- Никто, - пожал плечами Луис. - Вы посмотрите на эти крючки. Птице достаточно случайно задеть за один из них - и она уже не может освободиться. Но, несмотря на это, птицам почему-то нравится отдыхать на этих деревьях.
Подруга возмущённо повернулась к Бобчику.
- Ну, ты знал, где остановиться, - возмущённо обрушилась она на него. - Тебе нужно было проехать сто километров для того, чтобы затормозить у этого чёртового птичьего кладбища!
- Я затормозил там, где ты попросила! - возмутился Бобчик. - Кстати, я вообще не хотел ехать в Куско. Это трупное деревце - ещё цветочки. Держу пари, что в следующий раз ты заставишь меня остановиться прямёхонько перед вигвамом вождя охотников за головами.
- Это знак! - громким замогильным голосом провозгласил по-испански Уайна Инти. - Я же говорил, что мы не должны были брать его с собой, - Уайна кивнул на Мауту Иньяка. - Он приносит несчастье! Теперь уаки разгневались на нас. Если мы не оставим его здесь, мы все погибнем.
- Что он говорит? - встревоженно поинтересовался Бобчик.
- Кто это уаки? - с любопытством спросила Адела.
- Это духи, - спокойно пояснил Маута Иньяка. - Надеюсь, вы не верите во все эти сказки о знаках и дурных предзнаменованиях?
- По-моему, это тебе следовало бы верить в них, - заметила я. - Вроде бы это верования твоего народа.
- Чепуха, - махнул рукой Маута. - Я верю только в деву Марию и в технический прогресс.
- Хорошее сочетание, - отдала должное я. - А вот один мой знакомый верил только в смерть и в налоги.
- Я не плачу налоги, - засмеялся Иньяка. - А смерти вообще нет.
- Да неужели? - заинтересовалась я. - А что же бывает, когда человек умирает?
- Он уходит в хурин пача, нижний мир, в землю немых, - пожал плечами Маута. - Путь туда лежит по волосяному мосту, по которому душу человека проводят чёрные собаки. А потом мёртвые прорастают и выходят из земли в виде живых людей.
- Здорово, - восхитилась я. - Это ещё покруче Упанишад. И ты во всё это веришь?
- Он в это верит, - кивнул на Уайну Иньяка. - Всё это такая же чушь, как и разговоры о том, что моё присутствие приносит несчастье.
Что-то гортанно крикнув на кечуа, Уайна выхватил из-под пончо нож.
В то же мгновение в руках Мауты тоже сверкнуло широкое лезвие.
Бобчик испуганно отшатнулся.
- Эй, прекратите, - встал между индейцами Луис. - Иначе мы вас обоих оставим здесь.
- Я просто хочу доехать до Куско, - сказал Иньяка. - Там я уйду.
- И правильно сделаешь, - прошипел сквозь зубы Уайна.
- Залезайте в машину, - велел колумбиец. - Сейчас я её поведу. Маута сядет рядом со мной, а Уайна сзади. И чтобы никаких драк.
- Давайте, оставим их здесь, - взмолился по-русски Бобчик. - Эти индейцы опасны. Они всех нас прирежут, как цыплят, а наше мясо высушат на солнце.
- Но ведь до сих пор не прирезали, - возразила Адела. - Наверняка они дерутся из ревности. Просто они оба в меня влюблены.
- Ты когда-нибудь слышала такой термин: "мания величия"? - поинтересовался Бобчик.
- Может, ещё и вы подерётесь? - предложил Луис.
Весь остаток пути, от увешанного трупами птиц дерева и до самого Куско машину пришлось вести Луису. На перевале Тиклио, расположенном на высоте около четырёх тысяч метров, Бобчику стало плохо. Уайна Инти объяснил, что это сороче, горная болезнь - основной бич путешествующих по Перу туристов.
- О господи, - простонал Бобчик. - Дело кончится тем, что я умру в этих горах.
- Пожуй коки, - посоветовал Маута Иньяка, протягивая Бобчику мешочек с листьями и тыквенную калебасу.
- Хорошо, что мы едем на машине, а не летим самолётом, - заметил Луис. - У тебя будет время акклиматизироваться. Куско находится на высоте 3355 метров. Из-за горной болезни туристические фирмы не рекомендуют путешествия по Перу людям, страдающим повышенным давлением или сердечной недостаточностью.
- А почему у вас не кружится голова? - обиженно спросил Бобчик.
- У здоровых людей серьёзные симптомы горной болезни обычно проявляются, начиная с четырёх с половиной тысяч метров, - объяснил Луис. - На меньших высотах она выражается в основном в повышенной утомляемости, и за несколько дней акклиматизации человек привыкает к высоте. Видимо, в этом отношении мы оказались выносливее тебя.
- Тебе ещё повезло, - усмехнулась Адела. - Я слышала, что некоторые туристы от горной болезни впадают в кому и умирают.
Бобчик побледнел и затравленно схватился за запястье, нащупывая пульс.
- Зачем ты его пугаешь, - заступилась я. - На такой высоте никто не впадает в кому.
Бобчик кинул в рот пригоршню листьев коки и поморщился от их горьковатого привкуса.
- Не понимаю, как я позволил втянуть себя во всё это, - тяжело вздохнул он.
В Куско мы приехали только поздно вечером. Узкая и пыльная горная дорога не позволяла развивать большую скорость, а если учесть бесчисленные повороты серпантина, на которых приходилось притормаживать, можно было легко догадаться, что мы плелись, как престарелые хромые черепахи.
- Здесь всегда такое вавилонское столпотворение? - с ужасом спросил Бобчик, когда путь нашему джипу преградила толпа пестро одетых индейцев.
- Ух ты! А здесь весело, - обрадовалась Адела, опуская стекло.
В тот же момент нам в уши ударили дробь барабанов, сухой хруст трещоток и пронзительное гудение флейт.
Группа краснокожих потомков древних инков, одетых в чёрные бриджи и полосатые жёлто-красно-синие пончо, отплясывала нечто среднее между брейком и брачным танцем гренландских эскимосов. На головах у индейцев красовались широкие и совершенно плоские чёрные шляпы, напоминающие перевёрнутые вверх дном большие чугунные сковородки. Края этих причудливых головных уборов были оторочены узенькими красными, белыми или лазурными оборочками. Меня сразу заинтересовал вопрос, каким образом "сковородки", не съезжая, держатся на головах танцоров, и я решила, что, скорее всего, их прикрепляли к пёстрым хлопчатобумажным платкам, которыми были обмотаны головы индейцев.
Зрители были одеты ещё более колоритно, чем танцоры. У некоторых мужчин за повязанными на лоб широкими разноцветными лентами торчали крупные перья то ли орлов, то ли кондоров. Женщины щеголяли вылезающими одна из под другой пёстрыми нижними юбками и сплетёнными из разноцветных ниток браслетами. Туземцы радостно хлопали в ладоши и подбадривали танцующих гортанными возгласами.
Луис нажал на клаксон, надеясь, что толпа расступится. Звук автомобильной сирены индейцам понравился. Вероятно, он напоминал им многократно усиленную мелодию андийской флейты. Аборигены радостно замахали руками. Похлопывая ладонями по капоту и стёклам "джипа", они корчили рожи и выразительно жестикулировали, приглашая нас присоединиться к общему веселью.
- Бесполезно. Мы не проедем, - сказал Маута Иньяка. - Оставьте машину здесь. Отсюда до центра города минут двадцать хода. Вы сможете остановиться в гостинице "Пикоака". Это один из лучших отелей города.
- А эти люди не опасны? - спросил Бобчик. - Похоже, они здорово пьяны. И вообще, что здесь происходит?
- Это празднества Капак-Райми, - объяснил Маута. - Индейцы благодарят Солнце и Землю и просят даровать им хороший урожай. В долине Куско праздник Капак-Райми совпадает с началом сельскохозяйственных работ. Вам нечего бояться. Дети Солнца спокойны и миролюбивы. Они не причинят вам вреда.
- Хотелось бы верить, - грустно вздохнул Бобчик.
- Ты доехал до Куско. Теперь уходи, - обратился к Мауте Уайна Инти. - Я сам отведу их к гостинице.
- Но почему он должен уходить? - вмешалась я. - Маута вполне может переночевать в гостинице вместе с нами.
Иньяка покачал головой.
- Спасибо за предложение, но мне есть, где остановиться.
Маута открыл дверцу и растворился в пёстрой танцующей толпе.
Вместо двадцати минут до гостиницы мы добирались почти час. Иногда людской водоворот уносил нас в русла узких улочек, в которые нам совершенно ни к чему было сворачивать. Мы держались друг за друга, как идущие на экскурсию дошколята, стараясь в то же время не потерять из вида чёрную макушку Уайны Инти. Впрочем, это было не трудно. Похоже, в тот вечер он был единственным индейцем во всём Куско, не носящим головного убора.
Отель "Пикоака" оказался большим двухэтажным квадратным зданием с обрамлёнными арками широкими террасами, огибающими оба этажа по периметру и выходящими во внутренний двор. В центре вымощенного керамической плиткой патио тихо дурчал небольшой круглый фонтан, а по углам стояли глиняные горшки с юкками, кактусами и агавами.
К счастью, в отеле нашлись свободные номера, и, наконец, после всех выпавших на нашу долю испытаний, мы добрались до горячей ванны и удобных широких кроватей.
- Знаешь, я никак не могу отделаться от мыслей о Мауте, - задумчиво сказала я Луису, когда мы остались одни в нашем номере.
- Что, тебя тоже не оставил равнодушной молодой и прекрасный индейский воин со скорпионом на левом ухе? - поддразнил меня колумбиец.
- Нет, я серьёзно. Помнишь, около дерева с мёртвыми птицами он сказал, что верит только в деву Марию и в технический прогресс?
- Похоже, у этого парня неплохо развито чувство юмора, - пожал плечами Луис.
- Ты лучше подумай о другом, - сказала я. - Босоногий индеец в грязном пончо, бредущий по щебню плоскогорья Наска знает такое словосочетание, как "технический прогресс" и отпускает шуточки по этому поводу, да ещё в сочетании с девой Марией. Я, конечно, не спец по индейцам, но я всегда представляла, что они достаточно суеверны и боязливы для того, чтобы не шутить с католической религией и своими собственными верованиями.
- Ты права, - согласился колумбиец. - Я тоже заметил, что речь у этого парня культурная, и по-испански он говорит слишком хорошо для полуграмотного индейца. Но это вполне можно объяснить тем, что он долгое время учился в католической миссии, а потом из-за какого-то конфликта оставил её. Если Маута имел проблемы со священниками, то вполне можно понять его склонность подшучивать по поводу религии. Лучший способ стать атеистом - это поучиться в церковном колледже. Я в этом убедился на собственном опыте.
- А для чего он поехал с нами в Куско? И почему он ушёл, несмотря на то, что я предложила ему остановиться в гостинице вместе с нами?
- Вполне возможно, что в Куско у него живут друзья или родственники, - пожал плечами Луис.
- Знаешь, у меня есть странное предчувствие, что мы ещё встретимся с Маутой, - задумчиво произнесла я.
Мы поужинали в ресторане отеля. Официант посоветовал нам попробовать совершенно особое чёрное перуанское вино "Император Синчи Рока".
- Я и не знала, что в Перу есть виноградники, - удивилась Адела. - Я думала, что здесь в основном разводят кукурузу и картофель.
- На альтипланос, конечно, виноград не растёт, - улыбнулся официант. - Но в долинах, расположенных между Кордильерами и амазонской сельвой, на плодородных вулканических почвах выращивают сорта винограда, обладающие совершенно уникальным вкусом.
К чёрному вину мы заказали седло барашка. Измученный мясом морских свинок Бобчик на время позабыл о своей горной болезни и был совершенно счастлив.
Чёрное перуанское вино действительно заслуживало похвалы. Даже его бутылка была совершенно особенной: из тёмного, почти чёрного матового стекла барельефом выступало широкоскулое и мужественное лицо, как следовало полагать, самого императора Синчи Рока. Лицо императора было глянцевым и блестящим, и казалось, что бутылка - это чёрный остроконечный шлем, облегающий голову второго императора инков.
Видимо, не доверяя столовым приборам, Уайна Инти вытащил из-под пончо нож, которым он угрожал Мауте Иньяка, и, ловко орудуя им, быстро и самозабвенно расправлялся с ароматной жаренной бараниной.
Наблюдая, как он впивается в мясо кривыми желтоватыми зубами, я почему-то вспоминала о племенах каннибалов, обитающих неподалёку от Куско.
После ужина Уайна отправился в свою комнату, а мы вчетвером поднялись в номер Аделы и Бобчика.
- Кайф! - воскликнула Адела. - До чего же я соскучилась по благам цивилизации! Здесь даже телевизор есть!
Подруга взяла пульт дистанционного управления и нажала на кнопку включения. Экран засветился, и на нём появилась симпатичная белокурая дикторша.
- Этой ночью в районах Уануко, Паско, Апуримак и Уанкабелика прогремела серия взрывов, - обаятельно улыбаясь в объектив, сообщила она. - Прибывшая на места происшествий полиция обнаружила трупы, которые пока не удалось опознать, и разбитое химическое оборудование. Согласно заключению экспертов, это были подпольные лаборатории по производству кокаина.
Полковник Рамон де ла Серра обвинил президента Перу в бездействии и неспособности контролировать ситуацию в стране.
"Если так будет продолжаться", заявил полковник, "то в ближайшем будущем Перу может занять место Колумбии на рынке производства наркотиков. От подобных необъявленных войн мафиозных группировок гибнут невинные люди, наши сограждане, защищать которых - наш святой долг. Более того, подобные случаи пятнают репутацию нашей страны в глазах всего международного сообщества."
- Всё-таки в Южной Америке встречаются блондинки, - указав на дикторшу, удовлетворённо заметил Бобчик. - А то я уже начал забывать, как выглядят красивые женщины.
- И это крашенное чудовище ты называешь "красивой женщиной"! - возмутилась Адела. - Ну и вкусы у тебя! Наверняка это внучка какого-нибудь нацистского преступника, сбежавшего в Перу после второй мировой войны!
- Тише! - воскликнул Луис. - Дайте послушать!
- За истёкшие двое суток в Колумбии были взорваны пять подпольных лабораторий по производству кокаина, - продолжала вещать очаровавшая Бобчика блондинка. - Передаём слово нашему корреспонденту в Боготе Сальвадору Дельгадо.
На экране возник смуглый черноволосый латиноамериканец, стоящий на фоне большой круглой воронки в густых зарослях колумбийской сельвы.
- Если добавить к прогремевшим за последние двое суток взрывам вчерашнее покушение на Флориана Родригеса, одного из наиболее могущественных наркодельцов Медельинского картеля, убийство Хайме Барбадильо, "правой руки" печально известного Висенте Уртадо де ла Вера, а также жестокую смерть Фелипе Касона, правительственного чиновника, обвиняемого в связях с наркомафией, можно прийти к выводу, что речь идёт о новой войне мафиозных группировок, войне не на жизнь, а на смерть, причина которой нам пока не известна.
- Не понимаю я тебя, - покачал головой Бобчик, обращаясь к Луису. - Только самоубийца может работать полицейским в этой взрывоопасной стране. Это было бы объяснимо, если бы ты умирал с голода, но ведь у твоего отца фирма, которая даёт доходы, многократно превышающие твою зарплату. Так почему ты не хочешь быть нормальным бизнесменом и держаться подальше от наркодельцов и террористов?
- Слишком скучно, - вздохнул колумбиец. - Сидеть в конторе или за экраном компьютера - это для стариков. Может, лет в пятьдесят, я и начну вести дела нашей фирмы.
- До пятидесяти ещё надо дожить, - заметила я. - Я только одного не могу понять. Ты, как попугай, только и делаешь, что талдычишь мне об опасности, а сам жить не можешь без рискованных и опасных ситуаций.
- Потому что ты - гражданское лицо, - сказал Луис.
- Зато у тебя нездоровая тяга к смерти, - разозлилась я. - Бобчик совершенно прав - тебе давно следовало бы заняться бизнесом.
- Интересно, почему это женщины всегда лучше знают, что именно мы должны делать? - возмутился колумбиец.
- Надеюсь, ты понимаешь, что это риторический вопрос, - подмигнул ему Бобчик.
- Что ты думаешь по поводу взрывов, о которых рассказывали по телевидению? - спросила я Луиса, когда мы вновь оказались у себя в номере.
- Да, ребята неплохо порезвились, - задумчиво произнёс он. - Похоже, война наркомафии в самом разгаре. Завтра я позвоню в Колумбию и узнаю, что там происходит. Раз дошло до убийств, тем более таких людей, как Хайме Барбадильо и и Фелипе Касоно, значит, дело серьёзное.
- Как бы тебе работы не лишиться, - усмехнулась я. - Что ты будешь делать, если твои любимые мафиози на корню уничтожат друг друга?
- Об этом ты можешь не беспокоиться. Свято место пусто не бывает, - пожал плечами колумбиец. - Но в одном я совершенно уверен. За всей этой бойней кто-то стоит, и этот "мистер Икс" очень ловко расчищает себе путь наверх, причём расчищает его чужими руками.
- А ты обратил внимание, что Рамон де ла Серра делает патриотические заявления, и призывает активно бороться с преступностью? В его устах это звучит довольно забавно.
Луис рассмеялся.
- Полковник должен быть в ярости. Ведь он вместе с Эдгаром Арребола Паредесом вложил немалые деньги в эти подпольные лаборатории, а в результате все его денежки взлетели на воздух. Было бы странно, если бы он не призывал бороться с преступностью. А уж уесть президента для него вообще милое дело.
- Надоели мне все эти наркодельцы, - вздохнула я. - Всё-таки искать сокровища гораздо интереснее, чем вникать в их дурацкие разборки.
- Ничего, завтра мы займёмся поиском сокровищ, - утешил меня колумбиец. - Мне самому интересно, куда отведёт Аделу её прекрасный принц со скорпионом на левом ухе.
- Это Площадь Оружия, священное место для индейцев кечуа - торжественно сказал Уайна Инти. - Площадь Оружия - это центр империи инков.
- Но ведь в Лиме тоже есть Площадь Оружия, - заметила Адела. - В перуанских городах что, все центральные площади называются "Пласа де Армас"?
- Просто Лима пытается подражать столице империи инков, - презрительно скривился Уайна. - А Франциско Писарро на площади Оружия в Лиме сделал почти то же самое, что и Манко Капак, первый император инков, сын Инти-Солнца и Кильи-Луны.
- И что же он сделал? - заинтересовалась я.
- Отец-Солнце и мать-Луна послали на землю своих детей - сына Манко Капака и дочь Маму Окльо, - объяснил индеец. - Отец-солнце вручил Манко Капаку золотой жезл, для того, чтобы там, где он войдёт в почву, Дети Солнца основали город, которому впоследствии суждено превратиться в столицу великой державы. Манко Капаку удалось вонзить жезл в землю в долине Куско близ горы Уанакури. На этом месте сейчас располагается центр площади Оружия.
- Здорово! - восхитилась Адела.
Я огляделась вокруг, чтобы представить себе, как всё это происходило много веков назад, но праздник Капак-Райми продолжался, и площадь была заполнена народом. Вдоль тротуаров и стен зданий стояли грубго сколоченные деревянные столики и скамейки с цинковыми и эмалированными вёдрами.
Толстые индианки с косами, щеголяющие в пёстрых длинных юбках и причудливых разноцветных шляпках, черпаками разливали по пластмассовым стаканчикам напиток золотистого цвета. Как объяснил Уайна Инти, это была чича, домашнее кукурузное пиво.