28
В семь часов вечера Николас Греко мирно наслаждался ужином в обществе своей жены Фрэнсис у себя дома, в Сьоссете на Лонг-Айленде. Вообще-то жена не имела обыкновения расспрашивать его о делах, которые он расследовал, но после того, как она посмотрела в шестичасовых новостях репортаж о том, как Питеру Кэррингтону предъявляли обвинение, ей страшно хотелось выведать у него все подробности разыгравшейся в суде сцены.
Она приготовила его любимые блюда: зеленый салат, запеканку из макарон с сыром и буженину. Греко очень хотелось отрешиться от событий этого напряженного дня, но он подумал, что его жена заслужила, чтобы он поделился с ней своими впечатлениями.
- На месте адвокатов Кэррингтона я бы уговорил его сделать чистосердечное признание. Эта выходка в суде произвела на людей огромное впечатление. Насколько я понял, Филип Мередит не склонен устраивать публичные истерики. Пока я ехал домой, Бэт в офисе по моей просьбе собрала на него кое-какие данные. Он из Филадельфии; Мередиты жили там на протяжении многих поколений. Из неплохой семьи, но серьезными деньгами там не пахнет. Он и его сестра Грейс получили стипендию, когда пошли в колледж. Он менеджер среднего звена в маркетинговой компании, женат на своей школьной подружке; трое детей, двое из них учатся в колледже. Сейчас ему сорок восемь, его сестра была на шесть лет моложе.
Фрэнсис передала мужу блюдо с запеканкой.
- Возьми добавки. С этими поездками в Ланкастер ты в последнее время и не ел толком.
Греко улыбнулся жене и, хотя понимал, что делать этого не стоит, взялся за лопатку. В свои пятьдесят пять Фрэнсис весила ровно столько же, сколько в двадцать пять. И волосы у нее оставались в точности такого же пепельного оттенка, только теперь, конечно же, этому способствовало регулярное посещение салона красоты. И все равно в его любящих глазах за минувшие тридцать лет она почти совсем не изменилась.
- Я читала про то, как тело Грейс Кэррингтон обнаружили в бассейне, - сказала Френсис и впилась зубами в хлебную палочку. - Четыре года назад, когда все это случилось, об этом очень много писали. Журнал "Пипл" посвятил ей целый разворот. Помнится, они тогда вытащили на свет божий тот факт, что Питер Кэррингтон был главным подозреваемым по делу об исчезновении Сьюзен Олторп. Но я почти уверена, что в то время Мередиты сделали заявление в духе: "Смерть Грейс вовсе не загадка. Это трагедия". С чего вдруг теперь братец решил выступить с обвинениями?
Николас Греко с удовольствием перевел бы разговор в другое русло, но напомнил себе, что Фрэнсис сохранила не только прекрасную фигуру и цвет волос, но и живое любопытство.
- Насколько я понимаю, родители Грейс Кэррингтон сами очень переживали, что их дочь пьет, и тепло относились к Питеру. В то время они не подозревали, что их дочь могли убить, но теперь, когда отца больше нет в живых, а мать в доме престарелых с диагнозом "болезнь Альцгеймера", Филип Мередит мог решить, что пришло время выразить свое собственное мнение.
- Что ж, если бы ты не разыскал Марию Вальдес, сегодняшнего заседания суда не было бы, - заметила Фрэнсис. - Надеюсь, миссис Олторп признательна тебе, ведь ты смог сделать то, что всем остальным оказалось не под силу.
- Когда у следствия возникла необходимость снова пообщаться с Марией, найти ее не представлялось никакой возможности. Человек, с которым мы сотрудничаем на Филиппинах, прошерстил ее старые связи, и по чистой случайности оказалось, что она возобновила отношения с одной дальней родственницей. Нам очень повезло.
- И все-таки это ты предложил, чтобы миссис Олторп обвинила Питера Кэррингтона в интервью журналу "Суперстар". Все мои подруги согласились, что он подаст на нее в суд. Так что даже если бы ты не отыскал Марию Вальдес, то все равно вынудил бы Питера Кэррингтона давать показания под присягой. И я уверена, он где-нибудь да прокололся бы.
Да вот не факт, что прокололся бы. Во всей этой истории оставался один неясный момент, который никак не давал ему покоя: пропавшая сумочка. Греко очень хотел бы знать, забрала ли Сьюзен ее с собой, когда выходила из машины Питера. Почему-то этот вопрос не выходил у него из головы.
- Спасибо тебе, моя самая горячая поклонница, - улыбнулся он жене. - А теперь, если не возражаешь, давай поговорим о чем-нибудь другом.
Зазвонил телефон. Фрэнсис бросилась за трубкой и вернулась с ней на третьем звонке.
- Номер незнакомый, - сказала она.
- Тогда подождем, пока автоответчик снимет трубку, - пожал плечами Греко.
Автоответчик включился на запись.
- Мистер Греко, это Филип Мередит. Я знаю, вы сегодня были в суде вместе с миссис Олторп. Я говорил с ней. Я очень хотел бы нанять вас расследовать гибель моей сестры, Грейс Мередит Кэррингтон. Я всегда считал, что ее убил муж, Питер Кэррингтон, и, если можно, хотел бы, чтобы вы отыскали доказательства этого факта. Надеюсь, вы перезвоните мне. Мой телефон…
Греко забрал у жены трубку и нажал кнопку "Ответить".
- Николас Греко слушает, мистер Мередит, - произнес он.
29
Если бы в тот вечер кто-нибудь заглянул к нам в окно и увидел, как мы пьем коктейли в гостиной, он наверняка счел бы нас счастливчиками. Разумеется, мы с Питером не стали никому рассказывать о том, что у него случился приступ лунатизма, а просто сидели рядышком на диване перед камином. Элейн и ее сын Ричард Уокер разместились в креслах, а Винсент Слейтер, предпочитавший стулья, подтащил стул поближе к остальным.
Гэри Барр подал напитки. Мы с Питером взяли по бокалу вина, остальные по коктейлю. Не дожидаясь просьбы, Гэри прикрыл сдвижные двери, разделявшие зал на два помещения, и гостиная сразу стала более камерной, если можно так сказать о комнате десятиметровой длины.
Во время нашего свадебного путешествия Питер заикнулся, что хотел бы, чтобы я наняла декоратора и обустроила дом по своему вкусу. Он редко упоминал о Грейс, но одно его замечание (кстати, оно касалось ремонта) врезалось мне в память:
- Когда Элейн вышла за моего отца, она затеяла грандиозную переделку, и, должен сказать, она знала, что делала. Декоратора она наняла первоклассного. Деньги, разумеется, утекали со страшной скоростью. Слышала бы ты, как сокрушался мой отец! Грейс почти ничего не стала тут менять. Она больше любила нашу нью-йоркскую квартиру. Все восемь лет, что мы были женаты, она большей частью жила там.
Все это крутилось у меня в голове, пока мы сидели в этой элегантной гостиной, глядя, как пылает в камине огонь. Элейн, как всегда, блистала красотой; лицо ее было аккуратно подкрашено, сапфировые глаза, когда она смотрела на Питера, лучились сочувствием и любовью.
Мне нравился Ричард Уокер. Красавцем в общепринятом смысле слова он не был, однако обладал удивительным обаянием, которое наверняка привлекало к нему женщин. Если бы не глаза, никому и в голову не пришло бы, что он с его грубыми чертами и коренастой фигурой может быть сыном Элейн Уокер Кэррингтон. Питер рассказывал, что отец Ричарда, первый муж Элейн, появился на свет в Румынии и переехал в Штаты с родителями в шестилетнем возрасте. Поступив в колледж, он переиначил свое имя на английский манер, и к тому времени, когда она стала его женой, был преуспевающим предпринимателем.
- Элейн никогда не вышла бы замуж за мужчину без гроша в кармане, - сказал мне тогда Питер, - но в каком-то смысле оба раза просчиталась. Насколько я понимаю, отец Ричарда был человек неглупый и обаятельный, но спускал все деньги на игру. Их брак продержался недолго, а когда Ричард был еще подростком, он умер. Потом Элейн вышла за моего отца, а он был таким прижимистым, что среди его друзей ходила шутка, будто он до сих пор не потратил деньги, подаренные ему по случаю первого причастия.
По всей видимости, от своего отца Ричард унаследовал не только внешность, но и обаяние. За коктейлями он принялся рассказывать нам, как впервые пришел в особняк на ужин и каким грозным ему показался отец Питера.
- Питер тогда учился на первом курсе в Принстоне, - сказал он мне, - и был на занятиях. А я только что окончил Колумбийский университет и устроился на стажировку в "Сотбис". На отца Питера это не произвело никакого впечатления. Он предложил мне пройти стажировку в каком-то из отделений "Кэррингтон энтерпрайзис". Не помню, где именно.
Винсент Слейтер, которого определенно нельзя назвать человеком разговорчивым, расхохотался.
- Наверное, это было брокерское отделение. Я сам там начинал.
- В общем, я отказался, - продолжал Ричард, - и на этом нашим прекрасным отношениям пришел конец. Твой отец всегда считал, что я маюсь дурью, Питер.
- Я знаю.
Питер тоже улыбнулся; похоже, попытка Ричарда отвлечь его от невеселой реальности хотя бы отчасти удалась.
Мы принялись за ужин, и я с радостью отметила, что идея Джейн Барр с жарким сработала.
- Я думал, что не хочу есть, но это блюдо выглядит чертовски аппетитно, - сообщил Питер.
За едой Ричард рассказывал о своей первой экскурсии по особняку.
- Твой отец посоветовал мне прогуляться по дому и рассказал про часовню. Я пошел взглянуть на нее. Просто не верится, что в семнадцатом веке там жил настоящий священник. Помню, меня очень интересовало, водятся ли там привидения. А ты как думаешь, Кей?
- Я впервые увидела здешнюю часовню в шесть лет, - призналась я.
Ричард явно изумился, и я пояснила:
- Я рассказывала об этом Питеру в ту ночь, когда моя бабушка споткнулась после приема и он сидел вместе со мной в больнице, а потом подвез домой.
- Да, Кей была непоседливым ребенком, - согласился Питер.
Он замялся, и я почувствовала, что ему не хочется говорить о моем отце. Я пришла ему на помощь.
- Однажды в субботу папа приехал в поместье, чтобы проверить систему освещения. Вечером должен был состояться большой прием. На какое-то время я осталась предоставлена самой себе и отправилась на прогулку по дому.
Атмосфера за столом переменилась. В своем рассказе я упомянула тот самый вечер, когда исчезла Сьюзен. Я попыталась сменить тему и поспешно продолжила:
- В часовне было очень сыро и холодно, а потом я услышала, что кто-то хочет войти, и спряталась между скамейками.
- В самом деле? - воскликнул Винсент Слейтер. - И вас поймали?
- Нет. Я присела на корточки и закрыла лицо руками. Ну, вы же знаете детскую логику. Если я тебя не вижу, то и ты меня тоже.
- Вы застукали влюбленную парочку? - заинтересовался Винсент.
- Нет. Это были мужчина и женщина, но они ругались из-за денег.
Элейн рассмеялась, резко и саркастически.
- Питер, мы с твоим отцом в тот день ругались из-за денег в каждом углу, - сказала она. - Впрочем, не припомню, чтобы мы добрались до часовни.
- Женщина клялась, что просит у него денег в последний раз, - сделала я отчаянную попытку переменить тему.
- Ну прямо как я, - фыркнула Элейн.
- В общем, это уже неважно. Я и не вспомнила бы об этом эпизоде, если бы вы не заговорили о часовне, Ричард, - сказала я.
Гэри Барр, стоявший у меня за спиной, как раз собирался подлить вина в мой бокал. В следующее мгновение, к нашему обоюдному смятению, вино полилось мне за шиворот.
30
Как Барбара Краузе и обещала Тому Морану, вечером после предъявления обвинения они отправились праздновать свой успех в "Стоуни-Хилл-инн", их излюбленный ресторанчик в Хакенсаке. Под седло барашка они обсуждали неожиданное появление Филипа Мередита и его пылкое выступление.
- А знаешь, если бы нам удалось заставить Кэррингтона признаться в убийстве не только Сьюзен Олторп, но и своей жены, я, пожалуй, согласилась бы скостить ему срок.
- Чего-чего, а этого я от вас не ожидал, босс, - возмутился Моран.
- Я знаю. И все же, хотя я и думаю, что по делу Олторп мы добьемся его осуждения, обольщаться, что это будет легкая победа, не стоит. Мария Вальдес все-таки выставила себя ненадежным свидетелем, тут уж ничего не попишешь. А у Кэррингтона отменные адвокаты. Придется попотеть.
Моран кивнул.
- Я знаю. Видел сегодня двоих с Кэррингтоном. Того, что они зарабатывают за день, хватило бы моим детям на брекеты.
- Давай-ка это обсудим, - сказала Краузе. - Если он признает себя виновным не только по делу Олторп, но и в убийстве своей жены, мы можем предложить ему без суда тридцать лет без права досрочного освобождения. Будем говорить откровенно, сейчас у нас недостаточно улик, чтобы обвинить его в убийстве жены, но он ведь понимает, что на суде такие улики могут всплыть и тогда он получит на полную катушку. А так выйдет из тюрьмы в семьдесят с небольшим и на свои денежки будет жить припеваючи. Если он примет наше предложение, мы добьемся осуждения, а он получит шанс выйти на свободу, если доживет.
- Ты прекрасно знаешь, я была бы только рада поучаствовать в судебном процессе, - продолжала Краузе. - Но тут есть еще один момент. Я о родственниках этих жертв. Ты видел сегодня и мать Сьюзен Олторп, и брата Грейс Кэррингтон. Миссис Олторп не доживет до суда, но если Кэррингтон признается сам, возможно, она еще успеет увидеть, как ему вынесут приговор. И еще. Если он признается, это даст возможность предъявить ему гражданский иск.
- Не думаю, чтобы Олторпы нуждались в деньгах, - равнодушно заметил Моран.
- Они "бедные" миллионеры, - возразила Барбара Краузе. - Как тебе определение? Оно относится ко всем, чье состояние недотягивает до пяти миллионов. Я вычитала это в каком-то журнале. Получив компенсацию, они смогут сделать щедрое пожертвование в память о Сьюзен какой-нибудь больнице или ее колледжу. Да и Филип Мередит, судя по тому, что нам о нем известно, звезд с неба не хватает, а у него трое детей, которых нужно кормить.
- Значит, вы серьезно намерены предложить адвокатам Кэррингтона досудебное соглашение? - спросил Моран.
- Скажем так: я обдумываю такую возможность. Это ни к чему меня не обязывает. Как бы там ни было, барашек был изумительный. Эх, гулять так гулять! Закажем десерт.
31
Я видела, что после ужина Питер немного успокоился. Как только с едой было покончено, мы выпили кофе в библиотеке, и все остальные засобирались по домам. Ричард иногда оставался ночевать у Элейн, но на этот раз собирался вернуться на Манхэттен, где у него в гостинице "Карлайл" была назначена встреча с одной молодой художницей.
- Она очень талантливая, как мне кажется, - сообщил нам Ричард, - и к тому же хорошенькая. Это такое редкое сочетание.
- Только не вздумай в нее влюбиться, Ричард, - едко заметила Элейн. - И если ты решишь устроить в ее честь вечеринку в галерее, пусть сама платит за шампанское.
Винсент повел бровями в сторону Питера, и тот слабо улыбнулся в ответ. Мы с Питером проводили всех троих до дверей. И Ричард, и Винсент оставили свои машины прямо перед особняком. Мужчины раскрыли зонты, Элейн взяла сына под руку, и они двинулись вниз по ступеням.
Питер запер за ними дверь, и мы собирались уже подняться к себе, когда появился Гэри Барр.
- Миссис Кэррингтон, мы с женой тоже уходим. Я должен еще раз принести вам свои извинения за испорченную блузку. Мне очень неловко. За все годы моей службы со мной ни разу не случалось ничего подобного.
Разумеется, когда он облил меня вином, я приняла его извинения, поднялась наверх и быстренько переоделась. Похоже, его расшаркивания вывели Питера из себя, потому что не успела я в очередной раз заверить Гэри, что не сержусь, как он резко ответил:
- По-моему, миссис Кэррингтон вполне ясно сказала: она понимает, что это была просто досадная случайность. Все, не хочу больше ничего об этом слышать. Спокойной ночи, Гэри.
До сих пор мне практически не доводилось видеть Питера с официальной (читай - грозной) стороны, и в каком-то смысле я порадовалась этой вспышке. Ближайшие несколько месяцев до суда обещали стать для него настоящим испытанием. Мне он продемонстрировал свои уязвимые места, потому что доверял. Но в ту минуту я поняла, что, взяв на себя роль скорее защитницы, нежели жены, я недооценила характер этого человека.
Пока мы поднимались на второй этаж, мне вдруг ни с того ни с сего вспомнился один вечер, наверное, десятилетней давности, когда я как-то раз приехала из колледжа домой. Мы с Мэгги смотрели по телевизору старый фильм "Поймать вора" с Грейс Келли и Кэри Грантом в главных ролях, и во время одного из перерывов на рекламу она рассказала мне, что Грейс Келли познакомилась с князем Ренье как раз на съемках этого фильма, в Монако.
- Кей, я читала, как князь приехал к ней, когда она гостила у своих родителей в Филадельфии. Именно тогда он попросил у ее отца ее руки. На следующий день ее мать рассказала одному журналисту, что Ренье очень приятный человек и что, общаясь с ним, очень быстро забываешь, что он князь. "Неужели миссис Келли не понимает, что выйти замуж за правящего монарха - совсем не то же самое, что выйти замуж за рядового князя?" - снисходительно осведомился репортер.
За сегодняшний день я повидала загнанного в угол Питера в суде, а затем перепуганного Питера перед чемоданом, который он собрал, сам того не сознавая. Теперь же я увидела властного Питера, которого вывели из себя суетливые оправдания слуги. Каких же еще граней его характера я не видела? Такой вопрос крутился у меня в голове, пока мы готовились ко сну.
Ответа у меня не было.
32
На следующее утро погода почти не изменилась. Чуть-чуть потеплело, так что мокрый снег превратился в полноценный дождь, непрерывный гнетущий ливень.
- Похоже, у наших собачек сегодня опять выходной, - заметил Моран, когда в самом начале десятого появился в кабинете у Краузе. - Все равно они ничего не учуют.
- Я знаю. Это была бы пустая трата денег налогоплательщиков, - согласилась Краузе. - И потом, все равно мы ничего там не найдем. Я сейчас как раз просматривала то, что было изъято во время обыска особняка и дома мачехи Кэррингтона. Результата ноль. Впрочем, едва ли кто-то всерьез ожидал найти там что-то двадцать два года спустя. Если у Питера Кэррингтона хватило ума избавиться от своей сорочки сразу же после того, как он убил Сьюзен, скорее всего, больше ему беспокоиться было не о чем.
- Я бы сказал, если бы там что-нибудь было, мы нашли бы это еще во время первого обыска, - пожал плечами Моран.
- Единственный момент, который показался мне любопытным. Вот, взгляни-ка.
Краузе передала Морану лист бумаги. Это был эскиз ландшафтного проекта.
Морган внимательно его изучил.
- А что с ним не так?
- Он лежал в ящике с другими бумагами в комнате на последнем этаже особняка. Видимо, со временем часть помещений превратили в подобие чердака, куда сваливают всякий скарб, который недосуг разбирать. Ребята сказали, там у них столько добра, что хватило бы обставить целый дом - и диваны с креслами и коврами, и фарфор с серебром, и картины с прочими безделушками, и даже фамильная переписка аж девятнадцатого века.
- Наверное, они никогда не слышали ни о гаражных распродажах, ни об интернет-аукционах, - отозвался Моран. - Погодите-ка, я понял, что это. Это чертеж неогороженного участка поместья Кэррингтонов, того самого, где нашли труп девушки, только на нем отмечены какие-то посадки.
- Правильно. Это копия оригинального эскиза.
- И что с ним не так?
- А вы взгляните на подпись в углу.
Моран поднес лист к настольной лампе.