- Нет, это было невозможно! Он хотел как можно раньше вернуться в Париж, но мест не было. Прямым рейсом он мог улететь только через неделю, а там уже всего ничего оставалось до 7 апреля - обратный билет у него был на это число.
- И как он это воспринял?
- Запаниковал. Стал упрашивать. Мы пытались что-то сделать… Это было сложно, у него не было паспорта. Единственная возможность - лететь с пересадкой, через Сидней или через Дели. В три раза дороже.
- И?
- Он отказался… Но не без колебаний.
- Ага…
Кристос старается сосредоточиться на теневых участках расследования, но для этого надо отвлечься от теневых участков, виднеющихся между краем платья Шарлины Тай-Ленг и ее промежностью. Марсьяль Бельон потихоньку готовился свалить пораньше! Почти любой ценой. С точки зрения прокурора, это могло означать, что убийство жены не было всего лишь несчастным случаем, преступление планировалось заранее… При этом не очень понятно, зачем надо было бежать во Францию? Потому что в метрополии легче спрятаться, чем на острове? Ну это как-то…
- Марсьяль Бельон больше ничего вам не сказал?
- Нет. Он показался мне довольно милым, хотя заметно было, что у него неприятности.
Девица, сияя улыбкой, тянется за печеньем. Когда она наклонилась, приняв совсем уже акробатическую позу, платье поехало вверх, задралось сзади до копчика, а грудки, высвободившись, заплясали прямо перед носом у младшего лейтенанта. Притворяться каменным и ничего не предпринимать было бы крайне невежливо. Кристос протягивает руку к подносу, мимоходом касается соска.
- Хотите еще чего-нибудь, инспектор?
Она и на сантиметр не отодвинулась от его руки.
- Ме… меду… - запинаясь, мямлит Кристос.
Ну полный идиот.
И пока он колеблется, не зная, на что решиться, - проигнорировать ли более откровенный игривый намек или попросту облапить наглую грудь, кто-то спускает воду, и этот звук заглушает его похотливые мысли. Потом кто-то открывает и снова закручивает кран. Скрипит дверь.
В комнату входит дружок Шарлины - полуголый, в одних красных шароварах, сплошные мускулы, волосы светлые и растрепанные. Из тех, кто способен всю ночь трахаться, а остальное время заниматься серфингом.
- Меду, инспектор? - переспрашивает Дора-сучонка.
- Спасибо…
Медовая сладость отбила горький привкус.
Серфингист оказался неразговорчивым. Развалился на стуле и выхлебал литр воды.
- Мадемуазель Тай-Ленг, - спрашивает Кристос, - вам не показалось, что Марсьяль Бельон намеревается бежать?
- Что именно вы понимаете под словом "бежать", инспектор?
- Ну, он вроде бы хотел любой ценой покинуть остров… Как по-вашему, он чего-то боялся?
Серфингист встает, запускает руку в штаны и почесывает промежность. Шарлина, влюбленно на него посмотрев, снова уставилась на Кристоса своими большими кукольными глазами.
- Да, инспектор. Вот именно, он чего-то боялся.
26
Место смертника
9 ч. 03 мин.
Волосатая рука зажала мне рот, я не могу дышать.
Я задыхаюсь от слез. И от страха. Мне бы хотелось укусить эту руку, впиться в нее зубами, как дикий зверь, разодрать ее, выплевывая пальцы один за другим.
Чудовище сопит у меня за спиной, горячо дышит мне в шею.
- Тише, Софа. Не кричи. Только не кричи…
Папа?
Рука меня отпускает. Я оборачиваюсь. Ничего не понимаю.
Папа?
Папа опускается на корточки, чтобы мы с ним стали одного роста, и смотрит мне в глаза.
- Успокойся, солнышко, я прибежал сразу, как ты завопила. Больше так не делай. Никогда. Я закрыл дверь гаража, но соседи могут нас услышать. Они могут позвонить в полицию. Они могут…
Я не хочу дальше слушать папу, я закрываю уши руками и кричу, что бы он там ни говорил.
- Она мертвая, папа! Старая дама с голубыми волосами умерла…
Папа гладит меня по голове, рука у него холодная и волосатая, как паук.
- Тише, Софа. Не думай об этом. Нам надо уходить. И поскорее.
Огромный, смертельно опасный паук.
- Папа, у нее нож в шею воткнут. Ты ее убил.
Смотрю ему прямо в глаза.
- Это ты ее убил, папа. Больше некому! Это ты.
Папа придвигается еще ближе ко мне.
Паук опускается мне на плечо, его лапы щекочут мне шею.
- Конечно, нет, Софа! Как тебе только такое в голову пришло? Никогда больше этого не повторяй. Слышала, Софа? Никогда. Ты должна доверять мне, всегда, всегда доверять, что бы тебе ни сказали и что бы ты ни увидела. Все, нам пора, берем сумку и уходим.
Меня трясет. Слышать ничего не хочу. И с места не сдвинусь.
- Папа, я знаю, что это ты ее убил. Кроме нас, в доме никого нет.
- Софа, хватит болтать глупости, я все время был с тобой.
Паук сползает к моему сердцу, другой паук тем временем снова опускается на мои волосы. Я дрожу. Я плачу. Я знаю, что я права.
- Ты не принимал душ! Ты ее убил, чтобы забрать ее машину. И чтобы забрать ее дом. И ее вещи тоже. И одежду мальчика, которая сейчас на мне.
И тут я понимаю, что ору все громче и громче. Паук внезапно взлетает над моей щекой. До меня не сразу доходит, что мне влепили пощечину.
Я отступаю, мгновенно онемев от удивления.
- Все, Софа, хватит! Мы не можем задерживаться! Отвернись!
- Нет!
Паук снова поднимается, он угрожает мне.
На этот раз я сдаюсь.
Папа открывает дверцу желтой машины со стороны пассажирского сиденья. Очень тихо, осторожно, почти бесшумно.
Даже если я этого не вижу, я все равно знаю, что сейчас делает папа.
Он вытаскивает старушку из машины, не обращая внимания на то, что кровь заливает сиденье. Ему наплевать, что она умерла. Ему наплевать, что она больше никогда не сможет поиграть с мальчиком, чьи шорты, рубашка и сандалии сейчас на мне.
Ему на все наплевать.
Кроме одного. Ему нужна машина, чтобы жандармы его не догнали. Потому что он убил маму, теперь я в этом уверена.
Потому что он ее убил и не хочет, чтобы его посадили в тюрьму.
9 ч. 11 мин.
- Софа, можешь повернуться.
Папина голубая рубашка вся в крови.
Я вижу старушкины ноги, они торчат из-за двух старых шин и газонокосилки.
- Садись в машину, Софа. Мне очень жаль, что пришлось дать тебе пощечину, но у меня не было выбора. Хотя ты еще маленькая, но ты должна понять. Нам надо любой ценой двигаться дальше. Вот посмотришь, Софа, я покажу тебе удивительные пейзажи, ты таких никогда не видела…
Красивые пейзажи?
Я сижу на заднем сиденье машины.
Машины, которая принадлежит покойнице.
Папа сошел с ума.
- Не нужны мне никакие пейзажи. Я маму хочу увидеть!
Папа снова успокоился.
- Тогда, Софа, ты должна ехать со мной. И доверять мне. Если ты хочешь увидеть маму, сегодня днем нам надо оказаться на другом конце острова.
- Ты мне обещаешь?
Не знаю, зачем я об этом спрашиваю. Все равно я ему не поверю.
- Да, солнышко. Да. Я тебе обещаю.
9 ч. 17 мин.
Марсьяль то поглядывает в зеркальце - присматривает за Софой на заднем сиденье желтого "ниссана", то смотрит прямо перед собой - нет ли там каких подозрительных признаков. Пока что дорога почти пустая.
Марсьяль проезжает всего-навсего километр.
Не больше.
Дорога на Сен-Пьер впереди перегорожена. От полицейского заграждения, устроенного перед круговым перекрестком на шоссе, ведущем к Брюникелю, на несколько сотен метров растянулась вереница машин. Слегка сдвинувшись вправо, Марсьяль наблюдает за происходящим. Полицейские останавливают каждую машину, проверяют документы водителя, всматриваются в каждого пассажира, открывают багажник. У него нет ни малейшего шанса проскочить, несмотря на то что Софа переодета мальчиком, несмотря на то что он попытался, как мог, изменить собственную внешность, сбрив бороду и брови, надев очки с толстыми стеклами и глубоко надвинув бейсболку с широким козырьком.
Отец с шестилетним мальчуганом.
Без документов.
Они непременно что-то заподозрят.
Ничего не выйдет. Он попал в западню.
Внедорожник позади него сигналит. Он еще больше сдвигается в сторону, давит корни деревьев.
Марсьяль исподтишка поглядывает на Софу, неподвижно сидящую на заднем сиденье, и раз за разом прокручивает в голове не имеющее решения уравнение.
Полицейские ищут отца с шестилетним ребенком.
Есть только один способ решить уравнение. Решение жестокое для Софы, еще более чудовищное, чем все то, что из-за него пришлось испытать дочери, еще более травмирующее, чем история в гараже с трупом этой старухи.
И все же у него и на этот раз нет выбора.
Он как можно незаметнее маневрирует, и Софа таращит на него удивленные глаза.
- Папа, почему мы разворачиваемся?
27
Золотой локон
9 ч. 19 мин.
- Айя! Айя!
Капитан Пюрви в конце концов просыпается. В небе покачиваются лица Кристоса и Мореса - словно ангелов закрепили на пружинках. Айе требуется несколько секунд на то, чтобы осознать: качается она сама, лежит в гамаке, подсунув под голову ноутбук вместо подушки. Она осторожно выбирается из гамака, опираясь на протянутую руку Кристоса.
- Что-нибудь новенькое есть? - осведомляется капитан Пюрви, глядя на часы и пытаясь понять, долго ли она спала.
Два часа восемнадцать минут. Нормально, но вместе с тем слишком много.
Морес отвечает первым:
- И да, и нет. Мы толком не знаем, потому и решили тебя разбудить. Нам сообщили, что пропала Шанталь Летелье, шестидесяти восьми лет, проживающая на улице Мальдив. По словам друга, у которого она ночевала, около восьми утра она собиралась на минутку заскочить к себе домой, а потом присоединиться в Ла-Салине к нему и другим пенсионерам. Все они состоят в одном и том же клубе, играют в го. Клуб называется "Го Додо". На самом деле! В клубе все еще ждут ее… Уже полчаса звонят ей домой. Никто не отвечает…
Айя потягивается, явно разочарованная. Проводит руками по лицу - ей кажется, что после этой сиесты в гамаке у нее на лице отпечатались ромбы сетки.
- Угу… Бабулька наверняка застряла в пробке. Или уснула. Есть там хоть какая-то связь с Бельоном?
- Кое-какая, - отозвался Морес.
Его большие глаза налиты кровью. Морес безостановочно моргает, как будто его веки, подобно двум лепесткам бугенвиллии, треплет океанский ветер.
- Связь, правда, за уши притянута, Айя, - уточняет он. - Шанталь Летелье живет в двух шагах от ботанического сада. А вчера поздно вечером нам позвонила дежурная из "Эдема" и сообщила о том, что во второй половине дня видела пару, по описанию напоминающую Бельона и его дочь.
Айя включает мозги на полную мощность. Она проспала целых два часа, и теперь ей надо наверстывать упущенное время. Срок, отведенный Ларошем, вскоре закончится. Ей необходимо до того, как управление откроет шлюзы, найти доказательство, что Бельон не мог преодолеть заграждения вокруг Сен-Жиля.
- Морес, ты сам разговаривал с девушкой из ботанического сада?
- Да, только она была не вполне уверена. Отец с дочкой, она толком их и не разглядела, больше ничего эта бестолочь сказать не смогла. Со вчерашнего вечера мы получили полсотни таких сообщений…
Айя похлопывает себя по щекам, чтобы проснуться окончательно. Отпечатки сетки на лице разглаживаются. Морес и Кристос ждут ее реакции. И Айя взрывается.
- Вот только два слабых симптома, ребята, соединившись, дают симптом чертовски сильный. Улица Мальдив, говорите? Едем туда!
9 ч. 27 мин.
Айя кружит по пустой гостиной, наслаждается порядком, чуть старомодной и чопорной обстановкой, непрочным покоем, она сознает, что еще несколько минут - и этот дом станет называться местом преступления, целая толпа экспертов из криминальной полиции примется тщательно изучать каждый квадратный метр, каждый предмет обстановки, каждую безделушку. Она проводит рукой по обоям, разглядывает фотографию Шанталь Летелье. У старушки удивительные голубые волосы. Должно быть, она чудачка, и внуки обожают ее…
Вихрем врывается Морес, глаза у него бешеные, мигают, будто два спятивших желтых маяка, со скоростью стрекозиных крыльев.
- Айя, мы все обшарили. В гараже пол залит кровью. И остальное - газонокосилка, шины, чехлы - тоже в крови. Но тела и следа нет…
- Черт, что бы это значило?
Айя кусает губы.
Кристос минут пятнадцать разговаривал по телефону с другом Шанталь Летелье. Какое-то объяснение наметилось. Шанталь Летелье никуда с острова не уезжала, но почти все время проводила у этого друга, тоже пенсионера, врача по профессии, с которым познакомилась в клубе игры в го в Сен-Поле. Он живет на улице Скалер в Ла-Салине, в трех километрах отсюда. Поскольку в доме Шанталь Летелье большую часть года - за исключением тех периодов, когда приезжали ее дети и внуки, - никто не жил, хозяйка решила его сдавать и поместила объявление на сайте, где частные лица сдавали и снимали жилье без посредников. Бельон, должно быть, зашел на этот сайт и, прочитав объявление, подумал, что Шанталь Летелье в метрополии, а ее дом стоит пустой.
Он и стоял пустой. Почти.
По дороге в клуб, куда она отправлялась каждое утро, Шанталь Летелье около восьми часов заглянула к себе домой. Обычно старушка этого не делала, но позвонил сосед: она забыла закрыть дверь гаража! Шанталь удивилась - с головой у нее пока что все в порядке, и ей казалось, что она эту чертову дверь закрывала… Но мало ли что - из-за истории с беглым убийцей она решила проверить.
Айя снимает со стены фотографию - ту, не очень четкую, где Шанталь Летелье позирует на фоне водопада.
Судьба безжалостна. Шанталь Летелье не повезло… Эта открытая дверь гаража - улика, благодаря которой можно было поймать Бельона. Для этого достаточно было позвонить в полицию.
Капитан Пюрви кладет фотографию на стол. Надо попросить Мореса, пусть разошлет ее по факсу во все полицейские участки острова. На всякий случай… Поскольку тело не найдено, остается очень маленький шанс, что Бельон не убил Шанталь Летелье. Что она всего-навсего его заложница.
Весь гараж залит кровью…
Совсем крохотный шанс.
У Айи пока нет никаких результатов анализов ДНК, и отпечатков пальцев тоже, эксперты сейчас этим займутся, но улики сходятся. Они даже нашли в ванной окурок самокрутки с коноплей.
Марсель Бельон и его дочь переночевали в этом доме.
Несколько минут назад она связалась с полковником Ларошем, и теперь все начальство из управления на вертолете мчится в Сен-Жиль.
С поджатым хвостом…
Рыбка застряла в садке, Айя была права с самого начала. Она почти грубо оборвала разговор, чтобы подчеркнуть это и чтобы Ларош осознал, сколько сил и времени было напрасно потрачено на облаву, развернутую по всему острову.
9 ч. 29 мин.
Кристос снова входит в комнату. На губах у него играет приличествующая ситуации улыбка - отчасти циничная, отчасти пофигистская. Именно это выражение лица своего помощника Айя ненавидит больше всего.
- Ну что, тело Шанталь Летелье так и не нашли? - тревожно спрашивает капитан Пюрви.
- Нет… но я нашел кое-что другое.
Он осторожно держит пластиковый мешок - и внезапно, больше ни слова не прибавив, высыпает то, что в нем лежит, на низкий столик, прямо перед Айей. Волосы разлетаются по комнате, осыпаются на столик и на пол, за несколько секунд превращая гостиную в дамскую парикмахерскую.
Длинные светлые волосы. Тонкие. Почти кукольные.
Словно какой-то псих остриг наголо сотню Барби.
Или всего одну девочку с золотистыми кудрями.
Взгляд Айи снова устремляется к фотографиям в рамках на стене, на этот раз он задерживается не на бабушке, а на шестилетнем мальчике рядом с ней. На нем клетчатая рубашка и бейсболка. Он разглядывает крокодилов.
Она все поняла.
- Черт! - внезапно вскрикивает Айя. - Их нельзя упустить!
28
Мечта пожарного
9 ч. 29 мин.
- Вот, пожалуйста, это мамины документы.
Марсьяль открывает бумажник, протягивает полицейскому удостоверение личности, техпаспорт, страховку. Тот улыбается. Обычная проверка. Он, наверное, сегодня с утра уже не одну сотню машин осмотрел. Полицейский заглядывает в салон желтого "ниссана". На пассажирском сиденье спит старушка. Колени у нее прикрыты пледом, шея обмотана шарфом, как будто даже в тридцатиградусную жару она мерзнет. На заднем сиденье, между гамаком и кастрюльками для креольского пикника, втиснут надутый мальчонка.
Ну вот, уже и французы к этому пристрастились…
Полицейский, несмотря на усталость, внимательно и добросовестно изучает бумаги.
- А на ваши можно взглянуть? - наконец спрашивает он у Марсьяля.
Марсьяль виновато опускает голову.
- У меня при себе их нет… Мы только отвезем бабулю в горы немного подышать в холодке. Сами видите - если бы ей удалось найти вязаную шапку, наверное, она и ее бы натянула.
Полицейский с готовностью хохочет. Это креол. Он сочувствует Марсьялю. Протягивает ему документы.
- У меня то же самое, пару раз в месяц приходится… Только мне повезло меньше, чем вам, пока что выгуливаю всех четырех стариков.
Он снова присматривается к мальчику на заднем сиденье. Тот совсем раскис, похоже даже, что недавно ревел. Креол с понимающим видом подмигивает Марсьялю.
- Для мелких это вообще чистое наказание. Ему ведь тоже больше нравится лагуна, да? Как моим! Ну, хорошо вам погулять.
Марсьяль спокойно включает скорость.
Он проскочил!
Поначалу он неспешно катит по шоссе в сторону Сен-Пьера. От заграждения есть и кое-какая польза: из-за проверок дорога пуста, и он сможет быстро отсюда убраться.
Он едет вдоль океана к Сен-Ле, минуя поочередно Труа-Бассен, Гранд-Равин и Равин Фонтен, бросает короткий взгляд на исполинские вантовые мосты Тамариндового шоссе в километре от побережья. Все равно что три виадука Мийо меньше чем на десяти километрах… Машины идут по скоростной дороге ровным потоком. Слишком ровным. Его очень легко будет заметить.