В процессе их плодотворного сотрудничества с Маркизом он доставал для него любые средства передвижения – от электрической инвалидной коляски до многотонного карьерного самосвала "БелАЗ", от горбатого "Запорожца" до именного "роллс-ройса" президента одной из небольших республик Центральной Африки.
Как-то раз Лене понадобился для операции бронетранспортер – и Ухо уже через час пригнал ему боевую машину.
К нему-то и обратился Леня за машиной для своей боевой подруги.
– Слушай, Ухо, у тебя не найдется какой-нибудь гламурной тачки для Лолки? – спросил он, услышав в трубке полузадушенный голос приятеля.
– Сейчас, подожди, я только из-под машины вылезу… – пропыхтел тот.
Через несколько секунд голос его прозвучал бодро и жизнерадостно:
– А вам как надо – временно или навсегда?
– Да нет, нам ненадолго – на вечер, максимум на два…
– Ну так в чем проблемы? У меня тут стоит неподалеку хорошая дамская машина, хозяйка улетела на Канары. Через полчаса я ее к вам подгоню…
Действительно, через полчаса под окном у Лолы и Маркиза остановился маленький розовый "мерседес".
– Такси заказывали? – спросил довольный Ухо, выбравшись из машины.
– Ой, Ухо, миленький, какая машинка! – защебетала Лола, оглядывая чудо немецкого автопрома. – А крыша у него откидывается? А то сейчас так жарко…
– Обижаешь! – Ухо нажал кнопку на приборной панели, и розовая крыша с негромким гудением уползла куда-то в багажник.
– Какая прелесть! – Лола зааплодировала. – Пуишечка, детка, ты это видел?
Пу И, однако, смотрел на движущуюся крышу с испугом, и даже шерстка у него на загривке встала дыбом.
– Что ты, дорогой? – забеспокоилась Лола. – Тебе здесь будет очень удобно, и ты будешь замечательно смотреться на этом сиденье, оно подходит к твоему ошейнику… кроме того, дорогой, не забывай – мы едем не куда-нибудь, а к ювелирам! Тебе это должно быть очень интересно. В конце концов, ты же не можешь всю жизнь ходить в одном и том же ошейнике с кристаллами Сваровски, тебе давно уже пора подумать о настоящих бриллиантах!
Пу И успокоился и слушал хозяйку весьма благосклонно. Кажется, мысль об ошейнике с бриллиантами показалась ему интересной.
Лола же повернулась к Маркизу и проговорила тоном капризной, избалованной особы:
– Вообще, Леня, мне кажется, я должна купить себе такую машину – она рассчитана как раз на даму с собачкой!
– Лолка, – проговорил Леня, исподлобья взглянув на свою боевую подругу, – я, конечно, понимаю, что ты репетируешь роль богатой блондинки, в которой будешь выступать перед ювелирами, но мне кажется, что ты малость переигрываешь! И вот еще что – оставь Пу И дома!
– Как это? – Лола так удивилась, что отвесила челюсть. – Мне нельзя взять Пу И?
– Вдруг этот Лева Марковский с детства не любит собак? Или у него аллергия на них? Или у него кот в доме?.. Наш Пу И такого, конечно, не потерпит, начнется драка, и в общей суматохе ты можешь потерять свой браслет… Его уронят, сломают… Ты ведь не хочешь лишиться эксклюзивной вещи?
Маркиз говорил, осторожно подбирая слова, будучи готов к отступлению. Но Лола выслушала его внимательно, прижала к себе сумочку, где лежал бриллиантовый браслет от Bvlgari, и неожиданно согласилась с доводами своего компаньона.
– Ладно, Пуишечка, ты остаешься дома, я скоро вернусь и свожу тебя в кондитерскую.
"Не больно-то и хотелось!" – Песик отвернулся и назло Лоле лизнул подхватившего его Маркиза в щеку.
"Предатели!" – подумала Лола, но одарила всех чарующей улыбкой, села в машину и укатила.
* * *
Через некоторое время она припарковалась у красивого нового дома на Петроградской стороне. Дом был аккуратно втиснут между двумя такими же красавцами, только эти дома были старыми, постройки девятнадцатого века, а тот, куда приехала Лола, – точной их копией, лет на сто пятьдесят моложе.
При приближении Лолы дверь открылась без вопросов. Лола поднялась на пять ступенек, и в глазах у нее зарябило. Холл был буквально напичкан зеркалами в золоченых рамах, комнатными растениями в блестящих металлических кашпо и эксклюзивными светильниками. В углу незаметно притулился небольшой столик, а за ним – скромного вида человек, который приветствовал Лолу без сердечности и спросил, куда она направляется.
– Я договаривалась о встрече с господином Марковским! – высокомерно ответила Лола. Охранник кивнул и поглядел на экран монитора.
– Все точно, – сказал он, – проходите.
Одна из дверей, выходивших в холл, открылась и оказалась лифтом. Там тоже было зеркало в золоченой раме и комнатное растение в блестящем кашпо.
Лола огляделась в поисках кнопок, но их не было – просто стены, обшитые деревянными панелями. Двери закрылись, лифт тронулся, очевидно, он управлялся охранником, Лола не знала даже, на какой этаж ее везут.
"Круто, – подумала она, – впечатляет. И отчего мы с Леней не живем в таком шикарном доме? У нас, конечно, квартира тоже неплохая и домофон, как у всех, но дверь в подъезд вечно открыта, консьержки на месте никогда нет, часто разные неподходящие личности просачиваются…"
Лола только вздохнула, не раз уже обсуждали они этот вопрос с Леней. Маркиз был тверд. Ему не нужна скандальная известность, при его профессии нужно держаться тихо и незаметно. А как можно быть незаметным в таком доме? Тут куча охраны, и все эти люди обязаны по должности все знать про жильцов. Нет, такой дом им не подходит, это может помешать работе.
Грустные Лолины размышления закончились, потому что лифт остановился.
На площадке была всего одна дверь, и номера квартиры на ней не было, очевидно, в этом доме все и так знали, кто где живет. Зеркала на площадке не было, но экзотическое непонятное растение воинственно топорщилось листьями.
Лоле уже начало понемногу надоедать такое количество растений. Она нажала кнопку обычного звонка и подождала, пока откроют.
На пороге стояла высокая немолодая женщина, которую вряд ли у кого-то повернулся бы язык назвать старухой. На ней было черное, наглухо закрытое длинное платье и белый, туго накрахмаленный передник. Волосы чуть с сединой зачесаны в гладкую строгую прическу, губы плотно сжаты, спина прямая.
– Чем могу служить? – церемонно произнесла женщина, еще больше выпрямив спину.
Лола невольно подумала, что если убрать передник, то тетка здорово будет похожа на актрису Ермолову со знаменитого портрета.
– Я к господину Марковскому, – холодно сказала Лола, чувствуя, что ей не рады.
– Простите! – не менее холодно сказала экономка. – Дело в том, что Лев Валерианович вынужден был срочно уехать. Он просил извиниться и перенести ваш визит на другой день. Когда вам удобно.
– Ничего себе! – От возмущения с Лолы слетела вся холодность. – А вы не могли предупредить меня заранее?
Экономка промолчала. Больше всего Лолу возмутило ее поведение. Ни намека на сожаление, смотрит неодобрительно, губы поджала, спину тянет, Ермолова, блин…
– Хамство какое! – возмущалась Лола. – Сам назначил встречу, а сам, видите ли, уехал! Ему что, клиенты не нужны, что ли?
Экономка издала приглушенный звук, похожий на кашель, из которого Лола поняла, что такие клиенты, как она, хозяину не больно нужны. "Если тебе, голубушка, надо, так еще приедешь, – прочитала Лола в глазах противной тетки, – все равно у тебя больше дел никаких нету…"
– Это просто возмутительно! – Лола представила, что скажет Маркиз по поводу ее неудачи, и впала в бешенство. – Да ноги моей больше не будет у этого… этого ремесленника! Небось и делать-то ничего толком не умеет!
– Как вам будет угодно! – Экономка поджала губы и еще сильнее выпрямила спину, хотя казалось, что это невозможно. – В таком случае не смею вас задерживать…
Лоле захотелось как следует стукнуть противную тетку зонтиком или сапогом. Но ничего этого в прихожей не было. В это время открылась дальняя дверь, и высунулась растрепанная голова.
– Что за шум? – недовольно спросила голова. – Какие проблемы?
– Все в порядке! – твердо ответила экономка. – Клиентка уже уходит!
– Клиентка?! – завопила Лола. – Да кто вам сказал, что я стану вашей клиенткой? Ноги моей не будет в этом доме, когда такое обращение! И всем расскажу!
В процессе этого монолога Лола пыталась наступать на экономку, но противная тетка стояла неподвижно, как скала.
– Прошу вас не кричать и покинуть дом! – торжественно вымолвила экономка.
Фу-ты ну-ты, прямо как из пьесы про царское время! Сейчас в холл вломится революционный матрос, перепоясанный пулеметными лентами, начнется стрельба.
Ничего этого не случилось, потому что в холл вылезла обладательница растрепанной головы – худенькая блондинка с заспанными глазами. Она была босиком, в распахнутом коротком халатике.
– Ну что опять такое… – недовольно начала она, – ну не дадут человеку поспать…
Тут она остановилась на полуслове, открыла рот и захлопала сонными глазами. Потом почесала встрепанный затылок, потрясла головой, как будто в уши попала вода, и наконец поглядела на Лолу более осмысленно.
– Олька! – закричала она, близоруко сощурившись. – Чижик, неужели это ты?
– Я, – машинально ответила Лола, безуспешно пытаясь опознать блондинку.
– Ну и разоделась! – рассмеялась та. – Только по голосу тебя и узнала! Вот уж не думала, что ты такой станешь!
Лола отодвинула слегка прибалдевшую экономку и подошла ближе. А та вдруг сбросила халатик и, оставшись в коротенькой сорочке, попыталась станцевать танец живота. Лола выронила сумочку и сделала то же самое, потому что узнала в растрепанной блондинке свою знакомую по театральному институту Ленку Микронову. Ленка всегда была девицей легкомысленной и безбашенной, училась плохо, а после второго курса вообще ушла из института. Лола с Ленкой подружились, когда играли вместе в детской сказке "Али-Баба и сорок разбойников". Они там танцевали на свадьбе танец живота.
– Микроша! – завопила Лола, бросаясь на шею старой знакомой. – А ты что тут делаешь?
– Живу я здесь, – ответила Ленка и тут же добавила раздраженно: – Аглая Михайловна, да идите же, наконец, к себе! Дайте с человеком поговорить!
Экономка развернулась, как на плацу, и удалилась, твердо печатая шаг. Спина ее напоминала Александрийский столп.
– Иди сюда! – Ленка завела Лолу в небольшую комнатку, не то малую гостиную, не то большую гардеробную, там валялись какие-то вещи, стоял маленький диванчик и журнальный столик. Еще было зеркало и переносной телевизор.
– Сюда она никогда не суется, – говорила Ленка, – хоть поговорим спокойно.
– Распустила ты прислугу! – строго сказала Лола. – Разве можно так посетителям хамить? Этак все клиенты от твоего мужа сбегут! Или он тебе не муж?
– Муж, муж! – отмахнулась Ленка. – И, скажу тебе, не самый плохой вариант! Левка – он вообще-то не злой, не вредный и не жадный, только, говорит, не суйся в мою работу, а так делай что хочешь! Так что вполне можно с ним сосуществовать. Но вот насчет прислуги… и рада бы ее выгнать, да никак не могу! Потому что и не экономка это вовсе, а свекровь моя!
– Да ты шутишь? – обалдела Лола.
– Какие тут шутки! – с досадой ответила Ленка. – Стала бы я так шутить! В общем, жила она гдето… вот, забыла город, откуда мой муженек родом. Ну не важно. А важно, что там имелся театр. И свекровь всю жизнь там прослужила на последних ролях, ты ж понимаешь, "Кушать подано!" и "Пальто ваше позвольте!".
– Угу! – кивнула Лола.
– Вышла на пенсию и малость сбрендила, – продолжала Ленка, – а тут еще Левка ее сюда перевез. Ну, от перемены обстановки у нее в голове вообще все перемешалось. Воображает себя разными великими актрисами. Сегодня она, к примеру, Ермолова…
– Слушай, я заметила… – со смехом вставила Лола, – одна спина чего стоит…
– А завтра – Комиссаржевская. Или Сара Бернар. Или какая-нибудь Вера Холодная.
– Ну надо же! И как ты все это терпишь? – поразилась Лола.
– А куда мне деваться? – удивилась Ленка. – Левке-то она мать родная, я пыталась жаловаться, он и слушать не хочет! Терпи, говорит, бывает хуже… Еще хорошо, она не в курсе, что я в театральном два года отучилась. А то не миновать бы мне с ней пьески разыгрывать…
– Круто! – восхитилась Лола. – Открыли бы семейный театр…
– Ой, бросила бы это все на фиг, – со вздохом призналась Ленка, – но не могу.
– Обожаешь, что ли, муженька своего? – осторожно поинтересовалась Лола.
– Ну не то чтобы… Говорю, неплохой он мужик, невредный… А главное, работа у него такая… для меня притягательная… Ты ведь помнишь, Олька, как я побрякушки разные любила?
– Точно… – Лола вспомнила, как Микроша вечно обвешивалась разными кулонами и бусами. А еще кольца надевала каждый день новые. В то время колечки у нее были дешевенькие и на шее – в основном бижутерия.
– Вот, теперь тоже все это обожаю, только перешла на золото и платину, – с гордостью сообщила Ленка.
Нельзя сказать, что Лола не любила драгоценности. Нет, известное высказывание, что бриллианты – лучшие друзья девушки, находило в ее душе некоторый отклик. Но все же Лола была не из тех женщин, что теряют разум при виде драгоценностей и хотят иметь их все. Судя по всему, Микроша относилась как раз к тем самым…
– Да, – счастливо улыбаясь, сообщила она. – Левка – хороший специалист, руки у него золотые, что есть, то есть. Много через него проходит дорогих эксклюзивных вещей, и все я меряю, перебираю…
– А он разрешает?
– Нет, конечно! Но я знаю, где он ключ от сейфа держит… Ой, ты же тоже клиентка, Олька, ты меня не выдавай, я же ничего плохого не делаю, посмотрю и на место положу…
– Не наигралась еще? – с усмешкой спросила Лола. – Ты, Микроша, как маленькая…
– Угу, – согласилась Ленка, – и Левка так говорит. А ты по какому к нему делу?
– Да вот… – Лола нехотя вытащила из сумочки браслет, – хотела копию заказать…
Про себя она подумала, что ни за что этого не сделает. Известны ей теперь порядки у этого Марковского в доме! Драгоценности – вещь индивидуальная, не обязательно, чтобы кто-то их трогал и мерил без разрешения.
– Какая прелесть! – выдохнула Ленка.
Глаза ее загорелись зеленым кошачьим светом. Затаив дыхание, она прикоснулась к браслету.
– Слушай, да ты ненормальная, – недовольно сказала Лола, – у тебя уже зависимость, как к наркотикам!
– Нет, этого пока нету, – вздохнула Ленка. – Но вот один раз было. Казалось бы, сколько разных вещей у меня в руках перебывало. Но такое впервые случилось. У Левки тогда в работе было одно колье…
– Красивое? – Лола мигом навострила уши.
– Красивое… – согласилась Микроша, – но дело даже не в этом. Взяла я его в руки – и чувствую, хочу его! Готова все, что угодно, сделать, чтобы оно мое было! Поняла я тогда, как преступниками становятся…
– Опиши его, – попросила Лола, стараясь, чтобы в голосе не звучала излишняя заинтересованность.
– Оправа из золота и платины, – охотно заговорила Ленка, – маленькие бриллиантики, а в середине – большой такой камень… необычной формы.
"Точно, это он, "Сердце Африки", – подумала Лола.
– Давно это было?
– Ну, месяц назад или больше… Знаешь, до того я запала на это колье, что решила с его хозяйкой познакомиться.
– Ну и как?
– Да никак, – вздохнула Ленка, – глупо все было с моей стороны. Дама такая… молодая, вроде не бедная…
– А из себя какая? – нетерпеливо спросила Лола.
– Ну… рыжая. Но не крашеная, а натуральная, знаешь, такие бывают светло-рыжие, белесые, мы, когда ставили финскую пьесу "Господин Пунтила и его слуга Матти", такой грим использовали…
– Помню… – неуверенно протянула Лола.
– Ага, а она такая от природы. И понимаешь, ни ресницы, ни брови не красит, потому что у таких женщин это очень вульгарно получается…
– Интересно… Ну и как, познакомилась ты с ней? Кто она такая?
– Да ничего не вышло! – с досадой сказала Ленка. – У нее собачка, так я выхожу, спрашиваю, какая порода, а она буркнула только: "Тибетский мопс" – и скорей на выход. Не пошла на контакт.
– Ты точно помнишь, что тибетский мопс? – усомнилась Лола.
– Да вроде бы… что-то такое лохматое… Ну, я не стала навязываться, что, в самом деле, ненормальная я, что ли?
Подруги еще немного поболтали, перебрали общих знакомых, и Лола стала прощаться.
– Ты приходи, Левка все сделает, – сказала Ленка, – это сегодня накладка такая получилась из-за свекрови. Она, понимаешь, привязалась к нему – сыночек, я хочу тебе помочь, ну он и поручил ей клиентов по телефону записывать. Так и тут она умудрилась все перепутать. Он ей – мама, у меня на сегодня никого нету? Она – нету-нету, ну он и уехал. Срочно его вызвали к одному такому… В общем, один тип драгоценностями очень интересуется, только его никто не знает… Очень влиятельный человек и опасный…
Но Лола уже не слушала, она заторопилась домой. В холле встретила их странная особа – высокая, крупная, одетая по моде тридцатых годов, в летней шляпе с пером.
– Неужели? – ахнула Лола, узнав с детства знакомый типаж.
– Ага, нынче она Раневская, – шепнула Ленка. – Аглая Михайловна, опять вы за свое?
– Муля, не нервируй меня! – ответила свекровь голосом Фаины Раневской.
– Да у нее талант! – сказала Лола.
– Сил моих больше нет! – простонала Ленка и захлопнула дверь.
– Не знаю, можно ли ей верить… – проговорила Лола грустно. – Микроша эта всегда была девкой безбашенной, легкомысленной, в голове у нее одни побрякушки были… По-моему, она все перепутала. Тибетский мопс! Я никогда не слышала о такой породе, и Пу И тоже не слышал. Ведь ты не слышал, Пуишечка?
Пу И сделал вид, что не расслышал вопроса: ему не хотелось признаваться, что он чего-то не знает о собаках, но и спорить с хозяйкой тоже не хотелось: мало ли как дело обернется.
Леня тоже не стал спорить со своей боевой подругой. Вместо этого он притащил из комнаты ноутбук, раскрыл его и погрузился в необозримое море Интернета.
Лола решила, что он заплыл за буйки и утонул в этом море без возврата и что она до вечера совершенно свободна и пока вполне может почитать глянцевый журнал, который ей подсунула косметолог Роза Тиграновна.
Однако не успела она с изумлением прочитать, что знаменитая певица Мимоза вышла замуж за тренера своей собаки, как Маркиз издал победный вопль и развернул к ней экран ноутбука:
– Есть! Есть такая партия, в смысле такая порода!
С экрана на Лолу смотрело уморительное создание с плоской ухмыляющейся мордой, на кривых коротких лапах, но сильно пушистое, под которым было написано название породы – тибетский мопс.