- Сейчас я поднимусь. Недолго ждать осталось. Сейчас, сейчас. Подтянув обе ноги под себя, Алексей наклонился вперед, перенося центр тяжести на ступни, а затем с трудом выпрямился. Его чуть покачивало от слабости, но в целом дело обстояло куда лучше, чем можно было ожидать. Сначала, рассуждал Алексей, шагая по берегу, надо согреться. Куртка, как и комбинезон, совсем промокла, и то, что он пока не ощущал боли в легких, ни о чем еще не говорило. Вполне возможно, она появится чуть позже. Пневмония окажется не самой высокой ценой за такое купание. И хорошо бы раздобыть сухую одежду и обувь. В мокрых ему не протянуть и часа. Он покроется ледяной коркой, и уж тогда-то смерть сама придет к нему. Пошатываясь, он добрался до откоса и в течение почти пятнадцати минут, то и дело оскальзываясь и съезжая на животе вниз, карабкался к тополям, пытаясь представить себе, что же увидит, когда эта недосягаемая вершина будет наконец покорена. Впрочем, ему хотелось надеяться на лучшее. На то, что, взобравшись на склон, он увидит город с настоящими кирпичными домами. Большой город, где есть милиция, отделение ФСК и военкомат. "Стоп, - тут же оборвал себя Алексей. - Нет, в военкомат соваться нельзя. Не стоит забывать о том, что, помимо Поручика, с которым мы привели самолеты на этот забытый богом аэродром, был еще кто-то. Человек, забравшийся в кабину и вытащивший из обоих… - плавный спуск на животе вниз и еще одна попытка, - …аварийных комплектов пистолеты. Скорее всего Поручик об этом не знал. Не стал бы он сам у себя красть оружие. Зачем? Верно, незачем. Он держал бы пистолет под рукой. Просто так, на всякий случай. Предусмотрительный был мужик, хитрый. Значит, существовал кто-то еще, кто имел свободный доступ к самолетам. Но в любом случае, - думал Алексей, - здесь не обошлось без командира полка. Полетная карта подписана им. Кроме того, без приказа командующего группой самолетам просто не дали бы "добро" на взлет. Интересно, а кем был тот мужик, который объяснял им задачу в штабе? Действительно ли он относился к штабу округа? Или все это было обыкновенной липой? Нет, вряд ли. Маршрут разрабатывал кто-то, имевший точную информацию о зонах засечения ПВО, кто-то, кто мог послать на ключевые точки радиомаяки. По всему выходит, этот кто-то сидит в штабе округа. Так-то. Значит, шишка из штаба - не липа, а "партконтроль". Хотели убедиться, что все прошло гладко. "МиГи" вылетели. Да и летчиков проще убедить фигуре такого масштаба. Хотя, если бы командир полка приказал, и так полетели бы. Никуда бы не делись". Алексей, конечно, был далек от мысли, что все, абсолютно все в части в курсе того, что самолеты просто-напросто похитили. Скорее всего в комендатурах и военкоматах и слыхом не слыхивали ни о каких "МиГах", но тем не менее он не хотел рисковать. Нет, ему нужно обратиться в милицию. А еще лучше - в ФСК. Эти мысли породили в нем злость, а злость помогла сконцентрировать силы. Алексей сделал вверх по склону шаг, за ним - второй и опять почувствовал, что непреодолимая сила тянет его назад, на берег. Он в противовес ей наклонился вперед, неловко вцепился руками в основание какого-то куста-недомерка, оттолкнулся и в следующую секунду уже стоял на ухабистой, раздрызганной дороге. Прямо за дорогой, буквально в десяти шагах, красовался дом. Обычный деревянный дом с белым кирпичным фундаментом, железной крышей и коротенькой печной трубой, из которой лениво, будто нехотя, поднимался дымок. У обочины торчала уродливая колонка, затем штакетник. У штакетника, возвышаясь над ним по меньшей мере на полметра, торчали гибкие стебли малины. В глубине двора на длинной бельевой веревке полоскались простыни и пара пододеяльников. Видимо, хозяева вывесили для свежести. Алексей улыбнулся, легкомысленно не глядя под ноги, шагнул вперед и тут же упал, запнувшись за вмерзший в землю глиняный ком. Уже падая, он понял, что сейчас приземлится точнехонько на больное плечо. Алексей попытался извернуться, да не тут-то было - грохнулся так, что в глазах потемнело от боли, матернулся коротко и зло. За зеленым забором зашлась визгливым лаем собака - судя по голосу, одна из тех маленьких наглых шавок, что носятся по улицам, распугивая прохожих больше громким настырным тявканьем, чем возможностью укусить. Уперевшись здоровой рукой в землю, Алексей с трудом поднялся и потащился к забору, на котором красовалась фанерная табличка с кривоватой надписью "Злая собака". Дойдя до штакетника, Алексей буквально повис на нем, навалившись всем телом на тщедушные доски. Конура располагалась неподалеку от крыльца, а злой собакой оказалась костлявая дворняга, едва достигавшая тридцати сантиметров вместе с ушами, черненькая, с белыми пятнами на груди и хвосте. Увидев Алексея и стервенея от ощущения безопасности, четвероногая пигалица заливалась все громче. Ведущая в сени, выкрашенная в белый цвет дверь пропела скрипуче, выпуская на крыльцо колоритного старика. Алексей думал, что такие встречаются только в кино. В громадных валенках, в ватных штанах, пестрой красной рубахе, замусоленной телогрейке и шапке-ушанке. Если бы еще уши шапки торчали в разные стороны, картина была бы просто идеальной. Старик остановился на ступеньках и, прищурясь, пристально посмотрел на Алексея. Тот понял, что хозяина настораживает его внешний вид. Грязный, в мокрой куртке и странном комбинезоне, он, конечно, не был похож на участника конкурса красоты.
- Ну? - наконец спросил старик.
- Извини за беспокойство, отец, - начал Алексей, пытаясь определить верный тон для общения с этим человеком. - Я летчик, попал в аварию. Поранился серьезно и в реке вымок. Не пустишь обогреться да в милицию позвонить? Старик прищурился еще сильнее, отчего его глаза и вовсе превратились в две узкие щелки, а морщины на лице обозначились настолько резко, словно они не появились со временем, а некий умелец вырезал их ножом на задубевшей коже.
- Это когда ж авария-то случилась? - недоверчиво осведомился дед. - Что-то я не слыхал ни про что такое…
- Ночью, - ответил Алексей. - Ночью еще, часа в три, должно быть. За посадками.
- За какими такими посадками? - поинтересовался дед. - У нас тут отродясь посадок не было. У Черевково, что ль? Аль у Пригородного?
- Да не знаю я, отец, как то место называется. Помню только, что через посадки шел, пока в реку не бухнулся.
- А чего купаться полез? - продолжал допытываться старик.
- Чай, не лето на дворе.
- Так не полез я, - вздохнул Алексей. - Упал. Ночью-то не видать ничего.
- Хм-м… - На лице хозяина появилось озадаченное выражение.
- По перегону, что ли?
- Не знаю, отец. Помню только, мостик там был деревянный, а рядом будка какая-то. На огород похоже. Старик подумал, затем еще раз хмыкнул и тряхнул головой.
- У Соколово, поди?.. Эвон куда тебя занесло, паря. Да тут, почитай, верст пятнадцать будет. Ты что же, все это время в речке бултыхался?
- Так я, отец, сознание потерял. Ударился. - Алексей повернулся к хозяину левым плечом и продемонстрировал рану. Загребая огромными, подбитыми кожей валенками, старик спустился с деревянных ступенек, прошел через двор и остановился в метре от калитки.
- Эвон как тебя угораздило. - Он внимательно вгляделся в рану и покачал головой. - Заразу ты подхватил, паря. В больницу бы тебе надо. А иначе, мигнуть не успеешь, без руки останешься. И хорошо токмо ежели без руки, а то, глядь, и того хуже.
- Отец, мне бы обогреться, - попросил Алексей. - Замерз я.
- Немудрено, что замерз, - философски заметил старик, отодвигая на калитке щеколду и пропуская Алексея во двор. - А ну, цыть, Уголек! - рявкнул он на заливающуюся лаем собаку и указал Алексею на дом. - Заходи, паря, только на всякий случай имей в виду: у меня зять в отделении милиции служит.
- Да ну? - слабо усмехнулся Алексей. - Вот с ним бы мне и поговорить.
- Зачем? - не понял старик.
- Так, понимаешь, двое нас было. Второй там остался, у самолета.
- Вон чего, - понимающе тряхнул головой хозяин. - Ну, поговорить-то можно, закавыки тут нет. А тебе, паря, и правда надо обогреться. Вона губы у тебя синюшные какие. Давай заходи да поближе к печке садись. Алексей тяжело прошаркал через узкие морозные сени, толкнул дощатую дверь и вошел в комнату. Здесь было жарко. Горячий воздух поглотил Алексея и окутал его словно ватой, расслабляя уставшие, зажатые от холода мышцы. Старик вошел следом и прикрыл за собой дверь.
- Садись-садись, - кивнул он Алексею. Тот последовал совету, придвинул табурет и устроился у самой печи. От тепла у него даже закружилась голова.
- Ты бы эту свою… куртку да костюм снял бы, - предложил старик. - Я их на печь положу, быстрее просохнут. Алексей стянул разорванную куртку, комбинезон и протянул старику. Тот взял одежду аккуратно, словно боялся расколоть, повесил на печь и хмыкнул:
- Надо же, какой костюм. Ни разу таких не видел. Это вам всем, что ли, такие дают?
- Всем, - кивнул Алексей. - От перегрузок в полете.
- Вона как, - уважительно кивнул старик и еще раз посмотрел на комбинезон. - Хорошая, должно быть, вещь.
- Хорошая, - согласился Алексей, - только от холода не спасает.
- Сейчас, подожди, я тебе что-нибудь из одежды подберу. - Дед подошел к старому платяному шкафу, стоящему в углу, открыл створку, долго копался внутри и наконец извлек оттуда рубашку, брюки и пиджак. - На, набрось. Алексей принялся одеваться. Когда ему приходилось слишком активно двигать левой рукой, он морщился от пылающей в плече боли, постепенно разливающейся по всей левой стороне груди. Старик посмотрел на почерневшую от свернувшейся крови рану, прищелкнул языком и покачал головой, говоря:
- Плохо дело, паря, к врачу тебе надо, - а затем вспомнил и спохватился: - Да ты же голодный небось?
- Есть маленько, - согласился Алексей и улыбнулся чуть смущенно. В эту секунду у него мелькнула мысль, что старик-хозяин вроде как и не от мира сего. Он будто сошел со страниц одного из рассказов Шукшина. В то же время Алексей осознавал, насколько ему повезло. В наше время шанс на то, что тебя так вот запросто пустят в дом, дадут обогреться, оденут, предложат поесть, был если не совсем нулевым, то близок к тому. Старик прошел в соседнюю комнату, долго шуршал какими-то бумажками, затем хлопнул дверцей холодильника и наконец появился, неся на старенькой, покрытой мелкими трещинками тарелке бутерброды с колбасой и огромную кружку с чаем. У Алексея при виде еды потекли слюнки, он почувствовал в желудке мучительный спазм.
- Давай ешь, - кивнул старик, ставя тарелку на стол. - Ешь-ешь, это хорошая колбаса. Мне зять с дочкой давеча принесли. На Новый год. Скоро моя старуха вернуться должна. Картошечки отварит, да с праздника там что-то осталось. Салатик, капустка квашеная. Ты пока ешь, а я за врачом схожу. Старик проковылял к двери, снял с вешалки ватник. Затем стащил с ног валенки, а вместо них натянул войлочные ботинки. Облачившись таким образом, он обернулся, постоял секунду на пороге, глядя на гостя, кивнул:
- Ешь-ешь, я скоро вернусь, - и вышел, прикрыв за собой дверь. Алексей взял с тарелки бутерброд, откусил и принялся торопливо жевать, чувствуя, как рот наполняется горьковатой вязкой слюной. Он понимал, что приличия ради надо оставить хотя бы один бутерброд на тарелке, но ничего поделать с собой не смог. Голод пожаром вспыхнул в пустом желудке. Сейчас Алексей был похож на Робина-Бобина из детской считалки. Разве что не урчал, жадно впиваясь зубами в хлеб с колбасой. Не прошло и трех минут, как от бутербродов осталось одно воспоминание. Чувствуя в желудке приятную теплоту, Алексей умиротворенно придвинулся поближе к печке и незаметно для самого себя задремал. Разбудил его визгливый лай Уголька. Пробуждение было столь внезапным, что Алексей даже не сразу сообразил, где находится. Он тряхнул головой, отгоняя сонливый дурман, и тут же вспомнил все: убийцу-капитана, преследование, холодную черную реку. Кто-то уверенно затопал по деревянным ступеням, заскрипела, открываясь, дверь, и человек вошел в сени. У него была слишком тяжелая поступь для старика. Алексей встрепенулся. А что, если это человек Сулимо? Вдруг его выследили и теперь некто с автоматом явился убрать единственного оставшегося в живых свидетеля? В сенях затопали, стряхивая с обуви снег, загомонили вдруг на три голоса между собой. Алексей перевел дух и вытер пот со лба. Это не убийцы. Нет, конечно же. Наваждение, бред. Не стали бы они так шуметь. Кокетливо пропели дверные петли, и на пороге появился старик, за спиной которого маячили две фигуры: одна - в милицейском тулупе, вторая, несмотря на холодную погоду, - в плаще. В самой глубине сеней, позади всех, стояла молодая женщина. Алексей медленно поднялся с табурета.
- Вот, говорит, что летчик и что потерпел аварию, - кивнул старик, указывая на Алексея. Он прошел вперед. Оба милиционера шагнули следом. Первый, не сводя с Алексея глаз, вышел на середину комнаты, второй остался у двери. Женщина продолжала стоять в сенях, не без любопытства поглядывая оттуда на раненого. Алексей усмехнулся. "Ну, ясно. У этих двоих нет уверенности в том, что перед ними действительно потерпевший катастрофу летчик, - подумал он. - Боятся подставить женщину, скорее всего врача. Вон и чемоданчик у нее в руке". Милиционер в тулупе сдвинулся чуть правее, старательно пытаясь перекрыть своим телом весь проем. Высокий втянул стоящий в комнате запах тины, покосился на сохнущие вещи Алексея, поприветствовал:
- Старший сержант Ясенев, - и козырнул четко, быстро. Так, что самому понравилось. Алексей козырнул бы в ответ, но спохватился.
- Капитан Военно-воздушных сил Семенов, - представился он и добавил, едва заметно улыбнувшись: - Алексей Николаевич. Честь отдать не могу, поскольку остался без головного убора.
- Ага, - крякнул сержант.
- Это мой зять, - встрял в разговор старик, указывая на высокого в плаще. - Ты же говорил, что хочешь что-то сказать. Ну вот, я и позвал. "Ну да, - подумал Алексей, - и, конечно, без всякой задней мысли. А второго так, для компании прихватил, чтобы в дороге скучно не было".
- Значит, вы летчик, - произнес сержант, не обращая внимания на болтовню хозяина.
- Так точно, - автоматически ответил Алексей. - Летчик. Капитан.
- А документы у вас есть?
- Разумеется. Он повернулся, сделал шаг к печи, на которой исходила паром летная куртка, но милиционер быстро шагнул вперед и оттер Алексея плечом.
- Прошу прощения, - буркнул он. - Документы у вас в кармане?
- Да, во внутреннем. - Алексей усмехнулся.
- Вы позволите? - Сержант повернулся к Алексею. "Интересно, - подумал тот, - а если я скажу "нет"? Он что, извинится и уйдет, зардевшись, как выпускница института благородных девиц?" Алексей дернул плечом.
- Пожалуйста. Однако сержант не стал обшаривать куртку. Он просто ощупал ее длинными нервными пальцами и, убедившись, что оружия нет, вернул хозяину. Алексей сам вытащил удостоверение личности и протянул собеседнику. Тот взял корочки, открыл их, несколько секунд разглядывал содержимое, а затем хмыкнул:
- Ну, честно говоря, из этого документа сложно что-либо понять. Перевернув корочки, сержант продемонстрировал Алексею размытое пятно. Ни имени, ни фамилии, ни отчества - ничего.
- У вас есть какой-нибудь документ, который действительно может удостоверить вашу личность? - снова спросил сержант, засовывая удостоверение в карман плаща. Алексей развел руками.
- Все, что было, перед вами.
- Понятно. В таком случае вам придется проследовать с нами в отделение для выяснения личности. Надеюсь, вы не станете возражать? - не без некоторого сарказма поинтересовался он.
- Ничуть. - Алексей хмыкнул. - В любом случае я собирался идти к вам.
- Что же, тем лучше. - Сержант посмотрел на мокрую куртку, на нелепо одетого Алексея и повернулся к старику. - Отец, дайте товарищу капитану что-нибудь надеть на ноги.
- Да, - засуетился тот, - сейчас подберу что-нибудь. Дед засеменил к шкафу и принялся рыться в его темном нутре.
- Отец сказал, что вы ранены, - вновь обратился к Алексею старший сержант.
- Да, у меня повреждено плечо. Похоже, заражение.
- Доктор, - сержант повернулся к двери, - посмотрите. Коренастый крепыш в тулупе посторонился, пропуская женщину в комнату. Теперь Алексей смог разглядеть ее получше. Это была высокая, весьма симпатичная брюнетка из тех, что не выделяются из большой толпы, но непременно замечаются за столом на дружеской вечеринке. Она подошла к Алексею и спокойно, даже чуть отстраненно попросила:
- Снимите, пожалуйста, пиджак и расстегните рубашку. Алексей повиновался. Осмотрев рану, женщина нахмурилась, затем, открыв чемоданчик, принялась доставать оттуда какие-то ампулы, пузырьки, коробочку с одноразовыми шприцами, патронташную ленту одноразовых иголок, еще какие-то приспособления. Алексей внимательно наблюдал за ее руками. Ловкими и отчего-то трогательными.
- Собака? - вдруг без всякого выражения спросила женщина. Алексей подумал, но не счел нужным врать.
- Да, - ответил он. - Овчарка.
- У нее могло быть бешенство. Боюсь, вам придется сделать серию уколов.
- Я не думаю, что у нее бешенство, - ответил Алексей. - Это была служебная собака. Отличная служебная собака, ухоженная.
- Это неважно, - покачала головой женщина. - Сейчас я вам сделаю укол от столбняка и инъекцию антибиотика с новокаином внутримышечно. - Она повернулась к сержанту и жестко сообщила:
- Этого человека нужно отвезти в больницу.
- Сначала необходимо установить его личность, - заметил тот. Было видно, как он напрягся. Алексей не сразу понял, почему, но через пару секунд сообразил: он же упомянул о служебной собаке. Словосочетание "служебная собака" в сознании этих людей ассоциируется исключительно с питомниками внутренних дел. С зоной. Они думают, не беглый ли он. Может быть, какой-нибудь зек. Женщина пожала плечами, а затем сообщила:
- Если у этого человека начнется общее заражение крови, за это будете отвечать вы, сержант. Тот нахмурился.
- Я думаю, мы достаточно быстро установим, кто он, а после этого перевезем к вам в больницу.
- Только не затягивайте. - Женщина начала набирать шприц. Противостолбнячный укол оказался достаточно болезненным. Ко второму Алексей отнесся более стоически.
- Выпейте это. - Женщина достала из чемоданчика пару таблеток. - Дайте воды, - скомандовала она милиционеру. Тот кивнул напарнику. Крепыш молча вышел в сени и вернулся, держа в руках алюминиевый ковшик, наполненный холодной водой. Алексей покрутил таблетки в пальцах.
- А что это такое?
- Пейте, - коротко приказала женщина, защелкивая замочки чемоданчика. - Не волнуйтесь: не отравитесь и не умрете.
- Да я, собственно, не волнуюсь, - пробормотал Алексей, проглотил таблетки, запил их водой и поднялся. - Можно одеваться?
- Да, - кивнула врач. - Можно. В это время старик извлек из недр бездонного шкафа пару стоптанных башмаков, затем подумал и добавил к ним шерстяные носки ручной вязки.
- Берите, товарищ летчик, - великодушно предложил он, глядя, как гость сражается с пуговицами на рубашке. Подумал пару секунд, стащил с вешалки старое поношенное пальто и протянул Алексею. - Да берите, берите, мне-то оно уже не понадобится. А вам сгодится до отделения-то дойти.
- Спасибо. - Алексей совладал с пиджаком, натянул носки, сверху напялил башмаки и пальто, которые, как и следовало ожидать, оказались маловаты, и потянулся за комбинезоном. - Это я должен взять с собой, - твердо заявил он. Старик прошлепал в кухню и принес полиэтиленовый пакет.