- Иметь таких слуг! Нет, надо приучить себя все делать самому. Я из сил выбиваюсь,чтобы найти концы этого запутанного дела, а эта пьяная баба, конечно же, держит в своих руках ключ!
Полю было ясно, что его присутствие попросту не замечают. Он был сконфужен, будто невольно подслушивал чужую тайну. Кашлянул - затем, чтобы дать знать о себе.
Маскаро быстро обернулся к нему с угрожающим видом.
- Прошу извинить меня, - начал было Поль.
Работодатель тотчас же овладел собой и принял благородную, внушающую доверие осанку.
- К вашим услугам, - ответил он, вежливо раскланиваясь, - я имею удовольствие видеть господина Поля Виолена?
Молодой человек почтительно поклонился.
- В таком случае я сию минуту буду к вашим услугам.
И в тот же миг господин Маскаро исчез в боковой двери, из которой выходил вместе с маркизом.
Вскоре Поль услышал, что его зовут.
- Господин Поль, пожалуте, сюда! От вас у меня нет и не будет тайн!
По сравнению с первой комнатой, где помещалась контора, частный кабинет Маскаро был образцом удобства и роскоши. Занавеси на окнах, судя по всему, периодически стирались, обои на стенах тоже были довольно свежими, а пол устлан ковром.
По всему было видно, что в эту свою обитель господин Маскаро приглашал только избранных клиентов.
Теперь господин Маскаро сидел у камина в великолепном кресле, опершись на стоявшее рядом бюро. Бюро явно принадлежало вполне деловому человеку, имеющему множество разнообразных забот. Карты и реестры унизывали заднюю стену, выдвижная доска была завалена квадратиками из толстого картона, носящими в коммерческом мире название марок, и громадными конвертами с четко обозначенными на них адресами.
Широким, радушным жестом Маскаро предложил Полю кресло напротив себя.
- Поговорим! - ободряющим голосом произнес он, и его мягкий взор был олицетворением самого человеколюбия.
Поль все более и более восторгался благородством этого господина. Как и всякую слабую натуру, его тянуло к характерам решительным и твердым.
- Вот так-то! - начал свою речь Маскаро, - положение ваших финансов сейчас не блестяще, но не беда. Главное, что вы твердо решили выйти из своего скверного положения… По крайней мере, я слышал об этом от старого забулдыги Тантена.
- Совершенно верно, милостивый государь.
- Прекрасно! Но должен вам сказать: прежде, чем заниматься будущим и строить различные планы, необходимо обстоятельно рассмотреть наше прошлое…
При этих словах лицо Поля передернула нервная гримаса. Это заметил господин Маскаро, и очень мягко, почти по-родственному прибавил:
- Вы уж простите это маленькое принуждение к исповеди. Она необходима, потому что я отвечаю за каждую личность, которую рекомендую. Тантен утверждает, что вы превосходный молодой человек, честный и отлично образованный. Я убеждаюсь, что он не ошибся. Но прежде мне необходимы гарантии более твердые…
- Да, это справедливо, милостивый государь, - торопливо перебил его Поль. - Я готов отвечать на любые вопросы…
Тонкая улыбка промелькнула на губах белоснежного старца. Аккуратно и медленно он вытер очки и снова насадил их себе на нос.
- Я благодарен вам за это доверие, - сказал он, - но что касается того, чтобы утаить от меня что-то, это не так-то легко…
Он взял со стола несколько марок и принялся вертеть их между пальцами.
- Зовут вас Поль Виолен, не правда ли?Поль кивнул головой в знак согласия.
- Вы родились в Пуатье на улице Вьен 5 января 1843 года?
- Именно так, милостивый государь.
- Вы рождены от незаконного брака.
Последний вопрос совершенно смутил и поразил Поля.
- Да, это так, - ответил он, - но я не предполагал, что Тантен настолько сведущ о моем прошлом. Значит, стены, разделяющие нас с ним, еще тоньше, чем я предполагал.
Будь Поль хоть немного опытнее, он давно бы заметил в руках старика бланки с инициалами П и В.
- Ваша матушка, - продолжал его новый покровитель, - в последние пятнадцать лет жизни держала небольшой магазинчик скобяных товаров.
- Да, это так.
- Но что могла приносить торговля подобного рода, да еще в Пуатье? Разумеется, очень мало. К счастью, у нее была, кроме этой торговли, еще тысяча франков ежегодного пенсиона, с помощью которого она жила и воспитывала вас.
На этот раз Поль вскочил со своего места.
- Милостивый государь, - бормотал он, вконец оглушенный, - кто мог вам открыть тайну, которую я никому не доверял с тех пор, как нахожусь в Париже? Это обстоятельство моей жизни не было известно даже Розе!
Маскаро добродушно пожал плечами.
- Вы должны понимать, что человек в моем положении обязан знать многое, что другим обыкновенным лицам кажется недоступным… Помилуйте, да без этих сведений меня бы постоянно обманывали.
Больше часа находился Поль в конторе Маскаро. Все же он не мог никак постичь, к какому разряду принадлежит это любопытное заведение.
Он вспомнил приказание, которое, сломя голову, пустился исполнять Бомаршеф. Нет, он решительно ничего не понимал…
- Но, если я и любопытен, - продолжал почтенный старик, - то смею вас уверить, что и скромен, поэтому не бойтесь говорить мне самую горькую правду. Скажите, каким образом ваша матушка получила эту ренту?
- Каждые три месяца по переводному векселю от одного парижского нотариуса.
- Гм, а известно ли вам лицо, которое выдавало эту сумму?
- Нет, я его не знаю.
Поля уже не на шутку начинали тревожить все эти объяснения. Тысячи странных ощущений и мыслей роились в его голове, а вопросы из уст Маскаро продолжали сыпаться - вежливо и даже несколько беспечно. В нем чувствовался человек, которому вменено в обязанность испытывать совесть другого.
Немного помолчав, господин Маскаро продолжил разговор.
- Мне кажется, что сумму эту выделял не кто иной, как ваш отец.
- Нет, нет, этого быть не может!
- Но почему вы так думаете?
- Моя мать клялась мне в этом на смертном одре. Смею вас уверить, она была святая женщина. Я слишком любил и уважал ее, чтобы часто говорить с ней о подобных вещах. Но как-то мной овладело это скверное любопытство, и я начал выспрашивать, кто же был наш тайный благодетель? Но слезы ее убедили меня в том, что я причинил ей боль… По рассказам моей матери, отец мой умер раньше, чем я родился.
Господин Маскаро, казалось, даже не замечал сильного волнения своего собеседника.
- Стало быть, после смерти вашей матушки вам прекратили выплачивать ренту?
- Нет, она прекратилась еще раньше. С того дня, как наступило мое совершеннолетие. Этот день до сих пор живет в моей памяти. Вечером, в самый день моего рождения, мать приготовила кое-что к столу, она всегда пыталась как-то отметить день моего появления на свет…
- …Бедный мой Поль, - сказала она, - когда ты у меня родился, один добрый и великодушный друг обещал мне помочь воспитать тебя. Он сдержал свое обещание. Сегодня тебе минуло 20 лет, и рассчитывать далее на его помощь не следует. Отныне ты совершеннолетний и не должен брать ни от кого и ничего даром. Ну, а я теперь могу надеяться только на тебя и зависеть только от тебя. Отныне трудись сам, будь честен и помни: в твоем положении человек вынужден трудиться вдвое больше других, чтобы проложить себе честную дорогу в жизни…
Поль прервал свой рассказ, волнение овладело им так сильно, что две крупные слезы медленно скатились по его щекам.
- Год и восемь месяцев спустя, - продолжал он, - моя мать вдруг умерла, не успев даже приготовиться к смерти. Я остался совсем один в жизни, без семьи, без друзей. Если бы мне случилось умереть, некому бы даже было проводить меня до кладбища, я просто могу исчезнуть, и никто даже не вспомнит обо мне, никому нет дела до моего существования…
Физиономия господина Маскаро становилась все более серьезной.
- Мне кажется, вы несколько преувеличиваете свое одиночество. Я знаю, что у вас есть близкое существо…
Поднявшись со своего места, как бы затем, чтобы рассеять владевшее им волнение, он начал расхаживать взад и вперед. Потом остановился и быстро подошел к молодому человеку, который, казалось, полностью ушел в себя.
- Я не хочу, мой юный друг, - тихо произнес он, - продолжать далее этот разговор, который так неприятен вам.
- Но ведь этот разговор ведет к моей же пользе, милостивый государь, - дипломатически заметил Поль, - именно так я понимаю вас…
- Мне нужно было немного испытать вас, чтобы судить, насколько вы откровенны и правдивы. Зачем мне это, я бы мог и сейчас вам открыть. Но будет лучше, если вы узнаете все несколько позже. Отныне вам следует знать одно: обо всем, что касается вас, я буду осведомлен во всех подробностях.
До сих пор Поль был лишь заинтригован, но последние слова внушили ему просто ужас, и это тут же отразилось на его выразительном лице.
- Ну, что же это с вами, мой милый, - продолжал достойный господин, глядя сквозь синие очки прямо в душу своего подопечного. - Или вы начинаете меня немного побаиваться?
- По правде сказать, да, - в замешательстве ответил Поль.
- Напрасно! Я даже не могу представить себе, чего может бояться человек в вашем положении. Доверьтесь мне полностью. Я не желаю вам зла!
Слова эти были сказаны ласково и убедительно. Усевшись в кресло, старик продолжал:
- Возвратимся к нашему разговору. Благодаря вашему искреннему рассказу о характере вашей матери, я понял, что она достойная во всех отношениях женщина. Мы уже знаем, что вы получили свое образование в лицее города Пуатье наравне с другими порядочными детьми. В восемнадцать вы имели ученую степень бакалавра. После этого вы, пожалуй, целый год гонялись за каким-то неземным вдохновением. Не найдя его, вы разочаровались и поступили помощником к одному присяжному. Ваша матушка мечтала, чтобы вы когда-нибудь заняли солидную, почетную должность. Возможно, тут заключался некоторый расчет - отдать долг тому, кто платил за ваше образование…
- Мне тоже всегда так казалось.
- Но, к несчастью, гербовая бумага вам не пришлась по сердцу…
Услышав эти слова, Поль не мог удержаться от самодовольной улыбки. Эта улыбка не понравилась Маскаро, и он продолжал уже более строго.
- Да, я понимаю вас, но и повторяю - к несчастью. Судя по всему, вы жестоко поплатились за это впоследствии. Вместо того, чтобы совершенствоваться в науках, чем вы занимались тогда? Музыкой? Сочиняли романсики, или даже оперы, и были близки к мечте видеть себя музыкальным гением?
Поль был готов выслушать многое в разговоре с Маскаро, но прозвучавший сарказм больно задел его. Он вспыхнул и хотел было возмутиться.
Опытный старик не дал ему даже заговорить.
- И что же вышло в итоге? - продолжал он спокойным тоном. - В одно прекрасное утро вы додумались окончательно оставить науку. В ожидании, пока общество признает вас великим композитором, объявили вашей матери, что станете давать уроки на фортепиано. Ну, взгляните вы на себя повнимательнее и скажите беспристрастно: можно ли такого учителя, как вы, с такой внешностью, допускать давать уроки музыки молоденьким девушкам?
Восстанавливая детали прошлой жизни Поля, Маскаро заглянул в свои карточки.
- Остальное тоже мне известно. Ваш отъезд из Пуатье был последней и самой большой глупостью с вашей стороны. Вы бежали оттуда чуть ли ни на другой день после похорон вашей матери, распродав все, что имелось в доме за какие-нибудь три тысячи франков. И с этими деньгами храбро пустились по железной дороге в Париж.
- Но ведь я жил надеждой, милостивый государь!
- На что? Доехать до счастья и до карьеры по железной дороге? Ежегодно тысячи молодых людей являются сюда Бог весть зачем! Словно и впрямь здесь растут одни апельсины да ананасы! И знаете, чем эти потехи кончаются? Десять процентов так и не находят того, зачем они явились, половина умирает от нищеты и голода; другие, обозлившись на судьбу, идут в армию наемниками.
Поль внимательно слушал все, что ему говорили. Он не мог не признать, что все сказанное, к несчастью, горькая правда. По личному опыту он знал, какой громадный запас энергии и сил нужно иметь, чтобы ежедневно все начинать заново. Не находя ответа, он молча опустил голову.
- Хорошо еще, если бы вы явились сюда один. А то ведь вы притащили с собой другое существо, некую Розу Фигаро, простую работницу, с которой еще можно водиться в таких местах, как ваш благословенный Пуатье.
- Но позвольте, милостивый государь, я вам объясню…
- Бесполезно, милейший, результаты ведь налицо. За полгода ваших трех тысяч франков как ни бывало! Затем настали стесненные обстоятельства, нужда, а там и чистейший голод, со всеми его ужасами в виде переселения в отель "Перу" и прочее, и прочее… Короче - вы помышляли уже о самоубийстве, и если бы не встреча с моим старикашкой Тантеном…
Тяжело было слушать Полю все эти страшные истины, его не раз подмывало вспылить. Но тогда уж, конечно, пришлось бы навеки отказаться от протекции господина Маскаро, в могуществе которого он все более и более убеждался. Поэтому он постарался сдержать себя.
- Ну, что же делать, - с горьким смирением отвечал он, - я был дураком, однако нужда научила меня быть умнее. Уже то, что я нахожусь сейчас здесь, показывает, насколько я отрешился от своих прежних фантазий.
- Откажитесь еще от одной - от обладания девицей Фигаро.
Молодой человек даже побледнел от негодования.
- Я люблю Розу, милостивый государь, - сухо заметил он, - мне кажется, я уже имел честь довести это до вашего сведения. До сих пор она доверялась моей чести и разделяла мое незавидное положение. Я глубоко верю в ее привязанность ко мне. Рано или поздно она будет моей женой.
Маскаро понял, что дальнейшие разговоры на эту тему будут бесполезны, и потому заговорил о другом.
- Вот к чему ведет ваше идеальное воспитание, - сказал он. - Вы должны иметь какое-нибудь дело и получить его безотлагательно. Вы мне понравились. Не было еще случая, чтобы мои друзья не находили себе достойного места в жизни. Скажите, а что если бы я вам предложил место хотя бы на двенадцать тысяч франков в год?
Такого рода цифра показалась Полю даже устрашающей. Он был еще под влиянием только что испытанного унижения и невольно подумал, что господин Маскаро просто потешается над ним.
- С вашей стороны не очень великодушно, милостивый государь, так третировать мою неопытность! - с упреком сказал он.
Маскаро стоило добрых четверть часа, чтобы убедить своего ученика в серьезности своих слов. Возможно, его красноречие и пропало бы даром, если бы он не догадался материализовать его. Он отправился к своему бюро, достал из него банковский билет и небрежно протянул Полю.
Бедняга, как ужаленный, вначале оттолкнул билет, но ему ли было устоять против столь сильной аргументации? Как ни велики были его трепет и ужас, однако он поинтересовался, что же ему следует исполнять за столь громадное вознаграждение и хватит ли у него на это сил.
- Э, пустяки! Разве предложил бы я вам то, чего вы не в состоянии выполнить, - весьма разумно заметил достойный основатель конторы по найму. - И потому не стоит волноваться. Если бы я не спешил сейчас по другому, более важному делу, я бы сегодня же объяснил вам, в чем будут заключаться ваши обязанности. Поэтому я прошу вас подождать до завтра. Завтра будьте снова здесь между двенадцатью и часом пополудни.
Взволнованный, Поль поднялся со своего места.
- Еще одно слово, - удержал его почтенный господин, - вам нельзя больше оставаться в вашем отеле "Перу". Ищите себе немедленно комнату в здешнем квартале, и, как только найдете, сейчас же сообщите мне адрес. А теперь - до свидания. Сумейте быть твердым и в случае необходимости переносить удары судьбы.
Минуты две Маскаро простоял у своего бюро, прислушиваясь к удаляющимся шагам Поля. Потом он подошел к стеклянной двери, ведущей во внутренние комнаты и, отворив ее, крикнул:
- Ортебиз! Ты можешь войти!
В тот же миг вошел человек, который бросился в кресло, стоявшее перед камином.
- Бр-р-р! - произнес он, - ноги у меня до того закоченели, что можно было бы их отрезать и я бы не почувствовал! Твоя комната - настоящий погреб, мой дружище. В другой раз изволь распорядиться, чтобы в ней был разведен огонь.
Но Маскаро был всецело занят своими мыслями.
- Ты все слышал? - спросил он.
- Разумеется! Все видел и слышал.
- Ну, и какого же ты мнения об этом болване?
- А такого, что вы с Тантеном ловкие люди! Этот молодчик под вашим руководством далеко пойдет!