Глава двадцать третья
В которой Мельхиор узнает имя настоящего убийцы
Услышав эти слова, все головы как по команде повернулись в сторону бывшего гвардейца. Себастьян, все такой же апатичный, равнодушно произнес:
– А мне наплевать, надежное у меня алиби или нет.
– Как это понимать, месьер нотариус, – насторожился инспектор. – Вы обвиняете в убийстве графа Себастьяна?
– Ну посудите сами, – пожал плечами Мартиниус. – Все алиби этого месьера держится только на факте его пьянства. Якобы Себастьян, вернувшись из Крона в замок в пять часов вечера, находился в таком состоянии, что не держался на ногах и беспробудно проспал в курительной комнате до утра!
– Ну да, так все и было, – вяло кивнул Себастьян. – Утром меня растолкала Три и сказала, что отец умер.
Патриция презрительно глянула на мужа и сказала:
– Если бы вы видели его в то утро, месьер Мартиниус, то сейчас не сомневались в его алиби. Мне пришлось потратить не менее четверти часа, чтобы втолковать ему, что случилось несчастье и нужно вставать.
Однако нотариус с сомнением покачал головой.
– Позволю с вами не согласиться, уважаемая госпожа. Давайте попробуем отнестись к пьянству вашего супруга трезво. Внешняя сторона событий выглядит следующим образом. Кем был Себастьян и кем стал? Раньше блестящий капитан гвардии, а теперь всего лишь командир жалкой конной роты местной милиции. Толстые кронские лавочники на неповоротливых лошадях своей выправкой ничем не напоминают королевских линейных драгун полка Ее Величества! Будет ли слишком смелым предположить, что Себастьян не хотел мириться с таким положением? Но у него была только одна возможность изменить свою жизнь: со временем стать полновластным хозяином замка Три Башни и занять высокое положение в обществе. Однако все его надежды разбиваются в один миг! Граф Бертрам лишает наследства своего непутевого сына. Этим он заодно разрушает и планы Патриции на лучшее будущее.
В ответ Себастьян заметил:
– Я же говорил, что отец часто бывал ко мне несправедлив.
Мартиниус только мельком глянул на него и, с воодушевлением, продолжил:
– Охваченный негодованием, Себастьян грозит отцу, а также и брату, ставшему наследником огромного состояния. В это время он случайно узнает о яде, хранившемся в химической лаборатории. И в его голове созревает коварный план – отравить отца!
Я обратил внимание, что пока мой шеф говорил, инспектор Вейш сделал незаметный знак стражникам, и они потихоньку окружили кресло Себастьяна. Между тем нотариус рассказывал дальше:
– Себастьян придумывает себе алиби – едет в город, к старому товарищу по полку и там, якобы, напивается. Пока все ужинают в столовой, он незаметно берет яд и осуществляет свой злодейский замысел.
Себастьян, наконец, сбросил с себя оцепенение, вскочил с места и возмущенно воскликнул:
– А теперь выдумайте историю о том, как я убил родного брата!
Нотариус неожиданно добродушно улыбнулся ему и успокаивающе помахал рукой.
– Я не хочу тратить время и поэтому не буду продолжать эти сказки. За прошедшие два дня мы с инспектором подробно разобрали различные версии. Разумеется, ни Таис, ни Себастьян, ни Патриция никого не убивали. Я только хотел показать, как выглядят события своей внешней стороной. Но если вникать в детали произошедшего, анализировать характеры действующих лиц, то можно прийти к верным выводам.
Повинуясь жесту красного от злости Вейша, стражники отошли от Себастьяна. Видно было, что инспектор сдерживается из последних сил.
– Я все же не пойму, почему, например, Патриция не может быть убийцей? – спросил доктор.
Нотариус с сожалением посмотрел на него, но ответил:
– Вы удивляете меня, милейший месьер Адам! Мы ведь вместе побывали в потайном ходе. В том самом ходе, через который, по версии инспектора, госпожа Патриция скрылась после убийства Озрика Де-Бурга.
– И что же?
– А то, что мой помощник месьер Лукас вместе с мадемуазель Мелас видел ее через несколько минут после, якобы, совершенного ею преступления. Госпожа Патриция была одета в платье без малейших следов пребывания в потайном ходе.
Доктор обеими руками с досадой хлопнул себя по щекам и воскликнул:
– Ну конечно! Какой же я осел! Там ведь невозможно пройти, не перемазавшись с головы до ног.
Нотариус кивнул.
– Это только один из многих фактов, доказывающих, что госпожа Патриция совершенно невиновна.
Патриция, усмехнувшись, заметила:
– Я с удовольствием убила бы только одного человека на свете – моего мужа!
Себастьян вздохнул, но промолчал.
– Убийца, убийца! – вдруг звонко напомнил о себе Ники, про которого все забыли. Несчастный ребенок, дразнясь, показывал на мать пальцем и корчил ей страшные гримасы.
Властная блондинка, не долго думая, шлепнула сына ладонью по губам. Этого явно делать не следовало. Сыночек ответил таким оглушительным воем, что всем захотелось заткнуть уши и разбежаться. Брызги слюны полетели во все стороны. Выполняя приказ Патриции, Вилемина самоотверженно бросилась вперед, схватила орущего Николауса в охапку и с помощью Мартина уволокла его за дверь. Протестующий визг маленького монстра затих вдали. Все облегченно вздохнули.
– Но все-таки, месьер Мартиниус, вы нам так и не сказали, кто же убил наших родных? – смущенно спросила Валерия.
Нотариус повернулся к девушке и коротко ответил:
– Вы.
Глава двадцать четвертая
В которой Мельхиор становится свидетелем самоубийства
Разговоры мгновенно стихли. Все недоуменно уставились на маленького нотариуса. Наконец, Валерия попыталась улыбнуться.
– Вы наверно пошутили, месьер Мартиниус?
Не обращая внимания на растерянную девушку, старик громко объявил:
– Я обвиняю Валерию Де-Бург в том, что она повинна в смерти своего отца графа Бертрама Мармадука Де-Бурга, а также в смерти своего брата Озрика Бертрама Де-Бурга!
Услышав эти слова, все повскакали с мест. Валерия закрыла лицо руками. Тобиас возмущенно воскликнул:
– Вы сошли с ума, месьер Мартиниус!
Вейш резко оборвал, начавшийся было шум, крикнув:
– Все тихо! Успокойтесь, уважаемые, и займите свои места.
Затем инспектор, не скрывая иронии, обратился к нотариусу:
– Ну и ну, месьер Мартиниус! Такого я от вас не ожидал. Совсем недавно вы меня поучали, что нельзя находиться одновременно в двух разных местах. Как же так, по-вашему, вышло, что мадемуазель Валерия побывала в спальне его сиятельства, если после ужина до полуночи она безотлучно была с вами и месьером Лукасом в гостиной?
Признаюсь, я, как и все присутствующие, был поражен заявлением моего шефа. Я не мог поверить, что Валерия – эта милая воспитанная девушка – убийца! Тем более, что действительно, она весь вечер провела вместе с нами и ни на миг не покидала гостиную.
Однако моего шефа нисколько не смутили слова Вейша, и он невозмутимо продолжил:
– К счастью, Валерия Де-Бург не может одновременно находиться в двух местах. Зато она умеет так присутствовать в определенном месте, что никто об этом и не догадывается. Такое умение, разумеется, необходимо каждому хищнику. Тигрица тоже может незаметно часами лежать в засаде, поджидая свою жертву!
Валерия, наконец, отняла руки от лица и, глядя прямо в лицо маленькому нотариусу, хрипло крикнула:
– Вы не смеете так говорить! Какие у вас доказательства?
В одну минуту тихая скромная девушка исчезла. Ее некрасивое лицо, усыпанное темными веснушками, стало багровым от прилива крови. Большой рот перекосило, в глазах загорелись злые огоньки. Перед нами стояла разъяренная женщина. И эта женщина была опасна!
Нотариус, между тем, продолжил говорить своим высоким голоском, не отводя от Валерии пронзительного взгляда голубых глаз:
– Мы все уже знаем внешнюю сторону событий, случившихся в замке за последние дни. Давайте же теперь попытаемся разглядеть то, что не находится на поверхности.
Еще древние римляне вывели гениальную формулу, по которой нужно искать преступника. Необходимо найти ответ на вопрос – cui prodest? – кому это выгодно? Давайте рассмотрим смерть графа Бертрама с этой точки зрения. Итак, его сиятельство изменяет завещание и вечером следующего дня умирает, отравленный. Все состояние переходит Озрику Де-Бургу. Можно сделать вывод, что смерть графа Бертрама была выгодна только Озрику. Однако, это не совсем так. Смерть графа была выгодна также и Валерии, так как теперь от наследства ее отделяла всего одна жизнь. Жизнь ее брата!
Валерия крикнула:
– Прекратите эту комедию! Все это ложь! Я любила Озрика!
– Да, по-своему вы любили брата, но это не помешало вам вонзить ему в спину стилет! – сурово возразил нотариус и продолжил:
– Должен признаться, что меня все время ставил в тупик вопрос – почему убийца просто не налил яд в стакан с лекарством? Я долго ломал над этим голову, пока мадемуазель Мелас не подсказала мне ответ.
Таис удивленно посмотрела на моего шефа, явно ничего не понимая.
– На следствии она вспомнила, что бутылочка с цианистым калием как две капли воды похожа на бутылочку с лекарством для его сиятельства. И тут меня осенило! Убийца просто на время заменил бутылочку с лекарством на другую – с ядовитым зельем.
Мартиниус торжествующе обвел собравшихся взглядом. Таис вдруг побледнела и растерянно спросила:
– Вы хотите сказать, месьер нотариус, что я своими руками налила его сиятельству яд?
– Именно так, но, разумеется, вы в этом не виноваты.
Таис в отчаянии схватилась за голову.
– Но ведь Валерия прежде не видела бутылочки с лекарством. Откуда она могла знать, что они так похожи? – спросил доктор Адам.
– А она и не знала. Замыслив преступление, Валерия перед ужином, скорее всего по тайному ходу, пробралась в химическую лабораторию и взяла яд. Потом она отнесла отраву в спальню отца.
– Но ее же могли заметить? – опять задал вопрос доктор.
Нотариус отрицательно покачал головой.
– Валерия ничем не рисковала. Мы с Мельхиором осматривали монастырь, Себастьян был в гостях, Таис и граф Бертрам работали в кабинете, другие тоже были заняты. В общем, ничто не помешало преступнице осуществить свой план.
– Ни одного слова правды! – снова прервала нотариуса Валерия и повернулась к жениху. – Тобиас, сделай же что-нибудь!
Тот нерешительно приподнялся со своего места, но, передумав, плюхнулся обратно и пробормотал:
– Послушай, дорогая. Я, конечно, не верю ни единому слову, но позволь месьеру нотариусу высказать свое мнение до конца.
Валерия наградила Тобиаса презрительным взглядом и отвернулась от него.
Нотариус продолжал:
– Я думаю, что сначала Валерия хотела просто добавить циан в бутылочку с лекарством. Но, когда она увидела, что обе бутылки совершенно одинаковы, она их поменяла. И таким образом создала себе отличное алиби! Ведь полиция решила, что преступник проник в спальню после ужина и, естественно, пошла по ложному следу.
Вейш сердито заметил:
– Вы, месьер Мартиниус, не очень-то помогали полиции взять верный след!
Мой шеф развел руками и ехидно парировал:
– А как я мог это сделать, если вы не нуждались в помощи квакенбуржских умников?
– Ладно-ладно, давайте дальше, – примирительно буркнул инспектор.
– Давайте дальше, – согласился нотариус. – Проведя вечер со мной и Мельхиором и дождавшись, когда все уснут, Валерия снова поменяла бутылочки местами. Можно только предполагать, что она чувствовала, пробираясь в темноте по спальне, где на постели лежал еще не остывший труп отца!
Старик замолчал, ожидая возражений Валерии, но та молчала, и он продолжил свой рассказ:
– Таким образом, план Валерии удался – граф Бертрам был мертв, но на пути преступницы к богатству стоял Озрик Де-Бург.
Нотариус оглядел присутствующих, которые в полном молчании слушали, захваченные страшной историей.
– Надо вам сказать, бедный Озрик чувствовал, что над ним сгущаются какие-то тучи. Он ведь часто общался с Валерией, советовался с ней и, будучи натурой тонкой, чувствительной, подсознательно ощущал угрозу, нависшую над ним. Случайная встреча с ясновидящим монахом в придорожной харчевне только подтвердила его смутные опасения. К сожалению, бедный молодой человек не знал, с какой стороны ему грозит опасность. Он по-прежнему доверял Валерии, которая умело прикидывалась любящей дочерью и сестрой. Не зря эта девушка увлекалась театром. Видимо, она оказалась хорошей актрисой.
– Хорошая актриса не я, а Патриция! – закричала Валерия. – Эта дрянь строит из себя благородную даму, а сама занимается грязным развратом – изменяет мужу!
– Что ты городишь, Валерия?! – побледнел Себастьян.
– Спроси у нее, как эта тварь соблазнила твоего брата! Мне Озрик все рассказал про их шашни!
– Это правда, Патриция? – спросил Себастьян жену.
Золотоволосая красавица гордо подняла голову, с вызовом глянула на него и ответила:
– Да, Себастьян. Это правда.
– Как ты могла, Три?! – воскликнул потрясенный муж.
– Я любила Озрика. К сожалению, он меня не любил, – просто ответила женщина.
– Видите, она сама призналась в измене, – торжествующе воскликнула Валерия. – Она и есть убийца!
– Но какие у вас есть доказательства? – спросил девушку инспектор Вейш.
– Как только стало известно, что отец был отравлен, Озрик бросился в свою лабораторию и нашел у шкафа с ядами золотой медальон Патриции.
– Откуда вы это знаете?
– Потому, что брат сам мне это рассказал и даже показал украшение.
Инспектор достал медальон с порванной цепочкой, найденный нами в кабинете покойного графа, и показал его Валерии.
– Это он?
– Да, только тогда цепочка была целой.
– Медальон пропал у меня за день до смерти графа Бертрама. Наверное, Валерия его сама и стащила, – бросила Патриция.
– Это тот самый медальон, из-за которого ты накричала на служанку и пригрозила ее выгнать? – вдруг заинтересовался Себастьян.
– Да, тот самый. Теперь, видимо, придется подарить Вилемине какое-нибудь старое платье, – рассеяно ответила Патриция.
В этот момент я подумал, что если бы мой шеф сейчас стоял рядом, то обязательно прошептал мне что-нибудь такое: "Видишь, Мельхиор, вот они – настоящие гведские аристократы! Они не боятся признать, что были не правы и щедро вознаграждают напрасно обиженных!"
– Что вы можете на это сказать, месьер Мартиниус? – спросил старика Вейш.
– Этот медальон сыграл важную роль во всей этой истории. Недаром он постоянно попадается нам то тут, то там, – ответил нотариус. – Я объясню значение этого предмета для убийцы.
Все собрание снова притихло. Мартиниус с минуту помолчал, собираясь с мыслями, потом начал говорить:
– Я полагаю, что Валерия не лжет, когда утверждает, что Озрик нашел медальон в лаборатории. Мы все можем вспомнить, как он принес злополучную бутылку с цианистым калием и сказал, что яда в ней стало гораздо меньше. Однако я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Озрик вернулся из лаборатории чем-то глубоко потрясенный. Он даже сказал тогда: "Кажется, я знаю, кто это сделал, но это совершенно невозможно".
Нотариус обвел всех взглядом. Несколько человек кивнули, подтверждая его слова.
– Я предполагаю, – продолжил старик, – что преступница бросила медальон возле шкафа с ядами, чтобы направить подозрения полиции на Патрицию, которую она решила принести в жертву. Но вышло не так, как рассчитала убийца. Украшение первым нашел Озрик, который не стал сообщать месьеру инспектору о своей находке. Вместо этого он решил посоветоваться с человеком, которому всецело доверял, – со своей сестрой. Вспомните сцену в столовой. Озрик попросил Валерию зайти к нему, чтобы о чем-то поговорить.
Нотариус посмотрел на Валерию, но та ответила лишь злобным взглядом.
– Все присутствовавшие на оглашении завещания, наверное, помнят, как преступница уговаривала Озрика не откладывать разговор с Патрицией на следующий день.
– И что это означает? – спросил инспектор.
– Хищница собралась нанести новый удар. Она решила на этот раз действовать наверняка, поэтому оделась во все черное, скрыла лицо под вуалью и, взяв стилет из оружейной комнаты, явилась к брату раньше Патриции. Безжалостно убив ничего не подозревавшего Озрика, и вложив в его руку медальон, она вышла и в коридоре стала ждать появления Патриции. Видимо Валерия собиралась поднять тревогу, чтобы Патрицию схватили, так сказать, с поличным на месте преступления.
Мартиниус усмехнулся.
– Но чистая случайность опять разрушила планы преступницы! Раньше Патриции в коридоре появился мой помощник, и Валерии пришлось спасаться бегством. Используя свой артистический талант, она очень правдоподобно изобразила призрак Бруниссенды и скрылась в потайном ходе, едва успев не попасться на глаза мадемуазель Мелас.
Старик вздохнул и покаянно развел руками.
– К сожалению, я не предполагал, что у нее хватит духа так скоро совершить второе убийство. Все же я подозревал, что Озрика и Патрицию ожидает какая-то ловушка. Поэтому и послал Мельхиора с запиской к Патриции с просьбой не выходить из своей комнаты до утра.
– Что?! – вскочила со своего места Валерия.
– Да-да, голубушка, вы не ослышались. Патриция до утра не выходила из своей комнаты. Это может подтвердить ее муж.
Себастьян, сидевший с совершенно убитым видом, машинально кивнул.
У Валерии кровь отхлынула от лица, и она застыла – бледная, страшная, – в полной растерянности. Нотариус довольно потер руки и заключил:
– Утверждая, что вы видели в тот вечер госпожу Патрицию выходящей из кабинета покойного графа, вы тем самым признаетесь в совершении убийства. Ведь Патриции там не было, а вы, следовательно, были!
Я заметил, как добрейший доктор Адам покачал головой и прошептал:
– Воистину homo homini lupus est!
Нотариус повернулся к Вейшу и указал рукой на Валерию:
– Прошу вас, месьер инспектор, немедленно арестовать мадемуазель Валерию Де-Бург за совершение двух убийств!
Вейш жестким голосом отдал приказ, но как только стражники сделали первый шаг, преступница словно очнулась. Схватив со стола тяжелый, инкрустированный серебром поднос, полный посуды, она швырнула его в полицейских и, воспользовавшись начавшейся суматохой, выскользнула из столовой.
– Держите ее! – закричал Вейш и бросился к дверям, чуть не растоптав маленького нотариуса. Стражники, хрустя сапогами по осколкам, кинулись следом за ним.
Погоня длилась не долго. Выбежав из столовой, Валерия поднялась по винтовой лестнице в Башню Бруниссенды. Забравшись на самый верх, преследуемая по пятам полицейскими, девушка распахнула окно и с воплем отчаяния бросилась вниз, на мокрые от дождя камни внутреннего двора.