке.
– Кажется, я все сказал…
– Кажется или точно?
– В туалет ходил.
– Запоров не бывает у тебя? – серьезно спросил Александр.
– Да ладно вам… Я по-солдатски, – ухмыльнулся сержант. – Раз-два – и готово!
– Пост, значит, оставил?
– Всего на пару минут! И потом наряд приехал. Ребята все свои.
– И кого же привезли?
– "Ночную бабочку". Избили, ограбили…
– Принял "бабочку"?
– Принял, оформил, поселил и закрыл на ключ.
– Кстати о ключах. Ключи от камер где были, когда тебе стало невтерпеж?
– Как и положено, на ремне.
– На твоем?
– А то на чьем же? – снова ухмыльнулся Канюка.
– Камеры изнутри открыть невозможно?
– Никак невозможно.
– И они были все закрыты?
Канюка вопросительно посмотрел на второго сержанта.
– Закрыты, – ответил второй сержант. – Проверял.
– Когда?
– Примерно за час до звонка подполковника.
– И ключи висели на твоем ремне, сержант Канюка?
– На моем, – ответил второй сержант.
– Зимовец Василий Прокофьевич, – проговорил Турецкий, заглянув в бумаги. – И что была за причина проверки?
– Шумели в двенадцатой.
– Тоже невтерпеж стало?
– Так точно. И всем сразу, – усмехнулся Зимовец.
– Выводил по одному, – пришел на помощь подчиненному старший лейтенант.
– Что за люди находились в двенадцатой?
– Блатные.
– И сколько их было?
– Трое.
– Привезли их после Грищука?
– Точно не помню, но в журнале записано.
– Что же выходит, братцы, – улыбнулся Турецкий. – Двери изнутри открыть невозможно, ключи на ремнях сержантов, а кто-то зашел в одиночку и задушил Грищука!
– Может, и вправду, сам повесился? – предположил Канюка.
– Так… тогда кто-то из вас подарил ему шелковый шнур… Или вы его не обыскивали?
– Все было произведено по правилам, – заверил старший лейтенант.
– Следователь Симонян допросил вас в качестве подозреваемых. Подписку о невыезде с вас взяли? – помолчав, спросил Турецкий.
– Взяли, – за всех ответил старлей.
– Отдыхайте, – отпустил подозреваемых Турецкий.
– Не подвела вас интуиция, Александр Борисович? – съехидничал Глеб, глядя на задумавшегося "важняка".
– По старшему лейтенанту и Канюке не подвела, а вот по сержанту Зимовцу… Не знаю. Что, по-твоему, могло произойти во время его проверки камер и вывода блатных в туалет?
– Смотря какие блатные…
– Говори, Глеб Глебыч, говори. Я слушаю.
– Да нет, чушь подумал, – помолчав, ответил Глеб.
– Сняли ключ с ремня?
– Точно, – засмущался Глеб. – Но это чушь.
– Есть мастера, скальп снимут – не заметишь… Почему его задушили? Не пристрелили, не зарезали, а именно задушили?
– Таков, видимо, приказ был.
– Верно, Глеб Глебыч. Бестолковка у тебя варит… И те, кто заказал убийство, своего добились. Половина-то задержанных отпущена на свободу.
– Вы все-таки считаете, что убийцы из числа задержанных?
– Чистый верняк.
– Но кто-то же их выпустил из камеры?
– Этим вопросом ты и займешься. Понимаю, дело муторное, но оно как раз для такого смышленого криминалиста, как ты. Подозреваемых несколько. Трое дежурных, наряд, приехавший ранним утром, все семнадцать задержанных, фамилии и адреса которых ты узнаешь из журнала…
– Подполковник Сизов, – напомнил Глеб, видя, что "важняк" задумался.
– С подполковником разберусь сам. Иди и работай, Глеб Глебыч.
– Вы считаете, Александр Борисович, что подписка о невыезде для этих трех достаточная мера?
– А что предлагаешь ты?
– Хотя бы задержать на сорок восемь часов, положенных по закону. Мы уже потеряли Грищука, можем потерять и других, – сказал Глеб.
– Ты считаешь подписку мерой недостаточной. Найди бесспорные доказательства для их ареста.
– Задержания.
Турецкий посмотрел на стажера и невесело рассмеялся.
– Ты прав. Задерживай. Я у Маркуши.
Генерал Маркуша на этот раз был сдержан и серьезен.
– Я беседовал с Сизовым, – на вопрос Александра о подполковнике ответил начальник краевого УВД. – И сделал выводы.
– Какие? – принимая официальный тон собеседника, спросил Турецкий.
– Я знаю подполковника Сизова как честного работника. А со своими сотрудниками разберусь.
– Уже разбираются люди из моей группы.
– И ваш стажер? – усмехнулся Маркуша.
– И мой стажер. Он занимается подготовительной работой. Для меня, разумеется.
– Я от всей души желаю вам удачи.
– Спасибо. В дальнейшем, после его аттестации, я оставлю стажера в своей группе, – как бы не заметив сарказма в голосе генерала, ответил Турецкий.
– Я сказал, что желаю успехов лично вам, Александр Борисович.
– Мне думалось, что мои успехи станут и вашими, – помолчав, пояснил Турецкий.
– Но вы же не хотите, чтобы я и мои сотрудники принимали участие в расследовании всех этих дел!
– А все оттого, что ваши сотрудники препятствуют следствию. Более того, сами совершают преступления.
– Это уже попахивает обвинением…
– Понимайте как хотите.
– Меня тоже очень интересует, Александр Борисович, как вашим парням удалось взять Коршуна?
– Наши парни умеют работать. Всего доброго, Роман Валентинович.
– Всего доброго…
А в Татарке назревали события, которые серьезно встревожили Виктора Байбака. Слух об убийстве Коршуна дошел до бойцов, работающих с Виктором, утром того же дня, но это был всего лишь слух, которому не поверил и сам Байбак. Но посланные в Ставрополь парни вернулись, и слух стал явью. Один из них даже видел труп. Первой мыслью Виктора было позвонить Кресту, он начал было набирать телефонный номер, но передумал и положил трубку. Долго сидел, раздумывая, что делать, потом подошел к окну. Был солнечный, ясный день. На зеленой лужайке, распушив хвост, стоял павлин, привезенный недавно Байбаком из Южной Америки, куда он летал людей посмотреть и себя показать. В комнате работал телевизор. Шла передача о каком-то северном провинциальном городке, в котором закрылась единственная фабрика – кормилица всего города. И теперь в городок пришел голод, сравнимый, по словам диктора, лишь с голодом в тридцатые годы в Поволжье. Пятилетний ребенок шел по улице и просил у прохожих на хлеб. Врач принимал дистрофичных подростков. И гробы, гробы и гробы, которые сколачивали мужики в каком-то сарае, который, опять же по словам диктора, был единственным местом, где можно хоть как-то заработать.
– Павлин, – пробормотал Байбак.
В дверь постучали, и вошел парень, старший охраны.
– Я ухожу от тебя, Владимир, – сказал он.
– Уходи, – тихо ответил Байбак.
– Со мной двое.
Байбак вытащил бумажник, отсчитал несколько сотен в долларах, положил на стол.
– Хочу предупредить тебя. В поселке базарят, – кладя деньги в карман, сказал парень.
– Деньги на троих, – не обратив внимания на предупреждение, ответил Байбак.
– Почему не спросишь о причине?
– Она мне известна.
– И все-таки скажу. Ребята говорят, если ты сдал Коршуна, лучшего друга, то в любой момент можешь сдать каждого из них.
– Тебе было бы легче, если бы я и Коршун взлетели на воздух?
– Ты забыл третьего, мента. Коршун уже взлетел. А вот ты и мент живы.
Байбак мог, конечно, сказать о звонке Кресту, но делать этого не стал.
– Ты сказал, я выслушал. И больше не задерживаю, – сухо проговорил он.
Охранник оглядел своего хозяина, усмехнулся и вышел.
Байбак знал, куда и к кому могут уйти его боевики. Всего за каких-то два года на окраине Татарки выросли небольшие аккуратные домики, в которых проживали бойцы Валерия Маклакова по кличке Мак. Они совершенно не претендовали на владения Байбака, да и не могли претендовать, зная об отношении Креста к авторитету Татарки. У них было свое, хорошо налаженное дело – переправка наркотиков и торговля оружием. Мак считался в подчинении Байбака, но на самом деле работал самостоятельно. И когда Байбак решил прижать его, потребовав определенную сумму на общак, то был немало удивлен звонку Креста, который по-отечески посоветовал ему оставить Мака в покое. И Байбак понял, что Мак платит, и, видимо, неплохо, самому Кресту. Несколько недель назад между Маком и "шестерками" Креста вышло какое-то недоразумение, потому что Байбак получил приказ проучить Мака. Сила была на стороне Владимира, и он уже назначил час и место разборки, но вдруг получил указание оставить все как есть. Позже Байбак сильно пожалел, что не поспешил с разборкой.
После того как в Штатах Япончику влепили наконец-то десять лет, по всей России между боевиками различных бандформирований, особенно между славянскими и кавказскими группировками, пошли настоящие боевые действия с применением автоматов, гранатометов, взрывчатых веществ, не говоря уже о пистолетах. И если десятками гибли крестные отцы и авторитеты воровского мира, то рядовые боевики погибали сотнями.
России еще предстоит подсчитать число жертв как из лагеря бандформирований, так и из лагеря мирных граждан, павших от рук бандитов. И думается, когда подсчитают, Россия содрогнется: ведь молодые парни, взявшие в руки оружие, родились не бандитами, не ворами, такими их сделала сегодняшняя жизнь, а также сегодняшняя власть, то есть правящая финансово-аппаратная олигархия и могущественное чиновничество, полностью коррумпированное, жадное до денег, продающее все и вся, давно потерявшее понятия о служении стране и народу, о чести, достоинстве и любви к Родине.
После сходки, которая прошла в Кисловодске, страсти несколько улеглись, но появилась другая головная боль, и очень серьезная. Так называемые отморозки – молодые люди, объединившиеся в боевые группы, не имеющие представления о законах воровского мира, а просто захотевшие быстро и во что бы то ни стало разбогатеть, объявили настоящую войну авторитетам. Палили они из автоматов без всяких там "стрелок", без предупреждений, без лишних слов, покушаясь тем самым на уже поделенные сферы влияния. Крупные преступные авторитеты обращались даже в ФСБ, умоляя защитить их от юных отморозков! Вот и Мак сделал ставку на них. Этому была своя причина. После уничтожения в Воронеже огромного количества наркоты, туда отвозил свой товар и Мак, ему пришлось искать другие адреса, и он их нашел. Правда, пришлось поступиться имиджем защитника славянских интересов в крае, потому что великий господин случай свел его с одним из самых известных чеченских авторитетов – Султаном, который подключил к группе Мака своих земляков. Султан первым подал мысль о том, что пора бы Маку не жить на отшибе поселка, а быть полновластным хозяином Татарки. Мак напомнил о близких отношениях Байбака с Крестом, на что Султан ответил известным французским изречением: "Мементо мори".
Поначалу Мак не придал значения словам Султана, но позднее, особенно после встреч с Коршуном, которого он упорно перетягивал на свою сторону, мысль о власти в Татарке все больше и больше овладевала им. С Коршуном Мак имел встречи не зря. Как ни говори, а если бы не Байбак, авторитетом поселка был бы он, Коршун. На его честолюбии и играл Мак. И постепенно Коршун начал сдаваться, а когда Байбак отправил его служить в Ставропольское краевое управление внутренних дел, кстати, исходя из самых чистых побуждений, он затаил на Байбака обиду. Большое значение имело и то, что Коршун получал деньги и от своего лучшего друга, и от Мака, платившего ему много больше, чем Байбак. Словом, смерть Коршуна, на которую, как ни крути, послал его Байбак, развязывала руки Маку, и он решил действовать.
Но не спал и Байбак. После ухода старшего по охране он приказал собрать своих боевиков, и вскоре к его особняку начали подъезжать иномарки.
Не успели боевики разместиться в просторной гостиной особняка, как раздался телефонный звонок. Трубку поднял Байбак.
– Подбери Быка с приятелями, – послышался голос Мака. – Возле рынка.
Байбак не успел ничего ответить, потому что на противоположном конце провода трубку бросили.
– Звонил Мак, – сказал он притихшей братве. – Сказал, чтобы подобрал Быка…
Кто– то спросил:
– Значит, война?
– Увидим трупы, тогда и решим, – ответил Байбак. – По машинам.
"БМВ", в котором ехали Бык и двое его товарищей, был изрешечен пулями. Возле машины стояли милиционеры и два врача "скорой помощи".
– Кто-нибудь из троих жив? – обратился Байбак к одному из врачей.
– Нет, – коротко ответил доктор.
Байбак вновь пригласил к себе гостей, но теперь лишь руководителей групп.
– Меня обвиняют в трусости, в сдаче Коршуна, но действовал я не по своей воле, – сказал он. – И чтобы не быть голословным, вы сейчас услышите мнение по поводу гибели наших товарищей. Я звоню Кресту. – Байбак набрал телефонный номер, нажал кнопку подрежима включения звука. – Байбак. Мне хозяина. Дело срочное.
Через некоторое время по гостиной разнесся глуховатый голос:
– Я слушаю.
– Люди Мака убили троих, в том числе Васю Быка. Мы готовы к ответным действиям.
– Никаких ответных действий, – после продолжительного молчания ответил Крест.
– Мак ведь не остановится.
– Его требования?
– Не знаю, но догадываюсь, что ему нужна вся Татарка.
– Веди переговоры, тяни время.
– Я уже сделал глупость, сдав Коршуна.
– Тогда спроси у Мака, о чем он толковал с Коршуном насчет тебя.
– Коршун?! Насчет меня?!
– Спросишь и узнаешь, если он тебе скажет. Ну а если не скажет, узнаешь от меня. Ты все понял?
– Понял.
Послышались короткие гудки. Байбак молча глядел на своих помощников. Молчали и братаны.
Совершенно секретно
Старшему следователю
по особо важным делам
при Генпрокуроре РФ
тов. Турецкому А. Б.
Согласно вашему письменному указанию о проведении оперативно-розыскных мероприятий мы провели ряд действий, направленных на установление лиц, совершивших умышленные убийства как доктора технических наук, профессора, кандидата в губернаторы Ставропольского края Васильева Г. Е., так и генерального директора фирмы "Исток" Скачко И. Н.
Установлено, что взрыв автомобиля марки "Волга", в которой находились Васильев Г. Е., водитель Грызлов О. К. и охранник Зуев Г. С., произошел в 14.45 по московскому времени в пятистах метрах от дома, где проживал Васильев Г. Е. При взрыве погибли водитель Грызлов О. К., сам Васильев Г. Е., а охранник Зуев Г. С. был доставлен в больницу в тяжелом состоянии, где и скончался от полученных ранений на операционном столе. Мы были включены в оперативную группу лишь во второй половине следующего дня. Врач "скорой помощи" Ткаченко А. А. показал, что Зуев, находясь в машине "скорой помощи", несколько раз произнес одно лишь слово "барсук", после чего потерял сознание. Допрос свидетеля Ткаченко следователь краевой прокуратуры Синица Ю. Я. производил в нашем присутствии. Однако, ознакомившись с протоколом, мы поняли, что следователь не внес эти важные показания свидетеля в протокол.
Кроме того, сообщаем следующее: майор в отставке Зуев Геннадий Сергеевич был отправлен в отставку, уволен из рядов ФСБ по сокращению штатов в мае 1996 года. Но мы твердо уверены, что главной причиной увольнения была его бескомпромиссная позиция по расследованию убийств четырех военнослужащих, охранявших вагоны с оружием и боеприпасами. Дело это считается раскрытым. Были арестованы девятнадцать человек, двое уничтожены. Начальники отделов, а также начальник Ставропольского управления ФСБ генерал-майор Макеев Н. И. получили благодарности и ценные подарки от директора ФСБ. Мнение Зуева Г. С. было иным.
Да, была разгромлена группа молодых людей, так называемых отморозков, но эта группа не имела никакого отношения к убийствам военнослужащих, а также грабежу вагонов с оружием. Была обычная разборка между отморозками, с одной стороны, и преступными элементами, которых возглавлял вор в законе по кличке Барсук – с другой. Таким образом, лавры победителей незаслуженно достались работникам ФСБ, которые, как можно предположить, сами причастны к правонарушениям.
Советник юстиции Синица Ю. Я. – следователь опытный, и он не мог не знать такого авторитета, как Барсук, который является одним из основных помощников криминального босса по кличке Крест. Наша оперативная группа вышла на след Барсука. В день расследуемого убийства он находился в Ставрополе, остановился в гостинице "Интурист", вечер и всю ночь гулял в ночном баре и в полдень следующего дня выехал с охраной в Кисловодск.
Мы были отстранены от ведения дела спустя двое суток после совершения преступления, а через две недели были включены в группу полковника Таловыри С. И., назначенного руководителем бригады по расследованию убийства Скачко И. Н. Проведенными оперативными мероприятиями было установлено, что убит Скачко И. Н. был в офисе своей фирмы между девятью и десятью часами вечера. Два охранника были оглушены и разоружены. Они были допрошены. И у нас создалось впечатление, что им известны личности нападавших, но признательных показаний они не дали.
Охранники были задержаны, но утром по приказу полковника их отпустили якобы в связи с наступившим в изоляторе ухудшением их здоровья. Мы были обескуражены приказом, но после этого начали действовать более осторожно.