– Тогда она была настоящей, – Чонси потихоньку приходил в себя, хотя его лицо оставалось по-прежнему мертвецки бледным, а глаза были открыты неестественно широко. – Она была настоящей, Дортмундер.
– Ты имеешь в виду, что есть две подделки?
– Прошлой ночью, – начала Чонси. – Я держал настоящую картину в моих руках.
– Это невозможно, – продолжая сердито смотреть на картину, сказал Дортмундер. – Ты где–то облажался, Чонси, ты не… – и он резко замолчал, еще больше насупился и озадаченно вглядывался в картину, поднеся ее ближе к лицу.
Чонси спросил:
– Что такое? Дортмундер?
Дортмундер же подошел к обеденному столу, разложил на нем полотно картины и указал на одну из фигур позади Глупости: пышущая здоровьем крестьянская девочка несла корзинку яиц:
– Посмотрите.
Чонси и Келп вдвоем наклонились над холстом. Чонси не выдержал:
– Посмотри? Посмотреть на что?
Ответил ему Келп:
– Ей-богу, это ведь Клео.
– Клео? Клео?
– Клео Марлах, – сказал ему Дортмундер. – Девушка Покьюлея.
– Я же говорил тебе, что видел его тогда возле Parkeby-South.
– Покьюлей? – Чонси изо всех сил старался понять, что происходит. – Он сделал еще одну копию? Но как? Как.… Как он попал сюда?
Он смотрел на Дортмундера, а тот вглядывался во что-то по ту сторону стола. Чонси посмотрел в том же направлении и осознал, что четвертая тарелка с рыбой, холодной рыбой так и осталась нетронутой. Снаружи солнце спряталось за облако. Пошел дождь.
– Зейн, – прошептал Чонси.
Глава 11
Лео Зейн констатировал факт:
– Итак, картина у нас.
– Я не доверяю тебе, – ответил ему Ян Макдоу.
– Не говори глупостей, – сказал Зейн. – Конечно же, ты должен доверять нам.
Успех находился на расстоянии вытянутой руки от Зейна, и это чувство заставляло его глаза блестеть, почти полыхать и быть более несдержанным. Он задумал сложный и дерзкий план, и он успешно воплотил его в реальность под самым носом Чонси и наемных воров. Что теперь думает Дортмундер и его компания о его сообразительности?
Эта задумка пришла к Зейну как внезапная вспышка еще в Нью-Йорке, когда Дортмундер объяснял Чонси его собственную схему подмены живописи. Деньги, возможности, все было на своих местах. Покьюлей охотно согласился предоставить еще одну копию Винбиса за четвертую часть вознаграждения от замены местами картин. Теперь же они находились в Савойе, Зейн разговаривал с Покьюлеем, доедающим тост, который не закончил Макдоу во время завтрака. Они пришли сюда, чтобы продиктовать шотландцу свои условия.
– Половину, – произнес Макдоу с горечью, – и вы думаете, что я отдам вам половину.
Половина. Двести тысяч долларов. Этих денег будет более или менее достаточно, чтобы начать жизнь с нового листа. Прошлый год убедил его в этом: не будет более холодных и влажных северных зим. Он будет жить там, где тепло и сухо, поправит свое здоровье, возможно, станет счастливым, заведет новых друзей, возможно даже заведет и собаку, купит телевизор. Жизнь наладится. На двести тысяч долларов можно купить много тепла.
Макдоу, оранжевоволосый и краснолицый великан тратил их время и свое собственное из–за своего дурного характера.
– Вы – либо пара грязных лжецов, – сказал он, – или пара жалких воришек.
– Половина, – спокойно настаивал Зейн. – Если ты хочешь вернуть картину обратно.
– Если она у тебя, тогда покажи ее мне.
– О, нет, – сказал Зейн. – Не раньше, чем ты подпишешь договор.
– Но как я могу быть уверен, что она у вас?
– Есть один простой способ, чтобы это проверить, – продолжал Зейн, – и ты сам знаешь какой. Поедем в Parkeby-South, посмотрим на картину, и все станет на свои места.
Было видно, что Макдоу колеблется. Зейну казалось, что он даже видит как работает серое вещество в голове шотландца. Мужчина поверил им, это точно и теперь он пытается решить, как поступить дальше. И был только один выход из этой ситуации. Зейн был уверен в этом.
– Ну? – спросил он.
– Ладно, – решился Макдоу. – Я поеду в Parkeby-South и посмотрю на свою картину, и тогда, скорее всего, вас двоих арестуют за мошенничество.
– Мы пойдем туда все вместе, – заверил его Зейн, поднявшись.
– Вы подождете снаружи, – предупредил его Макдоу.
– Конечно. Пойдем, Покьюлей.
– Одну минуту. Одну минуту.
Покьюлей засунул последний недоеденный бекон Макдоу между двух последних тостов Макдоу, и все трое "друзей" покинули квартиру. Они взяли такси до Parkeby-South, куда с мрачным лицом поспешил Макдоу, в то время как Зейн и Покьюлей дожидались его в машине. Покьюлей показал теперь свою нервозность, когда Макдоу скрылся из виду:
– Что, если он вызовет полицию?
– Он не сделает это, – заверил Зейн. – Нет, если он, конечно, не больший дурак, чем он есть на самом деле. Если он обратится в полицию, то потеряет абсолютно все, и он знает об этом.
Макдоу пробыл внутри около пяти минут. Когда он появился, а точнее метнулся как копье через тротуар в салон автомобиля, где столкнулся лицо к лицу с двумя другими. Он был накален до предела своей бессильной яростью и сказал:
– Хорошо, ты ублюдок. Все верно.
– Пожалуйста, обратно в Савойе, водитель, – попросил Зейн и прежде чем таксист отъехал от обочины, он вынул из кармана договор на двух страницах, подготовленные и напечатанные лично им, и протянул их Макдоу: – Вы, вероятно, захотите прочесть это, прежде чем подписать.
– Я не удивлен, – ответил Макдоу.
Все они были так сконцентрированы на контракте, что никто из сидящих в такси не заметил бледно-голубой Воксхолл, который сел им на хвост с полквартала тому назад.
Зейн улыбался, глядя как Макдоу читать договор. Там было сказано простым, ясным языком, что Макдоу должен заплатить Зейну и Покьюлею "за их содействие в подготовке картины к продаже" половину его чистого дохода "до налогообложения" до востребования.
– … или оставшимся в живых наследникам… – Макдоу прочитал громко вслух и одарил их горьким взглядом. – Доверяем друг другу, не так ли?
– Естественно, – заверил Зейн, проигнорировав удивленный косой взгляд Покьюлея.
Макдоу продолжил чтение, затем покачал головой и произнес:
– Ладно. Вы – пара ненормальных упырей, но вы "сделали" меня.
– Ручку? – предложил Зейн, протянул ее и наблюдал, улыбаясь, как Макдоу царапает свое имя в нижней части страницы.
– А теперь, попрошу мою картину обратно, – сказал Макдоу, протягивая обратно контракт и перо.
– Конечно. Но, если у тебя есть безопасное место, чтобы спрятать картину, то, я думаю, ты не должен держать ее в руках Parkeby-South до продажи.
Макдоу выглядел испуганным и взволнованным:
– Чонси может попытаться забрать ее обратно?
– Бесспорно, и сделает это его человек.
– Сволочи.
– Так у тебя есть безопасный тайник, – спросил его Зейн, – или мы должны придержать ее у себя?
– Вы ублюдки! – фыркнул Макдоу. – Я буду хранить свое собственное имущество самостоятельно, если вы не возражаете.
– Нисколько, – спокойно согласился Зейн. – И если ты не возражаешь, я и г-н Покьюлей будем сопровождать тебя до того момента, пока ты не спрячешь картину.
– Это находится далеко отсюда, – сказал Макдоу с сомнением, – и у меня далеко не самая вместительная машина в мире.
– Нас устраивает такой вариант, – успокоил его Зейн. – Правда, г-н Покьюлей?
Покьюлей, который выглядел как человек, уставший от долгих раздумий, слегка покачал головой и произнес:
– Да, думаю, что да.
– Таким образом, поедем все вместе, вчетвером, – подытожил Зейн и, положив одну холодную руку на колено Макдоу, а другую холодную руку на колено Покьюлея, улыбнулся обоим несчастным мужчинам и произнес: – Один за всех и все, конечно, за одного.
Глава 12
Трудно просто сидеть и ждать в авто на Странд-стрит в центре самой ужасной пробки Лондона, но именно это и делал Чонси, изо всех сил сдерживая злость на сигналящих такси, на вопли водителей грузовиков и наглые взгляды пешеходов. Дортмундер пересек улицу и скрылся в Савойе, преследуя Зейна и Покьюлея и Макдоу, оставив Чонси и Келпа дожидаться предстоящих событий на этой переполненной дороге.
Дортмундер сразу же понял, что Зейн, по логике, должен будет пойти к Макдоу, к единственно возможному клиенту в данной ситуации. И Макдоу будет просто вынужден проверить подлинность картины, которая в настоящее время находилась в Parkeby-South.
Именно по этой причине они и взяли напрокат Воксхолл и заняли удобную позицию напротив аукциона-галереи ("Боже мой", – произнес Дортмундер с некоторым благоговением в голосе. – "Я вернулся на место преступления"). Однако даже Дортмундер не мог объяснить, почему такси привезло это жалкое трио обратно в Савойе, а не туда, где была припрятана картина. Вот почему Дортмундер теперь находится там, он пытается прояснить ситуацию и остаться при этом незамеченным.
Келп, который все это время был погружен в свои собственные раздумья на заднем сиденье, теперь наклонился вперед и произнес:
– А знаешь что? Мне кажется, что я начинаю любить этот город.
– Рад это слышать, – порадовался за него Чонси, глаза которого были направлены на узкий проход, ведущий в Savoy.
– Он очень похож на Нью-Йорк, – продолжил Келп, – но только бестолковый. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– А вот и Дортмундер.
Пришел Дортмундер. Он быстро пересек улицу, проскользнул к Чонси и сказал:
– Он уезжает и теперь подготавливает автомобиль. Белый Мини, лицензия W-A-X три шесть один. И ты должен мне пять фунтов, за взятки.
– Куда они собираются? – Чонси не понимал, почему Макдоу вдруг съезжает из отеля.
Судя по всему, это не имело смысла и для Дортмундера:
– Я предполагаю, они поедут за картиной, – ответил он. – А после, я не знаю. Мы просто последуем за ними.
– Едет Мини, – предупредил Келп.
Из отеля "Savoy Court" выехал абсолютно упакованный белый Мини. Макдоу вел машину, сгорбившись за рулем, как медведь верхом на трехколесном велосипеде. Зейн в сильно скрюченной позе на пассажирском сиденье, а рядом с ним и Покьюлеем, распластанный как тесто. Рессоры Мини не были в состоянии справиться с такой нагрузкой: мотор заработал на самых низких оборотах, когда Макдоу влился в трафик на Странд-стрит
– Держись на расстоянии, – посоветовал Дортмундер.
– Да, да.
Странд-стрит, Флит-стрит, вокруг цирка Лудгейта и до Фаррингтон-стрит и Фаррингтон – роуд, затем правый поворот на Розбери-авеню и до серого и неухоженного Финсбери.
Только на Санкт-Джон-стрит Мини остановился и Зейн вышел, чтобы Покьюлей смог выбраться из машины. Он задыхался и хрипел, как пробка от шампанского под напором газа. Зейн ждал на тротуаре, глядя с тревогой на Покьюлея, который быстрым шагом пошел к ближайшему зданию гостиницы Bed & Breakfast. Чонси и Дортмундер с Келпом опустили свои головы пониже и ждали полквартала ниже.
– А вот и он! – Чонси выглядывал сквозь свои пальцы, и все его тело завибрировало, когда он увидел Покьюлея, который переходил дорогу и направлялся прямо к Мини, неся в руках длинный, в форме трубки предмет, завернутый в коричневую бумагу.
– Давай сейчас! Мы пойдем туда прямо сейчас! Что они смогут сделать на улице, полной людей?
– Убить нас, – ответил ему Дортмундер. – Я уверен, что у Зейна есть оружие. И я знаю, что лучше этого не делать.
Покьюлей передал сверток Зейну, который в то время уже засунул свое тело обратно на заднее сиденье Мини, точно как затолкать пробку от шампанского обратно в бутылку.
Затем Зейн снова отдал пакет Покьюлею, уселся на переднее пассажирское кресло, захлопнул дверь Мини и машина тронулась. Не отставал от них и Воксхолл.
Сент-Джон-стрит, Аппер-стрит, Холлоуэй-роуд, Арчуэй-роуд…
– Куда они едут? – кричал Чонси.
Его состояние беспомощности вызывало у всех бешенство.
– Понятия не имею, – сказал Дортмундер. – Я ведь не знаю этот город.
– Но они едут по направлению из города! Они держат курс на М1!
– Поедем за ними.
Литтлтон-роуд, Грейт-Норт-вей, въезд на магистраль М1! Мини поднялось на скоростную магистраль и напряженно пыталось превысить скорость шестидесяти миль в час, которая падала на каждом подъеме. Воксхолл на расстоянии почти четверть мили ехать следом.
Дортмундер спросил:
– Куда ведет эта дорога?
– Куда угодно, – был ответ Чонси. – Манчестер, Ливерпуль… Это главная дорога на север из Лондона и она… – он замолчал, пораженный внезапной догадкой.
– Ты имеешь в виду? – уточнял Дортмундер.
Шепотом, Чонси закончил свою фразу:
– ….в Шотландию.
Глава 13
Поездка на север: Мини и Воксхолл проехали через зону отдыха возле Нортгемптона, затем свернули с М1 на М6 и остановились пообедать в другой зоне за Бирмингемом (Макдоу и Зейн с Покьюлеем ели горячую еду в кафетерии, в то время как Чонси и Дортмундер с Келпом жевали бутерброды и пили кофе из пластиковых стаканчиков внутри машины. Покьюлей забрал картину с собой в кафе, к досаде Макдоу, Чонси, Дортмундера и Келпа). Другая остановка была на заправке на севере Манчестера, а следующая к югу от Карлайл (Эти зоны обслуживания автомагистралей занимали большую площадь и были оживленными, что позволяло Воксхолл оставаться незамеченным).
За Карлайл автомагистраль закончилась, и две машины повернули на А74, а после на А73, остановились дозаправиться в Карлуке. Мини выбрало небольшую заправку Shell, а Воксхоллу пришлось проехаться вперед до Fina.
К востоку от Глазго две машины мчались по М8 по направлению к Эдинбургу, но ведущую в обход города к Форт-Бридж через залив Ферт-оф-Форт, затем М90 и А90 севернее к Перту, где Мини начало кружить (Чонси предположил, что Зейн догадался о слежке и пытается избавиться от них. На самом же деле, Макдоу вилял в поисках определенного ресторана, о котором у него сохранились теплые воспоминания. Он так и не нашел его). Пассажиры Мини ели в итальянском ресторане, в то время как пассажиры Воксхолла снова заливали горючее в бак и ели готовую еду на вынос из Wimpy.
После обеда с приходом сумерек, Макдоу купил больше горючего для Мини и направился дальше на север по А9 вверх в горы. Дорого становилась все более извилистой и узкой, расстояния между городами увеличивались, а Воксхолл должен был держаться ближе к Мини, чтобы не потерять его из поля зрения. Они поехали на север, через холмы Obney и лес Craigvinean и проход Killiecrankie и Dalnacardoch-Forest и Глен-Труим и, не доезжая Кингасси, где Воксхолла резко занесло на испещренном камне от старого амбара на обочине, и Мини исчез.
– И что теперь? – сказал Дортмундер.
Передние фары машины освещали дорогу, которая поднималась круто вверх на каменистый склон, а затем поворачивала вправо. Мини не мог так быстро взобраться на гору. Тем не менее, Чонси переключился со второй передачи на первую, и на полной скорости направился вверх, задняя часть машины подпрыгивала и тряслась на неровной дороге, задние шины грохотали, выбрасывая из-под себя камни.
С верхушки горы открывался вид на извилистый спуск с зелеными ограждениями и каменными стенами, с трехполосной щебневой дорогой, еле видимой, и никаких огней автомобиля.
– Они свернули, – предположил Дортмундер.
– Но там некуда сворачивать.
– Там огни, – сказал Келп и когда они вдвоем обернулись и посмотрели на него (потому что они понятия не имели, где находится это "там"). Он указывал на нечто с левой стороны.
Та дорога, по-видимому, располагалась на некотором расстоянии от них, в темных горах, поскольку был виден свет фар. Он, то исчезал, то появлялся снова и опять исчезал.
– Мы пропустили поворот, – сказал Дортмундер.
– Черт, – выругался Чонси.
Он наклонился в сторону, чтобы посмотреть за ухом Келпа на спуск вниз, и слегка ослабил педаль тормоза. Он был ненадежным водителем, как сумасшедший поворачивал на поворотах, резко вилял от края до края дороги. И все это он делал вплоть до настоящего момента, пока не въехал своим задом в перед серебрянного Jensen Interceptor III со стерео системой, радио, с кондиционером, с коричневым кожаным салоном, электрическими стеклоподъемниками, полным приводом, безупречным состоянием, с частным владельцем, который, совсем недавно был возле каменного амбара.
– Черт возьми, я ударил его!
– Картина, – напомнил Дортмундер и указал на слабый след, ведущий вверх, за сараем.
– Картина, – Чонси посмотрел на Дортмундера, затем в зеркало заднего вида и принял решение.
Он включил первую передачу, повернул колеса резко влево и нажал газ. Это первое движение сломало Воксхоллу левый задний фонарь и слегка помяло его кузов, одновременно разбив одну из передних фар Jensen, скомкало его радиатор и сильно вогнуло две его передние решетки. Воксхолл пытался "стряхнуть" с себя другую машину, пока ее удивленный и шокированный водитель пытался выбраться на тротуар. Толкнув Дженсена, сбросил его водителя в грязь и гравий, а затем вырвав у него передний бампер.
Звук, с которым бампер упал на тротуар, служил своеобразным вызовом для Министерства защиты окружающей среды. Большой желтый Leyland, нагруженный камнями и грязью, который только что показался из-за угла сарая, "чмокнул" Дженсена очень ловко в зад.
В Воксхолле, поднимающемся вверх по грунтовой проселочной дороге, мрачный Чонси вцепился в руль, Дортмундер вешал все, что только мог найти на приборной панели, в то время как Келп, трясущийся на заднем сиденье, глядел вниз склона, на дорогу:
– Он снова получил. Какой-то грузовик наехал на него.
Однако ни Чонси, ни Дортмундера не волновало, что происходило там. Полумесяц и несколько миллионов звезд в безоблачном небе давали больше света, чем их фара. Они показали пейзаж фактически дикой местности, какой она и была еще со времен строительства Адрианом его стены. Возможно, пиктов и кельтов уже не было (за исключение футбольных выходных), но сельская местность, которая сформировала свою грубую своевольную природу, оставалась нетронутой человеком. Проезжая через эту местность, ни один из пассажиров Воксхолла не увидел света или другого признака Мини.
С трудом продвигаясь между скал и корней, они приблизились к двум корявым и приземистым соснам, из которых появился Покьюлей в свете их фар, нервно моргая и жестами показывая им свернуть направо.
От неожиданности Чонси убрал ногу с педали газа, и машина, проехав еще немного, быстро остановилась.
А теперь дверь со стороны Чонси открылась и голос Лео Зейна спросил:
– Выходи. Дортмундер? Келп? Вы же не настолько глупы, чтобы принести оружие, верно?
Нет, они были достаточно глупы и не взяли оружие. Все трое вышли из машины: Чонси выглядел напряженным, но не испуганным, Дортмундер ужасно раздраженным, Келп недовольным. Зейн произнес:
– Прогулка вверх на гору с правой стороны. Грисволд, следуй за нами на их машине и освещай нас фарами.