– Постой, Анита! – закричал Лэндерс, но не обратила внимания, только в очередной раз насмешливо помахала ему рукой и скрылась в роще. Питер остановился. Он понял, что за ней не угнаться, если только Анита сама этого не захочет, и теперь, глядя на темные заросли, ждал, что Анита подаст ему какой-нибудь знак.
Если от ног толку нет, подумал Питер, надо пошевелить мозгами. Он повернулся и стал спускаться в сторону города. Не нужно быть большим психологом, чтобы догадаться: едва островитянка поймет, что за ней никто не гонится, она пойдет назад. Или Питер вовсе ничего не смыслит в жизни. На выходе из оврага он скользнул за плетень и присел на корточки, вглядываясь в вершину холма через брешь тростниковой изгороди. На часах была четверть первого.
Рассчитал он верно: через несколько минут Анита уже показалась на вершине холма, отчетливо выделяясь на фоне лунного неба. Питер видел, как она колебалась, спускаться ли в темный овраг, и мрачно усмехался. Может ума ей и не хватало, но не осторожности. Нащупывая тропу, ведущую вниз, Анита все время крутила головой. То и дел останавливаясь, она надолго замирала, и казалось, её фигура растворилась во тьме. Не исчезали только два ярких пятна: белый гребень в волосах да жемчужное ожерелье на шее.
Аните оставалось всего несколько ярдов до засады, когда она едва не заставила Питера себя обнаружить. В очередной раз остановившись и напряженно всматриваясь в темноту, внезапно она укоризненно сказала:
– Я вижу, сеньор Питер… Вижу, что вы прячетесь за кустами. Вылезайте, я не убегу, – и захихикала.
Лэндерс уже начал было вставать, как вдруг сообразил, что девушка блефует, и, затаив дыхание, стал ждать.
Она заговорила снова, потом, немного подождав, шагнула вперед. Питер дал ей подойти совсем близко, и тут метнулся к ней и крепко обхватил руками. Анита поначалу сопротивлялась, нервно смеясь, но скоро сдалась, обвила руками шею Лэндерса и потянулась к нему теплыми губами. Лэндерс прижал её покрепче, чтобы не сбежала.
– Сеньор Питер… – её раскрасневшееся от удовольствия лицо было совсем близко. – Вы сердитесь?
Лэндерс поднял руку к колье, но девушка её перехватила и положила себе на грудь.
– Отдай, Анита! Будь хорошей девочкой, – попросил Питер.
Она мотнула головой и стала изо всех сил сопротивляться, фыркая:
– Хотите побороться, сеньор Питер? Я тоже, когда мне нравится мужчина.
– Но если я тебе нравлюсь, делай, что говорят, – Лэндерс улыбнулся и погладил её голую руку красавицы, одновременно сгорая от желания как следует ей всыпать. Но не убрал ладонь с её груди, а стал её ласкать.
– Отдай колье, Анита.
– За поцелуй, сеньор Питер.
Ее зовущий рот и мягкое податливое тело притягивали просто неудержимо.
Лэндерс обнял Аниту, и пока та наслаждалась лаской, добрался до шеи и расстегнул колье. Островитянка возражать не стала, только вздохнула, отпрянула от Питера, нежно коснулась пальцами его щеки и тут же снова потянулась к нему.
– Послушай, Анита! Ты должна пойти со мной. Тереза тебе кое-что объяснит.
– Тереза!
Ее глаза сверкнули. Такое податливое тело вдруг напряглось стальной пружиной, и со всего размаху она двинула его кулаком по уху, вложив в удар все разочарование и ярость. Он отшатнулся, застонав от боли, а разъяренная красавица пустилась наутек, крича:
– Тереза! Только о ней вы и думаете! Даже когда меня целуете!
И исчезла во тьме.
– Постой, Анита! – Питер кинулся следом, но она была уже далеко.
Вскоре он добрался до начала извилистой улицы, сбегавшей вниз, прямо на площадь. На пустыре высились прочные почерневшие от времени столбы. Здесь женщины Порто Мария сушили выстиранное белье, принося его в корзинах. Сейчас безлюдная улица походила на глубокое ущелье между домами. При лунном свете и улица, и черепица крыш, и даже расписные фасады зданий казались мрачными и серыми.
Аниты нигде не было.
– Анита! – крикнул Питер ещё раз и торопливо зашагал на площадь. Нужно было найти девушку и привести её к Терезе.
Шум на площади понемногу стихал, фейерверк догорал. За крышами стоявших ближе всего к воде домов виднелся конец причала. Неожиданно там полыхнуло багровое пламя, затмив холодный свет луны. Стены и стекла моментально окрасились цветом крови. Тени зашевелились. Чайки, устроившиеся на ночь на крышах, заволновались и подняли крик.
Питер уже миновал дом, огороженный длинной глухой стеной. В тени под аркой скрывалась деревянная калитка. Едва он миновал её, как ощутил глухой удар по голове чуть ниже уха. В глазах померкло, он осел, но две пары рук подхватили его, удержали и поволокли обмякшее тело к калитке.
Избавившись от доктора Джэгера, Тереза поискала Питера, но в погребке его не оказалось.
Она обошла площадь, потом – все прилегающие улицы и переулки. Безрезультатно. Через час, не видя ни Питера, ни Аниты, она всерьез встревожилась. На глаза ей попался только Ассис, торчавший на причале. Доктор Джэгер с братьями Пастори тоже исчезли. Ей становилось все яснее, что с Питером что-то случилось.
На всякий случай Тереза поднялась на виллу. Там – ни души. В саду она в нерешительности остановилась. Еще догорали бумажные фонарики, на столах белела грязная посуда. С причала пускали ракеты. Музыка продолжалась. Время шло к пяти утра – пора разойтись по домам и вздремнуть часок. Зато к шести, к возвращению "Борриско", площадь опять наполнится народом.
Тереза сбегала в дом, сбросила желтый шелковый наряд и надела повседневную юбку и блузку. Потом снова вернулась на площадь, разыскивая Питера, но того и след простыл. Пианино Коммере Грации все бренчало – неугомонные гуляки, еле держась на ногах, продолжали танцевать.
Там была и Анита. Тереза заметила, что жемчужное колье на ней больше нет. Дождавшись, пока Анита осталась одна, Тереза поманила её в тень от виноградной беседки.
– Где сеньор Питер?
– Сеньор Питер? Откуда мне знать?
Лицо её напряглось, глаза сверкнули злобой. Тереза схватила её за руку.
– Анита, это не шутки. Рассказывай, когда ты последний раз видела сеньора Питера?
– Сама ищи, – она резко вырвалась и торопливо ушла в погребок.
Тереза шагнула следом, но тут же передумала. Она прекрасно знала, что Анита жутко ревнива. И теперь от неё все равно ничего не добьешься.
Она вернулась на площадь. Беспокойство стремительно нарастало, сменяясь страхом. С Питером что-то случилось! Ах, будь здесь Квисто…
Тереза спустилась к воде и села на перевернутую лодку. Волноваться можно сколько угодно, но нельзя терять рассудок, – внушала она себе. Нужно действовать, но нельзя ошибаться. Сейчас её не интересовали ни контрабанда, ни даже соучастники преступников. Она должна узнать, что произошло с Питером.
Поднявшись, Тереза пересекла площадь и зашагала к церкви. Из всех островитян отец Гордано казался ей самым толковым и надежным.
Прошло немало времени, прежде чем на её стук ответили. Открыв окно, выглянула экономка.
– Тереза? Что случилось?
– Мне нужно поговорить с отцом Гордано.
– Но его нет.
– А где же он?
– Обещал вернуться к шести, к началу церемонии, – позевывая, сообщила экономка. – Он позвали к Альфиери. Мальчишка прибежал, едва отчалил "Борриско".
Старик Альфиери жил на другом конце острова, неподалеку от тех мест, где Тереза спасла Питера. Последние недели болел, надежды не было. И вот теперь за отцом Гордано прибежал один из подпасков, зовя священника на отпущение грехов.
Пока Тереза доберется до отца Гордано, уже вернется Квисто. К кому же ей идти? У одного есть власть, другой может дать верный совет. К кому же кинуться? Разумнее всего было дождаться Квисто. Но что-то у неё внутри протестовало. Нужно было действовать сразу.
Тут Тереза вспомнила о Грации. Вот кто ей был нужен! Вдвоем они могли бы нажать и на Аниту.
Тереза поспешила к погребку. Спускаясь по узкой темной улице, за спиной она услышала чьи-то шаги, оглянулась, но никого не заметила. Но шаги приближались – её догоняли. Тереза испугалась – её преследуют! Она бросилась бежать, преследователь тоже прибавил ходу. В проходе вдруг мелькнуло Ассиса. Он рванулся наперерез, и, прежде, чем она успела позвать на помощь, огромной лапой зажал ей рот. Она сопротивлялась и отбивалась до тех пор, пока второй преследователь не заломил ей руки.
11
К Питеру медленно возвращалось сознание, и перед глазами всплывала комната, покачиваясь и расплываясь. Топчан под ним, казалось, тоже раскачивается, словно плот на волнах. Из тьмы выныривали мужские лица и исчезали снова, чтобы через мгновение выступить вновь: изможденное длинное и худое лицо Васко Пастори, и жирное свиное рыло Мануэля. Плот развернуло, он провалился вниз, вал тьмы накрыл Питера с головой. Он застонал и попытался нащупать дно. Кто-то помог ему, сбросив ноги Питера на пол. Сильная рука уверенным движением пригнула голову Лэндерса к коленям. Он было задергался, но затем вдруг понял, что сознание полностью вернулось.
Питер поднял глаза – комната перестала раскачиваться. В голове окончательно прояснилось. Он видел стол, на нем бутылку и несколько стаканов, за ними – стеклянный аквариум, ярко освещенных электрической лампочкой. За стеклом двигались смутные очертания плоских, как лист бумаги, рыб и шевелящего клешнями неуклюжего краба. В стороне виднелись другие аквариумы – неосвещенные, похожие на глыбы льда. По обе стороны стола перед Питером сидели Васко и Мануэль. Они застыли неподвижно, как статуи, и молча смотрели на Лэндерса. В руке Мануэль держал жемчужное колье.
Судя по звукам, за спиной у них возился третий человек. Питер откинулся назад и перевел дух. Где-то он совершил ошибку. Ни о чем больше в этот момент он не думал, голова слишком болела и неистово колотилось сердце.
Голос из темноты произнес по-португальски:
– С Ассисом все в порядке. Он немного пьян, но не настолько, чтобы потерять контроль над собой. Он пошел проверить готовность лодки и наличие горючего. А народ уже угомонился и разбрелся по домам.
Васко кивнул, а когда Питер подался вперед, пинком вернул его назад.
В конусе света появился Сэмуэль Лессет, приветливо кивнул и улыбнулся Питеру, налил в стакан спиртного, присел на кушетку и стал вливать содержимое стакана в рот Питера, поддерживая ладонью затылок.
Лессет обращался с Лэндерсом мягко, как заботливая нянька, но все же выпивка с края стакана проливалась Питеру на подбородок.
– Вы нам доставили массу хлопот, молодой человек. Массу хлопот.
Питер уставился на Лессета. Наконец-то он понял: за спинами рыбаков скрылись два человека, а не один Джэгер. Лессет был на террасе погребка и видел танец Аниты. Как ни странно, Питер даже не удивился. Казалось, он утратил эту способность. Единственное, что он теперь чувствовал, – отвращение к собственной глупости.
Лессет поднялся с кушетки:
– Вы скоро придете в норму.
Питер оглядел братьев Пастори, прикидывая свои шансы. Безнадежно, вдвоем они шутя его разделают. Он поднял руку и ощупал опухоль за ухом, вспыхнув от гнева при виде улыбающегося Лессета.
Американец стоял под лампой, словно большая встрепанная птица, настроенная, впрочем, вполне миролюбиво. Из-под кустистых бровей глядели теплые черные глаза. Лессет походил на благородного мошенника старых добрых времен, вдруг очутившегося в современности.
– Удивлены? Или уже догадывались? – спросил он.
Питер вспомнил про мечущуюся в поисках его Терезу. Чем меньше будут знать преступники, тем лучше.
– Вы плохо кончите, – угрюмо буркнул Лэндерс.
– Ну, не скажите, – Лессет принялся набивать трубку табаком. – Сейчас важно только то, как вы предпочитаете себя вести: положась на здравый смысл или изображать героя? Последнее не советую: будет больно.
– Что вы собираетесь со мной делать? – спросил Лэндерс.
Лессет рассмеялся, тщательно раскурил трубку и стал смотреть на Питера сквозь дым. Потом добродушно бросил:
– Не волнуйтесь, ничего. Мне эта ситуация не нравится даже больше, чем вам. Вы удивитесь, но мне вы совершенно не интересны. Так получилось, и не стоит переживать. – Лессет взял жемчужное колье у Мануэля и положил его на стол. – Но мне нужны остальные драгоценности. Где они?
Вопрос американца прозвучал предельно жестко.
– Не считайте меня последним идиотом! – воскликнул Питер.
Лессет покачал головой.
– Не надо героизма. Я думал, вы все поняли. Будь у меня время, я сам бы разыскал Аниту, но мы уходим на рассвете. Анита же может шляться где угодно. Поди ищи! – вздохнул американец.
– Но с драгоценностями вам отсюда не уйти, – заявил Лэндерс.
– Мне приходилось уходить и с куда более громоздким и дорогим грузом, чем теперь. Так что лучше возьмитесь за ум. Видит Бог, терпения у меня хватает, но и оно может лопнуть. Я не остановлюсь отдать очень неприятный для вас приказ. И не воображайте, что я куплюсь на обещания вознаграждения и угрозы страшной кары. Когда вас выбросили за борт с "Янычара", никто и пальцем не пошевелил, – усмехнулся Лессет.
К Питеру снова вернулась способность удивляться. Заметив, как встрепенулся Лэндерс, привстав с кушетки и снова медленно осев, американец ухмыльнулся.
– Жаль, до меня, старого дурня, сразу не дошло, что за тебя можно немало запросить. А теперь уже некогда связываться с подобной ерундой. Говори, куда ты дел остальное, и я лично прослежу, чтоб тебя никто тронул до нашего выхода в море.
– И не рассчитывайте, – выкрикнул Лэндерс. – Люди узнают о вас правду, и лодки кинутся в погоню. Так что поживее уносите ноги.
– Никто нас не догонит, – довольно объяснил Питеру Лессет. – У лодки Васко самый быстрый ход во всей флотилии. Все, что нам нужно – это ещё несколько часов. Так что выкладывайте, где остальные камни?
Питер поднялся. Васко шагнул ему навстречу, но Лессет жестом его остановил.
– Послушайте, Лессет! – произнес Питер, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно и твердо. – Вы накликали на себя очень большие неприятности. Вы правы, я попал на Альваро с "Янычара". Но неужели вы считает, что я об этом никому не рассказал? Нет, тут вы ошибаетесь! О ней знают и Квисто, и Гуарани, и ещё кое-кто. Я пропал, скоро они спохватятся и кинутся меня искать. Так что вы даже и сбежать не успеете.
Американец на минуту задумался, потом покачал головой:
– Дай Бог, конечно, если дело обстоит именно так. Но я считаю, в тайну посвящена только Тереза.
– Тереза!
Американец кивнул.
– Не беспокойся, мы и до неё доберемся. Конечно не исключено, что и Квисто в курсе дела. Вы так сдружились, просто по-семейному. Но Квисто в море.
– А и вам в море никогда не выйти, – упрямо огрызнулся Питер, взбешенный непоколебимой уверенностью Лессета и переживая за Терезу.
– Выйдем, – заверил Питера американец. – Сейчас, конечно, нам придется трудно. Но мы не застигнуты врасплох, потому что предусмотрели и такую возможность. В нашем бизнесе привыкаешь к тому, что обязательно приходит пора, когда случайность разрушает самые лучшие планы. Но на материке искать нас бесполезно – там нас и след простыл. Вот так-то. Я читаю ваши мысли, как раскрытую книгу. Вы сами собирались сдать меня за хорошие деньги. Но не повезло: Анита обнаружила тайник с драгоценностями.
– Она стащила все, – заявил Питер.
– Правда? Мы и это проверим, – заверил американец.
Питер в упор смотрел на Лессета, проклиная свой длинный язык.
Лессет что-то бросил Васко по португальски. Рыбак размахнулся и огрел англичанина по лицу огромной мозолистой ладонью. Питер отлетел назад, на кушетку, в голове его звенело. Потом он услышал полный искреннего сожаления голос Лессета:
– Лучше скажите, где тайник. Это ваш единственный шанс. А то у Мануэля руки чешутся, а его техника несколько отличается от приемов Васко.
Услышав свое имя, Мануэль оскалился, обнажив неровный ряд грязных, кривых, похожих на клыки зубов.
Питер пытался поскорее прийти в себя. От удар Васко болела челюсть. Лэндерсу страстно хотелось вскочить и броситься в бой, но он сидел тихо, соображая, что ввязаться в драку одному против троих – чистейшей воды безрассудство. Они сшибут его с ног и станут топтать до тех пор, пока он не сочтет за счастье рассказать про тайник и драгоценности. Времени им хватит, а щадить его Лессет явно не собирался.
После удара комната все ещё плыла в тумане.
Лессет попыхивал трубкой, потирая подбородка. Мануэль по-прежнему ухмылялся. Его мощные короткие руки с обломанными грязными ногтями застыли на коленях. Длинное смуглое лицо высокого и тощего Васко ожесточилось и закаменело. Голая лампочка освещала только центр комнаты, вокруг стояла тень, казалось, стены надвигаются на Лэндерса, чтобы раздавить его.
Лессет невозмутимо обошел вокруг стола и наклонился над одним из аквариумов, наблюдая за косяком морских коньков, игравших возле воздушного распылителя. По дну неторопливо полз краб, мешая креветкам заниматься их привычной уборкой территории. Свет лампы выхватывал из темноты лицо человека, располагавшего к себе, умеющего понять ближнего и откровенного с ним. Таким охотно доверяют; вот и руководство пищевой компании из Цинциннати всецело доверяло своему ученому. Теперь им предстояло рвать на себе волосы, узнав о нем правду.
В Питере закипал гнев. Появившись на острове, Лессет принялся развращать островитян, и вот результат: безоговорочно признав его власть, братья Пастори раболепно ждали указаний. Они уважали и восхищались его знаниями и поражались безжалостности, с которой Лессет шел к цели. Ни с чем подобным они раньше не сталкивались.
И эта безраздельная власть его над рыбаками вызывала у Питера возмущение. Пусть это станет его последним поступком, но он не может не попытаться уничтожить дьявола. Он огляделся, и готовя тело к броску в атаку, которая должна была надолго сбить с американца спесь.
– Будьте благоразумны, – перехватил его взгляд Лессет.
Питер поднялся и кивнул.
– Ладно, ваша взяла.
Рыбаки отступили. Мануэль неуклюже плюхнулся за стол. Лессет вышел на свет. Еще три шага, и он окажется между Питером и единственной дверью внутрь дома. Другая вела на крыльцо.
Питер резко вскинул руки, левой хватая со стола жемчужное ожерелье, а правой – стоявшую там же бутылку. Лессет с криком прыгнул на Питера, но тот вовремя отступил назад и с размаху заехал бутылкой по лампочке. Под звон стекла он пнул стол ногой и услышал, как заорал Мануэль и полетел на пол аквариум. И вновь во тьме раздался звон стекла, на этот раз сопровождаемый плеском воды. Кто-то упал, ругаясь и цепляясь за ногу Лэндерса. Он снова пнул ногой, чувствуя, что кого-то достал. Питер метнулся в сторону, слыша шлепки аквариумных рыб, прыгающих в луже на полу. Пересекая комнату, он поскользнулся и замешкался, когда под ногами захрустело битое стекло. Питер пробирался к двери на лестницу. Судя по возне и грохоту переворачиваемой мебели, его противники наощупь пытались перекрыть входную дверь. Он же нырнул во внутреннюю, прикрыл её за собой и взобрался по ступенькам невзрачной лестницы.