- Всего доброго, всего доброго, - бормотнул уже сам себе Максим и побарабанил пальцами по крышке стола. Он понимал, что и тело, и вещи убитого уплывают от него все дальше и дальше. Областное УВД. Интересно, откуда эти ребята узнали о трупе? Да еще так оперативно сработали. Получили требование, выбили машину и приехали сюда первого января к полудню. Он нахмурился. Труп нашли тридцать первого декабря вечером. Наверняка начальство областного УВД в это время уже сидело по теплым квартиркам, готовясь к празднику. Накинем еще пару часов на то, что труп осматривали, фотографировали место происшествия, составляли протокол, снимали показания свидетелей, если, конечно, таковые вообще были. За все про все получается часов восемь вечера. Кто же информировал область? Максим порылся в справочнике, отыскал телефон областного УВД и набрал ростовский номер. В первый раз на линии послышались только какие-то хрипы и треск. Максим набрал номер еще раз. Теперь ответили довольно быстро:
- Дежурный по области старший лейтенант Трофимов, слушаю вас.
- Лейтенант, говорит полковник Латко из военной прокуратуры.
- Здравия желаю, товарищ полковник, - поздоровался старший лейтенант. - С Новым годом вас.
- Спасибо, лейтенант, вас также. Послушайте, у вас в отделе судебно-медицинских экспертиз работают два товарища - Тим и Глазов. Я могу поговорить с кем-нибудь из них?
- Одну минуточку, товарищ полковник, - ответил дежурный. Послышался деревянный стук - трубку положили на стол. Максим потер взмокший лоб. В общем-то, поводов для волнения не было. Ну, взяли областники тело. Такое, в принципе, возможно. Ну, не успели вовремя подготовить заключение. Или, что тоже случается, отправили его чуть позже. Прибудет оно не в одиннадцать и не в два, а в четыре. Если же принять во внимание хроническое раздолбайство отечественной почты, то, глядишь, вообще к концу рабочего дня доставят. Обидно, конечно, но ничего трагичного. Какого же черта он так разволновался-то? Чай, не мальчик зеленый. Максим продолжал тереть лоб, делая это совершенно машинально, когда дежурный взял трубку.
- Товарищ полковник?
- Да, слушаю, - отозвался Максим.
- Вы, наверное, что-то напутали, - озабоченно произнес старший лейтенант. - Эксперты Тим и Глазов у нас не числятся.
- Подождите, подождите, подождите, - холодея, пробормотал Максим. - Они были вчера в Шахтинске. Забрали из второй горбольницы труп.
- Да нет, товарищ полковник, тут какая-то накладка. Да у нас и экспертный отдел вчера не работал.
- Проверьте, у вас ведется регистрация звонков? - продолжал настаивать Максим.
- Так точно, товарищ полковник, - ответил старший лейтенант. Надо отдать ему должное, оказался он мужиком терпеливым. По большому-то счету не обязан был лейтенант рыться в книге регистрации звонков и искать что-то там для следователя военной прокуратуры. Если бы вопрос касался подразделения МВД, тогда конечно. А военные милиции не указ. У них свое начальство.
- Послушайте, товарищ старший лейтенант… - начал Максим, пытаясь четко сформулировать в голове просьбу. - Посмотрите тридцать первого декабря вечером, скажем, часов с четырех и дальше, должен был поступить звонок из Шахтинского УВД о том, что на окраине Новошахтинска обнаружен труп солдата с огнестрельным ранением головы.
- Одну минуточку. А кто звонил, не знаете? - поинтересовался дежурный.
- Дежурный по райотделу, должно быть, - ответил Максим.
- Сейчас посмотрю. - Теперь старший лейтенант отсутствовал дольше - минут семь. - Никак нет, товарищ полковник, - наконец объявился он. - Я же вам говорю, что это ошибка. Никаких звонков тридцать первого декабря вечером из райотдела УВД города Шахтинска по поводу мертвого солдата нет.
- А из Новошахтинска? Не посмотрели?
- Посмотрел на всякий случай. Пусто.
- Может быть, звонок просто забыли зарегистрировать? - спросил Максим, заранее зная ответ.
- Нет, товарищ полковник. - Голос дежурного подернулся ледяной корочкой. - Если бы такой звонок был, дежурный зарегистрировал бы его, занес бы в журнал. Все как положено. Труп ведь, не хухры-мухры.
- Понятно, спасибо, - поблагодарил Максим.
- Да не за что, товарищ полковник.
- Всего доброго. - Максим первым повесил трубку. Затем так же механически, как только что тер лоб, достал сигареты и закурил. Не потому, что очень хотелось, а чтобы занять руки, выполнить физическое действие, которое, в свою очередь, подстегнет мысли.
- Так-так-так, - пробормотал он. - Ни Тима, ни Глазова. В мозгу его вдруг появилась крохотная свинцовая дробинка - уверенность в том, что история с трупом, как селевой поток, поворачивает совсем не туда, куда, по всем расчетам, должна бы повернуть. А вот определить, в какую именно сторону она повернет, Максим не мог. И ведь в какой-то момент промелькнуло что-то, что могло указать ему верное направление. Совсем недавно. Что же он забыл? Максим потер лоб. Что-то такое… Маленькое туманное пятнышко плавало в воспоминаниях, но, как только Максим пытался притянуть его к себе, разглядеть, что же там внутри, оно тотчас ускользало в "мертвую зону", в узкий клин темноты, где сразу же терялось.
- Так, - вдруг резко выдохнул Максим и поднялся, с силой раздавив окурок в пепельнице. - Давай четко определим, что происходит, - сказал он себе. Кто-то появился здесь первого января в двенадцать дня и увез из морга труп. Люди представились сотрудниками областного УВД и наверняка показали какие-то документы. Иначе Парфенов тела бы им не отдал. И, уж конечно, дежурный по УВД не отдал бы вещи. Ну ладно, с документами вопрос более или менее ясен. Сейчас такие фальшивки шлепают - будь здоров. По приемлемой цене можно на любом базаре купить. Но ведь "Глазов" и "Тим" четко знали, куда идут и зачем. Что это за люди и какую цель они преследовали? Почему похитили именно этот труп, а не какой-то другой? Труп солдата, найденный на улице. Убийцы? Максим прикрыл глаза и восстановил в памяти образ джинсово-курточного парня и интеллигента в демисезонном пальто и очках. "Что-то не тянут они на убийц солдат, - подумал он и тут же оборвал себя: - Да ладно, внешность обманчива. Не мальчик ведь, знаешь". Труп нашли в четыре, а на следующее утро эти люди были здесь. Значит, они успели за вечер каким-то образом узнать о том, что труп обнаружили, раздобыть поддельные документы и связаться с райотделом УВД. Наверняка именно они проявили инициативу. Подъехали к Парфенову и вместе с ним заявились в морг. В общем-то, расчет точный. Парфенова здесь многие знают, поэтому ни у кого вопросов не возникло. Ну, положим, на подготовку документов, на созвон, на то, чтобы раздобыть машину, у них ушло утро. В новогоднюю ночь вряд ли они смогли бы провернуть такую работу. Хотя для этих людей наверняка и праздник не праздник, раз уж в такую заваруху ввязались. Выходит, информацию они получили горяченькую, тридцать первого декабря вечером. Максим быстрым шагом прошелся по комнате от стола до стены и обратно. Если это мафия, то почему забрали солдата? Солдата, а не какого-нибудь там зажмурившегося на разборке братана. Почему? Продавал братве оружие и чего-то заартачился? Но тогда почему нога раздавлена? Почему бросили на улице, а не в леске? Предупреждение второму "поставщику"? Мол, не рыпайся, а то и тебя так же? Сперва запытали, а уж потом добили? Не вяжется. Не нужен им найденный труп. То, что солдат пропал, для подельщика и так послужило бы отличным предупреждением. Нет, не мафия… Неожиданно Максим бросился обратно к столу и набрал номер. Десяток протяжных гудков, а затем знакомый голос, запыхавшись, но по-домашнему представился:
- Парфенов слушает.
- Олег Вячеславович! - гаркнул в трубку Максим. - Это Латко!
- Максим Леонидович! - обрадовался Парфенов. - Как дела?
- Потом объясню, Олег Вячеславович. Скажите, как вы вышли на этих людей?
- На каких? - не понял Парфенов.
- Ну, на этих… Тима и Глазова. Вы им позвонили?
- Да нет, - растерялся от такого напора Парфенов. - Они мне сами позвонили. Домой.
- Когда? - выдохнул Максим.
- Вечером тридцать первого. Часов в семь. Короткий день ведь. Точнее, мне позвонил Тим, представился и сказал, что они хотели бы осмотреть труп вместе со мной.
- Они уже знали, о каком трупе идет речь. Верно, Олег Вячеславович? - быстро спросил Максим.
- Ну да. Они сказали: "Труп солдата, которого нашли сегодня рабочие у шоссе. Тот, что с раздавленной ногой".
- Так, - сказал Максим. - Вы документы у них внимательно проверили?
- Конечно, - все больше теряясь, ответил Парфенов. - А в чем дело, Максим Леонидович? Что стряслось-то?
- Подождите, Олег Вячеславович, - остановил его Максим. - Что они вам сказали, когда позвонили вечером тридцать первого?
- Сказали, что им надо осмотреть труп. Я спросил, откуда им известно о трупе, а они ответили, что у них сведения из военной прокуратуры. И еще сказали: мол, что-то там такое у этого парня не в порядке было. Честно говоря, я не совсем понимаю ваши военные тонкости, но им нужно было осмотреть тело, и мне нужно было сделать то же самое. Так почему, скажите на милость, я не должен был соглашаться? Мы договорились, что они заедут за мной к одиннадцати. Они оказались людьми пунктуальными, и мы втроем отправились в морг. А что? Что-то не так?
- Олег Вячеславович, - произнес Максим, - эксперты Тим и Глазов в областном управлении УВД не работают и никогда не работали. Парфенов тихо охнул. Максим услышал, как на другом конце провода что-то упало на пол и покатилось.
- Простите, Максим Леонидович, - пробормотал собеседник. - Я тут уронил… запнулся… сейчас подниму. Одну минуточку.
- Пожалуйста, Олег Вячеславович, я подожду, - ответил Максим. Впрочем, он уже узнал все, что хотел узнать. Парфенов не стал вникать в военные тонкости. Значит, уже в семь часов вечера тридцать первого, то есть спустя три часа после обнаружения трупа, они знали об этом. Знали даже, какой эксперт работает с телом. Более того, "Тиму" была известна фамилия, которую впишут в фальшивые документы.
- Алло, - вновь возник в телефонной трубке голос Парфенова.
- Да-да, я слушаю вас, Олег Вячеславович.
- Они еще упомянули что-то о других дезертирах. Якобы их было трое или четверо. И что в сводке по области значится несколько похожих преступлений. В смысле убийств, но только гражданских лиц. Вроде как у следователей областного УВД имелись основания предполагать, что все убийства совершены одним из дезертиров. Возможно, я не совсем точен в деталях, но в целом этот человек рассказал мне примерно такую историю. Хотя сейчас, похоже, это уже не имеет никакого значения. И все же, Максим Леонидович, я не могу понять, как это произошло, - встревоженно проговорил Парфенов. - У них были настоящие документы. Понимаете, настоящие. Я очень хорошо смотрел. "Ладно, в конце концов, он ведь медицинский эксперт, а не технический, - подумал Максим. - И потом подделки встречаются такие, что даже очень опытный специалист без высокоточной аппаратуры не в состоянии отличить их от подлинников. Но стоят такие "произведения искусства" огромных денег. По всему выходит, люди заплатили колоссальную сумму только ради того, чтобы похитить изуродованный труп солдата. Ну и его одежду, разумеется. А может быть, дело как раз в этом? В одежде?"
- Ладно, Олег Вячеславович, - оборвал излияния Парфенова Максим, - я еще подскочу днем. Хочу посмотреть протокол, фотографии, опись имущества, предварительное заключение, ну и прочие бумаги. Надеюсь, их эти двое не забрали? - Последняя фраза вырвалась у него помимо желания, сама собой. Максим тут же пожалел о сказанном, но было уже поздно. Слово не воробей.
- Вы во сколько будете, Максим Леонидович? - сухо осведомился Парфенов.
- Часам к пяти, может быть, в начале шестого, - ответил Максим, подумал и добавил: - Извините, Олег Вячеславович, я не хотел вас обидеть.
- Бог простит. Хорошо, я вас дождусь. Может быть, вопросы какие-то возникнут. Ну, всего доброго, - по привычке пожелал Парфенов и тут же, вздохнув, добавил: - Хотя чего уж теперь. Поздно боржомчик потреблять… М-да… Представляю себе, какой разразится скандал, когда эта нелицеприятная, прямо скажем, история дойдет до начальства. - Он поцокал языком. - Так, значит, в начале шестого? Ну, буду ждать.
- Договорились. - Максим повесил трубку.
Глава 11
Алексей открыл глаза. Странное это было ощущение - выбраться из кромешной темноты, открыть глаза и увидеть свет. Обычный дневной свет. Белый, словно тщательно выдержанный в хлорке шар солнца висел над заснеженной равниной, над горбатыми холмами, то и дело ныряя в туманную дымку облаков, проплывающих по небу. Алексей попробовал повертеть головой и тут же почувствовал под шеей что-то жесткое, холодное, скользкое. Ощущение собственного тела возвращалось постепенно. Сперва резкой болью прострелило шею, затем - плечи, ноющие, истерзанные. Левое пульсировало недобрым горячечным огнем. Похоже, он подхватил какую-то заразу, пока бултыхался. Затем нестерпимо заныла спина. Вокруг груди словно сжали железный обруч. Хуже всего обстояло дело с ногами. Ног он почти не чувствовал. Алексей попробовал пошевелить ступнями и… ничего. Ноги словно обрубили по самые колени. Может быть, находясь без сознания, он ударился обо что-нибудь поясницей и повредил позвоночник? Впрочем, нет. Бедра он все-таки чувствовал. А вот от коленей и ниже - нет. Алексей, поморщившись, опустил руку - отчего-то сильно ныл локоть - и с удивлением коснулся нагромождения осклизлых веток, травы и еще какой-то дряни. Пальцы отыскали более или менее надежную опору. Он не помнил, когда и каким образом выбрался на берег. Наверное, это произошло в момент краткого прояснения сознания… Благо течение здесь умерило свой бег. Алексей несколько раз сильно сжал кулаки, восстанавливая кровообращение в кистях. Пальцы ему сейчас очень понадобятся. Он сосредоточился на том, чтобы подняться на ноги. Ему уже посчастливилось выжить, побултыхавшись в ледяной воде, глупо испытывать судьбу дальше. Несмотря на неимоверно тяжелую, насквозь мокрую куртку, Алексей все-таки сумел протянуть руку, ухватился за толстую, черную от гнили ветку и попробовал перевернуться на живот. Боль, прострелившая тело от плеча до плеча, оказалась настолько сильной, что он едва не заорал. И в этот момент где-то совсем близко послышался знакомый монотонный звук. Алексей замер, боясь поверить собственным ушам. В паре километров от реки громыхала на стыках электричка. Конечно, это мог быть и товарный состав, но Алексей надеялся, что и теперь фортуна повернется к нему лицом.
- Ну же, - прошептал Алексей, - пожалуйста, остановись. Он вслушивался в стук колес и молился, чтобы поезд затормозил, остановился, а затем через пару минут пошел дальше. Это означало бы, что поезд - все-таки пригородная электричка, электричка - это люди. А люди - спасение. Стук колес начал стихать, поезд сбавлял ход. Алексей откинулся на спину и захохотал. Это был смех, в котором выплеснулось все нервное напряжение, отчаяние и боль, владевшие им несколько минут назад. Его словно окунули в теплый душ и дали теплую одежду. Вдруг захотелось запеть, и он, не раздумывая долго, загорланил, насколько позволяли севшие связки.
- На речке, на речке, на том бережочке, - выводил Алексей, чувствуя, как сердце заходится от радости. Путь к спасению был ясен. Алексей повернул голову и увидел, что все еще крепко держится за полусгнивший сук. Черная слизь налипла на пальцы, но от этого не было ни противно, ни неприятно. Алексей подтянулся, и боль возникла снова: кошмарная, обжигающая. Однако теперь он не позволил себе закричать, потому что минуту назад запинал свое отчаяние в самый дальний уголок сознания. Туда же, где, забытое и ненужное, лежало удивление. Он уже выжил. Тяжело перевалившись на бок, Алексей попробовал вытянуть перед собой левую руку. Потревоженная рана вспыхнула огнем, и на сей раз ему не удалось удержаться от стона. Но все равно это был не крик, а глухое, почти звериное рычание, вырвавшееся из горла сквозь сжатые зубы. Понятно. Он остался без левой руки. По крайней мере на время. Алексей согнул ноги в коленях. Удалось, с трудом, правда, но удалось. Мало-помалу голени тоже начали отходить. В мышцы словно загнали тысячи иголок. В ступнях появилось странное ощущение щекотки и боли одновременно. Минут через десять-пятнадцать ноги окончательно обретут чувствительность, и тогда он сможет идти. Алексей старался вовсю, напрягая мышцы, ощущая, как кровь все быстрее бежит по венам, наполняя тело своей живительной силой. Минут через десять он сел, пробормотав вслух: