Прежде чем отправиться в путь, пугающий своей неизбежностью и неизвестностью, Саюшкин загнал кирку между камнями кладки и привязал к ней веревку. Пусть Вениамин и его быки поупражняются, мысленно веселился вор, широко улыбаясь и шагая в темноту. Он держался поближе к стене – вода журчала только в узкой выемке, которая причудливо петляла по центру прохода.
Леха не знал, какие приключения ждут его впереди. Но считал, что лучше помереть от голода в мрачном подземелье, нежели стать живым тренировочным мешком для маленьких жестоких тварей, выдрессированных Вениамином.
Глава 29
Ферапонтова, ремонтировавшего вместе с бригадой квартиру Завидоновых, Артем нашел на объекте – городские власти в авральном порядке заканчивали отделку дома, предназначенного для уволенных в запас офицеров. Где искать Ферапонтова, подсказала жена бригадира маляров. Майор позвонил ей из управления по номеру, который нашла в записной книжке Маняша.
Судя по могильной тишине, царившей на "ударной" стройке, работа, несмотря на бумажную шумиху, шла ни шатко, ни валко. Из строительного вагончика выглянула женщина в годах, одетая в забрызганную краской робу. Она посмотрела на майора с тупым недоумением, широко зевнула, и поспешила вернуться обратно.
У одного из подъездов сидел на ящике хмурый мужик в засаленной безрукавке. Он курил трубку и плевался со скорострельностью пулемета.
– Здравствуйте! – бодро обратился к нему Артем.
– Тьху, тьху! – сплюнул мужик и ответил: – Ага. Тьху, тьху!
– Где я могу найти бригадира маляров Ферапонтова?
– Рыжего? На шестом… тьху! тьху!.. этаже. Следующий подъезд… тьху!
– Спасибо.
Мужик молча взглянул на него, как на пустое место, сделал глубокую затяжку и снова сплюнул. Гегемон-пролетарий, черт бы его побрал, недружелюбно подумал Артем. И начал подниматься по замусоренной лестнице на шестой этаж.
У маляров, судя по раскрасневшимся лицам, была легкая разминка перед обедом. Они сидели кто на чем вокруг импровизированного стола, сооруженного из дверного полотна и застеленного мятыми газетами. Бутылки из-под дешевого вина уже были пусты, и народ вел оживленную беседу о предстоящей пенсионной реформе. Компания состояла из двух мужчин и четырех женщин. Майор вычислил Ферапонтова мгновенно. Он и впрямь был пронзительно рыжим и веснушчатым.
– Есть разговор, – поманил его майор, после того как вежливо поприветствовал собравшихся.
Бригадир молча кивнул и вышел вместе с Артемом в другую комнату. Никто из маляров не высказал ни удивления, ни интереса к появлению майора. Видимо, его приняли за клиента, который пришел договариваться о ремонте собственной квартиры.
– Отдыхаете? – для завязки разговора поинтересовался Артем.
– Да ну их… всех!.. – Ферапонтов хотел было выругаться, но сдержался – все-таки, незнакомый человек, неприлично.
– Это кого – всех?
– Начальство. Обещали подвезти обои и клей еще позавчера, но воз и ныне там. Сидим вот без работы… балдеем. Твою дивизию!..
– Бывает… – индифферентно сказал Артем, сочувственно покачав головой.
– Разве это жизнь? – продолжал жаловаться бригадир маляров. – Ни фронта работ, ни нормального заработка. Перебиваемся шабашками. Кстати, вы по поводу ремонта?
– Можно сказать, что так. – Майор достал удостоверение и продемонстрировал его Ферапонтову.
Бригадир сразу поскучнел и замкнулся. Закурив сигарету, он несколько раз затянулся и обречено спросил:
– Опять будем пахать за спасибо?
– Извините, не понял…
– Что тут понимать? Мы отремонтировали все кабинеты нашего райотдела милиции (да что отремонтировали, вылизали!), но нам не заплатили за работу ни копейки. А теперь, как я понимаю, пришла очередь и городского управления. Обращайтесь к прорабу. Даст добро – пойдем. Куда денешься…
– Должен вас обрадовать – я не хозяйственник, а сотрудник уголовного розыска.
– Радость довольно сомнительная.
– Вы, как я понял, относитесь к большинству.
– То есть?..
– К тем, кто милицию и на дух не переносит, но когда что-нибудь случается, бегут к нам с такой скоростью, что подметки дымятся.
– Не угадали. У меня, между прочим, брат в патрульно-постовой службе. Не сказал бы, что сильно люблю милицию, но и не качу на нее бочку. Все зависит от человека. Если он сволочь, то хотя поповскую рясу на него одень, а гнилая сущность останется.
– Это верно, – согласился Артем.
По первым впечатлениям, Ферапонтов был достаточно неглупым и начитанным человеком. Что могло значительно облегчить задачу.
– Ваша бригада ремонтировала квартиру Завидонова… – Артем назвал бригадиру дату и адрес. – Помните?
– Завидонов… – Бригадир задумался. – Это тот мужик, что на инвалидной коляске?
Здоровый такой… – Он сокрушенно покачал головой. – Только вот беда – ног у него нет.
– Точно, – сказал майор и с горечью подумал: "Теперь ему все равно".
– Конечно, помню, – повеселел Ферапонтов. – Мы с ним по окончании работы маненько того… – Он выразительно щелкнул пальцем по горлу. – Песни пели… А в чем проблема?
– Он погиб, – просто ответил Артем.
– Царство ему небесное, – сказал бригадир маляров и опустил голову.
– Да уж, царство…
– Как это случилось?
– Его убили… в собственной квартире. – Майор решил для пользы дела особо не темнить.
– Вот гады! – Ферапонтов снова закурил. – Наверное, грабители?
– Что-то вроде этого, – уклонился от прямого ответа Артем.
– Минуту… – Бригадир вдруг остро взглянул на майора. – Уж не думаете ли вы, что я и моя бригада как-то замешаны в этом деле?
– А почему я должен так думать?
– Ответ напрашивается сам по себе. Ведь я мог преспокойно сделать дубликаты ключей от квартиры Завидоновых. Для себя, чтобы спустя какое-то время пошарить по комнатам в отсутствии хозяев, или для квартирных воров, выполняя их заказ.
– У меня даже в мыслях не было ничего подобного. Ко всему прочему (и вам это известно), Завидоновых никак нельзя отнести к состоятельным людям. Что делать ворам в их квартире?
– И то правда, – согласился Ферапонтов. – Но позвольте, ведь вы сказали, что Михаила – хозяина так звали, я не ошибся? – убили грабители.
– Я такого не говорил. Причин и мотивов, побудивших убийц пойти на преступление, мы пока не знаем. – Тут майор несколько покривил душой. – Из квартиры ничего не взяли.
– Разборка?..
– Ни в коем случае! Завидонов бывший наш сотрудник и мой друг. Он нигде и ни в чем не замаран.
– Ну да, конечно…
Видно было, что Ферапонтов не очень поверил Артему. Впрочем, майор и не собирался разубеждать маляра. Он пришел сюда совсем с иной целью.
– Ладно, хватит нам ностальгических воспоминаний, давайте перейдем к делу. – Артем прикрыл дверь комнаты плотней. – Настолько мне известно, вы хранили стройматериалы в подвале дома, где живут Завидоновы. В каморке. Это так?
– Да… – На веснушчатом курносом лице Ферапонтова явственно проступило недоумение.
– Ключи от этой каморки были у вас?
– Зачем они мне? Ключи висели в прихожей, возле входной двери.
– Значит, их мог брать любой член вашей бригады?
– Нет. У нас с этим строго. За все в ответе бригадир. С меня и спрос, – твердо ответил Ферапонтов.
– А теперь прошу вас сосредоточиться и хорошо подумать. Вспомните последний день работы. Куда вы девали оставшиеся стройматериалы?
– Будто вам неизвестно…
– Я хочу выслушать вас.
– Все остатки мы занесли в квартиру.
– Кто занимался переноской?
– С разной мелочевкой управлялись бабы, – ну, это… гвозди, обрезки плинтусов, остатки обоев – а цемент и алебастр носил Фигарь.
– Позвольте – какой такой Фигарь? – удивился майор. – Насколько мне помнится, по словам хозяев, квартиру ремонтировали только женщины. И вы. Я не прав?
– Правы. Но мешки таскал Фигарь. Это бомж… нет, скорее бич – у него есть квартира. Он у нас подрабатывает на подхвате. Это когда мы шабашим. Мальчик на побегушках.
Принеси и подай, что потяжелее. Правда, ему уже лет сорок. С гаком.
– Тогда почему жена Завидонова утверждает, что стройматериалы в квартиру заносили именно вы?
– Кто спорит? Фигарь поднимал мешки с алебастром и цементом из подвала на лестничную площадку, а я втаскивал их в квартиру.
– Понятно… – Артем задумался, пытаясь сформулировать следующий вопрос. – Скажите, а Фигарь – надежный человек?
– Пьянь, она и есть пьянь, – с философским видом ответил Ферапонтов. – Говорят, он бывший мент. Извините – милиционер… Его из органов за что-то выперли.
– Не нужно извиняться. У нас всякие люди есть. Значит, особого доверия вы к нему не питаете?
– Еще чего! – возмущенно фыркнул бригадир. – Конечно, нет. Я ведь далеко не мальчик. И бугром работаю больше десяти лет. Столько всего навидался… Дальше порога квартиры, где работает наша бригада, мы Фигаря не пускаем. Вы думаете?.. Нет, ни в коем случае!
При всем том, на убийство он неспособен. Что-нибудь стибрить – да, но причинить комулибо боль – нет. Не верите мне, спросите у наших женщин. Они его знают с давних пор.
Фигарь – безобидный забулдыга.
– А в тот день он сам напросился помочь вам, или вы его пригласили?
– Пригласили. Дело в том, что мы собирались переезжать на другой объект, а там намечался большой объем работ по переноске стройматериалов. Фигарь, он хоть и пьяница, но жилистый мужик.
– Наркотиками Фигарь не баловался?
– Рассказывал, что когда-то пробовал травку курить. Но не понравилось. К тому же, спиртное у нас гораздо дешевле наркоты.
– Значит, вы стояли на лестничной площадке, дожидаясь, пока Фигарь не поднимет мешки.
– Ну…
– И чем он занимался в подвале, вы не видели.
– В общем, да… не видел. – Ферапонтов пристально посмотрел на майора. – А какое это имеет значение? Каморку мы освободили, Фигарь вымел оттуда весь мусор и выбросил в мусоропровод. Могу вас заверить, что из материалов мы не взяли даже гвоздя.
– Меня этот вопрос не интересует. Вы можете дать мне адрес Фигаря?
– Пишите…
Пока Артем управлялся с ручкой и блокнотом, Ферапонтов о чем-то сосредоточенно размышлял, хмуря широкие густые брови, выцветшие до белизны.
– Когда вы встречались с ним в последний раз? – спросил майор, перед тем как попрощаться.
– Давно. И знаете… это даже странно…
– Что значит – странно? – насторожился Артем.
– Несколько раз я посылал за ним Ксюшу (она живет неподалеку от Фигаря), но его не было дома.
– Такие клиенты часов, как говорится, не наблюдают. Может, напился до чертиков и спал мертвецким сном, или где-то шлялся. А возможно попал в больницу.
– Я тоже так думал, – признался бригадир. – Но сейчас понимаю, что был не прав.
– Почему?
– Фигарь обязательно позвонил бы мне. Даже с больницы. Мы ему неплохо платили, и он держался за место подсобного рабочего руками и ногами. Впрочем, возможно я и ошибаюсь… Кстати, он никогда не приходил на работу пьяным.
– Действительно странно… – Тревожное предчувствие вдруг угнездилось в голове и заставило майора помрачнеть.
– И еще одно… – Ферапонтов потер лоб ладонью. – Это по поводу подвала. Мне кажется, я что-то припоминаю… Нет, нужно расспросить. Скажите, все то, о чем мы здесь говорили – большой секрет?
– Какой там секрет. Просто я расследую убийство Завидонова. Обычная работа.
– Значит, сюда можно пригласить и Ксюшу?
– Зачем?
– Что-то она говорила мне тогда… не помню, хоть убейте. Но речь шла о Фигаре. Это точно.
– Тогда – это значит во время переноски стройматериалов?
– Да.
– Зовите вашу Ксюшу, – распорядился оживившийся Артем.
Ксюшей звали женщину лет пятидесяти – из тех, которые, как писал поэт, "коня на скаку остановит". Была она крепко сбита, с румянцем на всю щеку и жгучим незатухающим огнем в черных глазах, являющимся отличительной чертой южнорусских казачек, в жилах которых течет не кровь, а гремучая славяно-кавказская смесь.
Всю подноготную Артем рассказывать ей не стал. Он сосредоточил внимание Ксюши лишь на переноске материалов. Оказалось, что тогда в кладовке командовала она. -…Помню. А как же. – Женщина из деликатности старалась дышать в сторону – чтобы до майора не доходил винный дух. – Шастал там один… Кореш Фигаря; так он сказал. Я его шуганула – будьте здоровы. Все ему объяснила… как полагается. Стой и жди возле подъезда, пока Фигарь освободится. Нечего под ногами путаться, у нас работа. Я что, не права?
– Правы, правы, – успокоил ее майор. – Вам этот приятель Фигаря известен?
– Не-а. Увидела его впервые.
– Он пришел вместе с Фигарем?
– Если не ошибаюсь, чуть позже. Утром его точно не было.
– Как вы считаете, Фигарь ждал своего приятеля?
– Чего не знаю, того не знаю. Но мне почему-то кажется, что Фигарь здорово удивился.
– Расскажите, пожалуйста, поподробней, как все было.
– Ну, этот… хмырек пришел и начал шушукаться с Фигарем. Я не прислушивалась, о чем они там говорили. Забрала остатки клея и пошла наверх. А когда возвратилась, то застала ту же самую картину – торчат в кладовке, курят и базарят. Ну, я, конечно, молчать не стала…
– А что случилось потом?
– Ничего такого… Фигарь взял мешок с цементом и понес к лестнице. Что делала я? Вот чего не помню, того не помню. Кажется… Нет, забыла. Уж извините.
– Приятель Фигаря сразу ушел?
– Черт его знает, – откровенно призналась женщина. – Я за ним не следила. Мне помнится, какое-то время он ошивался в подвале – ждал своего дружка. А потом… Потом исчез.
– А почему вы его не выгнали?
– Думаете, постеснялась? Ничуть. Просто там украсть было нечего.
Довод был исчерпывающим. Чисто русским. Ни прибавить, ни убавить. Артем поверил в него сразу и бесповоротно.
– Вы можете описать его внешность? Пусть даже приблизительно.
Женщина в смущении развела руками.
– У меня плохая память на лица, – сказала она извиняющимся тоном. – Помнится только, что он был худой. И, как мне показалось, испуганный. Все.
– Спасибо. Вы нам здорово помогли. До свидания. Удачи вам…
Артем решил пока не акцентировать внимания на внешности приятеля Фигаря. И не терять времени на составление фоторобота. Ему было хорошо известно то, о чем женщина и не догадывалась. Когда сидишь перед экраном монитора, где мелькают детали лиц, в памяти поневоле всплывают даже мелкие подробности. Просто необходимо, чтобы со свидетелем работал настоящий профессионал, а не безразличный ко всему, кроме собственной зарплаты, поденщик.
У майора был горячий след – Фигарь. По идее, этот странный тип мог ответить на некоторые вопросы, интересующие Артема. В том числе и о личности своего приятеля.
Майор поехал на квартиру Фигаря.
Глава 30
Леха не страдал клаустрофобией, но в подземелье, которое уводило его неизвестно куда, ему стало жутко. Фонарик в руках был весьма слабым утешением. Неяркий желтоватый луч выхватывал из чернильной темени осклизлые стены, покрытые наростами как коростой, кучи камня и битого кирпича, глубокие лужи, узкие боковые ответвления – в основном засыпанные обрушившимися сводами… Короче говоря – картина не для слабонервных.
Вор шел не быстро, опасаясь попасть в какую-нибудь незамеченную ямину. Когда он продвинулся вперед метров на сорок (может, несколько дальше), позади раздался приглушенный расстоянием и земной толщей грохот взрыва. Сверху посыпалась каменная мелочь, но подземный ход устоял.
Саюшкин сразу смекнул, что это такое. Наверное, Вениамин все-таки раскусили Лехину игру, и, не сдержав злобный порыв, приказал зашвырнуть в лаз гранату. Видимо, он сообразил, что вор привязал к чему-то веревку-поводок и забился в какую-нибудь дыру, решив не дожидаться обещанных "милостей". Теперь ему назад ходу точно не было.
Интересно, думал Леха, попытаются они достать его из норы, или нет? Как никак на кон поставлены сотни тысяч "зеленью". Но, по здравому размышлению и сообразуясь с характером Вениамина, Саюшкин все же склонялся к тому, что смуглый не будет этого делать. Он вовсе не дурак, этот "фермер" от гоп-стопа. Хитер, ох, хитер, сукин сын…
Потому первой мыслью, которая пришла Вениамину на ум, скорее всего, была догадка, что их "Сусанин" дал деру по заранее подготовленному маршруту. А значит, поставив на всякий случай возле пролома сторожей, Леху будут ждать на поверхности. Ждать и искать. Да так, что перевернут весь город вверх тормашками.
"Ну что, козлы, взяли Сусанина!? – торжествовал вор, когда затихло эхо взрыва. – Ножичками порежем… Как бы не так. Не говори гоп… Мы еще маненько покувыркаемся.
Лишь бы отсюда выбраться…" Он шел очень долго – так ему показалось. Приподнятое настроение постепенно улетучилось, и ему на смену пришел нестерпимый голод. Саюшкин до такой степени хотел поесть, что у него заболел живот. Ему даже показалось, будто склеились стенки желудка. Леха знал за собой такую слабость. После своей воровской "работы", которая тоже забирала много нервной энергии, он мог есть и пить за четверых, и даже с полным желудком чувствовал себя голодным.
Леха чисто механически достал из сумки свечу и сунул ее в рот. Но едва зубы, щелкнув, отгрызли кусочек парафина, он опомнился и с проклятиями выплюнул его под ноги. В этот момент вор готов был сам себе надавать по мордам: ну что стоило купить свечей из воска!? Денег пожалел, жлоб несчастный… Воск, по крайней мере, можно было употребить вместо жевательной резинки. Все не так жрать хотелось бы.
Он почувствовал, что подземелье идет под уклон. В одном месте Саюшкин едва не свалился, не заметив ступеней, ведущих вниз. Воды здесь стало побольше, но пол был чище, не так захламлен, как вначале. Только теперь Леха заметил, что старинные мастера вымостили его брусчаткой. Собственно, как и все подземелье. Наверное, этот ход являлся главным.
Стало тяжело дышать. Воздух был сильно насыщен влагой, и осязаемо тяжел – давил не только на легкие, но и на мокрые плечи.
И все же, подземелье вентилировалось. Это Саюшкин проверил сразу, как только немного опомнился от переживаний. Он достал зажигалку, несколько раз чиркнул колесиком, и острый язычок пламени сразу же отклонился в сторону. Тяга была, что весьма обрадовало вора. Вот только пламя, как стрелка компаса, указывало именно в ту сторону, куда Леха и шел. Что несколько его озадачило – спуск становился все круче и круче.
Вскоре Саюшкин брел в воде по колени. Она уже не бежала, а лежала перед ним как стекло из обсидиана, оживающее, когда он переставлял ноги. Страх вместе с неожиданным удушьем цепко схватили вора за горло, и Леха едва не закричал благим матом. Но тут откуда-то сбоку, из очередного ответвления, потянуло свежестью, и он пошел на ветерок, совершенно не соображая, что делает.
Здесь ход был поуже. Но он поднимался наверх! Будь Саюшкин в состоянии бежать, он рванул бы вперед заячьим скоком. Но пол под ногами был илистым, встречалось много битого кирпича, и Леха, придавив свое ретивое, шел осторожно, будто по болоту.