- Я же к нему прикатил. Ну а он на иглу сел. Он еще в крытке начал легкими плеваться. Мы с ним в Балашове в одной хате торчали. Откинулся Кочерга на полгода раньше меня. В камере от нечего делать вроде как за житуху на воле базарили. Прикидывали, где можно по-крупному цепануть и на дно упасть. Сейчас житуха в общем-то нормалек катит, если, конечно, котелок на месте и варит. Я домой приехал, а там голяк. Мать в дом престарелых какой-то деляга сплавил. Хату у нее забрал и приватизировал, пес комолый. Пахан кони двинул, когда я на первый срок ушел. По бухе я в кинотеатре загул по-крупному устроил. Покалечил двоих, и мусора с боем брали. Мне и вкатили шестеру. Откинулся, через два месяца трахнули одного армяшку. Он, сука, с "дурой" был. Начал поливать. Приятелю моему ноги прособачил. Я ему жбан проломил. А тут мусора. Ну, я с "дурой" в отрыв пошел. Шмальнул в них раза четыре. Маслят больше не было. Меня на вокзале прихватили. Влупили червонец. А тут как раз кодекс менять начали. До двадцати пяти накручивают, да еще пожизненное дают. Откинулся я, что делать - не знаю. К матери скатался в дом престарелых, а она слезами умывается. Хуже, чем в тюрьме, у них там. Мы на нарах хоть знали, за что торчим, а они… Всю жизнь пахали да за колбасой в Москву катались. А сейчас там эта гребаная хозобслуга себе ряшки за счет стариков наедает - и все правильно. А мне стыдоба до не могу. Приехал к матери, привез коробку конфет. А она мне говорит, что сейчас бы с удовольствием картошки мятой с помидорами поела бы. - Волчара подрагивающими пальцами достал сигарету. Прикурил. - Я на рынок пошел, ну, одного спикуля и нагрел. Помидоров взял пакет, огурцов, бабок около двух тысяч. фруктов хапнул. В общем, успел мать подогреть. А на хвост уже мусора сели. Я тачку поймал, какой-то частник, дал ему в ухо и выбросил из машины. В общем, сумел уйти. Ништяк у него в "бардачке" бабки были. Около трех тысяч. Вот я и вспомнил базары с Кочергой. Прикатил в Рязань, - он глубоко затянулся, - нырнул на хату к Кочерге. Там его сеструха, сучка. Мол, уходи, уголовная морда. Сейчас милицию вызову. Я в городе пару дней крутился. В пивнухе узнал, что Кочерга в Подвязье. Прикатил к нему и обалдел. Он худой как скелет, да еще на кумаре. Кровью плюется, ломка началась. Дал ему на порцию. Вкатил он себе наркоты, вроде оклемался чуток. - Волчара усмехнулся. - Короче, понял я, что голяк здесь тащу. Ништяк ты заскочил. А ты откуда Кочергу знаешь?
- С его братом, Саньком, вместе на взросляк поднимались. Он сейчас восемнадцать тянет.
- Я сначала, - усмехнулся Волчара, - когда Кочерга за тебя сказал, прикинул, что по натуре какой-то деляга. Кочерга за тебя вроде как с уважением базарил. А увидел… - Он покачал головой. - Не обижайся, Толян, но…
- Да все путем, - перебил его Толик. - Сейчас работаем и имеем прилично. Правда, я заметил, что ты на Китайца косишься, насмешливо так. Зря. Ведь у него и башка варит, ты сам говорил, и…
- Да уж больно все у него с понтом под зонтом, а сам под дождем. Время какое-то, чтоб чуть ли не секунда в секунду.
- Но ведь все срасталось.
- Срасталось, - кивнул Волчара. - Но мне как-то непривычно. Я дважды на уши спикулей ставил. Без всякого времени, - усмехнулся он. - И тоже все путем. А тут…
- Поэтому и в тюрьме сидел, - перебила его вошедшая в комнату Людмила.
- Вы больно умные! - вскакивая, вспылил Волчара. - Нар не нюхали, а пальцы веером. Да я…
- Вот что, Денис, - резко проговорил вошедший за Людмилой Китаец. - Надо кончать эту канитель. Я в тюрьму не собирался и не собираюсь. На рынке не торговал и не буду. Поэтому и убиваю потерпевших. К тебе претензий нет, твои взгляды искоса меня не трогают. Видел и хуже. Но давай решим: или мы работаем вместе, или расход.
Волчара, покосившись, на Анатолия, шумно выдохнул.
- Да я, - пробормотал он, - ничего против не имею. Я ни тебя, - он взглянул на Китайца, - и не их, - поочередно посмотрел на Людмилу и Толика, - не знал. Слишком все как-то заумно, - нашел он подходящее слово. - У нас все проще. Лапы в гору - и хапаем что есть. Но с тобой оно, конечно, ништяк.
- Просто ты привык, - сказал Китаец, - быть лидером. А сейчас расклад немного другой. Думаешь, мне приятно потерпевших убивать? Я делаю это не потому, что хороший свидетель - это мертвый свидетель, нет. В таких случаях нацепил чулок на голову, и все. Но те, с кем мы работаем, повязаны с гладенькими дядями, которые и Уголовный кодекс не знают, уж не говоря о тюрьме. Для этого у них есть адвокаты и боевики. Если милиция может выйти на нас и, взяв, посадить, то эти гладенькие дяденьки и молодые люди, разъезжающие на иномарках, достанут нас где угодно. Все потерпевшие - и те, и сегодняшние - имеют "крышу". Надеюсь, я ясно объяснил.
- Вполне, - кивнул Волчара. - Лично я при виде кровушки блевать не стану. Насмотрелся по самое некуда. Да и сам в ней трохи измазан. Только не привык я к таким заумным делам. Всего-то, - он махнул рукой, - взять барыг. А мы прямо как будто покушение на какого-то шишку готовим.
- Для меня каждый налет, - серьезно проговорил Китаец, - больше, чем дело. Я не намерен останавливаться в самом начале. Я знаю, чего хочу от жизни, и у меня это будет. - Он вышел из комнаты.
- Меня это устраивает, - негромко бросил Волчара.
- Останови. - Полковник коснулся плеча водителя. Притормозив, тот взглянул на него в зеркальце заднего вида.
- Если хотите бабенок, то лучше, если заскочим…
- Я сказал, остановись! - резко прервал его полковник. Пожав плечами, водитель нажал на тормоз. Сидевший рядом с ним Федор, обернувшись, удивленно посмотрел на открывавшего дверцу полковника.
- Вот уж не думал, Артур, что ты так по нашим шлюхам соскучился.
Не ответив, Артур быстро пошел к группе молодых девушек, чья профессия не вызывала сомнений. Русич провожал его внимательным взглядом. Артур, подойдя к трем девушкам, ухватив за плечо стоявшую к нему спиной длинноволосую блондинку, развернул ее. Увидев выскочивших из стоявшей чуть в стороне иномарки двоих парней, Федор тоже вышел. Артур развел руками и, достав из кармана деньги, отдал их засмеявшейся путане.
- Похоже, ты не просто подышать московским воздухом вышел, - прошептал Русич.
Артур неторопливо шел к такси.
- Чего это он? - спросил водитель.
- Тебе-то что за дело? - огрызнулся Русич.
- Да я так. - Таксист, видно, испугался. Полковник сел на заднее сиденье и прикурил.
- Поехали домой, - буркнул он.
- Мы долго здесь будем? - спросила лежавшая на кровати Людмила.
- Я еще не решил, - ответил Китаец.
- Ты сильно изменился, - сказала она. - Стал замкнутым, молчаливым. Знаешь, я знала, была уверена, что ты бандит. И если сначала как-то…
- Давай не будем об этом, - недовольно оборвал ее Китаец. - Мы вместе, и все будет хорошо. Чтобы нормально жить, сейчас нужны большие деньги, а сделать их по-другому, - он усмехнулся, - я не могу.
- Я люблю тебя. - Приподнявшись, она обвила его шею руками. - И верю, что у нас все будет хорошо. И знаешь, Юра, Может, это и странно, но мне нравится то, что мы делаем. Потому что эта, - она мотнула головой, - так на меня смотрела…
- Поэтому ты и начала одна, - усмехнулся Китаец. - Только впредь так не делай. Можем попасть в очень глупое положение. Представь, что было бы, если дог сумел все-таки вырваться.
- Китаец! - Вслед за коротким стуком в закрытую дверь они услышали голос Волчары. - Мы с Толькой в город выйдем. Надо же отметить…
- Нет, - отрезал Китаец. - Если хотите отметить, то здесь. Выходить нельзя.
- Это почему? - распахнув дверь, зло спросил Волчара. - Ты нас за пацанов держишь?
- После того, - спокойно начал объяснять Китаец, - что произошло, наверняка вся милиция находится в состоянии повышенной…
- И что, - перебил его Волчара, - нам вообще теперь носа не высовывать? Да за…
- Тебя наверняка кто-нибудь узнает, - прервал его Юрий. - Сам говорил, что в столице много тех, с кем ты сидел. А сейчас все более или менее настоящие уголовники если не с мафией, то под ее контролем. Таких, как мы, называют отморозками. Те, кого мы сделали, наверняка имели "крышу", которая получала от них солидный процент. И у меня нет ни малейшего желания попасть в спортзал добрых молодцев, которые будут отрабатывать на нас удары, совершенствовать свою боевую технику. Ясно?
Волчара хотел что-то сказать, но, махнув рукой, вышел.
- Правильно базарит, - увидев вопрос в глазах стоявшего в коридоре Толика, буркнул он.
- Превосходно, - сказал, восхищенно глядя на красиво ограненный кувшин, невысокий лысый мужчина. - Я беру партию.
- Двадцать пять штук? - уточнил стоявший рядом с ним Никита Афанасьевич.
- Пятьдесят.
- Но цена, - напомнил Никита, - стала выше. Бензин Дорожает, а как следствие…
- Я все знаю, - кивнул лысый. - Беру пятьдесят. Скажите, Никита Афанасьевич, где вы берете такое чудо? Насколько мне известно, в России давно не делают подобные изделия. Хрусталь, он, конечно, в цене, - кивнул снова лысый. - Хотя и не так, как прежде. Благодаря произошедшим в России переменам…
- Анатолий Степанович, - с улыбкой прервал его Никита. - Я знаю ваш конек. Политика. Вы много и умно говорите про это. Но, смею вас заверить, мне все равно, как жили и будут жить остальные. В первую очередь…
- Вот поэтому, - уже недовольно заметил лысый, - в России до сих пор нет настоящего порядка.
- Как деловой человек я прежде всего думаю о своем деле, - спокойно отозвался Никита. - А уж потом - о России.
- Значит, партия ушла? - спросил Василия мужчина с седыми висками.
- Да, сегодня в пять утра. Они пришли в два, а в пять ушли обратно.
- Почему ты ничего не говорил о том, что у тебя в Белоруссии есть знакомый, который может покупать наши изделия?
- Но речь не шла о поставках в ближнее зарубежье, - пожал плечами Василий. - К тому же я не знал, чем дышит Васильке, - добавил он. - О том, что он директор строительной компании, мне было известно, но…
- Его не удивила низкая цена? - спросил собеседник.
- Игорь, - улыбнулся Василий, - низкая цена делового человека не удивляет, а радует. Уж если он прислал из Могилева три "КамАЗа", то, значит, ему выгодно это дело.
- Отлично сказано, - кивнул Игорь. - Ты не теряй с ним связи. Вполне возможно, он найдет людей, которые тоже начнут покупать наши изделия. Конечно, твой знакомый будет иметь с этого, но если нас его предложение устроит, то немедленно сообщи.
- Я закинул удочку, отправил письмо с водителем.
- Правильно сделал, - одобрил Игорь, закуривая сигару. - Что с Яковлевой?
- Она не соглашается, - поморщился Василий. - Говорит, если ее не оставят в покое, обратится в милицию.
- Вот как, - Игорь усмехнулся.
- Может, оставить ее в покое? - несмело предложил Василий. - А то действительно пойдет в…
- Она прекрасный мастер, - перебил его Игорь. - Вещи с ее орнаментом экспонировались на международных выставках и пользовались большим спросом. Неужели она не понимает, что может жить по-настоящему? Ведь уже давно получает зарплату товаром. А за настоящие деньги выполнять ту же работу не хочет. Как это понять?
- Игорь, - осторожно начал Василий, - надо что-то решать с так называемыми народными умельцами. Они торгуют везде - на рынках, на вокзалах. И, пытаясь сбыть товар, снижают цены. Тем более что ряд предпринимателей желают наладить поставку товара в Москву и Петербург.
- Я слышал это и меры принял. Неужели ты думаешь, я за просто так отдал Родиону "мерседес"? Нашим ребятам работы хватает, и я не хочу, чтобы они привлекли внимание милиции разборками с хрустальщиками. А Родиона знают все. Он умеет дать кому нужно и сколько нужно. Хотя, если честно, сначала я в это не верил. Но ему слишком многое сходит с рук. Я размышлял о том, как привлечь его к нашим делам. Правда, думал, Валерий не согласится. Ведь он не берет его себе в солдатики.
- Кстати, о Валерии, - вспомнил Василий. - Мы были у него в цехах. Условия просто ужасные. Мне кажется, и со мной согласен Никита, необходимо улучшить питание и…
- Видишь ли, в чем дело, - с улыбкой перебил его Игорь. - Благодаря дешевой рабочей силе мы и там и тут имеем баснословную прибыль. Вспомни, как начинали. Деньги, конечно, были, и немалые, но сейчас, даже по прошествии почти года после кризиса, мы не уменьшили прибыль, а увеличили ее. И все это благодаря рабочим, которых поставляют люди Валерия. Конечно, если производительность начнет падать, придется что-то пересматривать, но сейчас мы идем в гору. Показатели растут. Правда, все труднее становится заключать договоры с заводом. Лубков с каждым разом все наглеет и требует уже процент с прибыли. К сожалению, он нам нужен. Но как-то воздействовать на него необходимо. Как думаешь, Григорий знает правду о нашем производстве? е - Догадывается, - немного помолчав, ответил Василий. - Несколько раз он как бы невзначай говорил о том, что было бы неплохо посмотреть наши цеха. Я уходил от ответа, - вздохнул он, - но он становится все настойчивее. Водители говорят, что на карьерах часто появляются люди Лубкова и из-за этого машинам приходится делать приличный крюк. Мы теряем деньги.
- Ну что же, - решил Игорь. - С Лубковым нужно будет провести воспитательную беседу.
- Насколько я знаю Григория, - сказал Василий, - словами его не проймешь. У него есть знакомые в уголовной среде, и поэтому он ведет себя вызывающе, если не сказать нагло.
- Ладно, - немного помолчав, кивнул Игорь. - Лубковым займутся люди Валерия. Насчет частников успокойся, с ними уже сегодня будет проведена профилактика.
- Привет, бабоньки. - Плечистый мужчина весело поздоровался со стоявшими за самодельным прилавком тремя женщинами. Позади него остановились четверо крепких парней. - Почем товар, красавицы? - взяв в руки хрустальную вазу, поинтересовался он.
- За сорок отдам, - торопливо проговорила краснощекая, крепко сбитая женщина. - А если больше трех купишь, то…
Договорить ей не дал короткий стук ударившейся об асфальт вазы. Открыв рот, она замерла. Парни тонкими металлическими прутами стали спокойно разбивать хрустальную посуду.
- Да вы что, ироды?! - Выскочив из-за прилавка, краснощекая бросилась к одному из парней.
Тот коротко и резко ударил ее кулаком в грудь. Ахнув, она упала под ноги улыбавшемуся мужчине. Начавшие было кричать женщины тут же смолкли.
- Вот что, девоньки, - громко, с улыбкой проговорил мужчина, - это вам наглядный урок того, что цену сбивать нельзя. С каждым, кто будет продавать не по той цене, которую установим мы, будет так. - Он посмотрел на сверкающие под солнцем осколки хрусталя. - А если кто-то из вас пойдет в родную милицию, обещаем месячный отдых в больнице, загипсованные руки и ноги. Ну а если и это не подействует, организуем похороны за наш счет. Надеюсь, я высказался понятно. Цены будут сообщаться каждое утро. До свидания, милые, - засмеялся он и, подхватив хрустальную сахарницу, неторопливо пошел прочь.
- Витя, - входя в гараж, позвала молодая женщина в джинсах. - К тебе пришли.
- Кто? - спросил молодой мужчина в синей спецовке из ямы под двигателем "Нивы".
- Разговор есть, Витенька, - услышал он насмешливый голос. Чуть пригнувшись, посмотрел вверх и увидел присевшего на корточки мордатого парня.
- Чего надо? - недовольно спросил он.
- Да ничего особенного, - усмехнулся мордатый. - Ты, говорят, в Москву собираешься хрусталь везти. Может, передумаешь?
- Да кто ты такой? - Виктор быстро вылез из ямы и замер. Ему в живот уперлось лезвие ножа.
Перед ним с финкой в руке стоял невысокий парень. Слева поигрывал ножом еще один. Перепуганная женщина, прижавшись спиной к стене, широко раскрытыми глазами смотрела на парня с резиновой дубинкой.
- Кто вы? - спросил Виктор.
- Люди, у которых ты хочешь кусок хлеба забрать, - улыбнулся мордатый.
Сильный удар по голени бросил Виктора на бетонный пол гаража. Мощный пинок в бок отбросил его к стене.
- Не трогай его! - с плачем крикнула женщина.
- Разве это трогают? - Мордатый насмешливо посмотрел на нее. - Если не образумишь своего супруга, тогда тронем. А сейчас нам нужно видеть товар. Может, что понравится и купим, - рассмеялся он.
- Сволочи, - промычал Виктор. Парни вопросительно взглянули на мордатого.
- Грубишь. - Тот покачал головой. - Но я добрый дядя. Живи пока. Где у вас товар? - обратился он к женщине. Бросив взгляд на стонущего мужа, та заплакала.
- Ему хуже будет.
- В кузове, - сквозь слезы кивнула она на стоявшую над соседней смотровой ямой "Газель".
- Работайте, - бросил мордатый парням. Подхватив монтировки, двое пошли к закрытому брезентом кузову "Газели".
- Сволочи. - Виктор попытался подняться. Парень с дубинкой, увидев кивок мордатого, шагнул вперед, с коротким взмахом ударил Виктора дубинкой по спине. Из закрытого брезентом кузова "Газели" донеслись удары и звон разбитого стекла.
- Хорош, - крикнул мордатый. Посмотрев на женщину, подошел к ней и приподнял ее подбородок. - А ты ничего бабенка. Если где-то что-то всплывет, тобой вдоволь наиграются и бросят в реку. Ясно? - Он несильно хлопнул ее по щеке.
Зоя Андреевна с хозяйственной сумкой в руке подошла к двери своей квартиры. Поставила сумку, достала ключ и, испуганно ахнув, толкнула приоткрытую дверь. Забыв про сумку, бросилась в прихожую.
- Андрей! - громко позвала она и побежала в комнату. Инвалидная коляска валялась на боку. Между креслом и стоящим на тумбочке телевизором, прижимаясь спиной к стене, сидел Андрей. Его лицо было в крови.
- Андрей. - Ахнув, Зоя бросилась к нему.
- Их трое было, - услышала она его шепот. - Если бы на год раньше, - сощурив мокрые от слез глаза, прошептал он. -.. А то…
- Я вызову милицию. - Зоя бросилась в прихожую.
- Нет! - громко крикнул Андрей. Остановившись, она медленно повернулась. Он мотнул головой вправо. Зоя увидела выдвинутый ящик письменного стола. - Они взяли письмо матери, а там на конверте ее адрес. - Зоя ахнула.
- Они не тронут ее, если мы будем молчать. И еще. Посоветовали тебе принять предложение. Тогда, сказали они, все будет по-другому. У нас будут покровители и большие деньги.
- Господи. - Зоя обессиленно опустилась на диван. - Снова это.
- Почему ты не примешь их предложение? - спросил Андрей. - Ты любишь свою работу и делаешь ее очень хорошо. Почему…
- Это звучит, наверное, глупо, - проговорила Зоя, - но как бы ни было плохо, работать на кого-то я не стану. А на преступников тем более. Это они убили отца, я уверена. Он узнал что-то, и его убили.
- Господи, - тряхнув головой, прошептал Андрей. - Сделай меня прежним хотя бы на пару часов. А потом делай со мной все, что хочешь.
- Перестань. - Зоя подошла к мужу. - Все будет хорошо. Я найду на них управу.